Лерка

Совершать свои прогулки Уходи в другой район, Потому что, если дома Ты их будешь совершать, Потрясенные соседи Могут взять с тебя пример, И тогда в твоем квартале Невозможно станет жить. (Г. Остер) - И что ты ему сказал? - Что он мне нужен. - А он? - А он не верит. - И я его отлично понимаю, - Дашка разлила по кружкам чай, достала печенье. - Даш, что мне делать? - Это зависит от того, чего ты в итоге хочешь добиться. - Я хочу быть с ним. - Оп-па! – Дашка улыбнулась. – Влюбился? - Влюбился… - кивнул я. - М-да, папа меня убьет. - Почему? - Считает, что ты из-за меня такой распущенный. - Ты поможешь? - Но никаких гарантий, хорошо? – я опять кивнул. – Я-то не парень. Ночью мы с Никитосом и Пашкой торчали под Леркиными окнами. - Ты бы хоть лекала нормальные сделал, а? – бухтел Никитос, размешивая краску. – Мы же пишем, как курицы лапами. - А мы будем стараться. Пашка, бери мелки, обводи контур. - А что писать-то? - «Лерка, я тебя люблю». - А подпись? - «Твой М». - Так? - Блин, ну ровно же надо, а у тебя строка вниз идет. - Иди ты в задницу, - обиделся Пашка. – Пиши тогда сам. Сам я не мог, почерк совсем караул. - Ну, Пашка. - Ладно. Ник, давай кисточку. - Будет из окна второго этажа видно? – заволновался я. - Слушай, тут и с пятого будет. Открылось окно на первом этаже, и пронзительный женский голос разрезал относительную ночную тишину. - Хулиганы, идите отсюда. Я полицию сейчас вызову. - Мы ничего плохого не делаем, - крикнул Пашка. - Вот у своего дома и не делайте. - Давай быстрее, - поторопил Пашку Никитос. – Вдруг и вправду вызовет. Пашка торопился. Буквы выходили не очень красивые, но понятные. - Черт, менты, - шепнул Никитос. Мы озирались в поисках места, куда можно спрятаться. Не успели. - Добрый вечер, молодые люди, - из машины вышли двое. Ну, все… - Жалоба на вас – шумите. - Простите, мы не будем больше, - подал голос Пашка. Как самый коммуникабельный и наглый. - Так, что у вас тут? Хм… асфальт портим? Оштрафовать вас? - Не надо, - жалобно протянул я. Денег у меня не было совсем. - Любовь? – я кивнул. - Она хоть красивая? - менты нам попались молодые. - Вообще зашибись, - нервно хохотнул Пашка. - И кто из вас «М.»? - Я. - Завтра смыть. Приедем, проверим. Мы синхронно закивали. - Все, валите тогда отсюда. Повторять не пришлось. Утром я ждал Леркиной реакции. Дождался. - Миша, у тебя совсем мозгов нет? – и это вместо ответного признания. – Ты зачем это сделал? - Прощения просил, - робко ответил я. - Идиот, - и Лерка отсел за другую парту. План «А» не сработал, следовало перейти к плану «Б». Я пришел к нему вечером с охапкой тюльпанов. С тюльпанами вообще удачно получилось, их тем вечером Дашке жених подарил, а у нее аллергия началась. Я, разумеется, вызвался пристроить букетище в хорошие руки. Дальше порога меня не пустили. А букетом я получил по морде. Какое же счастье, что это были не розы! Стоило признать, что план «Б» тоже провалился. О том, что Пашка играет на гитаре, я знал давно. - Не пойду, нет, не проси. Нет и нет! И еще раз нет. - А я Кристинке расскажу, в каких спорах ты участие принимаешь. И ты мне денег должен. - Шантажист. Петь будешь сам. - Не вопрос. Нет, на самом деле я боялся. Слух у меня вроде есть, а вот голос… на любителя, скажем так. К счастью, окно у Лерки было открыто. Пашка заиграл, а я запел. Громко, с душой, фальшиво. «Луч солнца золото-ого Тьмы скрыла пелена-а. И между нами снова Вдруг выросла стена»*. После первого куплета, когда я тянул «а-а-а-а-а», окно Лерка демонстративно закрыл, зато открыли соседи. Я допел. - Так, молодые люди, опять на вас жалуются, - те же менты. - Весна, - философски заметил Пашка. – Коты в марте орали, Миха – в апреле. - Что, не отвечает красавица взаимностью? – хохотнул один из ментов. Я закусил губу и покачал головой. - Ладно, валите отсюда. Мы свалили. Опять провал. - Я не знаю, что делать, - жаловался Дашке. – Сердечки на асфальте рисовал, цветы дарил, серенаду под окном пел, а ему все равно. Не могу больше. - Скажи ему в лицо. Поговори с ним. - Да говорил уже. - Это ты тогда говорил. Спроси у него прямо, чего он хочет. Пожалуй, это имело смысл. Я пристал к Лерке на перемене. - Нам надо поговорить. - Господи, опять? – устало спросил он. – Тебе не надоело надо мной глумиться? Не насмеялся еще? - Я не смеялся, - ответил тихо. – Я всерьез. Мы стояли возле туалета, в рекреации болтался народ, но мне не было никакого дела ни до кого, кроме Лерки. - Всерьез? - Я люблю тебя, - за эти дни я так измучился, столько раз представлял себе, как признаюсь, что слова вырвались как-то сами собой. - Не надо, Миша. Я схватил его за плечи, тряхнул легонько. - Если ты ко мне хоть что-то чувствуешь, дай мне шанс. - Ты жалок, - прошептал он. Я на мгновение поверил. Пока не посмотрел в глаза. Он хотел мне верить, хотел и боялся. И в этом была лишь моя вина. - Я никогда тебя не предам, клянусь. Давай попробуем? – я впечатал его спиной в стену и поцеловал. Спустя мгновение, показавшееся мне вечностью, Лерка ответил. За моей спиной Пашка и Никитос гоняли зевак, но я этого даже не слышал. Алгебру мы прогуляли. Сидели в обнимку на скамейке в пустом сквере. - Ты меня простишь? - Прощу. Первый и последний раз, Миша. Еще раз устроишь такое безобразие, как в эти дни… - Я знал, что ты не останешься равнодушным, - довольно улыбнулся я. - О-о! – закатил глаза Лерка. - Началось. Я рассмеялся, уткнувшись носом ему в ухо. - Жутко по тебе соскучился. А ты? - Ты так донимал меня своим вниманием, что я не успел. - Правда? – вышло как-то жалобно. - Миша, ты идиот, - Лерка погладил меня по голове. – Конечно, я соскучился. Очень. - Ты меня любишь? - А ты не обнаглел ли? - Любишь? – я покрывал поцелуями его шею. - Да-а. - «Да, люблю» или «да, не останавливайся»? - Люблю, не останавливайся, - простонал Лерка. Кажется, это был самый счастливый момент в моей жизни. - Ты будешь со мной встречаться? - А что я делаю, по-твоему? – я полез руками ему под рубашку. – Буду. - То-то же! – улыбнулся я. ----------------- * http://www.youtube.com/watch?v=jbsuLAeFwRU