Вторая жизнь

Умирать не страшно. Умирать даже не больно. Просто немного обидно. Да, точно, обидно. Обидно умирать в одиночестве, ведь все остальные сейчас около гроба Елены. Ну, кроме Кэролайн, которая сжимает её руку и глотает слёзы. Двадцать минут назад она пыталась докричаться до остальных, что Бонни вряд ли надо оставлять одну. А сейчас у неё нет сил даже на шёпот. — Умирать не больно, — Бонни улыбается вымученно, да и улыбкой это сложно назвать, жалкая попытка. Кэролайн отвечает похожей, ужасно похожей на улыбку отчаяния. Тишина не давит, хотя и давить на них не надо, слишком долго знакомы, слишком понимают друг друга без слов. Тишину прерывает стук в окно и с губ Кер срывается «Входите» прежде, чем она успела подумать. — Привет, милая, — знакомый акцент бьёт по ушам сильнее будильника по утрам. Клаус двигается быстро, настолько, что Кер не успевает уловить момент, когда его кровь оказывается в организме Бонни, а шея девушки оказывается свёрнутой. Теперь тишина стала давить, вот только непонятно на кого. Клауса, который держал Бонни в своих руках и чего-то ждал, а может на саму Кэролайн, которая не знала, что ей делать. И наверное и не знала бы, если бы Бонни не очнулась, просто открыла глаза и стала задыхаться. — Бонни, — шёпот сорвался с губ, а после блондинка уже сжимала свою подругу в объятиях. Поймав довольный взгляд Клауса, Кэр поняла что к чему. — Боже, ты ведь не… — Бонни Беннет мертва, и нет милая, она не вампир, скорее еретик, — Клаус спокойно поймал руки Кер и прижал к себе, исключая возможность получить травму от этой милой блондиночки. — Прежде чем нападать на меня, могла бы узнать мнение Бонни. Она бессмертна и свободна, ведь официально она погибла. Я отвезу тебя в Новый Орлеан и помогу с вампирской сущностью, ведьмы помогут обуздать магию. — Кла… — начала бы Кер, но её тут же перебила Бонни. — Я согласна. — Вот и отлично, Фрее как раз нужна ученица, а Хоуп более нормальный учитель, — на лице Клауса появляется улыбка, как внизу слышаться стук в дверь, точнее было чувство, что дверь собирались выбить. — Молчи о нас, Милая. Я выйду с Бонни через окно, если хочешь можешь уехать после похорон к нам, я буду ждать тебя, — подмигнув, Клаус отпустил Кер, и подняв Бонни на руки скрылся в стороне окна. — Кэролайн! — раздался крик Деймона, приводя девушку в чувства. В голове уже был список дел: 1. Разыграть похороны лучшей подруге. 2. Устроить истерику, что всё напоминает о ней. 3. Купить билет. 4. Собрать вещи. 5. Уехать к Клаусу Бонни. Когда девушка спустилась вниз, на ней не было лица. Слёзы в глазах были готовы вот вот скатиться по щекам. Подойдя к двери, девушка всхлипнула и открыла её. На пороге стояла вся компашка. Вот Стефан, придерживает Елену, а вот прямо перед ней стоит Деймон, который ждёт приглашение в дом. — Я хочу её увидеть, — сорвалось с губ Деймона, но он так и не смог сделать шаг, барьер не давал ему пройти и это злило. — Это же Бонни! Она наверняка вновь обманула смерть! Кэролайн?! Что с Бонни?! — Подумай сам. Елена жива, а Бонни… — слёзы покатились по щекам, и Кэр не заметила, не пожелала замечать слёзы в глазах Дея. — Как ты и пожелал, последние минуты ей было больно. Кэролайн не понимала, не хотела понимать, что она бьёт по больному. Деймон крикнул это в гневе и в бессилие, но она уже не могла забрать слова назад, так же как и он не захотел оказаться рядом с лучшей подругой в последние минуты. Кер закрыла дверь и без сил села на пол, словно и правда потеряла лучшую подругу, словно Бонни и правда погибла, а не сидит в машине с Клаусом и утоляет жажду с помощью пакета с кровью. Наверное, Кер чувствовала ужас последнего часа, когда сперва увидела умирающую подругу, потом «друзей», которые ушли встречать Елену. Но больше всего сил она потратила на Деймона, который продолжал ломиться в дверь и что-то просить. Она слышала как Деймон прекратил, неизвестно через сколько времени, она слышала как они ушли от дома и, о боги, уехали. Когда Кер отошла от истерики, то часы показывали десять, когда Бонни «погибла», то было всего 8:37. Кер встала, вытерла слёзы и пошла по плану. Ей нужно было позвонить в скорую, устроить всё в морге и с завтрашнего дня начинать готовить похороны с закрытым гробом, даже для этого Кер найдет причину, если понадобится триста причин. Главное, чтобы всё прошло как надо. Главное, чтобы никто не догадался, уж с этим она справится, постарается справиться. До похорон она никого не видела. Но разослала им приглашение, так надо. Надо, чтобы всё выглядело реально.

***

Деймон чувствовал себя ужасно. Деймон хотел снять кольцо и выйти на солнце, но солнце давно скрылось за горизонтом, а кольцо и так стянуто с пальца. Перед глазами пустота, точно такая же, когда он в безуспешных попытках колотил в дверь загородного дома Кэролайн, слушая её тихие всхлипы и больше ничего. Он мечтал, что если прислушается, то услышит как бьётся сердце его лучшей подруги, но всё что он слышал, так это сердце Кэр и её всхлипы. Кулаки были бы разбиты в кровь, если бы не регенерация. Елена прижималась к нему в поисках поддержки, кто бы его поддержал, а Дей только и мог, что гладить её по голове, а мыслями быть совсем в другом месте. Месте где Бон-Бон была жива, где она смеялась, хмурилась и даже пререкалась с ним. Мыслями он был в чёртовой тюрьме 1994 года, на кухне Сальваторе и готовил блинчики. В реальности он находился на заднем сиденье своей Камаро и последний раз, когда он её видел, то пожелал умереть в муках, а после скрыться, оставляя позади двух подруг, которые похоже до самого конца находились рядом. «Барби её не бросила, а ты смел называться её лучшим другом» — раздался ехидный голос, видимо совести, заставляющий Деймона, который и так был морально подавлен, медленно умирать. К удивлению Дея не так сильно задело, что Елена бросила его на следующий день, он даже не удивился. Не смог отыграть боль от потери любимой, не смог, так как уже был погружен в боль. Так как уже погибал, точнее разлагался, где-то внутри, там где у людей сердце, там где у него дыра. Елена даже толком не объяснила свой уход, Дей и не требовал объяснений, всё что ему тогда нужно было так это бутылка бурбона, десятая, блинчики и чёртов «Телохранитель», который он уже засмотрел до дыр. Смотреть одному этот фильм было плохо, но он был готов сделать себе ещё хуже. От блинчиков тошнило, но он продолжал их есть, словно в любой момент могла зайти Бонни, увалиться рядом и потребовать свою порцию, её порция кстати стояла на столе, он не смел её трогать. Бурбон не помогал, даже делал хуже, но это именно то что ему нужно. — Прошу почтить память нашей общей подруги — Бонни Беннет, — прочитал Деймон, пока его брат и Елена, которая зачастила к младшему Сальваторе, боялись открыть открытку от Кер. Она не общалась с ними, не звонила, не появлялась, да и в городе её нельзя было поймать. Теперь хотя бы ясно почему. Деймон чувствовал, как надежда превращается в прах, до этого можно было надеяться, что всё обойдется, но уже завтра он увидит Бонни, лежащей в гробу в белом платье, он уверен, что платье должно быть белым, и весь мир погибнет. «Уже погиб» — вновь напомнил ехидный голос в голове, а через секунду в стену полетела бутылка. Его надеждам не было суждено сбыться, гроб был закрыт, а когда он подошёл ближе, то его остановила Кер. — Попрощаться с Бонни могут только родственники, но их тут нет, — Кер осмотрела всех предупреждающим взглядом, — а вы не родственники, так что к гробу не приближаться. Деймон напился ещё до произнесения речей, но всё-таки пытался пробиться к трибуне и даже получилось. — Для каждого здесь, Бонни Беннет была другом, каждый знал её как хорошего человека и отменного друга, который пожертвует собой ради других, но не ради себя. Для меня она была лучшей подругой. Мы прошли с ней долгий путь к дружбе. Мы прошли ад и вернулись. Она знала меня, как никто другой и не буду скрывать, она меняла меня, — Деймон замолчал на несколько секунд, а после его голос сорвался на крик, на крик отчаяние и неверие. — Так какого хрена ты сейчас оставляешь меня?! Так почему в момент, когда я хочу услышать твой голос у меня нет даже автоответчика?! Никто не уловил момент, когда Деймон сорвался и оказался у гроба, пытаясь снять крышку гроба. Никто не уловил, когда с глаз Дея капали слёзы. И никто не уловил, как он не хотел отходить от гроба, когда его оттаскивали. Но что больше всего пугало, что никто не уловил отчаяние и смерть исходящие от самого Деймона.