I want you, you know it

      Они сидели на кухне в квартире Тэхена. Смущенные, они боялись посмотреть друг другу в глаза. Ха, необъяснимо, но факт. Еще пару часов назад они, не стесняясь, на глазах сотен людей и Намджуна, позволили себе быть искренними: просто обняли друг друга, прижались друг к другу и не отпускали. Дождь с новой силой начал стучать по крыше, вселяя в Гука еще большие сомнения.       — Ты говорил с Намджуном после всего того, что случилось? — начал разговор Гук.       — Нет, я не успел. Он торопился на самолет, так что братский разговор придется отложить. Не думаю, что это проблема, потому что я сейчас просто не смог бы посмотреть ему в глаза.       — Почему? Он, похоже, совсем не против меня… Мне так показалось.       — Думаю, рано или поздно он свыкнется с той мыслью, что теперь меня будет защищать еще кто-то, кроме него. В комнате повисло молчание. Чонгук не знал, о чем сейчас думает Тэхен, но он понимает, что не думать просто не может. Они ничего не решили, а Тэ решил просто обойти это.        «Черт, как неловко, — мысли терзали голову Чонгука. — Мы теперь встречаемся? Как глупо. Если я спрошу, ему будет неприятно, а мне стыдно…»       Тэхен поднялся из-за стола, и подошел к плите. То ли ему было неловко, то ли реально другого выхода, чтобы вновь начать общение, найти не удалось.       — Кмх, я сделаю что-нибудь горячего выпить. Тебе чай или кофе? Чонгук решил, что действовать нужно прямо сейчас. Он так или иначе сделает Тэхена своим.       — Мне бы немного тебя. И чаю. Чай же приятно пить с чем-нибудь сладким, да?       Тэхен не успел осмыслить всё, как его Кукки уже стоял сзади, обняв левой рукой бедро Тэхена и теребя волосы правой.       — Такие мягкие, — Чонгук вдохнул запах таких родных волос, и как будто опьянел. — Даже они сводят меня с ума.       Гук пропускал русые пряди сквозь пальцы, ощущая всю легкость и шелк волос старшего.       — С… Стой, — засмущавшись, почти застонав, прошептал Тэхен. — Хотя нет, не стой.       Чонгук осторожно отодвинул прядь волос со лба Тэхена, заставляя его сердце забиться в бешеном ритме. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного и непреклонного, нежность, и, не удержавшись, Тэхен первый потянулся к его губам. Язык напористо толкнулся в рот и с страстью слился с языком Гука, заставляя того застонать от удовольствия.       Тэхен дер­га­ет пряж­ку его рем­ня и, сдер­нув чу­жие джин­сы до ко­лен, рез­ко опус­ка­ет­ся вниз. Стянув зубами мешающие боксеры, Тэхену почувствовал, что ему в лицо уперлось нечто твёрдое. Тэ широко проводит языком по всей длине и, лизнув головку, расслабляет горло и заглатывает сразу наполовину. Не удержавшись, он с жадностью берёт в рот член Гука полностью, не давая тому словить ртом глоток воздуха. От приятного тэхеновского языка у Чонгука подкашиваются ноги. Это заставляет парня схватиться рукой за ближайший стул, что с грохотом падает на пол от сильного давление.       — Тэхен-и… — простонал Чонгук — если ты не остановишься, то я скоро…       Гук не успел договорить, потому что Тэ начал еще интенсивнее всасывать. От такого темпа Чон кончил быстрее.       — Это было слишком прекрасно, — простонал Гук, вытирая большим пальцем уголок рта Тэхена от кое-чего белого и липкого, — но на этом мы не остановимся.       Тэхен поцеловал головку члена Гука и пальцем снял с нее остатки спермы, засосывая его себе в рот и обхватывая губами. Напоследок он проходится языком по указательному пальцу, провоцируя Гука на дальнейшие действия. А он и не собирался останавливаться.       Не дожидаясь, пока Тэхен решит снять с себя рубашку, Гук со звериной страстью срывает её с Тэхена, заставляя того спиной лечь на стол. Страсть — это, конечно, хорошо, если бы Тэхен так страстно не стонал, заставляя Гука хотеть его еще сильнее. Хен извивается на столе, он просит о большем. И, черт, Чонгук давно ждет этого.       — Тэхен, прости пожалуйста, но это будет немного больно. Но я с тобой, слышишь? У нас с тобой все будет в порядке.       — Я тебе доверяю, Гуки.       От этого тэхеновского «Гуки», младшему снесло крышу. Медленно, но напористо, он вставляет в Тэхена головку члена, который всё также твёрдо стоит. Он переживал о том, что они делают это без смазки, ибо знает, насколько может быть неприятно. Хоть он и был дерзким с виду парнем, но он очень дорожил Тэхеном и боялся сделать ему больно, так что он пытался все сделать, как можно ласковее. Тэхен не подавал виду, что это было очень больно, потому что ждал этого слишком долго, чтобы сейчас отказаться. Тем более, он сейчас близок с Гуком, как никогда.       — Ты точно готов? — на всякий пожарный переспросил Гук.       — Готов, — уверенно ответил старший.       Минутная боль, но Тэхен уже начал ловить чистый кайф. Заметив это, Гук начал медленно двигаться, всё сильнее и сильнее прибавляя темп.       «О Господи, не останавливайся!» — крутилось в голове Тэхена, но слов из себя он выдавить не мог. Близость с Чонгуком была слишком приятной. Так интимно: то, что принадлежит им обоим и только… Пусть Тэ и вилял бедрами, как дешевая шлюха, но ему было всё равно, потому что с Чонгуком было до невозможности хорошо, как никогда и ни с кем. Он чувствовал, как член Гука начинает медленно, но уверенно двигаться, поэтому начал надрочивать себе, не переставая стонать. Чонгуку нравилось, как страстно Тэ кричал его имя, как пластично извивался под ним. Хоть это и не было, как в профессиональном дорогостоящем порно, но это был их первый раз и сегодня этого достаточно.       Мир для обоих зашел на нет. Эйфория затуманила глаза Тэхена, заставляя его дышать всё жаднее, будто в последний раз. Чонгук начал двигаться медленнее, покрывал тело Тэхена поцелуями: ключицы, шею. Довольный Ким откинулся младшему на грудь и чуть не начал мурлыкать. Первый его раз был с Чонгуком. Чего еще можно желать?       Они лежали на кровати, такие истощенные и счастливые, тяжелое дыхание сбивалось, а стоны вырывались еще несколько минут спустя. Солнечные лучи прорывались сквозь жалюзи, освещая спальню только частично, позволяя другой половине оставаться в темноте. Тэхен еще долго не мог придти в себя. Ему понравился процесс, но после все тело болело. Успокаивали только поцелуи Гука и нежное «я люблю тебя» на ушко.