Hydrargyrum

      Проводить зимние вечера в гостиной у камина за беседой, чтением или игрой в шахматы было давней традицией учеников Хогвартса. К ней быстро приучали и магглорождённых, ввиду отсутствия в школе телевизора, видеомагнитофона, игровых приставок и прочих новомодных развлечений. Однако в этот раз волшебников и ведьм, заранее собравшихся в своих общежитиях, клубных комнатах или просто свободных классах, куда больше интересовали не свитки с домашней работой или фигуры на чёрно-белом поле, а магические радиоприёмники.       Даже подростки, далёкие от политики Министерства и предпочитающие переключать канал при очередном рассказе о выходках Пожирателей Смерти, не могли не понимать, что нечто подобное происходит нечасто. Выступление перед полным Визенгамотом и множеством приглашенных чиновников Альбуса Дамблдора было уже делом не самым обычным, но в этот раз вместе с ним собирался произнести речь и Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, единственный известный победитель Того-кого-нельзя-называть, и так далее, и так далее… Правда, как выяснилось, победил он его не до конца, но до него никто не мог похвастаться и таким успехом. А ещё за семь неполных лет Поттер заслужил в школе пусть и весьма спорную, но всё-таки значимую репутацию, так что его выступление стоило хотя бы включить на фоне ради интереса.       Компания из полудюжины школьников, занявшая на вечер один из давно пустующих кабинетов, собиралась не только послушать неожиданное для многих других обращение Поттера, но и посмотреть его «в прямом эфире». Правда, волшебники Британии пока не дошли до копирования телевещания, но если заранее принять меры, то многие ограничения можно обойти.       — Экран стоит увеличить, — настаивала Тейлор, указывая палочкой на прямоугольник из серого полупрозрачного тумана.       — Двадцать дюймов в диагонали. По-моему и телевизоров таких нет, куда ж нам больше, — возразила ей Крауч, оставившая свой посох у стены и сейчас тоже взявшая в руки волшебную палочку.       — Да, тут всё-таки не кинозал, не стоит увлекаться, — добавила Грейнджер, отвлекшись от рун и термодинамических уравнений в толстой тетради. Её жест заставил висящий в воздухе «экран» отразить вместо серой мути картинку зала заседаний Визенгамота. Изображение было нечетким и недостаточно ярким, однако узнать помещение, где почти все они в своё время давали показания, вполне возможно. — К тому же снова придётся менять точку фокуса и выверять настройку, можем просто не успеть.       — И магглы тоже каждый раз вот так настраивают свой «телевизор», прежде чем что-то посмотреть? — поинтересовался Невилл. — Тогда уж лучше радио.       — А по-моему, забавно, — не согласилась сидящая рядом на подоконнике Луна. — Никогда не знаешь, увидишь ли ты сегодня людей на экране вниз головой или зелёного цвета на бирюзовом фоне. Непредсказуемость. Интрига! Как в хрустальном шаре.       — Кстати об интригах. Джеймс, ты всё ещё не собираешься объяснить нормально, что мы, собственно, должны сегодня такого увидеть? — спросила Эмбер. — По-моему, ты не большой любитель делать сюрпризы и устраивать розыгрыши.       — Мне важно оценить вашу естественную реакцию, — не в первый раз повторил Кайнетт, с лёгким любопытством изучая всю созданную за последние полчаса «конструкцию». Основой всему служило небольшое стекло — сквозное зеркало, пара от которого сейчас находилась в руках отца Луны, приглашенного сегодня в Министерство в качестве одного из репортёров. Через это зеркало они могли наблюдать за происходящим практически из первых рядов, но за оставшееся время ученики решили обеспечить себе ещё и удобство просмотра, а заодно попрактиковаться в магии иллюзий, увеличив изображение со стекла и спроецировав на импровизированный экран. Сам маг не принимал в этом участия, но и мешать тоже не стал, дав им опробовать свои возможности самостоятельно. Он только наложил отдельное заклинание, которое гасило любой шум от зеркала, чтобы не мешало эхо, а звук для трансляции обеспечивал только стоящий рядом приёмник.       — Ладно, хватит палочками трясти, там уже что-то интересное начинается! — выпалила Клэр, взглянув на экран. Не полагаясь на мистический знак и фокусы с телекинезом, просто повернула ручку громкости у радио.       В зале тем временем к Альбусу Дамблдору, уже какое-то время выступавшему с трибуны, приблизился Поттер и встал немного позади. Почему-то в руках у него была всем отлично знакомая Распределяющая шляпа. Древнее творение Годрика Гриффиндора смотрелось архаичным даже на фоне волшебников и ведьм в официальных мантиях.       — Леди и джентльмены, мы уже обсудили несколько важных дел, однако в завершении сегодняшнего заседания я бы хотел поговорить ещё об одной крайне значимой проблеме, — произнёс директор, медленно оглядев зал. — Думаю, многие согласятся со мной в том, что тяжелее всего признавать собственные ошибки. Ещё не так давно, выступая здесь, я был уверен, что воспитание нашей молодежи и отстаивание равенства в правах волшебников любого происхождения важнее, чем борьба с уцелевшими террористами. Я правда так считал. Их немного, они растеряли всю поддержку общественности, сторонников, источники финансирования, они показали людям полную несостоятельность своих идей и принципов… Их проигрыш в таком неравном положении был неизбежен и предопределён. Однако я ошибся, недооценив их… и готовность некоторых людей цепляться за прошлое и за свои ошибки. Я был неправ тогда, как справедливо донёс до меня один из моих учеников, приведя крайне весомые доводы. Потому уже я настоял, чтобы мистер Поттер поделился своими мыслями со всеми остальными, кто может разделять мои заблуждения. Гарри, будь так любезен…       Дамблдор отошел в сторону, освобождая трибуну для юного волшебника. На взгляд присутствующих в классе, держался тот куда увереннее, чем пару лет назад во время своего выступления перед судом. Впечатление несколько портила Шляпа в руках, но Кайнетт знал, что старинный артефакт понадобится в грядущем представлении. Заговорил Поттер уверенно и твёрдо, он пришёл убеждать, а не просить, да и речь наверняка успел отрепетировать:       — Члены Визенгамота, представители Министерства магии, волшебники и ведьмы. Я благодарен за возможность высказать то, о чём, не сомневаюсь, думают уже многие из нас. То, что беспокоит практически всех в нашей стране. Думаю, вы до сих пор можете помнить, что наша уважаемая Шляпа каждый год поёт на распределении о дружбе, о взаимопомощи, о единстве четырёх факультетов. К сожалению, очень многие не прислушиваются к ней или очень быстро всё услышанное забывают. И простите, если это покажется кому-то резким и не слишком учтивым, однако я хочу сказать, — Поттер перехватил Распределяющую шляпу левой рукой и перевернул её полями кверху, отвел ладонь подальше. Затем протянул правую руку, будто фокусник, и одним движением вытащил богато украшенный меч, сверкающий серебром. Подняв его над головой, волшебник воскликнул: — Хватит напрасно терять время!       Реакция зала оказалась неожиданно бурной: шум, крики, аплодисменты, люди качнулись сначала назад, от Поттера, а потом многие поднялись на ноги и даже шагнули к нему. Изображение на экране тоже дёрнулось, зеркало отразило пол, потом спины волшебников в мантиях, и только через несколько секунд Лавгуд старший вновь смог навести фотоаппарат, к которому оно было прикреплено, на трибуну.       Но не меньше этого Кайнетта интересовало, какой эффект будет оказан на сидящих рядом членов клуба. Луна была в восторге, Невилл и Клэр смотрели на экран с уважением, Аманда — недоверчиво, как и Карин. Гермиона только слегка склонила голову набок и произнесла:       — «Не мир я вам принёс, но меч». Звучало бы уместно, жаль, что чистокровные не оценят.       Поттер дождался, пока гул и крики толпы станут тише. После этого положил шляпу, сделал шаг в сторону от трибуны, упер в пол ярко отблескивающий от множества свечей и светильников меч и продолжил говорить, опираясь на него. Усиливающее голос заклинание ему не требовалось, каждое слово волшебника и так прекрасно слышали люди в зале и все, кто собрался у радиоприёмников:       — Мы надеялись, что проблему быстро удастся решить. Мы полагали, что несколько изгоев не смогут бегать от закона вечно. Мы считали, что достаточно просто немного подождать, и всё разрешится лучшим образом. Все мы ошибались! — он взмахнул свободной рукой перед собой, заставив людей покачнуться, словно по залу прошла волна. — Тот-кого-нельзя-называть продолжал убивать, похищать, пытать людей, продолжил освобождать своих старых приспешников и постоянно набирать новых. Потому что мы не встали против него все вместе, каждый был сам по себе, а одного человека всегда намного проще запугать, купить или переманить на свою сторону. Мы не стали сражаться с жестоким отрицающим всё человеческое врагом как армия, в одном строю, вместо этого предпочли выжидать, отворачиваться от проблем или даже помогать противнику, хотя бы и в самых «незначительных» мелочах. Деньгами. Советом. Убежищем. Просто в нужный момент отвернувшись, не заметив, промолчав…       Глядя на это выступление, которое люди в зале слушали в тишине и почти затаив дыхание, Тейлор помотала головой и спросила, бесцеремонно указав пальцем на экран:       — Это определённо ненормально. Ты что, поднял до небес его навык красноречия, Джеймс?       — Косвенно. На самом деле браслет, который мы подготовили, усиливает собственную харизму обладателя намного выше естественного значения, — усмехнувшись, объяснил маг. Его забавляла мысль, что по сути Поттер использовал самый обычный цирковой фокус, менял шляпы и переставлял зеркала, то есть при помощи яркого меча отвлекая внимания от левой руки, которая и творит сейчас настоящую «магию». В данном случае — использует часть способностей одной легендарной личности. Конечно, мистический знак был скрыт под рукавом мантии, но в зале могли оказаться те, кто способен видеть магические предметы, так что небольшая предосторожность не повредит.       — «Усиливает»? — уточнила Клэр.       — Я не могу сказать, что Поттер совершенно не годится в лидеры. Но семнадцатилетний парень, большую часть свободного времени озабоченный собственным выживанием, едва ли способен так легко повести за собой сотни и тысячи человек. С другой стороны, если его природные таланты кратно увеличить, то у них уже появится какой-то ощутимый вес. Уверен, малой толики силы человека, когда-то со своей армией успешно покорившего всю известную Ойкумену, вполне хватит, чтобы увлечь за собой маленькую волшебную Британию…       — «Ойкумену»? — повторила Грейнджер. — Мне стоило догадаться. Разрубленный узел; огонь Герострата и тот, что уничтожил дворец Дария; а книга там была, вероятно, Искандер-наме. Но я не уверена насчёт последних двух символов.       — Восьмиконечная Звезда — часть герба современной Македонии, — поддержала её догадки Тейлор. — А в древности была символом одного из их правителей, насколько я помню.       — А, так речь об Александре Великом? — понял по этому обмену идеями Невилл. — Тогда и с растениями тоже понятно. Цветы смирнии ещё в народе называют «конская петрушка» и «александры», потому что их привозили в Британию из Александрии.       — Тогда внутри того браслета… — уточнила Луна.       — Часть последнего плаща Искандера, — подтвердил маг. На её изумлённый взгляд он, слегка усмехнувшись, добавил: — Всё-таки одну реликвию из тех, что принадлежали моей семье, отыскать удалось.       — И ты её просто отдал кому-то? — тихо спросила Аманда.       — Это уж точно не было просто. И я куда охотнее сохранил бы её на будущее. Но разве у нас ещё остались варианты? — ответил Кайнетт. Он не стал добавлять, что помимо потери античной реликвии, ещё пришлось и продемонстрировать другим редкие спиритические техники. Они не имели отношения к механизму действия Грааля, в этот раз маг использовал более «нормальные» для данного направления магии приёмы своего наставника Рульфуруса Нуада-Ре, чтобы установить связь с духом через предмет и позаимствовать немного силы.       — Вот только не поймают ли вас за руку? — усомнилась Клэр. — Спалиться тут ведь совсем нетрудно. Простая «Финита» покажет, что люди были под воздействием чар, а к Гарри и директору появится куча очень неудобных вопросов.       — Это и не чары, палочкой их не отменить. Это даже не мистические глаза, эффектом которых могут управлять те же вейлы. Браслет увеличивает характеристики носителя за счёт связи с духом Искандера, при этом силой или скоростью пришлось пожертвовать ради фокуса на одном-единственном качестве. Но уж харизма этого человека была… действительно невероятной, — признал Кайнетт, прикрыв глаза и вспомнив Слугу, которого изначально должен был призвать для него Грааль. Как бы он ни относился к самомнению и позёрству теней героев, маг признавал, что три увиденных им короля и впрямь словно искажали пространство вокруг одной тяжестью своего присутствия. Вызывали в окружающих людях трепет, уважение и страх, при том, что имени того юноши в золотой броне Кайнетт так и не узнал, а значит, не представлял его происхождения и былых заслуг.       — Приятно, что этот момент предусмотрен, но, на мой вкус, вся затея всё ещё слишком близка к магии вейл, — заметила Грейнджер, продолжая следить через экран за выступлением Поттера. Тот уже перешел от обвинений к способам решить проблему:       — Жажда мести, обещания власти, желание выгадать лишний кнат — всё это наш враг использует, чтобы манипулировать людьми. Многие думают, что могут воспользоваться ситуацией для себя, но стоит уступить один раз, и дальше людей будет держать не выгода, а страх раскрытия. Но на самом деле мелкие ошибки можно и нужно простить перед лицом угрозы для всей нашей страны…       — Меня скорее беспокоит, не сделает ли самому Гарри хуже такая власть над людьми в его руках, — задумчиво произнесла Лавгуд. — Сила свергать основы и создавать их снова… В какой-то момент он может поверить, что сам без чужой помощи привлекает внимание всех вокруг и может вести их за собой, куда он один посчитает нужным. И это всё точно плохо закончится. Да и сам Гарри говорил, что Дамблдор хотел избежать именно такого сценария, когда спрятал его на десять лет от других волшебников.       — Луна, ты ведь давно меня знаешь. Разумеется, в артефакт уже встроен внешний предохранитель, — усталым голосом объяснил Кайнетт. — Может быть, директор смог бы его убрать, но Поттер на это уж точно не способен, даже вместе с Блэком, пожелай тот вмешаться.       — То есть профессор Дамблдор об этом знает?       — Во всех подробностях, к сожалению. Почти во всех. Насколько я могу судить, эту часть проекта, с возможностью отключить браслет издалека, он тоже одобряет.       — Переманить на свою сторону сомневающихся… — сделала предположение Эмбер, глядя на экран. — Что-то может и получиться, поддержка Сами-знаете-кого станет поменьше. Но тех, кто уже спит и видит себя у его трона, стоит власти смениться, даже с такими приёмами не убедить, так я думаю. Если же это вдруг удастся… тогда я поддержу Луну: можно начинать бояться человека, который внезапно получил в руки такую власть.              ***       Иногда и Кайнетту приходилось оставлять в стороне свои собственные эксперименты, учеников и различные планы, чтобы провести вечер в общежитии за обычными школьными заданиями и подготовкой к экзаменам. Первая проверка от Министерства ждала уже в конце этого семестра, а сдать СОВ хотя бы по главным дисциплинам ниже «превосходно» он считал недопустимым.       Что удивительно, все три его соседа тоже сегодня были здесь, а не пропадали после отбоя в тёмных коридорах и пустых классах огромного замка. Ирвин обложился книгами, что-то сверяя между тремя справочниками сразу; Чарльз ломал голову над очередным эссе для Снейпа и ругался вполголоса; только Саймон вместо уроков возился с очередной вариацией своего усиленного магией пистолета. Керри явно привязался к этому проекту, продолжая вносить всё новые изменения в оружие, которое уже можно было назвать мистическим знаком. В данный момент он раз за разом «целился» рукой в стену, жестом заставляя пистолет прыгать со стола в ладонь за счёт колец на пальцах и магии соединения предметов, которой Грейнджер пользовалась в дуэльном клубе до освоения беспалочкового «Акцио». Судя по доносящимся после каждой попытки приглушенным проклятьям, пока выходило не очень.       Наблюдая за его стараниями, как и за работой остальных, Кайнетт не мог не заметить, что время от времени все три волшебника переглядываются между собой, будто не в силах решиться на что-то или наоборот, выбирая удачный момент. Маг не опасался нападения с их стороны всерьёз, да и не видел повода, однако ради предосторожности всё-таки положил свой гримуар рядом с левой рукой. Если до этого дойдёт, применить нужное алхимическое преобразование он сможет за секунды, например, убрать весь кислород из комнаты, связав его квазиустойчивыми соединениями в виде жидкости или порошка…       — Джеймс, слушай, — Саймон отложил пистолет, снял кольца и повернулся к нему, будто услышав последние мысли. Хотя Кайнетт был уверен, что даже Макэвой пока что на это неспособен. — Тут в общем такая тема появилась… Мы с парнями хотим кое-что с тобой обсудить, если тебе сейчас никуда бежать не надо снова.       Чарльз и Ирвин только молча кивнули, подтверждая его слова. Маг демонстративно пожал плечами, закрыл учебник по трансфигурации и отложил на тумбочку. Гримуар он убирать не стал, только использовал на книге слабый отвод внимания, чтобы окружающие о ней практически забыли. После этого сказал:       — На сегодня у меня в планах одни домашние задания, так что я никуда не спешу. Итак, что такого серьёзного случилось, о чём я не знаю?       — Да речь, которую Поттер на днях по радио толкнул, что у нас в последнее время ещё случалось? — ответил Керри. На этом его запас красноречия, похоже, иссяк, потому что продолжил за него Макэвой:       — Не то чтобы многие вот так вдруг стали его фанатами, но Гарри там сказал несколько толковых вещей. Про то что все привыкли сидеть и ждать, что каждый был за себя, что единство может спасти нас всех… — Чарльз сделал несколько жестов, изображая взмахи мечом, которыми Поттер сопровождал во время выступления некоторые фразы для придании им веса. — Короче говоря, в чём идея. Думаю, ни для кого в клубе не секрет, что вы с Поттером, Грейнджер и остальными не просто так пропадаете на своих «продвинутых занятиях». Все знают, для кого Гарри самый главный враг, так что все понимают, с чем вы ему там помогаете. Так вот, я хочу сказать, что, может быть, вам там пригодилось бы ещё несколько волшебных палочек в не самых кривых руках. И я говорю не только за себя или за нас троих.       — Несколько палочек и пара пушек, — добавил Саймон.       — Пара? — переспросил Росс.       — Разумеется, для своей девушки я тоже сделал пистолет. Живём мы с Юфи в одном районе, и если что случится, то зачем лишний раз трогать Статут и светиться перед аврорами за нелегальное колдовство?       — Ладно, речь сейчас не об этом, — вернулся к теме Чарльз. — Джим, я понимаю, что в тот раз с Яксли и Фенриром мы себя показали не очень, чего никто не забыл. Но это было уже давно, мы с тех пор продвинулись вперёд и в магии… и в целом.       — Вы полагаете, что в случае очередных проблем вам будет лучше в первом ряду? — нейтральным тоном поинтересовался Кайнетт. — Росс?       — Да, мы так считаем, — отозвался чистокровный после небольшой паузы. — Это риск, но Поттер был прав в том, что сидеть и ждать, пока к тебе придут — тоже не самый лучший выбор. Гарри понимает, что проблему так или иначе надо решать сейчас, он смог убедить в этом других. И Дамблдор понимает, иначе едва ли семикурсник мог его в чём-то там «убедить». Мы тоже способны помочь, нужна только возможность.       Кайнетт задумался надолго, перебирая противоречивые варианты. Он по-прежнему был убеждён, что каждый достойный чего-то маг обязан быть и учёным, и бойцом, ведь подлунный мир полон опасностей, и не от всех из них можно откупиться или сбежать. С подобной философией он искал, а затем готовил своих учеников. И с этой точки зрения ещё полдюжины или дюжина волшебников, готовых сражаться с риском для своей жизни, его радовали. С другой стороны, их боевой опыт минимален и ограничивается уроками в клубе, легальными и не очень дуэлями в школе, самое большее — несколькими походами по «изнанке» замка. Бросить их против Пожирателей смерти прямо сейчас, значит разменивать жизнь одного врага на трёх-четырёх студентов. Каждого из которых он отбирал среди десятка посредственностей. Это значит лишиться перспективного артефактора, зельевара, легилемента… Возможно, директор был бы готов создать своему герою должную мотивацию за счёт гибели сверстников в неравном бою со злом, но Кайнетт считал, что Поттер неплохо справится и так. А ему будущие коллеги сейчас нужны живыми как никогда раньше.       — Я уверен, что нам не стоит спешить, — медленно ответил маг, когда пауза затянулась. Постарался правильно выбрать слова: — Мы сейчас просто не сможем организовать серьёзную подготовку для внушительной части клуба и как-то прикрыть это от учителей, не вызвав при этом подозрений. А на пасхальные каникулы нас могут и не отпустить в этом году, чтобы там этим заняться. Однако у меня есть идея. В свете новостей про Министерство и планы этого «Тёмного лорда» мы можем устроить тренировки по групповым сражениям открыто и прямо в клубе. Если правильно всё объяснить Аластору, он легко согласится с идеей. Вдруг нам опять придётся защищать от атаки Хогсмид или вообще школу? Так желающие смогут отработать как вести себя в строю и против множества противников. Грюм будет думать, что учит вас защищаться в школе, на деле же вы будете готовиться действовать за её пределами.       — Ты сможешь уговорить этого психа на такое? — спросил Саймон. Магглорождённый в целом считал методы аврора в отставке занятными, хотя и противоречащими всем правилам безопасности детей в обычной школе. Однако даже он признавал, что у Аластора с головой есть проблемы.       — Вместе с Грейнджер и Поттером смогу, — произнёс Кайнетт, усмехнувшись про себя.       Он не стал говорить, что второго дна у представленного плана на самом деле нет. И члены клуба действительно будут учиться оборонять Хогвартс, считая, что готовятся к будущим подвигам. Так он сможет направить на пользу делу их героические порывы, не подвергая при этом большему риску, чем на обычных уроках Защиты. Ему самому ещё понадобятся волшебники с разнообразными талантами и склонностями. Зря он, что ли, подставлялся и устраивал переговоры? Хотя об общении с Дамблдором пару дней назад маг никому рассказывать пока и не собирался.       — Рад, что вы согласились принять нас так быстро, директор, — первым произнёс Сириус, входя в кабинет старого волшебника.       — Не нужно излишних формальностей, профессор Блэк, мы не в Министерстве. Я всё-таки привык прислушиваться к людям, которым уже доверил обучение и воспитание детей. И если вы говорите о срочности этого разговора, то я не вижу смысла впустую тянуть время, лишь бы продемонстрировать собственную важность. Итак, с чем вы пришли в такой компании? — спросил он, оглядывая через очки трёх волшебников, занявших кресла.       — У нас, то есть у Гарри и клуба Джеймса… при некотором моём надзоре сверху, появилась одна идея, которая может помочь нам в противостоянии с Пожирателями смерти.       — И говоря «нам» крёстный имеет в виду «мне», — обреченно произнёс Поттер. — Если вы до сих пор уверены, что наше с Реддлом столкновение предопределено и неизбежно. Тогда к нему стоит подготовиться заранее.       — Вижу, что даже спустя годы вы до сих пор не разделяете мою точку зрения, — признал Альбус, изучая гостей взглядом. — Сомнения, несогласие с моим подходом. А мистер Мерфи и вовсе считает данную гипотезу нелепой. Я ничего не имею против личного мнения учеников по самым разным вопросам, однако раз уж вы здесь в данный момент, то это обстоятельство мешает нам всем, — его тон стал неожиданно жестким. — Может, стоит попробовать ещё раз? Скажите, мистер Мерфи, вы верите в судьбу?       — Нет, — ответил маг без колебаний. — Если считать, что всё и всегда предопределено заранее, то и жизнь теряет смысл, ведь всё уже предрешено, включая даже мысли об этом. Множество экспериментов волшебников разных стран и разных веков так и не смогли чётко доказать теорию мира как часового механизма, заведённого один раз на заре времён. Потому я не сторонник данной идеи. Конечно, случайности в жизни неизбежны, но не считая их всё определяют лишь поступки, решения и ошибки людей.       — Я понимаю вашу позицию. Могу даже уважать её твёрдость. Но что если заранее предначертано не всё сущее, а только отдельные моменты? Единичные константы в мире случайностей, хаоса и непредсказуемости.       — Хотите сказать, что пророчества их обнаруживают? Или даже создают? — заинтересовался Кайнетт. Он отказывался допускать, что всё в жизни определено кем-то свыше. Но вот неизбежность того или иного события, ограниченного ясными рамками — это уже находится в пределах действия мистерий и ритуалов, взаимодействующих с концепциями и причинно-следственными связями реальности.       — Это одна из распространённых теорий относительно предсказаний, — директор говорил отстранённо, словно о давно выученной наизусть главе из школьного учебника. Но Кайнетт предполагал, что он точно верит в реальность данной «теории», а возможно и имеет доказательства и факты, которых нет в широком доступе. — Судя по нашему прошлому разговору, вы любите мифы и легенды, мистер Мерфи. Сколько раз в них герой или злодей получал предсказание, которое помогало победить или найти слабое место противника? Сколько раз нарушенный гейс или обет приводили именно к тому наказанию, которое там оговаривалось?       — Неотвратимый рок — основа греческих трагедий. Однако речь сейчас явно не о том. Значит, вы уверены, что вопреки всем обстоятельствам, случайностям и даже нашим действиям, схватка Поттера и Тома Реддла состоится неизбежно, и лишь один из них выйдет победителем. Однако кто это будет — не предопределено. В каких обстоятельствах всё произойдёт — тоже, а значит, на всё это можно повлиять, — задумчиво произнёс маг, прикидывая варианты с учётом новой информации. Версия директора вполне вписывалась в его представления о правилах магии и исключениях из них.       — И как раз именно ради этого мы тут и собрались, — напомнил Блэк. Подошел и положил на стол директора свиток, движением палочки снял зачарованную печать. — Наша идея со всеми выкладками здесь. Тесты уже проведены.       — Вы меня просто заинтриговали… — добродушно ответил Дамблдор, разворачивая в руках пергамент.       Вопреки легкомысленному тону, читал он вдумчиво и без спешки. Кайнетт даже заметил по движению глаз, что несколько раз директор возвращался к строкам выше, сверяясь с уже прочитанным. Затем брови волшебника слегка приподнялись, что явно было признаком немалого удивления. После чего Альбус поднял взгляд от пергамента и спросил:       — Профессор Блэк, это всё всерьёз?       — Да, иначе мы не пришли бы к вам, — Сириус даже не стал уточнять, какая именно часть вызвала такую реакцию директора. — В меру наших сил Бартемиус Крауч и мы с Люпином проверили получившийся артефакт, и в нём действительно ощущается след некой потусторонней сущности. Уверен, вы сможете разобраться в этом лучше всех нас.       — А Гарри?..       — Он не касался браслета и сделает это не раньше, чем вы подтвердите, что ему ничего не угрожает, профессор Дамблдор.       — Между прочим, я прямо тут сижу... — проворчал Поттер вполне отчётливо. При всём уважении к крёстному отцу, ему не нравилось, когда всё решает кто-то другой.       — Сами создали сложности, а теперь пытаетесь их спихнуть на директора, как обычно, Сириус? Я проверю, никаких сомнений. Однако я не могу не задать вопрос: откуда всё это взялось? — Альбус многозначительно постучал пальцем по развёрнутому пергаменту.       — Это результат объединённых усилий участников нашего клуба, директор, сэр, — ответил Кайнетт вместо Блэка. — Нам удалось собрать волшебников и ведьм с самыми разными талантами и знаниями в магии. А поскольку наша цель крайне важна, они применили все свои способности, вложили собственные средства и ресурсы, не говоря о потраченной магии. Смею надеяться, что результат наших усилий оказался не так уж и плох, — закончил маг скромно.       Разумеется, он понимал, что сказанное звучит самое меньшее сомнительно, если не откровенно абсурдно. Где-то на уровне учеников старшей школы, которые в качестве летнего проекта приносят учителю диссертацию на степень доктора философии… Хотя скорее даже профессора (в академическом смысле слова), если смотреть на вещи объективно. В теории возможно, но вероятность такого события до нелепости мала. Блэк тоже должен понимать, насколько эти объяснения не выдерживают критики. И уж точно это прекрасно должен видеть и сам директор. С другой стороны, ему предлагают новаторское и нешаблонное решение давней проблемы. И если он сейчас начнёт проводить расследования и копаться в деталях этого сомнительного дела, то может вместо этого упустить столь редкий шанс.       — Я тщательно изучу все записи и сам артефакт, если вы не возражаете, — произнёс он наконец, вновь изучая взглядом каждого из визитёров. Затем бросил короткий взгляд на одну из полок кабинета. — Ваш клуб умеет преподносить сюрпризы…       — И раз уж вы заговорили об этом, директор Дамблдор, — начал Кайнетт. Слова волшебника он воспринял с осторожным оптимизмом, так что следовало пользоваться моментом. Вся ситуация ему всё ещё не нравилась, но даже тут можно было попытаться извлечь чуть больше выгоды. — Вы ведь знаете, что уже в этом году некоторые участники нашего клуба закончат последний курс. Однако многие из нас хотели бы не только сохранить нашу группу в школе для будущих учеников, но и продолжить её деятельность и после выпуска. Вы понимаете, что-то вроде небольшой лаборатории или частной школы для тех, кому было мало семи лет здесь и хочется научиться ещё чему-нибудь. Мы уже какое-то время размышляли над данным проектом, идею даже одобрили несколько членов Визенгамота. Однако небольшая поддержка от верховного чародея, без сомнения, помогла бы устранить возможное недопонимание с Министерством магии и показать им, что мы не представляем опасности и не являемся для них конкурентами, а как раз наоборот — можем быть исключительно полезны людям.       — Полагаете, сейчас это уместно?       — Вы всегда говорили в Визенгамоте, что будущее поколение волшебников и ведьм для нас важнее, чем уничтожение нескольких расистов, — неожиданно заявил Поттер. — Я ведь не сидел семь лет и не зубрил заклинания день и ночь: вы не отменили в школе ни каникулы, ни квиддич. Так что если Гермиона и ещё кто-то из клуба хотят попробовать нечто новое после выпуска, то стоит хотя бы не мешать им.       — К тому же за подобными исследованиями стоит приглядывать, — добавил Блэк.       — Какое похвальное единодушие. А я ведь ещё даже не успел сказать «нет». Что ж, если то, что вы мне принесли, и правда безопасно и при этом эффективно настолько, как тут описано, то мне будет нетрудно дать вашему начинанию… как в таких случаях говорят магглы, «зелёный свет»?       Уже на обратном пути, когда они покинули кабинет директора и прошли несколько коридоров, Поттер всё-таки спросил:       — Кстати, Мерфи, а Миона мне не говорила, что она после клуба хочет завести собственную лабораторию.       — Она будет в восторге от того, что идея получит одобрение директора. Просто она этого ещё не знает.       — Об одобрении?       — О том, что это её идея.              ***       Три года назад на этом лугу возводили стадион для второй половины межшкольного турнира. Сейчас стоящий у дороги Кайнетт смотрел на ровное снежное поле, до которого пока не добрался ни Аластор, обожающий давать практические уроки ЗОТИ с должным масштабом разрушений вокруг, ни Хагрид, который мог бы выгуливать здесь очередной безумный гибрид, если тот нуждается в низкой температуре.       — Рад, что ты нашел время прийти, — произнёс известный всей школе семикурсник, выходя к дороге из тени ближайшего дерева.       — Ты становишься сентиментальным, Поттер, раз вызвал меня именно сюда? — спросил маг, кивнув на поле. Про себя он отметил, что даже в неактивном режиме мистический знак даёт волшебнику некую ауру властности и доверия: не такую сильную, чтобы это вызывало подозрение у встречных, однако если знать, куда смотреть и с чем сравнивать, заметить эффект можно. Браслет расходовал на это энергию, но Кайнетт считал данное решение необходимым, ведь если бы артефакт активировался только вручную, разницу между Поттером с чужой харизмой и совсем без неё заметили бы очень быстро даже в школе.       — Я предпочитаю верить, что те полгода были всего лишь долгим ночным кошмаром, — ответил волшебник мрачно, тоже разглядывая поле. — Хотя я и извлек из него несколько уроков, но скучать по нему точно не стану. Нет, я просто хотел поговорить там, где к нам точно никто не подберется. Мне нужно посоветоваться, Эль-Меллой.       То, что он использовал реальный титул собеседника, демонстрировало серьёзность намерений, едва ли после этого речь пойдёт о школьных делах или планах на ближайшие каникулы. Кайнетт чувствовал уже установленный вокруг заглушающий барьер. К тому же он поставил и свой собственный, который сделает их незаметными со стороны, прежде чем начать разговор.       — Можешь приступать.       — Что?       — Советоваться.       — Ладно, допустим… — волшебник кивнул сам себе. Всё-таки отношения с «Мерфи» у них всегда были натянутые, а тут наедине ему нет причины перед кем-то изображать вежливость. Следовало просто принять подобный тон. — Знаешь, для начала я всё-таки хочу понять… Ты взялся учить Аманду, Тейлор, Луну, Невилла, но никогда не приходил с этим ко мне. Меня обучали новым заклинаниям крёстный, Грюм, Миона, но не ты. Хотя даже я признаю, что это могло бы помочь нам всем, судя по эффекту на остальных. Мне уже стало интересно, почему?       — Потому что у меня ещё остались какие-то принципы. Я не стану обучать человека, для которого магия — всего лишь инструмент и сама по себе малоинтересна.       — Что?! — возмутился Поттер от всей души.       — А разве нет? Ты изучал заклинания, потому что тебе так сказали. Позже, причем куда позже, чем следовало — стал делать это, чтобы были шансы выжить. Неплохо набил руку в дуэлях, даже освоил редкую магию своего врага, что неплохо, но ты никогда не задавался вопросом, как работают эти чары, почему именно так, за счёт чего их можно сделать сильнее? Ты научился пользоваться готовыми решениями, но не умеешь и не хочешь изучать скрытую в них суть. Это путь многих волшебников, но мне он претит, — ответил Кайнетт снисходительно. Тех, кто предпочитал использовать магическое искусство как средство для решения повседневных проблем, в Часовой Башне называли «заклинателями» и за полноценных магов не считали. В этом мире и в этой школе таких оказалось большинство за довольно редкими исключениями. Настолько, что некоторые исключения даже пришлось создавать самому. — Лонгботтом может часами говорить о каком-нибудь эндемическом папоротнике. Грейнджер уже создаёт свои собственные заклинания. Ничего подобного я не смогу сказать о тебе.       — То есть проблема только лишь в этом? Даже если прямо сейчас нам не помешают все доступные возможности и силы? — спросил Поттер резко. Но у него хотя бы хватило ума не спорить с очевидным. — Ты вряд ли в курсе, однако скоро эта новость разойдётся по школе: Амбридж, заместитель министра, сбежала. Дамблдор сказал, что это не похищение, она именно сама решила скрыться. Скорее всего, побежала к Тёмному лорду, пока её не успел сдать кто-то из подчинённых. Причём не она одна так вот пропала, есть и другие чиновники, не с самых последних должностей и не только из её окружения. Тот-кого-нельзя-называть уже давно пытался пробраться в Министерство, чтобы захватить его или уничтожить и потом править на руинах. Даже показания того типа из подручных Лестрейдж, которого крёстный и Люпин отдали аврорам, не помогли выловить всех.       — Откуда такие подробности? Или это лишь догадки?       — Это показания тех, кто вместо такого же побега решили прийти к аврорам и признаться в том, что связаны с Пожирателями. Их тоже не так уж мало. И это ещё одна причина, почему я хочу поговорить с тобой.       — Чувствуешь вину, что сумел перетянуть обратно предателей «своей» харизмой против их воли? — с усмешкой уточнил маг.       — Нет. Кто-то из них пришел бы и сам. Дело не в них, а в том, как быстро они выдают всё, что знают или о чём догадываются. Дамблдор говорит, нам уже известно, где примерно находится убежище Реддла, осталось лишь уточнить детали. Скоро будет штурм: быстро, пока Пожиратели не успели сбежать и оттуда. Самое главное там сразу обрубить аппарацию и камины, потом авроры будут прорывать оборону, а в конце вмешается директор… и я, как его ученик.       — Чтобы исполнить пророчество?       — Да, я должен буду убить Тёмного лорда, чтобы всё сработало наверняка. Если план пройдёт идеально — просто добить раненого и оглушенного, — добавил волшебник тише.       — От нашей группы или клуба потребуется какое-то участие? — уточнил маг наиболее важные моменты. — Прикрыть тебя?       — По планам — нет, мы должны справиться сами. Но я бы не расслаблялся, просто на всякий случай. Дамблдору может прийти очередная невероятно гениальная идея. Или тебе, — ядовито добавил он. — Или Гермионе. Но пока решено, что я пойду один, то есть вместе с директором.       — Что ж, тогда тебе был нужен лишь совет? Целься в голову.       — Прошу прощения… что? — растерялся волшебник от такого предложения.       — Он сейчас в теле гомункула, а значит, может выжить и с пробитым сердцем или сломанной шеей, — начал подробно объяснять Кайнетт. — Точнее расположение крестража мы теперь не знаем. Однако мозг связывает вместе душу и тело волшебника, потому нужно или разрушить его, или всё тело с крестражем внутри…       — Да я же совсем не об этом говорю! — воскликнул Поттер, почти подскочив на месте.       — Разве? Тогда о чём? — удивился такой реакции маг.       — О том, что мне придётся убить человека, — волшебник взмахнул рукой, словно пытаясь разрубить воздух перед собой. — Возможно, даже не в бою, а на глазах у всех казнить того, кто уже не сможет сопротивляться. Мы с ним уже сражались раньше, но это не одно и то же.       — Всё ещё не вижу проблемы. Мог бы спросить совета и у Грейнджер.       — Я как раз спросил. Она сказала, что на моём месте смогла бы это сделать. И добавила «я веду войну… и я ненавижу войну», как будто это должно всё объяснять. После этого к Луне я подходить даже не рискнул.       — Но пришел ко мне?       — Тот раз у меня в голове, — ответил Поттер тихо. Он не любил это вспоминать. Но сейчас было необходимо. — Я хорошо запомнил, как ты его убивал. Без сомнений, без разговоров, раз за разом, снова и снова. Это было не по-настоящему, но ты ведь считал, что окончательно убьёшь Реддла, когда достанешь крестраж. Это я и пытаюсь понять. Как ты это делал? И как так же сделать мне?       — В твоём случае — очень просто. Ты ведь герой, «спаситель нации», — напомнил Кайнетт, не пытаясь скрыть сарказм. — А во всех легендах и сказках никто не будет жить «долго и счастливо», пока герой не убьёт дракона или чёрного колдуна, не так ли? Несколько раз, если понадобится. А ты надеялся, что кто-то сделает это за тебя, либо Реддла опять испепелит собственное заклинание? Раз уж директор решил написать для людей миф, тебе в нём отводится вполне определённая роль.       — Яда в голосе хватит на двух Снейпов. Ладно, на полтора… Как будто я обо всём этом мечтал? Известность, вечные интриги вокруг и здоровенная мишень на спине прямо с первого курса — любой же такому обзавидуется! — сорвался он, затем понизил тон, сделал несколько шагов по снегу, пытаясь успокоиться. — А я просто хочу играть в квиддич, ходить на свидания с Габри, гулять по Хогсмиду с друзьями, как раньше, дождаться, когда у крёстного родятся дети и я смогу стать для них достойным старшим братом, не то, что некоторые. А вместо этого директор хочет видеть меня во главе армии, и именно ты сделал нечто невозможное, чтобы ему было легче это провернуть. И после такого я же и виноват?       — Всё можно было сделать куда проще, — Кайнетт не собирался проявлять к нему сочувствия. — Если бы вы в августе действовали по плану и сосредоточили всю мощь на Реддле, даже ему не удалось бы выжить. Наших сил для этого было вполне достаточно и безо всяких пророчеств и знаков свыше, превосходящей силой. Проблема тогда была бы решена раз и навсегда — осталось бы лишь вытащить из останков крестраж. Но вы предпочли путь героя, ты в том числе. Попытались спасти всех. Не любишь простые решения, хочешь быть героем? Будь им. Я тоже не в восторге от происходящего, но больше рассчитывать на прежний план не могу. А значит, всем для победы придётся чем-то пожертвовать, тебе в том числе, Поттер.       — Откуда в тебе столько презрения к героям, Арчибальд?       — Изучал биографии многих. Некоторых наблюдал лично. Лицемеры, прикрывающиеся словами о чести и идеалах… Их попытки поступать «правильно» обычно приводили к куда большему числу проблем, потерь и напрасных смертей, чем поступки самого большого циника, для которого цель оправдывает средства. Так что компанию тебе директор подобрал отличную.       — И ты ему помог… — опять напомнил волшебник.       — Не потому, что мне очень этого хотелось или я желаю увидеть тебя верхом на белом гиппогрифе с сияющим мечом в руках. Мне не оставили выбора. Но я имею право злиться из-за этого, — ответил Кайнетт вполне искренне.       — Можно подумать, выбор был у меня или это мне подобного очень хотелось? И теперь весь твой совет: «поступай как герой, покарай зло, ведь ты на правой стороне»?       — Это самый лёгкий путь… для Гриффиндора. Лично я вполне рационально считаю, что «Тёмный лорд» не должен существовать физически, потому что доставляет слишком много проблем в первую очередь мне самому, а значит, и его убийство является совершенно осознанной для меня необходимостью. Но для героя это ведь слишком прагматичный подход? Ещё можешь припомнить всех, кого он убил, включая и твоих родителей — некоторым этого вполне достаточно. Что ж, если больше вопросов о жизни и смерти на сегодня нет, оставлю тебя размышлять об этом, Поттер.       Маг развернулся и вышел из-под действия барьеров, возвращаясь на дорогу к замку. Правда, зимним вечером вокруг было так тихо, что эффект от действия заглушающих чар можно было и не заметить, только почувствовать границы, за которыми магия переставала действовать. Однако это спокойствие не продлилось долго, краем глаза он заметил какое-то странное движение на дороге…       — Джеймс!       Кайнетт уже привычно обернулся на чужое имя, тем более что голос звучал знакомо. Однако увиденная картина заставила его на мгновение замереть в растерянности. Из-за деревьев на большой скорости выбежала тонкая белесая фигура футов в семь высотой, развернувшись с заносом, она направилась прямо к нему. Созданный из снега человекоподобный голем нёс в непропорционально длинных руках Эмбер, при этом его ученица словно не видела ничего странного в таком способе перемещения по окрестностям школы. В десятке шагов от Мерфи магический конструкт остановился и наклонился вперёд, позволив Аманде спрыгнуть на землю. Ведьма быстро отряхнулась от снега, предусмотрительно отошла от своего творения и только потом жестом палочки и короткой арией позволила ему осыпаться на краю дороги большим сугробом почти в рост не слишком высокой Эмбер.       — Отлично, я успела тебя догнать, — ответила она как ни в чём не бывало, убирая палочку в карман пальто.       — А что, я собирался куда-то исчезнуть? — только и сумел поинтересоваться маг при виде столь эффектного появления. С одной стороны, ученица явно потратила много лишней энергии для пока не очень ясных целей. С другой — он признавал, что её навыки неплохо продвинулись вперёд.       — Были такие опасения, — ответила она, останавливаясь рядом. Поднесла ладонь к лицу и сосредоточилась на несколько секунд, заставив глаза слабо засветиться: обновила «Укрепление», позволяющее нормально видеть в зимних сумерках. Переведя дыхание, Аманда продолжила говорить: — После того, как мне сказали, что ты ушел с Поттером очередные заговоры плести. А потом с тебя станется опять исчезнуть по «очень важным делам».       — И в этом есть какая-то проблема? — маг откровенно не понимал, что она пытается сказать.       — Нет, я понимаю, ты действительно в такие моменты делаешь что-то очень нужное. Вот только, Джеймс, когда ты на себя последний раз в зеркало смотрел? Ещё немного и тебя уже начнут принимать за инфернала.       — Можно немного больше подробностей? — подчёркнуто спокойно спросил он. Кайнетт не сомневался, что его одежда выглядит безукоризненно, так что это прозвучало совершенно нелепо.       — Сколько недель назад ты спал в последний раз? — спросила она, указав на него пальцем. — Когда ел не на бегу? Как давно не тратил сразу всю магию, стоит ей немного восстановиться? — Аманда только махнула рукой. — Слушай, я отлично понимаю, ты не в восторге от того, что пришлось иметь дело с Дамблдором. Мне ли не знать, что такое постоянный контроль со стороны. Но это же не повод так загонять себя.       — Поверь, я отлично осознаю свои пределы. И в любом случае, почему говорить со мной об этом пришла именно ты?       — Даже как твоя ученица я беспокоюсь, что в таком состоянии ты можешь легко допустить ошибку, Джеймс, не рассчитать сил даже немного. Мы все уже отлично видели, к чему это приводит. Передохни хотя бы немного: от клуба, от войны, от магии. Всё, чего я прошу.       — Знай я тебя не так хорошо, подумал бы, что это очень витиеватое приглашение на свидание, — пошутил маг.       — Нет, не в этот раз. Я на самом деле понимаю, что у тебя уйма дел, — ответила ведьма совершенно серьёзно. — Так что просто спокойно пройдёмся до замка, посидим у камина, никуда не торопясь. Тебе это нужно. Джим, ты можешь сказать, что магия и зелья позволяют не замечать усталость, но для человека, который ценит каждую каплю магии, разве настолько простое и не затратное решение не будет более предпочтительным?       Кайнетт тяжело вздохнул, но в этом признал правоту Аманды. Хотя, может, как раз та самая накопившаяся усталость влияла на его решение? Ещё где-то в глубине души хотелось сказать ученице, что всё это не её дело, и подальше отослать прямым приказом. Однако именно такое поведение заставило бы думать, что это ему шестнадцать, а Эмбер намного старше и разумнее. Допустить этого он никак не мог.       — Хорошо, — уступил маг. Затем кивнул на возвышающийся у дороги сугроб: — Назад вернёмся тоже подобным «транспортом»?       — Пройдёмся до школы, без спешки, — повторила ведьма. — Тут не так уж далеко.       — Пусть будет так, — Кайнетт развернулся к замку, действительно чувствуя усталость и напомнившую о себе боль от многократно активированных сегодня магических цепей. Протянул девушке руку, та отказываться от приглашения не стала, только свободной рукой вытянула палочку и повесила над ними «Импервиус» вместо зонта от усилившегося снегопада.       Они некоторое время шли под снегом молча, других любителей поздних прогулок по пути не встречалось. В принципе, и Поттеру не обязательно было вызывать его на разговор так далеко от замка, даже если ему хотелось секретности. Кайнетт всё ещё был склонен считать все разговоры о том, что директор, Министерство или аврорат слышат каждое слово в Хогвартсе, всего лишь детскими байками, хотя они и приучали молодежь следить за языком и осваивать заглушающие чары. Что же до Поттера, возможно, в нём неожиданно проснулась любовь к символам и знакам, не исключено, под влиянием Дамблдора, а может, и Волдеморта. То же самое место, похожая тема беседы, лишь разница в несколько лет…       — Джеймс, тебе не кажется, что для человека, который смеётся над героями и их подвигами, ты и сам взваливаешь на плечи слишком много ответственности, при этом почти не думаешь о самом себе? — спросила Эмбер с упрёком.       — Ты так считаешь? — с неприкрытой иронией в голосе спросил Кайнетт.       — Я это вижу.       Он удержался от слов «я делаю всё ради себя». Так мог бы сказать о себе любой маг Часовой Башни, но Аманда даже с её наивным подростковым цинизмом такой подход могла бы не понять. С другой стороны, рациональное зерно в её словах тоже присутствовало. Поиск учеников, научная работа, новые мистические знаки, сражение против Пожирателей, сомнительные заработки: всё это было направлено или на выживание здесь и сейчас, или на выгоду в очень дальней перспективе, или на развитие магической науки в целом. То есть всё это оставалось в интересах Кайнетта, но в достаточно абстрактном смысле.       Лорд Эль-Меллой никогда не был аскетом и не сторонился мирских благ, не чужд был и затратным увлечениям своего круга, и хотя к охоте оставался равнодушен, но охотно занимался коллекционированием произведений искусства не только из полезности в каком-нибудь ритуале. Он презирал китч и помпезность, попытки хвастаться своим, а тем более чужим богатством, однако уважал умеренную хорошо продуманную роскошь в повседневной жизни. Но всё это осталось в прошлом мире… Здесь, когда пришлось всё начинать с нуля, даже перестав быть нищим, Кайнетт сразу расставил приоритеты и не мог тратить деньги на себя. Да, был некий уровень минимального комфорта, ниже которого он просто не мог позволить себе упасть, но сверх этого ресурсы лучше было направить на новые знания, ценные материалы, сырьё для алхимии, инструменты мастерской, позже к этому ещё прибавились оружие и боеприпасы. Точно так же еда и сон тоже были всего лишь ресурсами, поддерживающими его работоспособность на приемлемом уровне. Даже группу своих последователей он рассматривал как среду, в которой со временем можно будет вырастить полноценных магов, чтобы в ещё более отдалённом будущем они могли встать на его сторону. Да и поиски потенциальной невесты его тоже интересовали исключительно с практической точки зрения, как способ получить наследника своего дела и знаний. Альтернативой же этому были тот самый дом в пригороде и тихая должность, о них говорила Грейнджер, и он тогда только посмеялся над этими словами. Хотя, может быть, баланс между этими двумя крайностями действительно будет разумной идеей.       — Значит, по-твоему, я недостаточно эгоистичен? — всё-таки спросил маг, когда они подошли к замку.       — Так это выглядит со стороны, — ответила Эмбер после паузы. Она тоже успела уйти в свои мысли и немного растерялась от столь неожиданного вопроса. — То, что ты, фактически, возглавил целый клуб, при этом успеваешь числиться среди лучших студентов и ещё вдобавок сдал маггловские экзамены сам и помогаешь с ними желающим. При этом от, давай скажем честно, рецептов и формул твоей разработки ты сам обычно отказываешься в пользу клуба или других участников. Всё это вместе создаёт репутацию… фанатика изучения магии. Даже Луна со всеми её странностями иногда желает просто развлекаться, что многим близко, но тебе словно бы нужен только прогресс и движение вперёд. Не то чтобы это необычно для Рейвенкло, таких у нас больше, чем на других факультетах, но люди всё равно сомневаются в подобной бескорыстности и не понимают её.       — Как ты, услышав моё предложение?       — Как я, как Клэр. Наверное, только Гермиона радостно кинулась за новыми знаниями, стоило только предложить. Сейчас я более или менее понимаю, чего ты хочешь. После поездки за дементорами, после собственного мира Луны… Но сколько времени для этого потребовалось.       Ведьма прервалась, когда они подошли к двери в гостиную Рейвенкло. Практически не задерживаясь выслушала очередную загадку и сразу дала ответ: как выясняли курсу ко второму-третьему даже самые недалёкие или рассеянные студенты, список вопросов для проверки не был бесконечным, в какой-то момент они просто начинали повторяться. Внутри было немноголюдно, маг повесил на свободную вешалку у камина свой плащ и пальто Аманды, затем последовал за ней. Его ученица как раз подошла к небольшому дивану у огня, где над книгой сидели рядом Клэр и Галахад.       — Крауч.       — Эмбер, — отозвалась та, неохотно поднимая голову с плеча Эшвуда. Затем она всё-таки встала, подхватила справочник и потянула волшебника за собой со словами: — Пошли, Гэл, прогуляемся перед сном. Магглы говорят, это очень полезно.       — Л-ладно, — тот растерялся, но всё-таки последовал за ней.       — Итак, — Аманда опустилась на диван, укрыла ноги пледом и кивнула на свободное место. — Прошу.       — Серьёзно? — только и смог спросить Кайнетт при виде всей этой чехарды.       — Я ведь говорила: пройдёмся до замка, посидим у камина. А лучшие места у огня надо занимать заранее. Не стесняйся, Джеймс, мы ведь как-то с тобой уже сидели здесь.       — Да, я помню, — ответил маг, сев рядом с ней. Тот их ночной разговор он до сих пор считал своим успехом. Возможно, даже большим, чем тогда казалось. — Могу порадоваться, что в Дурмстранг тебя всё-таки не сослали.       Кайнетт вытянул ноги к огню и прикрыл глаза, больше не мешая усталости взять своё. Раз он уже уступил и согласился потратить своё время на отдых, стоило отнестись к этому серьёзно, тщательно позволив себе ничего не делать.