Hydrargyrum

      Моросящий холодный дождь начался ещё до темноты и до сих пор не думал прекращаться. Под ногами хлюпала вода, время от времени налетали порывы сырого ветра, но с другой стороны — маловероятно, что кто-нибудь в здравом уме решит прогуляться в два часа ночи по одному из благополучных пригородов, когда стоит такая мерзкая погода. А значит, меньше будет желающих разглядывать пару человек, которым меньше всего сейчас нужно постороннее внимание.       — Мои последние летние каникулы… — произнесла Грейнджер негромко, ни к кому не обращаясь. Продолжение «…и чем я вынуждена заниматься» напрашивалось само собой, но в нём было больше грусти, чем досады или раздражения. Ведьму сверху прикрывал невидимый барьер, отводящий капли в стороны как широкий зонт, так что она не успела ни промокнуть, ни замёрзнуть, тем не менее, настроение было далеко не радужным.       — Это была твоя идея, — равнодушно напомнил Кайнетт, идущий рядом. Его от дождя прикрывала полупрозрачная завеса «Импервиуса» над головой, да и чары на плаще против воды и холода тоже помогали.       — Я знаю, что мы должны сделать. Это просто зависть, наверное… Гарри через день пишет письма своей вейле и даже взялся за французский. Сам, что почти невероятно. Рон тоже пропадает на свиданиях. Клэр с Галахадом и так живут под одной крышей, им ещё проще. Невилл кругами ходит вокруг Луны, ждёт, пока она что-нибудь заметит уже… Карин вообще не дозвониться, гуляет целыми днями со своим Тимми или Томми — не запомнила, как его зовут.       — Тейлор? В самом деле? — маг даже обернулся на ходу, подарив девушке полный сомнения взгляд.       — Да, я тоже думала, что это невозможно, — ответила ведьма вполне искренне. Её удивление от этой новости всё ещё и не думало исчезать. — По множеству причин сразу. Но она уверяет, что это любовь с первого взгляда.       — Понимаю. «Увлечение». Можно было ожидать, — а вот маг особенного шока не испытывал, быстро обнаружив причину такого поведения. — Он — обычный человек?       — Да. Они впервые встретились в библиотеке, заговорили о чём-то, Карин попросила номер, он согласился, а дальше всё как у всех. Обычный школьник, ничего о нас не знает, насколько я могу судить. Если так подумать, занятный должен быть опыт, — она даже прикрыла глаза ненадолго, в самом деле пытаясь представить себя на месте подруги, вообразить себе все детали таких отношений, — проводить время с человеком, который абсолютно не имеет представления о магии, зельях, палочках, а ведьм и колдунов считает исключительно вымышленными персонажами.       — По моему опыту, такое слишком быстро наскучивает. Кстати, мы уже пришли.       — Я вижу, — произнесла Грейнджер, глядя на промокшую полицейскую ленту, которой были огорожены обгоревшие руины дома. Голос ведьмы вновь стал почти безжизненным и мрачным, от возникшей ненадолго бодрости не осталось и следа. Как бы она не пыталась сама себя отвлечь разговором, это не помогло. — Ладно, чем быстрее закончим, тем лучше. Диффиндо.       Отработанным движением палочки она разрезала несколько слоёв предупредительных лент и первой шагнула на почерневший и оплывший от жара бетон перед домом. Маг последовал за ней, сразу пытаясь сориентироваться в остатках разрушенных коридоров и определить, где раньше находилась гостиная на первом этаже. Обломки уже растаскивали, когда искали тела, там должно хватать места.       Насколько Гермионе было известно, Дэвид Грейнджер и его семья не приходились ей даже очень дальней роднёй, всего лишь однофамильцы, каких в городе множество. И тем не менее, оказаться на месте, где неделю назад эти люди сгорели заживо, стоять там, где, судя по обугленным обломкам, ещё недавно находилась просторная кухня уютного особняка большой семьи из приличного района, для неё всё ещё было жутко. Словно она находится посреди руин собственного дома, как в своих кошмарах. Ещё она пыталась давить голос совести и чувство вины, отказываться признавать, что имеет отношение к этим смертям. Волдеморт и его шайка всё равно бы убивали людей, это всегда было и до сих пор остаётся основной частью их тактики: запугать, довести до отчаяния, заставить своих жертв забыть о возможности сопротивления, вынудить сбежать или просто ждать своей неизбежной участи. Она не собиралась поддаваться на этот шантаж.       — …Транситус, — донёсся до неё голос Мерфи, отвлекая от мрачных размышлений. Скорбеть о погибших она будет потом, сейчас требовалось помогать Джеймсу.       Грейнджер создала над домом завесу от дождя ещё раньше, так что Кайнетт, как только обнаружил достаточно свободного места, просто наскоро высушил пол, а затем материализовал на почерневших досках уже нанесенный мелом магический круг. Эффективность ненастоящего вещества в качестве основы для направления энергии будет ниже, но для их целей этого вполне достаточно. Провести часы на месте недавнего преступления, вычерчивая глифы вручную, было слишком рискованно.       — Можем начинать, — коротко произнёс маг, увидев на пороге Грейнджер. Убрал мистический знак, выставил раскрытую ладонь перед собой и начал читать арию: — Oratio doloris et mortis…       Ведьма уже знала, что от неё требуется. Присела, протянув руки к внешнему краю круга и, как только пальцы коснулись проведенной мелом линии, тоже заученно начала повторять слова длинного заклинания, стараясь не отставать от Джеймса. Она сразу почувствовала, как магия начинает потоком вливаться в сложную фигуру на полу. Было больно, резко подскочила температура и, несмотря на это, руки быстро онемели, словно оказавшись в ледяной воде. Круг под её ладонями приобрел холодное белесое свечение, постепенно набирающее яркость, между линиями порой пробегали тусклые огни и небольшие молнии, возникшие из ниоткуда порывы зимнего ветра начали трепать волосы и полы одежды, расшвыривать во все стороны капли воды.       Не прерывая арию, Кайнетт извлёк из кармана плаща небольшую шкатулку, открыл её и вытянул из выточенных гнёзд три тонкие костяные пластины, украшенные резьбой. Одну за другой подвесил их в воздухе над искрящимся кругом. От мага сейчас требовалось не столько тратить свою силу, сколько направлять ритуал и прокладывать чужой энергии путь. К этому моменту мистерия уже черпала ману из большого источника, из окружающего мира, но начальный импульс всё равно требовал слишком много энергии, чтобы Кайнетт мог позволить себе такие траты. А сейчас для достижения этой цели работали чужие цепи.       Грейнджер тоже почувствовала, что её участие больше не требуется, с трудом поднялась на ноги, пытаясь растереть плохо слушающиеся ладони друг о друга или согреть дыханием, но почти тщетно. Над кругом к тому времени уже сверкала белая колонна, словно втягивающая в себя тепло, свет, магию, даже эмоции людей — ощущение пустоты в душе сильно напоминало ей о встречах с дементорами.       — …expectates in alas est ultio! — Кайнетт выкрикнул последнюю строку, сразу закрывая глаза. Полыхнула яркая вспышка, от круга ударила волна холода и всё вокруг застыло.       Исчезло сияние, утих ветер, капли воды на обломках обратились в лёд, рассыпались по полу, словно осколки стекла. Воздух внезапно стал промёрзшим, будто зимой в горах. А ещё пропало давящее ощущение ужаса и обреченности, висевшее на границе сознания с того момента, как они шагнули к этому дому. Маг подхватил покрытые изморозью костяные пластины прежде, чем они упадут, аккуратно вернул в шкатулку и направился к выходу, не говоря ни слова. Грейнджер бросила один взгляд на посеревшие выцветшие линии круга, постепенно растворяющиеся в воздухе, а затем поспешила следом.       Снаружи кружился снег. Под действием магического выброса вода в воздухе обратилась снежинками на пару сотен ярдов вокруг, застыли лужи, покрылись слоем льда заборы, лужайки, фонарные столбы рядом со сгоревшим домом. Словно кто-то решил отпраздновать Рождество в середине июля.       — Тут все соседи утром не соберутся? — с беспокойством спросила ведьма, оглядывая улицу. Проезжая часть была усыпана отблескивающими ледяными каплями, словно тут внезапно прошел град. Уже в последний момент обернулась и указала палочкой на обрывки обледеневших полицейских лент, коротко бросив: — Репаро.       — Здесь не возник барьер, это всего лишь разовое воздействие. Через несколько минут всё уже растает и превратится в лужи. Если из ближайших домов что-то и успеют заметить, потом им просто не поверят, — отозвался он, не замедляя шага.       — Хорошо. Нам сейчас только внимания авроров не хватает.       Разумеется, дело было не в мелком нарушении Статута, не в климатической аномалии, которая могла бы «напугать магглов». Они прибыли к одному из мест недавних нападений Пожирателей, чтобы собрать всё, что появилось после внезапной гибели нескольких человек — страх, боль, отчаяние, ненависть, остатки магической энергии и жизненной силы. След недавней смерти. Все эти отпечатки были куда более яркими и сильными, чем те, с которыми пришлось иметь дело год назад на месте старой авиакатастрофы. Правда, настолько эфемерные даже для многих волшебников «материалы» требовали для работы и подходящих инструментов, и больших затрат энергии, и определенных навыков. Потому Кайнетту и требовалась помощь со стороны, иначе браться за такой проект и смысла не было.       — Как считаешь, хватит сил на ещё один ритуал? — уточнил он по пути обратно. Ни маг, ни ведьма никогда не бывали в этом районе пригородов, потому добираться сюда ночью пришлось без порталов и аппарации — их довёз до нужной улицы Лливелин и остался наблюдать с безопасного расстояния.       — Полагаю, да, — произнесла Грейнджер медленно, будто прислушиваясь к себе. Тренировки с управлением своей магией напрямую включали также контроль и оценку запасов энергии, в этом она в последнее время добилась достаточного прогресса, чтобы давняя история с маховиком уже не могла повториться. — Ещё на один, а потом придётся взять перерыв и пару дней стараться не искать себе проблем.       — Тогда едем, до рассвета должны успеть, — подвел итог маг, услышав всё необходимое. — И чаще смотри по сторонам, запоминай улицы и ориентиры. Чем больше будет доступно точек для перемещения, тем выше у нас окажутся шансы на успех.              В лабораторию Кайнетта они аппарировали в половине четвёртого утра. Поездка даже по почти пустым ночным улицам заняла немало времени, да и второй дом был разрушен почти полностью, потому сначала пришлось расчистить достаточно свободного пространства для нанесения магического круга.       Здесь их встретила только Эмбер — быстро оглядела, убедилась, что никто не пострадал и никто не гонится следом, затем вернулась к своей работе. В ёмкости перед ней кусок серебристо-белого металла под действием заклинания стал жидким, после чего Аманда начала аккуратными жестами палочки вытягивать его, заставляя принять форму берцовой кости. На подставке перед ведьмой был открыт большой анатомический атлас, чтобы она могла воспроизвести всё как можно точнее.       — Хороший прогресс. Мы вполне укладываемся в сроки, — оценил маг её работу. Затем подошел к одному из стеллажей и поместил шкатулку с пластинами в центре небольшого замкнутого барьера, установленного там заранее.       Кайнетт на всякий случай ещё раз оглядел импровизированный бункер, превращенный им в мастерскую. Самые радикальные меры защиты пришлось замаскировать или убрать подальше на время, включая сторожевых кадавров. Но в остальном тут уже не было ничего такого, что он мог бы продемонстрировать Эмбер и Лливелину, но не решился показать Грейнджер. Особенно на фоне их нынешнего проекта. На длинном металлическом столе рядом с Амандой уже лежали несколько титановых костей, постепенно складываясь в человеческий скелет семи с лишним футов высотой. Дальше вдоль стены можно было увидеть крупную алхимическую ёмкость с бесформенным комом биомассы внутри и несколько сосудов куда меньшего размера, в которых тоже что-то живое постепенно формировалось из простых веществ.       — Мерфи, всё-таки ты абсолютно уверен, что сможешь обеспечить полный контроль над всем процессом и гарантировать именно нужный результат? — спросила Грейнджер уже не в первый раз. Она тоже оглядела все эти приготовления, но с куда большим беспокойством и сомнением.       — Мы уже обсуждали этот вопрос, — напомнил маг, отходя от полок и занимая своё кресло. — Чтобы найти людей, которые могут прятаться абсолютно где угодно и почти не покидают скрытые магией убежище, нам нужно существо, способное их выследить иным способом. Мстительных призраков оказалось недостаточно. Потому следующим вариантом будет мстительный, жестокий и готовый на всё ради достижения своей цели ревенант. Гаэгенджер подходит для этой задачи лучше всего.       — Я изучила источники, пока выдалось немного времени, — поделилась ведьма. Села на ближайший стул, сцепив руки на коленях. Затем продолжила излагать свой взгляд на проблему: — Гаэгенджер, вергенджер или драугр — это ведь не только и не столько «мстительный дух», чаще в сагах так называли просто беспокойных мертвецов. Бывших разбойников, предателей, безбожников, самоубийц. Или просто тех, кто не был по правилам отпет и погребен. Они восставали из курганов, нападали на свои собственные деревни, насылали болезни, либо просто убивали по ночам людей на дорогах. Неживые бандиты, от которых не откупишься деньгами.       — Глам из «Саги о Греттире»? — маг сразу понял, о ком именно она говорит. — Драугр с именем, один из наиболее известных примеров, но далеко не самый показательный. В легенде мало говорится о его прошлом до смерти, только то, что его не любили люди, сам он издалека и местных обычаев не принимает. Он вполне мог быть грабителем и налётчиком ещё при жизни, а став сильной и почти непобедимой нежитью — просто вернулся к старому ремеслу. Гаэгенджер, который восставал из мёртвых, чтобы отомстить своим убийцам — тоже известный мотив, хотя в сагах он и встречается реже. Проблема в том, что многие из них до возвращения пролежали в могиле годы, а то и десятки лет, к тому времени тех, кому можно отомстить, уже давно не было в живых, а значит, у ревенанта не осталось возможности упокоиться без чужой помощи.       — Но ведь мы же не поднимаем тут нежить, ведь так? — уточнила Эмбер, для наглядности стукнув металлической костью по краю стола. Раздался вполне отчётливый звон.       — Нет. На «естественный» процесс оживления драугра ушли бы, самое меньшее, месяцы. Существо, которое мы создаём, технически находится между големами и гомункулами, — заверил её Кайнетт. Это было правдой… в определенной степени. Основой проекта всё ещё служили его знания в некромантии, хотя формально все части тела и будут созданы искусственно. — Титановый скелет, искусственная кожа и мышцы, минимальный набор внутренних органов. Мы лишь опираемся на легенду, а не следуем ей дословно. Подходящее тело, которое будет наполнено энергией и эмоциями несправедливо убитых людей, чтобы дать гаэгенджеру цель, настроить на поиск и на месть сотворившим преступление. Этого должно хватить, чтобы мир поверил и оживил его, дал нужные способности и свойства.       — В этот момент ты ведь не будешь кричать «Оно живое, живое!», правда? — Грейнджер попыталась за колкостью скрыть немалое беспокойство от всего услышанного.       — Предпочитаю оригинальную версию Шелли, там этот эпизод намного достовернее и без подобной нелепости.       — Ладно, как бы мне ни хотелось закончить всё это в кратчайшие сроки, такими темпами нам потребуется пара недель на все приготовления, — оценила она, приподняв сведенную судорогой руку — последствие второго ритуала за вечер. Попыталась размять кисть, восстанавливая чувствительность и кровоснабжение. — Слишком много требуется сил, а нужно ещё оставить резерв и на крайний случай. Надеюсь, предпринятых мер хватит, чтобы уменьшить количество жертв новых нападений.       — Не припомню, чтобы аврорат сумел что-то изобрести на этот счёт. Они просто поддерживают постоянную готовность, но толку от этого немного, — прокомментировала Аманда. — У них просто не хватит людей, чтобы выставить столько постов.       — А я говорю и не о них. Наши обычные «маггловские» меры. Полиция объявила о действиях банды серийных поджигателей и описала закономерности их нападений. Предупреждения крутят по телевизору, они даже обзванивали наших однофамильцев и советовали на время покинуть город или хотя бы озаботиться своей безопасностью. Все не уедут, и рассчитывать не стоит, но хотя бы будет шанс, что при очередном нападении никого не окажется дома.       — Если их атаки перестанут давать результат, Пожиратели могут сменить тактику, — заметила Эмбер. Маг лишь молча кивнул, соглашаясь с этой мыслью.       — Да. Но я надеюсь, что мы решим проблему раньше.       ***              Неровная площадка на границе с садом выглядела так, словно кто-то недавно устроил здесь войну. Никакой растительности, только песок и голая земля, перепаханная траншеями и воронками от взрывов, кое-где спекшаяся до каменной твёрдости, вдавленная и искривленная неестественной гравитацией, почерневшая от касания электрических разрядов. Чары неплохо приводили местность в порядок после очередного буйства магии, но каждый раз всё равно оставались новые следы. Довольно большой круг перемешанной земли выделялся, словно проплешина на фоне приведенных в порядок деревьев и лужаек, но даже предыдущая хозяйка поместья Блэк вряд ли возмутилась бы подобному «беспорядку».       Площадка для дуэлей и тренировок в боевой магии требовалась всегда, хотя в прежние времена она и имела более пристойный вид, лучше вписывалась в пейзаж. Но нынешний глава семьи предпочитал практичный подход, а потому не желал терять время, после каждой схватки по линейке разравнивая гравий и восстанавливая идеально ровную поверхность в окружении декоративных кустов, даже если это можно делать магией. Мерцающие серебристые барьеры, окружающие место для учебных сражений, только усиливали сходство с гладиаторской ареной или рингом, а не с террасой в саду, где джентльмены после чая могут чинно обменяться парой оглушающих заклятий, дабы решить возникший спор.       — Репаро Дуо, — когда оставшиеся последними Тейлор и Невилл покинули круг, Сириус попытался в очередной раз привести «арену» в относительно целый вид. Сложность была не только в большой площади, но и в точном управлении чарами, ведь если заставить землю восстановить ту же форму, что и десять-пятнадцать минут назад, как обычно работали с «Репаро», с высокой вероятностью она просто вернёт на место все канавы и лужи времён прошлого или позапрошлого поединка. — Ладно, сгодится на первые пару минут, а там уже без разницы. Дальше у нас будут…       Волшебник оглядел собравшихся. Четверо взрослых, не считая его, с дюжину подростков. Это можно было назвать выездной встречей школьного клуба на каникулах, второй за это лето. К сожалению, большую часть времени на таких «заседаниях» приходилось отдавать не обмену идеям или экспериментам с новыми необычными чарами и формулами трансфигурации, а учебным дуэлям. Расслабляться сейчас было нельзя — даже если Пожиратели смерти переключились на магглов, опасность сохранялась, в первую очередь для Гарри и его друзей и близких. Объяснять это лишний раз никому не требовалось, потому не было возражений и против столь необычного подхода к стычкам: один волшебник или ведьма выходит против трёх «атакующих», пытаясь продержаться как можно дольше, чтобы отступить, по возможности доставив как можно больше проблем противнику. Несправедливо, само собой, но честной схватки от Пожирателей давно уже никто не ждал.       — Луна, Джеймс и Клэр. Вы втроём против… — он посмотрел на жену, сидящую под сливой рядом с Клэр, сделал приглашающий жест. — Гвен, окажешь любезность молодежи?       — С радостью, — ответила ведьма, легко поднявшись на ноги и направившись к площадке, отделенной с помощью «Протего» и «Импервиуса» от остального сада.       — Прекрасно, тогда давайте приступать, — произнёс Сириус. Ещё раз оглядел всех участников, занимающих позиции, задержал взгляд на Мерфи. После чего развернулся и покинул круг, всё ещё не убирая волшебную палочку.       — Наконец-то мы с тобой всё решим… — почти пропела Крауч, с предвкушением прокрутив посох в руках.       — Да, «втроём против одного» — это самый подходящий момент отыграться за прошлое поражение, — слегка улыбнувшись, прокомментировала Гвендолин, сделав пару пробных взмахов палочкой и приняв дуэльную стойку.       Кайнетт понимал, почему Блэк принял такое решение. Во-первых, даже оказавшись в роли атакующих, школьники смогут лучше понять, что противник может применить против них и как будет действовать в группе. Во-вторых, его жена теперь тоже была в зоне риска, могла в любой момент подвергнуться нападению, потому стоило реально оценивать её возможности в бою. Раз уж нет возможности полностью оградить её от опасности. Предупреждающий взгляд волшебника маг предпочел проигнорировать. И так очевидно, что он не собирается хвататься за меч или натравливать на девушку призраков, как сделал бы при реальном нападении. Сейчас они отрабатывали тут общую тактику, а не конкретные заклинания для максимально быстрого уничтожения противника.       — Протего Тоталум! — первый ход Гвендолин был предсказуем, полусфера барьера сразу же прикрыла её от начальной атаки с разных сторон, отразив замораживающие чары от Мерфи и поток огня и ветра со стороны Клэр.       Луна не стала нападать сразу, вместо этого она начала двигаться в сторону, словно в танце, одновременно делая взмахи палочкой в такт шагам и поворотам. Несколько небольших чудовищ, непохожих друг на друга и каких не во всяком бестиарии можно увидеть, возникли из воздуха и одно за другим бросились к Гвендолин, пытаясь схватить её или повалить на землю. Крауч продолжала наращивать давление со своей стороны, созданный ей ураганный ветер становился сильнее и начал закручиваться, будто пытаясь нащупать брешь в обороне. Кайнетт воспользовался паузой, чтобы достать жезл для трансфигурации и превратить землю перед собой в большую лужу серебристого металла.       — Протего Дуо, — Гвендолин позволила защитному куполу распасться, заменив его одной стеной с той стороны, где находилась Клэр. Затем ведьма быстро указала палочкой на одного из приблизившихся монстров, похожего на шестиногую игуану. — Эванеско. Эванеско! — когда существо лишь запнулось, но не подумало раствориться в пустоте от чар изгнания, ей пришлось быстро менять тактику: — Импедимента! Арресто моментум.       Монстры замерли на земле и в воздухе неровным полукругом в нескольких шагах от неё. Не давая времени развоплотить их более мощным заклинанием, Кайнетт молча указал жезлом перед собой, заставив несколько плетей из трансфигурированной ртути метнуться к старшей ведьме. Разумеется, в них не было убойной стремительности его мистического знака, этот металл оставил бы синяки и ссадины, выбил из рук оружие, а не разрубил противника на части за мгновения. Одновременно и Клэр отказалась просто и дальше давить на прочный барьер, вместо этого однострочной арией заставив рукотворный огненный смерч вытянуться вверх и в сторону, чтобы обойти «Протего», как удар бичом обходит выставленный щит.       — Иммобилюс! — синяя вспышка заставила ртутные хлысты практически замереть на месте. — Конгелацио фламма, — старинное заклинание «заморозки огня» отправилось в другую сторону, в результате созданный Крауч вихрь лишь растрепал длинные волосы и заставил Гвендолин отступить на шаг, не оставив ожогов. — Депульсо.       Кинетическое заклинание швырнуло одну из созданных Лавгуд тварей обратно в ведьму с Рейвенкло, но этот «снаряд» перехватили новые проекции, как и один из нескольких брошенных молча «Ступефаев». Кайнетт от красного луча закрылся вспыхнувшим на мгновение «Протего», а Клэр практически рухнула на землю и перекатилась в сторону, лишь в последний момент разминувшись с заклинанием.       — Градация воздуха, — Кайнетт извлёк из кармана пару серебристо-белых металлических шариков, затем материализовал ещё с полдюжины таких же и сразу же швырнул всю горсть вперёд, придав ускорение ветром.       — Иммобилюс! — Гвендолин вновь применила остановку движения, защищаясь от настоящего и наколдованного металла сразу.       — Брилларе, — привстав, Крауч отвернула и почти не глядя создала взмахом посоха оранжевый всполох, накрывший зависшую в воздухе импровизированную «шрапнель».       Ослепительно-яркая вспышка горящего магния на секунду залила всё вокруг белым светом, а все, кто не успел отвернуться, могли видеть лишь разноцветные круги перед глазами. Магу, успевшему закрыть лицо заранее, этого хватило, чтобы молча отправить в дезориентированную Гвендолин связывающее и парализующее заклинание. Расчёт оправдался полностью — даже если бы ведьма в последний момент успела выставить защиту, «Протего», «Импервиус» или «Гэлидо Каэли» могли бы остановить звук, но не свет.       — Поединок окончен, — нехотя признал Сириус, приближаясь к ним. Подошел к Гвендолин, но та жестом показала, что уже в порядке и может покинуть арену сама. После этого волшебник продолжил: — Победа атакующих. Репаро… — он начал вновь приводить площадку в порядок, одновременно оценивая увиденное. Гвен держалась хорошо, но всё-таки недостаточно хорошо. Можно было сказать, что трюк, использованный Мерфи, мало какому волшебнику в голову придёт, однако результатов это не отменяло. — Хорошо, в этот раз обороняться будет Тонкс, — он кивнул племяннице. Та нехотя прекратила что-то обсуждать с Люпином, но всё-таки достала палочку и направилась к площадке. — Против неё Гермиона, Рон и… — волшебник задержал взгляд на своём крестнике, затем покачал головой, решив, что это будет совсем уже нечестно, — …Аманда. Правила те же самые, что и для всех остальных.       Кайнетт хотел вернуться под тень деревьев, но вместо этого остановился рядом с барьерами, чтобы понаблюдать за схваткой. Может получиться что-то довольно интересное. Как он обратил внимание, Грейнджер не стала доставать палочку, ограничилась лишь шпагой в левой руке.       Этот поединок начался практически в тишине. Три школьника достаточно владели безмолвной магией, чтобы использовать простые парализующие и оглушающие чары. Тонкс также не составило труда молча создать несколько щитов вокруг, пытаясь отбить заклинания обратно в своих противников. У Уизли даже хватило реакции ответить тем же, и они перебросили друг другу серый луч «Петрификуса» четыре или пять раз, будто мяч.       — Ступефай Альтер, — Грейнджер сделала широкий взмах шпагой, отправив в Нимфадору ещё один ярко-красный луч. Оглушающие чары разбили выставленный щит в серебристой вспышке, но на большее мощности не хватило. Вместо того, чтобы повторить атаку, ведьма толкнула воздух перед собой раскрытой ладонью. На правой руке ярко сверкнули три серебряных кольца, в следующий момент поток ураганного ветра, стянутый в узкий поток, едва не врезался в Тонкс с силой тарана.       — Импервиус! — она создала стихийный щит, мгновенно рассыпавшийся и поглотивший удар лишь частично. Неловко взмахнула руками, чтобы не упасть, широким взмахом палочки выставила перед собой полукругом стену «Протего», достаточно прочную, чтобы несколько секунд выдержать заклинания с трёх сторон одновременно, пока ведьма сможет восстановить равновесие. Второй удар ветром, пусть и получившийся куда слабее, в этом совсем не помогал.       Кайнетт мог сказать, что хотя у Грейнджер было только несколько дней на освоение нового мистического знака, прогресс вполне неплох. Пока что без усилий давались только простые манипуляции, похожие на уже знакомые ей чары ветра вроде «Вентуса» и «Флиппендо», всё остальное требовало времени и концентрации. Но главное, после пары лет работы с моргеном контроль элемента при помощи духов воздуха ей давался уже заметно легче.       Для призыва сильфов маг взял с собой не только Грейнджер, но также Эмбер и Крауч. Это было полезно для их обучения, кроме того, Клэр не тратила энергию на масштабные проекты, только на обычные тренировки с чарами и, хотя это весьма маловероятно, школьные задания на лето. Её резерв оказался для ритуала очень кстати, да и отработать контроль никогда не будет лишним — работая с посохом, ведьма уже слишком привыкла к мгновенным мощным выбросам энергии для стихийных атак.       Тем забавнее была изумлённая реакция младших ведьм на результаты их призыва. Дети современной культуры, они, как и многие, представляли сильфа как некое изящное, хрупкое и утонченное существо вроде фей из сказок Андерсена. Массивная фигура восьми футов ростом и раза в полтора шире человека, будто созданная не из потоков ветра, а из полупрозрачных слегка обтесанных каменных глыб, этим заблуждениям не слишком соответствовала. А ведь им стоило заранее заглянуть в фундаментальный труд по этим духам, то есть «Ex Libro de Nymphis…» Парацельса.       — Синкентрос, — тем временем Грейнджер вскинула шпагу вверх и произнесла короткую арию.       Над площадкой сгустился туман, конденсируясь и собираясь в огромную каплю, которая быстро рухнула вниз. Заклинание, почти бесполезное в замкнутом пространстве, ведь даже ради одного литра воды требуется собрать из воздуха пар в большом объёме. Однако на открытом воздухе оно может быть полезно. Водяная сфера зависла в воздухе перед ведьмой, затем, подчиняясь её жестам и вложенной в них магии, взорвалась миллионом мелких капель, мгновенно застывших и тут же подхваченных порывом ветра. Целая стена ледяной пыли врезалась в стихийный барьер вокруг Тонкс, заставив его засверкать, затем вихрь развернулся, вновь набирая скорость и инерцию для следующего удара.       — Конфринго, инфламаре! — не надеясь на свою защиту, Нимфадора сняла «Импервиус» и парой огненных заклинаний превратила ледяную завесу в облако пара, накрывшее всю площадку       В серой пелене были видны лишь размытые силуэты, что-то сверкнуло алым, донесся звук падения, но ничего нельзя было разобрать яснее.        — Синкентрос, — Грейнджер вновь использовала арию конденсации, воздух стал сухим, как в пустыне, туман собрался в одну каплю, зависшую рядом с ведьмой.       Уизли и Эмбер уже выбыли, они без движения лежали на земле после оглушающих и парализующих чар. Как Нимфадора это проделала, тоже стало ясно сразу — из сиреневых волос торчали кошачьи уши того же цвета, так же нечеловеческими выглядели нос и глаза с вертикальными зрачками, так что метаморф в буквальном смысле нашла своих противников на слух или по запаху за эти несколько секунд.       — Этого я не ожидала, но тем интереснее, — заметила гриффиндорка, убирая висящий перед ней щит. Взмахами шпаги начала формировать из доступной ей воды полторы дюжины стрел.       — Не могу же я позволить себе отстать, — ответила Тонкс, возвращая себе нормальный облик. — Продолжаем?       — …что ж, у нас ничья, — объявил Блэк, когда отведенное на один поединок время подошло к концу. Обе ведьмы уже тяжело дышали, но сдаваться они обе отказывались на одном упрямстве. — Теперь обороняться будет Гарри. Против него Римус, и давайте посмотрим, кто же ещё…       Это уже было Кайнетту не настолько интересно, он отвернулся от барьера и огляделся по сторонам. Ещё утром Слагхорн намекал, что хочет поделиться с ним какой-то информацией. В принципе, сейчас вполне подходящий для этого момент — никого из школьников рядом с сидящим на скамейке немного поодаль пожилым волшебником не оказалось, почти всех больше занимал следующий поединок и желание отдохнуть после собственных подвигов на арене, а не чужие разговоры.       Маг направился к бывшему декану, присел рядом, по привычке прошептав арию гасящего звук барьера. Только после этого поинтересовался:       — Вы ведь хотели что-то обсудить сегодня?       — Да. Для начала, полагаю, теперь уже можно утверждать, что ваша теория оказалась неверна, профессор, — произнёс Слагхорн вполне серьёзно. Если в его словах и была насмешка, скрывал он её очень талантливо.       — Большая часть моих теорий подтверждаются и приносят свои плоды позже, — ответил маг без издёвки или сарказма, просто констатировал факт. — О какой именно мы говорим?       — О предположении, что для наступления мира в Британии достаточно будет волшебников с высокими боевыми возможностями и хорошо выстроенной обороны, — старый волшебник кивнул в сторону площадки для тренировок, затем обвёл рукой весь сад. — И в таких условиях любая радикальная группировка сама уничтожит себя в короткие сроки об такую защиту. Том давно мог атаковать это поместье, особняк Малфоев, Министерство, Гринготтс и другие похожие цели, но он этого так и не сделал.       — Гибель Мальсибера, Яксли, МакНейра и особенно Лестрейджей сильно ограничила его возможности. Как и разгром «сочувствующих» его делу среди обывателей. Атака даже на один укрепленный объект сулит потери, которые сейчас не удастся восполнить, — отметил Кайнетт очевидное. — Отсюда вдруг проснувшаяся осторожность.       — И именно поэтому они сосредоточились на магглах. Причем не пытаются вломиться на заседание парламента или в королевский дворец, а бьют по случайным людям. Как я и сказал, эта теория оказалась неверна.       — Это неправильно, нелогично, — Кайнетт сам понимал, насколько слабо и даже нелепо звучит подобная фраза, но она лучше всего описывала его ощущения от происходящего. — Реддлу ведь нужна в первую очередь магическая Британия, абсолютно все его интересы находятся здесь. Бессистемные нападения на обычных людей иррациональны, не несут практической пользы и ставят под угрозу Статут.       — Том и его окружение никогда и не придерживались общепринятых правил, вступали в бой только в исключительных случаях, а Статут Секретности называли «пережитком прошлого, ошибкой и демонстрацией слабости волшебников перед толпой простецов», — процитировал Гораций по памяти. — Происходящее целиком и полностью в его духе. Чем больше будет ударов по магглам, тем хуже будут отношения у Министерства с премьер-министром и властями королевства. Особенно после столкновения авроров и полицейских, которое тоже не забыли. А чем хуже для Министерства, тем лучше для Тёмного лорда.       — Эти игры закончатся тем, что против нас отправят армию, а о секретности можно будет забыть. И кем он будет тогда «править», если от магической Британии останутся одни руины и пара сотен выживших?       — Это если довести всё до конца, а можно ведь сбросить карты раньше, уж прошу прощения за такую терминологию, — произнёс Слагхорн слегка смущённо. Насколько Кайнетту было известно, к картам волшебник тоже был неравнодушен, что объясняло часть его долгов. — Вызвать кризис, подобрать момент и сменить власть. Либо получить от неё свою долю. В последнее время появились слухи, что кое-кто пытается выйти на переговоры с Пожирателями или даже уже начал торг.       — Малфой?       — Не только. Крауч с ними разговаривать не станет никогда, не тот человек. Но вот Боунс могла бы сквозь зубы предложить ближнему кругу побег из страны в обмен на гарантии, что искать их не станут. И, возможно, даже сдержать слово. Плохое решение, но это могло бы лишить Тома последних союзников, а после Азкабана кто-то мог бы и начать ценить свою жизнь дороже, чем верность идеям. Амбридж пойдёт на сделку с кем угодно, если появится шанс сесть в кресло министра, хотя бы и с согласия Реддла. Главное — получить власть, а дальше вопрос только в том, кто первый успеет воткнуть кинжал в спину, уж этому её точно учить не нужно. И Люциус, разумеется — он мог бы рискнуть и предложить бывшему хозяину роль бешеной собаки на поводке у Министерства.       — Амбридж — возможно. Но не думаю, что для Люциуса риск себя оправдывает, — возразил Кайнетт, оценивая этот список. — Несколько сильных бойцов на одной чаше весов, политическая репутация на другой. Вряд ли Малфой готов просто забыть про все деньги и усилия, потраченные, чтобы отмыться от обвинений, прикрыть сына и свою семью.       — Нужно вспомнить слова самого Люциуса перед выборами. О том, что Тот-кого-нельзя-называть и Пожиратели смерти — не проблема, а только её следствие. По-моему, это был тот редкий случай, когда мой бывший ученик сказал то, что на самом деле думал. Даже если устранить Тома, а все его подручные разбегутся вновь, только вопрос времени, когда кто-то займёт его место. В обществе есть запрос на такие взгляды и на тех, кто будет их отстаивать: тех, кто будет говорить, что все проблемы от магглорождённых, «предателей крови», влияния магглов, что чистокровных притесняют и лишают положенных прав и привилегий, — в голосе волшебника отчётливо слышались сожаление и неприязнь. Он признавал само наличие проблемы. Но повлиять на неё уже никак не мог. Да и в прошлом вряд ли очень сильно старался. — Малфоя они за выразителя своего мнения уже не считают, всем известно, что тот всегда играет только за себя.       — То есть Министерству нужны ручные экстремисты? Организация вроде одной из нескольких ИРА, которая будет только имитировать борьбу за заявленные цели, не пытаясь свергнуть власть или устроить войну с обычным правительством, — общение с нынешними «работодателями» позволило магу получить самые неожиданные и мало для него полезные знания о криминальном мире Соединённого Королевства. — Адепты превосходства чистокровных получат своих кумиров, остальные — противника, которого можно ненавидеть. Наверное, даже директор одобрит — его «Избранному» будет с кем бороться и от кого спасать мир.       — Не думаю, что Дамблдор одобрит такой громоотвод для ненависти и расизма. Он выступает за равенство волшебников, для чего через Малфоя и затеял этот проект с адаптацией магглорождённых. Чтобы меньше было поводов для ненависти, чтобы различия между «нами» и «ими» не подчеркивались с первого же дня в школе, что раньше было неизбежно.       — Для этого понадобится больше, чем пара лет, — оценил Кайнетт, тяжело вздохнув. Летом им с Амандой вновь пришлось сопровождать МакГонагалл в её визитах к будущим магглорождённым ученикам. Почти всегда повторялось одно и то же — отказ детей и их родителей верить, нежелание принять правду о том, что мир вокруг вовсе не так прост и понятен, как им казалось. Их принимали за мошенников, сектантов, были даже угрозы. В такие моменты Кайнетт начинал сомневаться, что ему вообще нужны волшебники в первом поколении. — А также очень убедительные результаты уже в Хогвартсе. Хотя даже этот план лучше, чем Реддл на привязи, который рычит и кусает по команде хозяина. Насколько я понимаю, один раз с ним уже попытались это проделать, а закончилось всё чёрной меткой, эскалацией до «Директивы Крауча» от Министерства и разгромом восемьдесят первого года.       — А ещё на этих переговорах мы, — Слагхорн вновь сделал неопределенный жест ладонью, обводя собравшихся в саду волшебников и ведьм, — будем разменной монетой. Независимая сила, способная на что-то влиять, звучит как ночной кошмар для Амбридж, а Люциус будет думать только о том, как ослабить её и взять под контроль. Даже Боунс не согласится на существование не подчиняющихся Министерству мстителей, даже если они просто пытаются защищаться более эффективно. Директор мог бы согласиться… я не стал бы исключать, что он и так догадывается о нашем участии в определенных событиях. Но работа с ним напрямую всё равно предполагает контроль.       — Просто замечательный выбор. Звучит так, будто устранить Пожирателей физически будет проще, чем устранять все политические проблемы, которые создаёт одно их существование, — маг вздохнул вновь и поднялся со скамьи. Судя по жестам Блэка, правда, беззвучным из-за барьера, уже подходила очередь Мерфи выходить на арену и обороняться против нескольких противников сразу.       ***              «…эффективность применения неполной трансфигурации в крайней степени зависит от поставленных задач и доступных в текущий момент материалов. Преодоление или создание препятствий с лёгкостью достигается только изменением формы либо преобразованием вещества, не требуя полноценного превращения одного объекта в другой, прочностью исходного материала в данных условиях можно полностью пренебречь».       Кайнетт перечитал написанное, затем отложил лист пергамента в сторону. После нескольких лет перерыва потребовалось время, чтобы войти в ритм и не подстраиваться под примитивный стиль школьных проектов. Научное сообщество на уровне магической Британии и даже на уровне Конфедерации было удручающе крохотным и замкнутым за пределами загадочного «Отдела тайн» в Министерстве и схожих официальных организаций в других странах. Тем не менее, оно существовало, велась переписка, выходили несколько изданий и там даже публиковались статьи. Во многом всё это происходило на уровне личных связей, знакомств и договорённостей, но тут маг не видел чего-то необычного — сфера научных публикаций Часовой башни, да и обычной Великобритании тоже, испытывала те же трудности, разнился только масштаб. И теперь, когда Слагхорн помог ему выйти на нужных людей в Британии и на континенте, Арчибальд не собирался предоставить в печать работу, которая будет читаться как школьное эссе. Даже если она будет выходить под псевдонимом.       Конечно, вместо изложения тезисов и подбора наиболее убедительных и чётких формулировок он мог бы сейчас заниматься чем-то более актуальным и неотложным, вроде их проекта по созданию «не совсем нежити». Но даже с учётом магии и зелий скорость роста живых тканей нельзя было увеличивать бесконечно, требовалось время и на стабилизацию их структуры. И хотя уничтожение Реддла и его организации оставалось на текущий момент одной из приоритетных задач, нельзя было забывать о долгосрочных планах. Конфликт длится уже не первый год и может продолжаться ещё столько же, а вот закладывать фундамент для будущей научной деятельности следовало уже сейчас, иначе потом придётся спешить и неизбежно делать ошибки, если упереться лишь в одну проблему и игнорировать всё вокруг.       Такой подход диктовали и все его магические специализации — как алхимик и призыватель он даже в лучшие времена рассчитывал не на штурм, натиск и мощь стихий, а на разнообразные мистические знаки, коллекции духов и кадавров, создание которых требовало длительного времени. В Японии одной из его самых серьёзных ошибок стало решение продолжать войну, даже лишившись своей новой мастерской и большей части заготовленного арсенала. А здесь для него связи, репутация, союзники и ученики — такой же ценный ресурс, как и накопители магии или готовые к сражению призраки и духи.       Стоящие на ближайшем верстаке электронные часы подали сигнал таймера, настроенного для отслеживания одного из текущих экспериментов. Кайнетт посмотрел на время, затем встал из-за стола и прошел мимо отведенных под «детали» драугра сосудов в дальнюю часть мастерской. Здесь на стене висели несколько схем, изображающих внутреннюю энергетическую структуру пары найденных на «изнанке» школы гримуаров, что были отданы в распоряжение клуба. Рядом находился аквариум с остатками трёх огненных крабов, которых маг использовал в качестве подопытных образцов. Маг коснулся стекла, коротким заклинанием в очередной раз запуская диагностику. Все три магических ядра поддерживали жизнь своих физических носителей, требовался лишь питательный раствор, но сверх этого энергии они выделяли совершенно недостаточно. Может, стоит взять за основу более крупное и более… «волшебное» существо, чьё существование в большей степени зависит от собственной магии. Сама концепция работает, дальше остаются только многочисленные тесты и расчёты. Если хотя бы часть своих мистерий удастся перевести на внешний источник энергии, это окупит все затраты. Если повезёт, до возвращения в школу удастся создать хотя бы базовый прототип.       Здесь активного вмешательства не требовалось, однако таймер напомнил о том, что сегодня был назначен ещё один эксперимент. Кайнетт снял с укреплённого магией сейфа барьер, извлёк небольшой чёрный футляр вроде тех, в которых хранят и дарят украшения. Мысленно просчитал направление, расстояние, а затем открыл цепи и уже привычно соединил две точки пространства, аппарируя за пределы города. Он прошел по узкой асфальтовой дороге, в сумерках уже совершенно пустой. Слева темнел не слишком густой лес, справа начинался глубокий овраг, заросший кустами и низкими деревьями. В другом мире на этом месте находилось главное поместье семьи Арчибальд, выстроенное в конце восемнадцатого века и уходящее глубоко под землю со всеми лабораториями и мастерскими. Здесь эта земля принадлежала одному из ещё не до конца разорившихся лордов, а через поколение или два наверняка будет продана какому-нибудь нуворишу из-за границы. Может быть, когда-нибудь в будущем Кайнетту стоит приобрести этот участок самому просто ради ностальгии? Хотя сегодня он пришёл сюда не за этим.       Маг посмотрел на первые загорающиеся звёзды в безоблачном небе, сделал вдох и открыл футляр. Извлёк чёрный камень, похожий на грубо обработанный кусок обсидиана, сжал в кулаке, чувствуя, как энергия наполняет древний мистический знак. Кайнетт очень долго готовился к этому разговору, к встрече, которая может сегодня состояться, но всё равно сделать последний шаг было тяжело. Наконец он всё-таки сделал над собой усилие и повернул камень в руке три раза, как и сказано в легенде. Три, семь и одиннадцать — простые «магические» числа, которые так сильно любят, особенно в сказках и легендах.       Проходили секунды, потом минуты. Пение птиц и стрекот насекомых не прерывали чужие шаги или голоса. Вокруг всё ещё не было ни одного человека, живого или мёртвого. Не возникло странных теней, летняя духота не сменилась неестественным холодом. Не произошло абсолютно ничего, несмотря на всю влитую в артефакт энергию.       — Что ж, ещё одна моя теория оказалась верна, — произнёс Кайнетт тихо, закрывая глаза и опираясь спиной на ближайшее дерево.       Сохранившиеся легенды, предоставленные Лавгуд исторические записи, собственный анализ и тесты, не включавшие в себя сам призыв, позволили ему сформулировать несколько основных гипотез. Почти все они строились на том, что камень не прокладывает путь к Истоку, не является реализацией Истинной магии, а работает лишь в пределах одной реальности со всеми сопутствующими ограничениями. Он не возвращает назад душу или даже её копию, скорее собирает вместе оставшийся в мире образ человека на момент его смерти, беря за основу связь между ним и волшебником, который воспользовался камнем. Нечто отдалённо похожее использовал сам Кайнетт, призывая тень Диармайда без физического катализатора или развёрнутого ритуала Святого Грааля, копившего ману десятки лет.       Очевидное следствие этого — на людей, живших и погибших в другом мире, действие артефакта не распространяется. А в этой реальности Сола-Юу Нуада-Ре либо никогда не существовала, либо, вполне может быть, до сих пор жива и здорова. И самое ироничное, что сейчас маг уже не чувствовал ничего — ни злости, ни отчаяния, ни бессилия. Заполучив в руки камень, он на месяцы отогнал от артефакта всех остальных, он строил планы на её возвращение, перебирал варианты, изучал разнообразные мистерии из двух миров сразу, но на самом деле уже сам не верил в возможность встретить свою невесту вновь. В душе он уже окончательно принял её смерть и тот факт, что даже маг, который посвящает свою жизнь тому, чтобы невероятное сделать возможным, уже не сумеет ни на что повлиять. Когда он смирился с этим? В прошлом году, когда пришлось сражаться с Шинейд Мейлер, так похожей и непохожей на Солу? Или позже? Хотя какое это теперь имеет значение…       Кайнетт подкинул камень, успевший нагреться в ладони. Поймал, подкинул снова. Артефакт был для него теперь бесполезен, потому очень хотелось сделать что-нибудь эффектное, но глупое. Например, зашвырнуть его в овраг или в лес, где один из «Даров смерти» никогда не найдут или, в лучшем случае, во время очередной стройки как простую гальку вмуруют в стену либо закатают под дорожный асфальт. Со стороны жест смотрелся бы красиво, да только наблюдать за этим здесь некому.       — Хотя вот это можно поправить… — произнёс он сам себе. В очередной раз поймал мистический знак и медленно повернул в ладони. — Один. Два. Три.       В этот раз пришлось ждать всего полминуты, прежде чем маг услышал ровные уверенные шаги. Скорее всего, это было лишь иллюзией, играми камня с его восприятием, но он даже видел, как колышутся от движения кусты и как сминается трава под ногами поднимающегося по склону человека. Внешность гостя была ему прекрасно знакома, и в то же время многое отличалось от прежнего образа из воспоминаний и кошмаров.       Диармайд, которого запомнил Кайнетт, выглядел молодо, немногим старше двадцати, в качестве фамилиара он появился на пике своих возможностей. Воину, стоящему сейчас напротив, на вид было лет пятьдесят, в чёрных волосах хватало седины, но его движения были по-прежнему плавными и словно даже неторопливыми, если не знать настоящих возможностей этого героя. Не было следов страшной раны от клыков, которую маг видел в его воспоминаниях, на лёгком доспехе, выкрашенном в зелёный цвет, не нашлось пятен крови, но первые слова тени не оставляли сомнений:       — Для чего ты призвал меня из мёртвых, волшебник?       Воскрешающий камень, в отличие от Грааля, не был так любезен и не давал призванным теням знание современного языка, истории и реалий мира, потому говорил воин фианы на Gaeilge Ársa, «архаичном ирландском». Однако воспоминания Слуги и собственные исследования доставшегося героического духа и его фантазмов в том и уже в этом мире по сохранившимся источникам позволяли Кайнетту достаточно сносно владеть этим мёртвым языком.       — Я делаю это уже не в первый раз, хотя ты, очевидно, нашу прошлую встречу не помнишь.       — Да, всю жизнь мне очень везло на волшебников и ведьм, — казалось, дух совершенно спокоен и ничуть не удивлён происходящим с ним.       — И один из них даже стал причиной твоей смерти, отомстив за дела твоего отца, я знаю эту историю, — устало произнёс Кайнетт, прежде чем воин начнёт вновь пересказывать все свои злоключения, произошедшие по вине магов.       — И что теперь станешь делать, раз я здесь? — Диармайд прошел перед ним, без опаски развернулся спиной, потом предположил, обернувшись: — Потребуешь службы, клятв, наложишь гейс и заставишь исполнять твою волю?       — Всё это уже было, — отмахнулся маг, не скрывая презрительный тон. — Ты мне уже служил, уже приносил клятвы, уже ослушался и вынудил подчинить своей воле магией… Повторять не вижу смысла. К тому же на тебе обетов и проклятий без того хватает. В прошлый раз не довелось спросить, а кто всё-таки наложил такой странный гейс, что ты, Диармайд, ни при каких обстоятельствах не имеешь возможности пройти через калитку, а можешь попасть в дом только через ворота?       — Я сам, — ответил тот даже с тенью гордости. Вновь развернулся к собеседнику и объяснил: — Дочь одного из вождей влюбилась в меня и приглашала в свой сад, но я не хотел ссоры с её отцом, потому перед ним добровольно принял на себя такой зарок.       — Да, обычная история для тебя. Хотя сомневаюсь, что это помогло.       — Даже если я уже мёртв, моё терпение не бесконечно, волшебник, — он не стал повышать тон, но в оранжевых глазах появилось нетерпение, взгляд стал тяжелым и угрожающим. — Отвечай на вопрос!       — Зачем я тебя призвал? Нужно было с кем-то поговорить, чтобы проверить одну теорию. Не принимай близко к сердцу, — ответил Кайнетт, не обращая внимания на попытки духа напугать его.       — И ты не нашел собеседника лучше, чем призрак фения, давно покинувшего этот мир? — в голосе духа появилось что-то среднее между жалостью и снисхождением. — Сложно, должно быть, жить, когда никто из живых тебе не даст совета.       — А почему бы и нет? Я сам сейчас не многим лучше призрака, застрявшего в чужой голове, — маг левой рукой коснулся виска. — Это не моё тело, не моя магия, даже не мой родной мир. Я здесь такой же чужак, как и ты. Да и не тебе надо мной насмехаться. Ты клялся в верности соратникам, но скольких из них ты потом своими руками убил? Сколько раз предавал, нарушал слово, обманывал? Зато, став моим Слугой, вдруг решил поиграть в благородство и воинскую честь… — во время своих речей и споров с другими Слугами Грааля Диармайд много говорил о рыцарстве, но в его родном языке не было этого слова, до появления самой концепции после его смерти оставалось ещё пять-шесть веков. Так что сейчас магу пришлось подбирать другие слова на древнем языке, более подходящие. — Я сам виноват, что поверил этому, что не разузнал о тебе больше в тот момент.       — Нелепо предъявлять мне претензии за то, чего я не помню и о чём не могу знать, как и обвинять в своих ошибках, — ответил воин высокомерно. — Хотя ты явно очень высокого мнения о себе, волшебник, раз думаешь, что можешь справиться со всем один и без союзников.       — О, союзники у меня как раз есть, — Кайнетт даже усмехнулся, услышав это. — Наверное, я даже мог бы сказать тебе за это спасибо, но не хочу.       — Что?..       — Не имеет значения, я уже узнал всё, что хотел, так что на этом и закончим, — произнёс он, обрывая поток энергии и подкидывая камень вверх. Подставил левую ладонь, затем быстро перекинул его обратно в правую руку.       Кайнетт оглядел пустой склон холма, неподвижно удерживая камень между пальцами. Вокруг не было ни души. На влажной после недавнего дождя земле не осталось следов сапог, не было видно примятой травы или сломавшихся под ногами ветвей. Как и следовало ожидать.       Теперь, когда в его руках этот «Дар смерти» уже бесполезен, можно передать его тем, кто найдёт лучшее применение. Разумеется, со всей осторожностью и сразу предупредив, на что следует рассчитывать. Что их ждёт лишь статичный образ, улучшенная версия волшебного портрета. Образ человека, осознавшего и принявшего свою собственную смерть, но который не изменился за прошедшие месяцы, годы или века с того самого дня и который взаимодействует с миром лишь пока волшебник использует камень.       С Крауч будет проще всего — она просто хочет получить несколько ответов, и сложность лишь в том, согласится ли призрак покончившего с собой Пожирателя смерти их дать. С Поттером и Лавгуд будет куда труднее. Им придётся принять, что тени близких не присматривали всё это время за их жизнью и взрослением из лучшего мира — это только эхо, даже если оно может отвечать на вопросы и давать советы. Всё ещё намного больше, чем доступно простым смертным, чем доступно самому Кайнетту сейчас, но от этого только хуже. Уже через три или четыре года Поттер будет одного возраста с фантомом Лили Эванс, потом станет старше, и о чём они тогда будут говорить?       Маг подумал, что сейчас даже мог бы понять поступок того волшебника, который первым получил в руки этот камень. Смерть лично этот «Дар» создала или просто искусный мастер, но в любом случае он оказался прекрасной шуткой, насмешкой над волшебниками, возомнившими себя повелителями законов мироздания. Может, и неплохо, что в его руках артефакт оказался бесполезен?       Поддавшись импульсу, Кайнетт размахнулся и швырнул пустой футляр на дно оврага. Проследив, как коробка растворилась в темноте где-то среди зарослей, он уже без опаски повернул камень в ладони и опустил в карман плаща. Посмотрел на яркие огни города на севере, из-за которых в той стороне на небе не видно было звёзд, а затем аппарировал.