***
Оказавшись в Ваканде, Киллмонгер часто думал о смерти. Нет-нет, совсем не в том ключе, как думают об этом несчастные подростки,I
2 марта 2018 г. в 14:03
— Это несправедливо! — воскликнула Шури, следуя за братом, который решительно двигался к камере, в которой временно находился Эрик.
— Ты права, — согласился он, — несправедливо по отношению к нему.
— Т’Чалла, пожалуйста, — не выдержала девушка, останавливая мужчину на ходу, — прислушайся к моим словам! Этот парень был готов истребить Ваканду наполовину, и ты думаешь, что за двадцать с лишним часов его цели поменялись?
— Нет, конечно нет, — спокойно ответил он, соглашаясь со словами сестры, — они и вовсе не поменяются, если оставить его в этой камере на попечение охраны.
— Твоя наивность выводит из себя. — раздражённо произнесла Шури, демонстративно закатывая глаза. — Как только он выберется на свободу, наша страна вновь окажется на грани Армагеддона. И это, между прочим, по твоей вине, — она нарочито ущипнула его за локоть. — Ты поступаешь глупо, брат. Король не станет подвергать свой народ угрозе намеренно.
Эти слова укололи мужчину и он бросил строгий взгляд на сестру. Иногда Шури позволяла себе слишком много.
— Довольно, — сказал он, — моё желание пойти на контакт с этим человеком не касается дел Ваканды. Прекрати относится к нему с презрением, в конечном счёте он твой кузен.
— И потенциальная угроза, — полушёпотом добивала девушка, игнорируя чужие слова.
Между братом и сестрой воцарилось напряжённое молчание. Т’Чалла бросил попытки убеждать Шури, а девушке слегка наскучило провоцировать брата. Не из того, не из другого, ровным счётом не выходило ничего хорошего.
Оказавшись у камеры, молодой король приказал охране разойтись. Шури набрала замысловатую комбинацию вакандских символов на интерактивной панели, и стекло из вибраниума тут же исчезло. Вход в камеру был открыт.
Киллмонгер бросил небрежный взгляд на визитёров, продолжая лежать на бордовой софе.
— Не может быть, — протянул он, приподнимая голову, — сам король Ваканды удосужился меня навестить! — иронично выпалил парень.
Т’Чалла промолчал, пропуская «приветствие» мимо ушей.
— Я не намерен вести распри, — коротко ответил король, — за последние два дня их было достаточно, неужели они тебя не измотали?
— О-о-о-о, — протянул Эрик, хмуря брови, — я воевал последние десять лет, сколько себя помню, а ты говоришь о двух последних днях? — с его губ слетела небрежная усмешка. — Убивать — это у меня в крови, Т’Чалла.
— Я предупреждала, — не выдержала Шури, глядя на брата с упрёком.
Но Удаку был не намерен отступать, не смотря на отсутствие поддержки сестры.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя пленником там, где твоё истинное место и твоя семья, — негромко проговорил мужчина, обращаясь к кузену.
Эрик фыркнул, поправляя упавшие на лоб дреды.
— Можешь не пытаться, король, — развязанно произнёс Киллмонгер, — я здесь не приживусь, не приручен, так уж вышло, — он пожал плечами.
Т’Чалла нахмурился и задумчиво приложил указательный палец к нижней губе. Возможно, в этот раз правота оказалась на стороне Эрика. Т’Чака был виновником того, во что превратился блудный кузен.
Отведя Шури в угол камеры, мужчина наклонился к лицу сестры и прошептал:
— Мы должны дать ему шанс, Шури. Знаю, это противоречиво, но разве не дети расплачиваются за ошибки своих родителей?
Девушка не спешила спорить — сказанное братом заставило её задуматься.
— Хорошо. — согласилась она. — Но ты должен пообещать, что будешь осторожен. Этот парень воплощение дикости, и нож в твоей спине может оказаться в любой момент, — с беспокойством вымолвила сестра. — А я не хочу потерять брата.
— Я обещаю тебе, — Т’Чалла бодро улыбнулся.
Они обернулись к Киллмонгеру. В лице Эрика играла заинтересованность. В какой-то степени ему нравилось, как Шури и Т’Чалла возились с ним. Это даже льстило.
— Мы выпустим тебя отсюда, — проконстатировал Удаку.
— Но при одном условии, — добавила Шури, скрестив руки на груди. — Ты дашь слово королю Ваканды о том, что прекратишь борьбу за власть.
Т’Чалла бросил удивлённый взгляд на сестру — такое в их сценарий не входило.
— А если отрекусь от слов? Что тогда, принцесса? — с наглой ухмылкой спросил Эрик.
— Будешь убит, — невозмутимо ответила девушка.
— Изгнан, — поправил её брат.
— Терять мне нечего, — хмыкнул Киллмонгер. — Что теперь? Дадите клетку побольше и посадите на цепь из вибраниума? Уж лучше пристрелите сразу, не хочу быть экспонатом в королевском дворце.
Его слова обжигали яростью, а в чёрных глазах плясали огоньки ненависти к двум людям, стоящим напротив.
Шури поправила волосы, собранные в мелкие косички, и пренебрежительно посмотрела на Эрика.
— Любая выходка — и ты покойник, ясно?
— Сочту за честь, ваше величество, — ответил парень, растянув губы в хищной улыбке.
хоть и сам Эрик не мог назваться счастливым. Он думал о смерти как о великой привелегии, как о способе покинуть эту страну, которая никогда не являлась его домом.
Комната, выданная Т’Чаллой, превосходила размеры его двухкомнатной квартиры в Окленде. Большие окна открывали вид на несколько высокотехнологичных высоток и джунгли. Солнце уходило на закат, небо окрасилось в оранжево-розовые оттенки.
Что ж, слова отца оказались правдой. Молодой человек стоял у окна, заворожённый этим зрелищем.
— Таких закатов, как в Ваканде, ты не найдёшь ни на одном уголке земного шара.
Эрик чувствовал себя неуместным в этой спальне. Не то, чтобы он не привык к роскоши — она редко появлялась в его жизни.
Стук в дверь прервал его размышления и Киллмонгер нехотя обернулся, выкидывая вальяжное «войдите».
На пороге стоял Т’Чалла. Конечно, кого ещё можно было ожидать? Ведь эта девчонка, его нынешняя кузина, всем видом демонстрировала то, насколько сильно раздражал её Эрик, и это чувство являлась взаимным.
— Ваше Величество, — ухмыльнулся Киллмонгер.
— Отпусти эти формальности, Эрик, — попросил мужчина, проходя вглубь спальни.
Молодой человек устремил взгляд на окна — небо потемнело, принимая сине-розовые оттенки.
— Красиво, правда? — улыбнулся Удаку, остановившись рядом с кузеном.
Эрик выдержал холодный взгляд, от чего улыбка тут же пропала с лица Т’Чаллы.
— А ты пришёл сюда, чтобы поиграть в заботливого брата, не так ли?
— Я всего лишь хочу исправить ошибку, произошедшую по вине моего отца, — ответил мужчина, глядя на Эрика.
— Тебе не удастся, слышишь? — Киллмонгер повысил голос. Слова кузена подействовали на него, словно красная тряпка на быка. — Невозможно исправить то, во что я превращался на протяжении десяти минувших лет, ясно? — рявкнул Эрик, просверливая Т’Чаллу свирепым взглядом. Поддавшись рефлексам, он вздёрнул рукой, словно намереваясь нанести удар.
Удаку понял — разговор не получится нормальным. Эрик хотел отпустить эмоции, выместить на нём свою злость.
— Ты живёшь прошлыми обидами, — вымолвил Т’Чалла.
— Я пытаюсь уйти от них, — прошипел Киллмонгер, — и пытался всё это время. Но теперь правда вскрылась, и избавиться от неё невозможно. Я превращу твой мир в ад, Т’Чалла Удаку, — Эрик приблизился вплотную, выплёвывая едкие слова в лицо кузену, — я лишу тебя семьи, и тогда, возможно, ошибка Т’Чаки будет исправлена.
Король разразился нервным смехом.
— Неужели убийства — единственная цена за всё то, что с тобой произошло?
— А ты умён, — хмыкнул Киллмонгер.
— Ты и пальцем не тронешь мою сестру и мать, — голос Т’Чаллы опустился.
Эрик улыбнулся, довольный действием своих слов — наконец-то ему удалось вызвать хоть какие-то эмоции на лице кузена.
— Убирайся вон, — проговорил парень, — и оставь меня в покое. Рано или поздно я всё равно здесь сдохну, и не тебе решать, когда это произойдёт.
Удаку не стал перечить. Он покинул спальню по просьбе Эрика, игнорируя грохот и звуки бьющегося стекла, доносившиеся из-за закрытых дверей.