***
Их настигли у города Гелибол, что лежит в подгорьях Пустульских гор. Буквально окружили люди Нильфгаарда. Напряжение нарастало еще во время подхода к городу, но они оба молчали об этом. Мрачность города окутывала всю местность, а склоны ближайших гор лишь придавали устрашающий вид. Войдя на улицы города, вокруг кружилась тишина. Ни жителей, ни торговцев. Все ставни заперты, дым из труб домов не показывается. Город, будто вымер. Лишь легкий ветер поднимал пыль с грязных улиц и переносил ее на небольшие расстояния. В столь оглушающей тишине был слышен лишь отчетливый стук копыт двух лошадей, передвигающих по каменной тропе. И ничего. Ведьмак переглянулся с девушкой. Помотал недовольно головой и указал на меч. Цири поняла его без слов и лишь кивнула. Келпи фыркнула и остановилась, не желая идти дальше. Вслед за ее реакцией остановилась и Плотва, засеменив назад. — Не нравится мне все это, — сквозь зубы пробормотал Геральт, спрыгнув с лошади и обнажив меч. Цири было последовала за ним, но ведьмак остановил ее рукой, давая понять, чтобы та не двигалась и ждала его. Он не успел сделать и шагу, как грубый арбалетный болт влетел в его плечо. Ведьмак покачнулся, бросил уничтожающий взгляд на выходящих людей из укрытий. Услышал вскрик Цири и стук каблуков по камням. Она коснулась рукой его раны, но не успела ничего сделать, как Геральт быстро выдернул острый наконечник из плеча. — Ублюдки, — прошипела девушка, обнажая свой стальной меч. — Не лезь, — грозно ответил белоголовой. — Я тебя не брошу. Им нужна я, а не ты. Нильфгаарцы буквально окружили их, выходя из засады. Направили на двоих ведьмаков пики и арбалеты, насторожено выставили мечи и прикрылись щитами. А затем несколько расступились, и внутрь кольца вышла Йеннифэр в черно-белом платье. Как всегда. В ее глазах читалась какая-то грусть. И сожаление. За ней, в черном строгом костюме, под стать чародейке, стоял Имир и не сводил взгляда с двоих загнанных зверей. — Пускать болт было необязательно, — недовольно произнесла Йеннифэр, косо глядя на одного из стрелков. — Эмгыр просил привести его живым. Стрелок промолчал, лишь отводя взгляд от прожигающего взгляда фиалковых глаз. — Цири, Геральт, я не думаю, что нужно применять силу. Просто пойдемте с нами, — спокойно начала чародейка. Она не смотрела на ведьмака. Ей до сих пор было отвратительно смотреть на него. Даже сейчас она больше не чувствовала к нему ничего. Лишь злость и недовольство. — Я не собираюсь возвращаться, — крикнула Цири. — Оставь нас в покое, Йеннифэр. — Не могу, — как-то грустно ответила чародейка и, поджав губы, оглянулась на Имира. Тот продолжал молча стоять и смотреть на ведьмака. Не прерывая взгляда. Не моргая. Они оба смотрели друг на друга. Как заклятые враги, встретившиеся спустя много лет. Геральт крепко сжимал рукоять меча. Рана не давала о себе знать. Нет. Она горела пламенем. Пульсировала. Но ведьмак этого не показывал. Если придется сражаться, он будет сражаться, даже если рука отнимется. Вокруг вновь воцарилась тишина. Если бы кто-то знал, а знал об этом лишь командир отряда, что среди всех собравшихся была парочка новобранцев. Новобранцы, слышащие ужасные истории о мяснике из Блавикена, душераздирающие легенды о Белом волке. Они, дрожа всем телом, смотрели на знаменитого убийцу чудовищ, держа в руках оружие. Неверный шаг, действие и выпущенный болт летит в ведьмака. Геральт успел сориентироваться и отпрыгнуть в сторону. Этим моментом был дано начало кровопролития. И к черту все мысли о том, что двое ведьмаков не справятся с целым отрядом Нильфгаардцев и двумя чародеями. Битва началась мгновенно. Цири и Геральт сорвались с места, начиная резать справа и слева всех врагов, продолжая стоять друг к другу спиной. Продолжая защищать друг друга. Имир, схватив Йеннифэр в охапку, кинулся бежать в защищенное место. Откинул ее от себя, когда та начала бить его по груди кулаками. — Куда ты меня тащишь? Надо воспользоваться моментом и… — И помереть? Там сейчас такая резня начнется, хочешь попасть под чью-то стрелу или меч? — испуганно держа женщину за плечи, Имир продолжал приводить ее в чувства. — Там не место для тебя. И для магии. Ты можешь просто взять и покалечить Цири. Неужели не видишь, что они всегда стоят рядом? У тебя не получится как-то навредить ведьмаку, не задев Цириллу. Уходи. Я все сделаю. — Я не оставлю тебя! — вскрикнула чародейка. — Эмгыр… — Эмгыр доверяет тебе. И он знаком со мной. Не переживай. Йен, ты дорога мне, я не хочу тебя потерять. Женщина посылает хмурый взгляд в сторону мужчины и отталкивает его: — Я, что, по-твоему? Не могу за себя постоять? Ты, похоже, плохо меня знаешь, Имир! Она не успевает отойти от него на большое расстояние, как слышит издалека офирский диалект, как ее тело мгновенно окаменевает, как она испуганно оборачивается в его сторону и пытается что-то сказать, но не успевает. Имир виновато смотрит на обмякшую женщину, поднимая ее с земли. Едва касается губами холодного лба. Хмурится от боли, которая начинает распространяться по его телу. Душевной боли. — Прости, Йен, так будет лучше. Поспи немного, — он относит ее в ближайший дом, кладет на кровать и уходит, еще раз взглянув на спящую черноволосую чародейку. Кровь смешивалась с проступившем потом. Кровь врагов. Сердце ускоряло свой ритм, дыхание учащалось. Цири, шмыгнув носом, осмотрела лежащих Нильфгаарцев. И надеялась, что они уже не встанут. Они слишком отдалились друг от друга. Их разделяло шагов двадцать. Но казалось, что шагов двести. Он сражался в полную силу. Не обращал внимания на саднящую боль. И еще мимолетно успевал следить за Цириллой. Страх, что ее заберут, что ее ранят, заставлял его убивать несмотря ни на что. Откинув от себя еле живого бойца, Цири вновь взглянула на Геральта. И кинулась к нему, сокращая дистанцию. Будет все же лучше, если они будут рядом друг с другом, прикрывая спину союзника. Продолжала пробираться в его сторону, рассекая тела нильфгаардцев, своих подчиненных в будущем. Если бы она осталась в Вызиме. Мимолетно увидела стрельца, заряжавшего арбалет и нацеливающего на ведьмака. Срывается с места, не обращает внимания на резкую боль с правого бока, не обращает внимания на то, как слегка подкосились ее ноги, как зазвенело в ушах и как потемнело в глазах на секунду. Останавливается рядом с Геральтом, буквально за долю секунды до выпущенного болта. Взмахом меча отбивает летящий на поражение снаряд, при этом попадая им в соседнего нильфгаардца. — Я, по-моему, просил больше так не делать, Цири! — кричит Геральт, отталкивая от себя врага. — Прости, я тебя защищала, — пожала плечами девушка и зажмурилась. Приложив руку к боку, который нескончаемо пульсировал, на перчатке отпечаталась кровь. Ее кровь. — Вот черт, — прошипела Ласточка, успев откинуть от себя еще одного нападавшего. — Цири, чтоб тебя! — Геральт на минуту засматривается на рану, хватает ее за талию, защищая ее своим телом. — Все в порядке, я могу сражаться, — отталкивая его руку, девушка вновь встает в боевую стойку, пытаясь отогнать от себя обморочное состояние. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Точно так же, как и нельзя дважды спасти кого-то в один и тот же момент. Цирилла не могла сражаться уже в полную силу. Она не настолько мужественна, как Геральт, который продолжал сражаться, будто за двоих. Она бы не успела добежать до него второй раз и как-то оградить от меча нападавшего, она могла только наблюдать, как Геральт получает в спину режущую рану от меча. Цири вскрикивает. Отправив последнего подыхать на землю, кидается в сторону ведьмака. Но не успевает сделать и шагу, как все вокруг замирает. Будто часы остановились. Она оборачивается. Все застыли в одном положении. Видит, как Геральт замер при падении. И вновь оборачивается, услышав чьи-то тихие шаги. — Имир? — выдыхает Цири. — Что ты сделал? Не подходи ко мне! Я знаю, чего ты хочешь. — Я все лишь остановил время. Это ни что, по сравнению с твоей силой, Ласточка, — пожал плечами офирец, продолжая медленно подходить к раненой девушке. — Ох, дорогая, ты и представить не можешь, чего я желаю. На последних словах он мгновенно преодолевает расстояние, хватая девушку за плечо. — Давай так, птичка, ты поможешь мне, а я помогу тебе, — Имир переводит взгляд на Геральта. — Чего ты хочешь? — хмуро спрашивает Цирилла. — Все лишь, чтобы ты меня отправила в прошлое… — Я не могу этого сделать. Я перемещаюсь только между мирами. — О, нет, ты можешь. И я поспособствовал в этом. Я помогу тебе. Чародей грубо хватает ее за руки, начинает бормотать какое-то заклинание. Девушка чувствует, как ее тело становится будто невесомо. Ощущает все как при перемещении. Кто он такой и почему помогает ей переместиться?***
Они очутились на каменной плитке посреди гор. Сквозь мутные очертания проглядывалось чистое ночное небо. Девушка несколько раз мотнула головой, чтобы зрение пришло в порядок. Бок начал ужасно болеть, казалось, что все ее силы оказались на нуле. Было сложно даже встать. Она обратила внимание на стоящего чародея, который не сводил своего взгляда с еще одного мужчины, который бродил из стороны в сторону, медленной, расслабленной походкой. Он вдруг останавливается и удивленно смотрит на Имира. Будто когда-то его уже видел. Едва ухмыляется и продолжает молчать. Подбирает слова. — Имир? Какими судьбами? — без особого удивления начал мужчина, чем-то похожий на Имира. А похож он был лишь цветом кожи и цветом глаз. Неужели еще один офирец? — Я пришел за тобой, учитель. Я знаю, что ты умрешь. — Ох, Имир, я не умру. Я всегда буду рядом, — спокойно ответил незнакомец. — Нет! Я ощущал всю боль, когда тебя Он убил! Он разгадает загадку. Он сможет спасти Ольгерда и себя. — Не говори глупостей… А это кто? Мужчина смотрит на сидевшую на коленях девушку, сначала непонимающе, а затем более заинтересованно. — Неужели? Цирилла? Львенок из Цинтры? — офирец подает руку, но Цири не двигается. — Что с тобой сделал мой ученик? Ласточка не отвечает. Лишь переводит взгляд на сидевшего ведьмака. Он всегда так сидел при медитации. Она срывается с места, но не может даже встать. — Геральт, Геральт! — кричит и продолжает ползти к нему. — Он не слышит тебя. Весь его разум не здесь, а в мире, созданным мною. — Что ты сделал с ним? — Он всего лишь решил сыграть со мной. Если выиграет, я отпущу его, если нет, то заберу его душу. — Я убью его! — рявкает Имир. — Сейчас нужный момент. — Не лезь не в свое дело, сынок! — грубо начал Гюнтер. — Это дело касается лишь нас двоих. — Ты умрешь! — В этом времени Геральт еще не нашел меня. Ты хочешь изменить будущее? Ты хоть понимаешь, что все поменяется. Он не найдет меня. Не спасет Аваллак’ха. — Так будет лучше. — Ты никогда не будешь с Йеннифэр, — продолжила Цири. И мужчина остановился. — Все. Было. Сделано. Специально. Для. Этого. Дня, — отчеканил Имир, поворачиваясь к девушке. — Скажи мне, Цири, ты помнишь время, проведенное в том замершем мире? — К чему такой вопрос? — нахмурилась девушка. — Ты там не должна была быть. Когда Аваллак’х открыл тебе портал в тот мир, ты переместилась не туда. А в мир Aen Elle. Аваллак’х был моим, как бы это сказать, рабом. Он должен был тебя обучить. Развить твою способность, чтобы ты могла перемещаться в прошлое. И он сделал это. Но я не рассчитал, что эльф придет в себя. И этот хитрый лис решил все исправить, лишил тебя памяти и отправил умирать в замерзший мир, как и хотел. Только вот ваша с Геральтом связь… Я был удивлен, когда он прислал письмо Йен о том, что ты жива. Пришлось наведаться к старому другу и узнать, что он меня обманул. И все же, спасибо ведьмаку, что он спас тебя. Если бы этого не случилось, я бы так и остался в неведении. И просто напросто остался ни с чем. — Ты ублюдок! — вскрикивает Цирилла, встав на ноги и покачнувшись, — даже если все так, как ты говоришь. Неужели ты хочешь пожертвовать любовью к Йеннифэр, чтобы спасти своего учителя? — Мы с ней встретимся вновь, — спокойно ответил Имир. — Она будет под действием последнего желания. Она будет продолжать любить Геральта и просто напросто не даст тебе войти в ее жизнь. Имир лишь хмыкает, смотрит на Гюнтера, который продолжает говорить о том, чтобы ученик не лез в прошлое. Что даже он сам не позволяет себе заниматься подобным. Игра со временем ужасная штука. И очень опасная. Цири испуганно глядит на Геральта. Если он нашел ее в настоящем, значит, он разгадал загадку. Она почти не раздумывала. Схватила Имира за руку, когда тот направлялся в сторону Геральта. И на остатках сил переместилась в настоящее. Теперь она поняла, как это делается. Имир откатывается в сторону мертвых тел. Тяжело дышит. И бормочет себе под нос несуразные вещи. Будто в бреду. Девушка начинает кашлять. Слишком много сил требует перемещение во времени. Она ищет взглядом ведьмака. Видит, как тот, с опущенной на грудь головой, сидит на коленях и трудно дышит. Девушка подползает к нему, аккуратно берет его лицо в свои руки. Тихо шепчет по имени. Он медленно открывает глаза. — Цири, — пробормотал ведьмак. — Все хорошо, я рядом. Давай переместимся отсюда. Надо заняться твоими ранами. На остатках сил перемещается. Только. Только в голове у нее не было четкого пункта назначения. Она просто не знала, куда стоит переместиться. Где им помогут. Где их не найдет Имир. И не воспользуется ситуацией. Просто не знала. Вновь тишина. Вокруг белая пелена. Белый пол. Стены. Все вокруг. Куда они попали? Геральт лежит на ее коленях. Едва дышит. Девушка непонимающе обводит взглядом помещение. Тишина оглушала. Голос эхом отдавался в каждом уголке этой белой комнаты. Неужели так выглядит забвение? Проводит рукой по щеке ведьмака, улыбается сквозь слезы и тихо шепчет: — Я нас спасла… — Да, но какой ценой? — прохрипел белый волк. А потом. А потом он растворяется в белой пелене. Будто его никогда и не было. Она видит черный дым, поднимающийся с ее колен, с того места, где лежал Он. И исчезает. Испуг в глазах. Она пытается ухватить черный дым руками, но лишь больше разгоняет его. Начинает кричать. Закладывает уши. Такое ощущение, что даже стены безмерного пространства начали дрожать. Сквозь слезы бормочет его имя. Обхватывает себя руками, начинает раскачиваться из стороны в сторону и плакать. Рана стала серьезнее болеть. Неужели из-за ее душевного состояния? Все болит внутри, все болит снаружи. Вся она сплошная кровоточащая рана. Брошенная всеми. Убитая. Сломленная. Истерика сошла на «нет». Она без эмоций пялится в одну белую точку. Понимает, что все закончено. Что она растворится здесь точно также, как и он. И они будут вместе. Не здесь. Но все же вместе. И никто их уже не разлучит. Так она думала очень долго. А затем… — Почему дорогие мне люди должны страдать из-за меня? Из-за моих сил? — шепчет в тишину. Собирает последние свои силы в кулак. Думает лишь о нем. Об их путешествиях. О том, как она поняла, что влюбилась в него. Он для нее роднее всех. И он не должен страдать. Должен продолжать жить. Несмотря ни на что. Вновь круговорот времени. Она чувствует, как все ее тело начинает жечь, как маленькие раны начинают проявляться на теле. Ужасная сила. Ненужная сила. Лучше бы ее не было. Затем она падает на мягкий красный ковер. Чувствует запах лаванды. Понимает, что очутилась в кабаре Лютика. На втором этаже. Видит сквозь окно, как начинает пробиваться свет. И слышит отчетливо, как кто-то трудно дышит. Ведьмак вскакивает с кровати. Проводит рукой по лицу. А затем замечает лежащую девушку на полу. Столь родную девушку. Которая истекает кровью. Сквозь слезы она улыбается, вновь видя дорогого ей человека. Протягивает в его сторону руку, но та безнадежно падает. — Цири?! Откуда ты здесь? — он падает возле нее на колени, прижимает к себе хрупкое и обессилевшее тело девушки. — Нужно позвать врача. — Никого не нужно звать, — помотала головой Ласточка. — Я знаю, тебе приснился дурной сон. Не верь ему. Не иди за мной. Не ищи и не спасай. Я здесь, видишь? — Цири, как я могу сидеть, сложа руки? — продолжает ведьмак. — Сможешь. Я прошу тебя. Ох, Геральт, спасибо за все, что было, — она продолжает тихо плакать, проводит рукой по его щеке. На последних силах приподнимается в его руках и нежно целует, — я люблю тебя. Для нее это было странно. Он даже не отпрянул. Настолько был в шоке от ее появления? Она не узнает наверняка. Не узнает, спасет ли он ее или нет. И что вообще будет дальше. Она рассыпается в его руках черным песком. Как в его сне. Песок медленно растворяется, как сахар в горячей воде. Исчезает из этого мира. Оставляя ведьмака вновь одного. И все же… И все же, рано или поздно, они встретятся вновь.