(не)правильные отношения

Уроки уже закончились, и в игровой младших классов давно не горит свет. Макс знает, что там стоит замечательный диван — большой, длинный и очень мягкий — они не раз запирались там с Димой, чтобы по-быстрому отсосать друг другу, но сегодня у него куда более серьёзные планы. Выкрасть ключи на вахте вовсе несложно — старая консьержка дремлет, совсем не обращая внимание на запоздалых учеников, выходящих из гимназии. Максим забирает ключи и, мягко обхватив ладонь своего мальчика, бредёт в сторону малышового крыла школы, туда, где их точно не будут искать, а в игровую не сунутся посторонние. Забавно, что в игровой они действительно поиграют. — Если мама узнает, что я прогулял уроки фортепьяно, она меня накажет, — растерянно говорит Дима, прижимаясь к плечу Макса. В темных коридорах ему немного страшновато — Максим знает, насколько его маленький мальчик боится темноты — но Димочка старается не подавать виду. — Малыш, — остановившись, Макс наклоняется к его личику и сцеловывает хмурую морщинку между бровями, разглаживая нежное личико. — Мы с тобой немного поиграем, а потом я заставлю отрабатывать твою партию в фа-мажоре несколько часов, идёт? — Да, — Димочка, конечно, соглашается — он вообще не может отказать своему любимому ни в чем. Коридор остаётся за спиной, и дверь открывается бесшумно, так что никто их не находит. Макс предусмотрительно запирается, а сам указывает мальчику на диван. — Ты хочешь, чтобы я пососал тебе? — спрашивает Дима, усаживаясь на диван и примерно складывая ручки на коленях. Он с удовольствием рассматривает разбросанные по полу кубики и забытых плюшевых медвежат на диване, а сам улыбается так нежно, что Макс даже на мгновение перестаёт дышать. — Не сегодня, маленький, — он становится перед Димой на колени и мягко целует его, прикусывая малиновые губки, которые мальчик всегда подкрашивает блеском. Он такой сладенький и милый в этой своей рубашечке, застегнутой на все пуговки, что Макс в который уже раз думает, почему мальчишка младше его на пару лет, такой правильный и послушный, выбрал себе в пару хулигана из выпускного класса? Дело, наверное, в том, что этот милый мальчик до безумия любит подчинение и контроль, а заботливый Макс всегда даёт ему все, что только малыш не попросит. Максим скользит пальчиками вверх по ножкам Димы, оглаживает его кругленький животик и трёт выступающие сосочки сквозь ткань рубашки. Мальчик приоткрывает свои губки, тяжело дыша и подаваясь грудью вперёд. Чувствительные бусинки уже возбуждены, и Макс пощипывает их и гладит, внимательно наблюдая за реакцией Димы на его действия. — Такие мягкие сиськи, — комментирует он восхищенно. — Как у девчонки. Дима на это очень смущается и краснеет, прикрывая глаза и чуть отворачиваясь. Ему стыдно, что он такой грязный мальчик, но Макс не даёт ему думать об этом, притягивая одной рукой его личико к себе, а другой продолжая ласкать. — Ты мой славный мальчик, мой маленький и такой хороший. — Тебе не противно? — жалобно спрашивает Дима, и Макс правда умиляется тому, что это совершенство в чистом виде может даже думать о таком. — Ты лучше всех, мой маленький, так люблю тебя, детка. Димочка в ответ просто часто кивает, краснеет ещё сильнее и закусывает губу. — Ты не мог бы расстегнуть мою рубашку и, пожалуйста, пососать мою грудь? — голос его такой тихий, что даже сидящему вплотную к нему Максу с трудом удаётся расслышать. — Конечно, малыш, я так и сделаю, — отвечает он, начиная расстегивать его рубашку. — Хочу вылизать твои сисечки очень сильно. Сосочки стоят, и Димочке кажется, что они пульсируют, требуя ласки и внимания — он чуть выпячивает свои титьки, чтобы Макс поскорее начал вылизывать их, но его возлюбленный просто любуется ими, ладонями лишь сжимая его бёдра. Стоит мальчику начать нетерпеливо хныкать, как Макс тут же утешительно проводит пальцем по вздёрнутому соску и довольно кивает, наблюдая реакцию ребёнка: тот сладко стонет и ёрзает попой по дивану, не зная, куда деть свои руки. В конце концов Димочка натыкается ладонью на игрушечного мишку и с жадностью его сминает, выгибая грудь ещё сильнее. Макс не торопится — он трёт подушечками больших пальцев горошинки, оттягивает их и мнёт, а потом внезапно шлепает по ним, от чего мальчик начинает влажно шмыгать носом и хныкать в голос. — Просто пососи их, пожалуйста, очень хочется, — просит он, и Макс кивает, тут же начиная вылизывать грудь малыша. Его движения очень плавные и размеренные — Макс знает все тайные местечки своего мальчика, все его точечки, нажав на которые или поласкав их можно вызвать гортанные стоны и тихий скулёж. И даже сейчас Димочка сладко стонет и, кажется, кончит без рук и стимуляции своего ануса или члена только от того, как Макс грязно лакает его соски, словно из них сочится молочко. Язык проходится по самым чувствительным местечкам, так что Дима просто течёт из головки члена как девчонка — на школьных брюках появляются пятна предэякулята. Макс замечает это и тут же отстраняется и начинает расстегивать его ширинку, чтобы снять их и трусики мальчика. Он помогает обласканному Димочке избавиться от остатков одежды и сам стягивает школьную форму, торопясь и уже не сдерживаясь в желаниях — ему хочется поскорее вставить свой член в узкую дырочку мальчика и кончить глубоко внутрь, продолжая наглаживать при этом его соски. — Разведи свои ножки пошире, малыш, — просит он, помогая поставить ножки мальчика на края дивана и раздвинуть коленки в стороны. Вид открывается замечательный — заласканные бордовые соски торчат, член исходит из дырочки уретры капельками смазки, а гладкий анус пульсирует, требуя вставить в него пальчик. Не выдерживая соблазна, Максим мягко трёт сухую дырку кончиками пальцев, чуть тыкаясь в неё и надавливая на сжимающиеся края. Димочка же так отчаянно разводит в стороны ноги, помогая себе ладонями, что даже краснеет и от усердия, и от смущения из-за такой открытой позы — он очень хочет услужить своему мужчине, который очень скоро натянет его на свой член и с любовью будет трахать, вжимая в диван и размазывая по его животику выступающие капли предэякулята из мочеиспускательного канала. Пальчики Макса ощущаются на дырке очень сильно — из-за того, что она совсем не смочена, тычки слегка болезненные, но желание раскрыться перед любимым куда сильнее. Макс же прекрасно понимает, что дырочке нужно гораздо больше, чем пара пальцев, так что он наклоняется и широко проводит языком, сплёвывая на анус и тут же растирая слюну пальчиком. — Такая блядкая киска, — шепчет он, начиная лизать ее и толкать внутрь язык. Димочка в отчёт стонет тихонько, а сам сжимает дрожащие пальчики на своих стопах, раскрываясь для любимого сильнее. Слюни так мало, так мало и одного пальчика, который скользит глубоко внутрь дырочки, но не задевает набухшего шарика простаты — Макс просто издевается, глядя в лицо мальчика и ловя его стоны. — Мне очень хочется кончить на тебе. — Ты хочешь мой член? — спрашивает он, словно бы сомневаясь, и Дима часто кивает. — Да, мне очень хочется глубоко тебя в мою киску. В рюкзаке Макса между книжками по алгебре и физике лежит небольшая баночка с ягодной смазкой — запах так нравится Димочке, что Голышев никогда не выбирает ничего другого, стремясь сделать своему малышу приятно. Он выдавливает несколько капель себе на пальцы, растирает ее, согревая, а потом подвигается к попке Димы ближе. Первое прикосновение ласковое и невесомое — он просто смазывает дырочку, не слишком сильно надавливая и только дразня. Дима же просто тихонько постанывает, приоткрывая ротик, царапает свою кожу на ногах, и Макс целует его успокаивающе, не позволяя быть настолько жадным. Это очень заводит — то, как сильно мальчик хочет его, насколько он нуждающийся здесь и сейчас. — Хочу протолкнуть в тебя несколько пальчиков, — шепчет Макс, надавливая на дырочку. — Чтобы ты подавался мне навстречу, родной. Дима понятливо кивает и смотрит на Голышева из-под приспущенных ресниц: пожалуй, разморенный и вот такой вот разрушенный мальчик — собственный кинк Голышева, его слабость и самая большая любовь. Пусть все это хоть трижды неправильно, но он готов продолжать, пока Дима тает в его руках, насаживаясь растраханной дыркой на его член и стонет его имя, путаясь в признаниях в любви и всхлипах. Макс толкает пальчик глубже, нащупывая простату и толкаясь прямо в нее подушечкой. Дима от этого выгибается еще сильнее и стонет совсем уж жалобно, так что Макс не сдерживает себя и проталкивает второй. Тот проходит с трудом, потому что мальчик совсем узкий, и Голышев замирает на несколько минут, не двигаясь, а только поглаживая эластичные стеночки изнутри. Диме неприятно резкое проникновение — слезы скапливаются на длинных ресницах, стекают по щекам, и Макс тянется к нему и слизывает соленые дорожки, свободной рукой поглаживая животик мальчика. — Давай, — шепчет тот, кивая. Удовольствие от прикосновений пересиливает, и Макс толкается, срывая с губ Димы судорожный стон. Внутри горячо и скользко от смазки, а член мальчика напряжен и исходит смазкой на животик — Макс тут же наклоняется, чтобы слизнуть с головки несколько капель, а потом не выдерживает и берет член полностью в рот. Он посасывает и ласкает, сосредотачиваясь на размеренных толчках по простате малыша, пока не понимает, что настала пора для третьего пальца. — Еще один, детка, — предупреждает Макс, поливая дырочку гелем. Дима стонет, послушно принимая все три и кривится от боли — губы искусанные и опухшие, ровно, как и края его ануса. Маленькая дырочка сжимается на трех пальцах, пытаясь вытолкнуть их наружу. Член немного опадает, но Макс продолжает аккуратно давить на шарик простаты, стимулируя его и выдаивая, отчего мальчик снова возбуждается. Боль отходит на второй план, и он уже самостоятельно подается навстречу, передвигая ладони с ног на собственные ягодицы, чтобы раскрыться как можно более хорошо для своего любимого. В дырке влажно хлюпает, и Дима краснеет от этих пошлых звуков, отворачиваясь и пряча лицо. — Малыш, — зовет его Макс мягко. — Просто смотри на меня. Дима тут же переводит на него взгляд, полный слез и обожания, так что Голышев теряет голову от любви и желания трахнуть своего мальчика как можно скорее. — Сегодня я хочу попробовать запихнуть в тебя четыре пальчика, детка, — спокойно и очень медленно объясняет он, продолжая двигать рукой в дырочке ребенка. — Просто попробуем с такой большой штучкой, малыш. Я уверен, что ты справишься и все хорошо примешь. — Хорошо, — соглашается Дима, кивая и всхлипывая. — Я думаю, что сделаю это для тебя. — Мой хороший, — благодарно шепчет Макс и целует внутреннюю сторону бедра. Он продолжает трахать его пальцами, не останавливаясь и гладя его свободной рукой. Пальцы проходятся по животику, пока не нащупывают возбужденный сосок — Макс мнет его, оттягивает, легонько покручивает, наслаждаясь стонами Димы. Тот так искренне подставляется под прикосновения, так отзывчив, что Максу без труда удается пропихнуть еще один пальчик. Эластичные стеночки растягиваются, нехотя принимая длинные пальцы, и Дима на мгновение даже принимается ерзать попкой, чтобы отстраниться, но Макс не дает — просто подтягивает его к себе за бедра и целует в губы на выживание. Он вылизывает, прикусывая язычок мальчика и оглаживая кончиками пальцев его дырочку. Она внутри такая мокрая теперь, горячая и жадная — сжимает пальцы, привыкая к размеру, и Макс толкает глубоко и возбужденно, представляя свой член вместо них. — Хочу, чтобы ты кончил на моих пальцах, без стимуляции члена, — просит он, мелкими поцелуями спускаясь вниз к груди Димы. — Будешь хорошим мальчиком? Дима стонет, и Голышев понимает, что тот уже на грани: пальцы на ножках поджимаются, а маленькие яички подобрались. Это невероятно, но стоит только Максу нажать на точку внутри него еще раз, как из головки начинает сочиться сперма, стекая на животик. Дима стонет тихонько, даваясь воздухом, а Макс, любуясь, торопливо стягивает свои брюки и пристраивает свой член к все еще кончающей дырке. Он проталкивает пенис сразу на всю длину, а мальчик от этого только кривится, потому что теперь пенис любимого после оргазма ощущается не так прекрасно, как пальцы. Но он послушно принимает его и старается подмахивать, чтобы возбужденный его мужчина скорее кончил внутрь. Максу же хватает только несколько толчков, чтобы довести себя до оргазма — он толкается глубже, замирает и спускает так сильно, прижимая Диму к себе и целуя его плечи. — Спасибо, это было так восхитительно, — шепчет мальчик, отходя от собственного оргазма. — Детка, ты так отлично справился, — Макс тяжело дышит и аккуратно сползает на пол, чтобы достать влажные салфетки и вытереть попку Димы от спермы и смазки. Он напоследок целует ягодички, оглаживая россыпь родинок на ней, а потом помогает ему одеться: Дима после оргазма совсем сонный и разморенный, ленится вставать. И Макс вовсе не заставляет его — торопиться некуда, так что он просто подхватывает своего любимого на руки и обнимает, пока тот дремлет в его объятиях. Так или иначе, мальчик заслужил немного отдыха. А уроки фортепиано могут и подождать.