Любовь и долг

      — Что она здесь делает?       — Её милость здесь с официальным визитом, о котором нас уведомляли заранее, и о котором я пытался тебе рассказать. Но ты был слишком занят, чтобы слушать меня. — Да, разговор о каком-то визите и вправду был несколько месяцев назад, но Оберин не слишком внимательно слушал. Он планировал отсутствовать, когда бы к ним ни явились гости из столицы, оказалось, что у брата были другие планы. — Садись. У её милости есть что поведать нам.       — Не стоит, принц. — Она сидит в кресле, глаза опущены, руки сложены на коленях, волосы собраны в косу — воплощение чистоты и целомудрия, прямо воплощенная Дева, а не женщина, занявшая место его сестры. — Не стоит так официально, когда нас не слышат посторонние.       — Можете не переживать, Лианна. — Зачем брат притащил его сюда? Любые дела между Таргариенами и Дорном можно решить без его участия, если только эта королева не приехала, чтобы покаяться за Элию и сообщить, что они с Рейегаром отрекаются от трона, отдают его Рейнис, а сами отправляются в изгнание куда-нибудь в дотракийские степи. — Пока мы здесь, никто посторонний нас не услышит. Начинайте, лучше с самого начала, чтобы мой брат понял, с какой целью я его вызвал.       — Хорошо, принц. — Она поднимает голову и бросает короткий взгляд на Оберина. Глаза серые, северные, а в глазах любопытство и усмешка. Почему-то он думал, что она будет смотреть иначе — испуганно, пристыженно, неуверенно, как угодно, но не так. — Для всех я приехала в Дорн, чтобы узнать о нём побольше и решить, смогут ли здесь обеспечить достойную жизнь детям королевской крови.       — Это глупо. — Оберин знает, что надо бы дать ей договорить, но её слова звучат почти как оскорбление. — Дорн долгие годы был домом для принцев и принцесс. В том числе и для тех, в ком текла драконья кровь.       — Это лишь причина. — Она только качает головой, но в глазах мелькает холодная злость. — На самом деле я хочу разобраться с событиями мятежа. У меня есть подозрение, что часть из них могла быть подстроена.       — А это ещё глупее. — Вот теперь точно стоило бы её дослушать, у Дорана были такие же предположения, но Оберину нравится её поддевать. Она реагирует не так, как он ожидал, и это интересно. — Никто не поверит в такое прикрытие.       — Мне и не нужно чтобы поверили. — Доран хмурится, пожалуй стоит всё же дать ей договорить это могло помочь в поисках людей, виновных в смерти его Элии. — У меня есть лишь подозрения, но никаких шансов их подтвердить или опровергнуть, это может сделать лишь человек, которого я подозреваю. Мне надо чтобы он заинтересовался происходящим.       — И кого же вы подозреваете? — Оберину тоже очень интересен ответ на этот вопрос. Ещё, он бы спросил, с чего она вообще взяла, что во всём произошедшем есть вина чья-то помимо её и Рейегара, но этот вопрос подождёт.       — Вариса. — Она молчит, прежде чем произнести это имя. Тихо, почти шёпотом.       — У вас есть причины думать на него? — Допустим, причин подозревать Вариса в чём-то было предостаточно, но как она собиралась получить признание и остаться в живых? Или не планировала? Оберина такая жертва вполне бы устроила, Элия была бы отомщена.       — Да. Кто-то перехватил письмо, которое я отправляла отцу, кто-то ввёл в заблуждение моего брата Брандона, кто-то разослал ложные письма с вестью о гибели Рейегара. — Она сцепляет руки в замок, но пальцы всё равно чуть вздрагивают. — Не столь уж у многих была возможность сделать что-то подобное. Рейегар думал на старого мейстера Пицеля, но я не уверена, какой смысл ему обманывать собственных покровителей — Ланнистеров.       — А Варису значит смысл есть? — Доран лишь кривится при упоминании львов, и Оберин в очередной раз поражается его самообладанию. Если бы говорил он, то всем пришлось бы выслушать пару десятков проклятий в сторону предателей и убийц.       — Я не знаю. Мы вообще очень мало знаем о Варисе. — Она прикусывает губу, забавный жест, интересно, что это значит? — Кто он? Откуда? Есть ли у него родные? Зачем он прибыл ко двору? Какие цели преследует? Я уже три года знакома с этим человеком, но не могу ответить ни на один из этих вопросов. Я не могу сказать был ли для него смысл устраивать всё это, но он один из немногих у кого нет оправданий.       — Это разумно. — Доран наклоняется вперёд, подпирает голову кулаком. Ну вот он уже задумывается над её идеями, похоже, они нашли общий язык. — Я тоже думал над историей с фальшивыми письмами, это могло бы быть выгодно многим, но из наиболее близких к королю или мятежникам — Аррену, Пицелю и Варису. И пожалуй, я соглашусь, что Варис единственный, кто из-за мятежа не потерял ничего, о чём нам было бы известно. По крайней мере, это стоит проверки. Есть ли у вас план, как получить ответы?       — С этим сложнее. — Она тяжело вздыхает, ещё крепче сжимает руки. — Мне нужно выманить его из дворца. Мой визит в Дорн должен быть для него интересен сам по себе, но с дальнейшим у меня пока есть определённые сложности. Я знаю какие вопросы надо задать, но пока не решила как мне пережить этот разговор в случае утвердительных ответов.       — Здесь, пожалуй, я смогу вам помочь. — Доран улыбается и косится на Оберина. — И с привлечением внимания тоже. Мой брат познакомит вас с Дорном, покажет Солнечное Копьё и Водяные Сады, где предстоит жить нашим юным гостям, а заодно и несколько мест очень удобных для разговоров с людьми недружелюбно настроенными.       — Прекрасный план, но мне кажется, ты забыл поинтересоваться моим мнением. — Оберин вовсе не собирается нянчиться с этой северянкой, ему всё равно, что с ней будет. Если она умрёт, то так даже и лучше, будет плата за Элию. — Я собирался после этого разговора вернуться в Водные Сады к Элларии, и уж точно не собираюсь знакомить с Дорном её.       — Нам действительно так нужно обсудить это при постороннем человеке. — Доран тяжело вздыхает, но в этот раз Оберин не собирается уступать. Брат ведь не попытался поинтересоваться его мнением, перед тем, как озвучивать свои идеи. — Хорошо. Я скажу. Я понимаю, о чём ты думаешь, я и сам ни о чём не забыл, но если Варис действительно перехватил письма и организовал мятеж, а потом разослал ту ложь, то его вина в гибели Элии куда больше. Ты и вправду хочешь упустить шанс поквитаться с настоящим убийцей нашей сестры из-за ненависти к девчонке, которая в шестнадцать лет влюбилась в принца? — Доран переводит дыхание, а Оберин косится на Лианну. Она сидит выпрямив спину и глядя строго перед собой, лицо будто из камня высекли, сжатые в замок пальцы побелели. Брат, конечно, прав, он не может упустить шанс найти того, кто всё это устроил, или по крайней мере убедиться, что такого человека нет. Да и не так уж он и ненавидит Лианну Старк. Не любит, да. Она поступила глупо и вовсе не так, как подобает благородной, но в этом поступке было много человеческого. Не будь во всём этом замешана Элия, Оберин, пожалуй, даже смог бы понять эту девочку. — А Элария может ненадолго отправиться к отцу. Ей там будут рады.       — Ты понимаешь какие слухи пойдут, если я отошлю Эларию?       — Если бы ты боялся слухов, то давно бы на ней женился. — Доран только усмехается. — Тем более именно это и нужно. Слухи быстро привлекают внимание.       — Вот сам бы и привлекал внимание. — Брат как всегда безупречно логичен, даже и возразить ему нечего, и Оберина это раздражает.       — Я как раз боюсь слухов. — Вновь улыбка. — У меня жена, дети. Меларио мне не простит такого, а Элария ко всему очень спокойно относится, настоящая дорнийка.       — Хорошо. — Он вновь косится на Лианну. Та наконец-то расплела пальцы рук и даже чуть улыбнулась. — Я вам помогу, но помните, что я делаю это только ради Элии.

***

​       Она влетает за огораживающую Водные Сады стену лишь на несколько мгновений позже него весело смеясь. Под ней норовистый дорнийский скакун, Оберин не мог удержаться от хотя бы такой маленькой мести, но Лианна держится в седле так, будто родилась в нём. Она и вовсе, чем дальше, тем больше напоминает Оберину дорнийку. Только здесь он встречал в женщинах такую жажду жизни, такую весёлость, такую свободу. Он даже знает теперь, что именно увидел в северянке Рейегар — огонь, которого не хватало ни этому, так называемому дракону, ни, увы, Элии.       — Прекрасная прогулка. — Она спешивается, передаёт поводья конюху, откидывает тонкую вуаль. — Давно я так не скакала. Это самое худшее в титуле королевы, слишком многие любимые вещи становятся недоступны.       — Вы любите лошадей? — Почему-то он не ожидал этого, хотя стоило бы. Он знал её уже несколько дней и то, как она держалась в седле, должно было быть подсказкой.       — О да, они всегда были моей страстью. — Она со смешком стаскивает перчатки, улыбается как-то очень искренне. — Мы с Брандоном могли часы проводить в седле, когда он возвращался в Винтерфелл, это было прекрасно. — На последних словах её голос меняется, а улыбка гаснет. Она тоскует по своему брату, может быть так же, как он по Элии.       — Мои брат и сестра никогда не любили лошадей так, как я. — Не то чтобы он намерен делиться с ней воспоминаниями, но надо как-то поддержать разговор. — Они были слишком разумными для этого.       — Да, Нед тоже. — Она вновь усмехается. — Он всегда был таким серьёзным, когда он приезжал из Долины, я пряталась, а если не успевала, то он начинал читать мне нравоучения или рассказывать про своего замечательного друга. — Улыбка вновь пропадает, а последние два слова звучат резко и отрывисто, но тут Оберин может её понять. Он и сам с удовольствием бы проткнул брюхо Роберта Баратеона копьём. За Элию и её мальчика.       — Хм. — Он лишь кивает, разговоры о родственниках не доставляют радости ни одному из них. Слишком много боли связано с тем прошлым, которого уже нет. Стоит перевести разговор или замолчать.       — Здесь в Дорне всё такое необычное. — Он предпочитает второе, но Лианне, видимо, скучно и она вновь заговаривает. — Совсем не так, как на Севере или в Королевских Землях. Признаться, в прошлый визит я не оценила этих мест. Помню только, что было жарко.       — Чтобы узнать Дорн недостаточно сидеть в башне. — Разумеется он знает, где она провела свой предыдущий «визит». Он даже собирался тогда ещё наведаться в эту башню, но Доран остановил. Пожалуй, это к лучшему, только войны с остальными королевствами Дорну и не хватало. — Эту страну нужно почувствовать, принять.       — Это точно. — Она тихо смеётся. — Когда сидишь в башне не замечаешь ни странной красоты ваших пустынь, ни ваших удивительных коней, ни таких необычных людей. — Лианна останавливается у одного из небольших прудов, опускается на одно колено, зачерпывает воду ладонями. — Особенно людей. Мне нигде ещё не доводилось встречать таких.       — Если люди на Севере похожи на тебя, то я бы поспорил. — Она разворачивается, вода из ладоней медленно капает обратно в пруд. — Я всегда думал, что северяне более замкнуты, спокойны и склонны следовать традициям.       — А ещё они зимой превращаются в диких зверей и страшно воют в лесах. — Она смеётся, и даже серые северные глаза теплеют. — Мы вовсе не такие страшные, как про нас рассказывают. Хотя в чём-то ты прав, моё воспитание не совсем обычное для северянки. — Он не предлагал ей переходить на ты, но и она ему тоже, так что всё по-своему честно. — Мама умерла, когда я была совсем маленькой, а отец очень баловал свою любимую маленькую девочку, позволял мне всё, что я хотела. Может быть и зря.       — Здесь в Дорне, так принято. Девочек и мальчиков воспитывают одинаково. Почти. — Он позволяет себе лёгкую усмешку. Что-то есть в этой Лианне на редкость притягательное. В том, как она, совсем забыв про воду, держит руки лодочкой, как смотрит широко раскрытыми глазами. — Никто не заставит девочку тренироваться с копьём, если она этого не хочет.       — Да, а мальчика не посадят с иглой и не заставят вышивать. — Она вновь фыркает, вздрагивает, когда несколько капель воды падают ей на колени, и всё же ополаскивает лицо. — У нас на меня косились. В том, что девочка скачет на лошади нет ничего удивительного, но, когда девочка бегает сперва с тренировочным, а потом и с настоящим мечом, настораживаются даже северяне. Видно, мне нужно было родиться в Дорне.       — Здесь этому не удивляются. — Подтверждает он её слова. — А ты значит владеешь оружием?       — Да, мечом. — Она поднимается, отряхивает капельки воды с рук. — А ещё турнирным копьём. Не то чтобы слишком хорошо, но нескольких рыцарей из седла на том самом турнире выбила.       — Меч, значит. — Про турнир он знает, Элия рассказывала ему о личности таинственного рыцаря Смеющегося Древа. Откуда она узнала Оберин так и не спросил, возможно, Рейегар рассказал, а может, странно, но он подумал об этом только сейчас, и сама Лианна. Вопреки всему эта девочка нравилась Элии. — Не хочешь проверить своё мастерство в поединке?       — С тобой? — Догадливая. Она смеётся, забавно щурит глаза. — Ну уж нет. Я не стану сражаться с кем-то, кто настолько сильнее меня. Это будет попросту глупо. — Она протягивает руку к дереву, под ветвями которого они проходят, срывает с него цветок. — Не хочу давать тебе поводов убить меня.       — Вот уж чего я точно делать не собирался. — Она вставляет сорванный цветок в косу, так же как когда-то делала Элия. — Это испортит всё веселье. Погонял бы и заставил признать поражение.       — Вот поэтому и воздержусь. Королева может выглядеть глупо, но только если этого требуют государственные дела. — Она перебрасывает косу на одно плечо, усмехается. Странно, но когда она называет себя королевой это почти не вызывает раздражения, как-то у неё это получается очень насмешливо, будто она и сама не воспринимает себя таковой. — Кроме того, вдруг ты всё же не удержишься.       — Боишься умирать.       — Не хочу. Да и не могу пока. У меня ещё Джейх маленький, Дени, Рейнис, даже Визерис, вроде взрослый, а иногда такое выкидывает. — Она так легко говорит о всех детях, никак не отделяет маленькую сестру Рейегара и девочку Элии от своего сына. Неужели действительно воспитывает их как своих. До него доходили такие слухи. Что ж, когда Рейнис приедет сюда, а Оберин уверен, что это будет именно она, Рейегар никогда не отпустит своего драгоценного сына в Дорн, он у неё спросит. — Кроме того один раз я уже побывала на этом краю, мне не хочется вновь.       — Не хочется, значит. — Да, об этом он тоже знает. О том, что королева едва не умерла рожая сына, знают, наверное, все Семь Королевств. — Именно поэтому ты пытаешься ввязаться в противостояние с Варисом, не имея плана? Говорят, Паук отлично играет с людьми, ты уверенна, что столь же умела как он?       — Нет. — Они выходят из аллеи на площадку перед самыми большими прудами Водяных Садов. Солнце подсвечивает легкий и красивый дворец, в прудах со смехом плещутся дети, это не слишком располагает к подобному разговору, но когда-то начинать выяснять её планы надо. Может Лианна и готова погибнуть, но он хочет убедиться, что Варису, если он виновен, не удастся сбежать. — Нет, я точно не такая как он. И я даже не близка. Я вообще не игрок, пока ещё нет. Я кое-что умею, кое-чему учусь, но по сравнению с тем, что может Варис, это ничто.       — Значит не сражаться с тем, кто сильнее тебя. — И о чём она вообще думает? Так она не только себя, но и его убьёт. Может стоит рассказать Дорану и отправить Лианну домой, все будут целее. Оберин даже усмехается собственным мыслям. Он так никогда не сделает, пока есть хоть небольшой шанс отомстить убийцам Элии, он не отступится, даже если и придётся рисковать.       — Это вынужденно. Нас уже попытались уничтожить однажды, попытаются ещё раз. Если бы мне пришлось защищать свою жизнь в схватке с тобой, я бы тоже сражалась. Опустить руки и сдаться — это точно не мой вариант.       — Очень по-дорнийски. — И достойно уважения. Он поднимается следом за ней на одну из галерей, окидывает взглядом Водные Сады. — И всё же, как ты собираешься добиться чего-то в безнадёжной схватке?       — Кто сказал, что она безнадёжная. — Она поворачивается в глазах блестит озорной огонёк. Всё же она очень красива — эта северянка, не столько даже внешне, сколько этим своим внутренним огнём. — Я сказала, что по сравнению с Варисом я ничего не умею, это так. Но ведь и Варис это знает. Он никогда не воспримет меня как достойного соперника, как кого-то с кем можно играть на равных. Вот этим я и собираюсь воспользоваться. Если он не будет считаться со мной, то вполне может попасться и на самую простую уловку. — А если не попадётся? Хотя, какая разница. Он же готов был рискнуть, так почему бы и не так. Помнится, он когда-то и сам воспользовался похожей тактикой. В итоге он здесь, а его противник в могиле. — Ты вот тоже собирался меня гонять, совсем не зная моего уровня владения мечом. А я, между прочим, ничем не уступала братьям.       Окончания фразы нет, но она читается в весело блестящих северных глазах, в усмешке на губах. Так и хочется эту усмешку стереть, ударить Лианну… или поцеловать. Ну не мог же дорнийский принц просто так ударить женщину.       — Этого не было в первоначальном плане. — Усмехаться она действительно перестала и выглядела слегка ошарашенной, но злости в голосе слышно не было. Может пока.       — В первоначальном плане было привлечение внимания. Можешь считать, что эту часть мы выполнили. Варис такое точно не пропустит. — Рейегар кстати тоже. С одной стороны приятно, с другой, у Лианны могут возникнуть проблемы.       — Да уж, против такого ни один придворный не пройдёт. — Она отстраняется, вновь отворачивается к ограждению. — Теперь осталось подготовится к приезду гостя.       — И что тебе для этого надо? — Она стискивает пальцы на ограждении, пытается скрыть дрожь?       — Подходящее место. Что-то вроде… — Она вновь прикусывает губу, разжимает ладони. — Откуда я могла бы быстро выбраться, но чтобы Варис об этом не подозревал. Есть мысли?       Она поворачивается, в глазах только задумчивость, ни обиды, ни страха. Она действительно очень похожа на дорнийку. — Есть одно интересное место. Там много разных необычных строений. Съездим завтра, посмотрим.       — Хорошо. — Она пожимает плечами, а затем вдруг фыркает. — Но меч я на всякий случай возьму.

*** ​

      — Едет. — Лианна резко прерывает разговор ни о чём, дёргается, пытается было повернуться, но удерживается.       — Уверена? — Оберин всё это время просидевший внутри дома, который они планировали использовать в качестве ловушки, поднимается.       — А тут много людей ездит? — Она разворачивается боком, и он видит, что она улыбается, несмотря на почти совсем белые губы. — За то время, что мы готовились, я никого не видела.       — Как скажешь. — Спорить с ней сейчас бесполезно, пусть лучше о деле думает, а не пытается ему ответить. — Верёвку случайно не задень. Мне вовсе не хочется объяснять Рейнис как ты погибла.       — Мне тоже этого не хочется, слишком уж глупо. Я буду аккуратна. — Короткая пауза. — Надеюсь, все пройдёт как надо.       — Это уже не от меня зависит. — Он усмехается, нужно идти, иначе Варис может догадаться, что Лианна разговаривает с кем-то. — Удачи тебе.       — Спасибо. — Она вздыхает и отворачивается. Разговор окончен, Оберин проходит через дом и, отодвинув черное полотно, выходит через вторую дверь. Этот странный дом с двумя входами и без единого окна очень понравился Лианне. И ловушка из него получилось совсем неплохая. Чёрная ткань должна была скрыть дверь, через которую Лианна планировала покинуть дом, в случае утвердительных ответов, на её вопросы, а отсутствие окон позволяло скрыть в темноте висящий под потолком мешок с сюрпризом.       Быстрые шаги, значит Варис добрался, и Лианна вошла в дом. — Моя королева. — Голос у него на редкость медовый, ничего хорошего ждать, похоже, не приходится. — Рад видеть, что у вас всё в порядке. Хотя я и удивлён вашим желанием встретиться здесь.       — Здесь безопасно. Никто не узнает. — Голос у неё встревоженный и это даже играть не надо, она боится, но совсем не того, о чём думает Варис. — Вы писали мне, что это срочно, и необходимо сохранить в тайне. Говорите же.       — Моя королева. — Варис прислал ей письмо несколько дней назад. Просил о личной встрече, писал, что нужно торопиться. — Его милость, я боюсь…       — Нет! — А звучит её голос очень убедительно, не знай он, что происходит, поверил бы в этот страх смешанный с неверием. — Рейегар… Он…       — Он очень зол, моя королева. Думаю, будет лучше, если вы исчезнете из Вестероса.       — Не может быть. — Тяжёлый звук удара, Лианна закрыла вторую дверь. Теперь дом освещали лишь несколько свечей, дающих явно недостаточно света. Пока всё идёт, как они планировали. — Нет. Я смогу всё объяснить ему. — Вновь шаги. — Вы должны мне помочь.       — Боюсь, что это невозможно, леди Лианна. — Варис говорит всё так же мягко и негромко, зато выдох Лианны, теперь уже точно испуганный, слышен очень хорошо. Что-то не так, но на помощь она пока не зовёт. Не стоит спешить и задействовать крайнее средство.       — Зачем? — Её голос дрожит теперь уже ощутимо. Что же такое случилось? Сейчас Оберин очень сильно жалеет, что не может увидеть что происходит внутри. Ткань скрывает его, но и вмешаться, как-то повлиять не даёт. Остаётся только ждать.       — Я же уже сказал. Будет лучше, если вы исчезнете. — В тишине паузы отчётливо слышен щелчок. Арбалет? Евнух умеет из него стрелять? Зато теперь понятно, чего испугалась Лианна. — Вы слишком хорошо влияете на короля. После мятежа он был готов казнить всех, кто был хоть как-то причастен. Таргариены навсегда рассорились бы с половиной знатных домов, но вы смогли его переубедить. — Варис говорит очень спокойно, похоже ему не впервой направлять арбалет на человека. — Вы очень легко свели на нет все результаты мятежа, Лианна.       — Так это вы. Вы всё устроили? Перехватили моё письмо, отправили Брандона к Безумному Королю, разослали ложные письма о победе мятежников. — Она отступает почти совсем к ткани, которой завешена дверь, видно как она касается её ладонью. Ждёт ответа, хотя лучше бы бежать сейчас. Варис мог предпочесть сперва выстрелить, а потом отвечать.       — А вы догадливы, Лианна. Самая умная из всей вашей семьи. Вашего брата, обоих братьев, одурачить было куда проще. — Вновь пауза. — Ваша смерть в Дорне вызовет ярость короля, у принца Дорана тоже будут причины для гнева. Ещё одна война серьёзно ослабит страну, многие вспомнят о том, что потеряли, что хотели бы вернуть.       — З-зачем вам это? Чего вы хотите? — Уходи, дура. Ответ на их вопрос уже прозвучал, чего она хочет дождаться? Арбалетной стрелы в сердце?       — Я хочу вернуть трон настоящему наследнику, Лианна. — Это кому ещё? Все наследники сейчас в столице. — Вы умная девушка, должны знать о чёрных драконах. — Блэкфайры, неужели. Все были уверены, что с чёрными драконами покончили. — Они продолжили свой род лишь по женской линии, но они помнят всё. Сейчас далеко за морем растёт мальчик, которому суждено стать величайшим королём в истории. Мне жаль, Лианна, но вы мешаете этому.       Слышится щелчок тетивы, одновременно в сторону отлетает чёрная ткань. Не поздно ли? Но сейчас Оберин не смотрит, удар копья и верёвка, удерживающая мешок рвётся, остаётся только захлопнуть тяжёлую дверь, из-за которой мгновение спустя раздаётся шипение и крик, совсем не напоминающий недавние медовые речи.       — Похоже сработало. — Голос у Лианны ещё дрожит, но, раз говорит, значит жива. — Мне кажется, он просчитал наш план отчасти. Знал, что ты здесь. И это он захлопнул дверь, чтобы я не сбежала.       — Знал или не знал, но убить собирался точно. Но, наверное, всё же знал, но недооценил нас обоих, сам себе путь к бегству и перекрыл. — Он поворачивается к Лианне, всё ещё сидящей на коленях и опирающейся на левую руку, по правой, из-под засевшей в плече стрелы стекает кровь. — Ты ранена. Почему молчишь?       — Переживу. Ничего страшного. — Она страдальчески морщится на этих словах. Упрямая.       — Хочешь позволить планам о твоей смерти сбыться? Нужно вытащить стрелу и перевязать плечо. — Он вытаскивает из ножен кинжал и отрезает длинную полосу ткани от просторного рукава того балахона в котором она зачем-то сюда приехала. — Будет больно.       — Знаю. — Она хмурит брови. — Тебе обязательно было портить мою одежду?       — Бинтов мы с собой не захватили, а свои вещи мне гораздо дороже. — Он усмехается и, пока она не успела ещё что-нибудь сказать, ломает стрелу у наконечника. Лианна даже не вскрикивает, когда он выдергивает обломок и перетягивает ей плечо. Какая она всё же упрямая. — Проверим нашего гостя и возвращаемся. Нужно чтобы раной занялся мейстер. Скажи, если вдруг почувствуешь, что что-то не так, с него вполне сталось бы смазать стрелу ядом.       — Зачем бы ему это. Он собирался меня застрелить, а не отравить.       — Чтобы удобнее было твою смерть на меня списать. Моё отношение к ядам хорошо известно. — Оберин открывает дверь, делает шаг в сторону, оттаскивает туда же Лианну и затем откидывает полотно. Дом вновь наполняется шипением. Часть змей, завидев солнечный свет, бросается к нему, другая наоборот спешит попрятаться по углам. Варис лежит у второй немного приоткрытой двери, кажется он пытался выбраться, но сил на то, чтобы открыть дверь, не хватило. Оберин специально выбирал змей, чей яд действовал быстро.       — Вот и всё. — Лианна толкает тело носком сапога, едва заметно улыбается. — Наши семьи отомщены.       — Ты рада этому?       — Не знаю. — Она только пожимает плечами. — Думала, что буду рада, но чувствую лишь спокойствие от того, что он больше не угрожает моей семье.       — Тогда ты очень хороший человек. — Сам Оберин даже не пытается подавить радость при виде Паука до смерти искусанного змеями. Месть за Элию, принцессу Дорна получилась достойной. — Что насчёт того мальчика за морем?       — Посмотрим. Будем искать, но я не уверена, что что-то получится. Мы ведь так и не знаем почему Варис решил посадить чёрных драконов на трон. — Она вздыхает, даже в тусклом свете видно как она побледнела. Стоит уезжать. — Но я рада что эта история окончена. Я должна была вернуть долг за Брандона и отца… и за Элию. — Она поднимает глаза как раз когда Оберин открывает уже эту дверь. — Она была моим другом и моя вина в её смерти тоже есть… Ты ведь ждал этих слов.       — Ждал. — Она не спрашивает. Знала получается с самого начала, но не говорила, хотя эти слова могли всё упростить. А может нет? Он и сам сейчас уже не уверен, но хорошо что она всё же сказала, теперь всё, что должно было быть сказано между ними было сказано. — Но сейчас это может подождать. Тебе надо к мейстеру.       — Рада, что ты меня понял. — Интересно, она уже мысли читать научилась? — Я бы хотела чтобы отношения между Королевской Гаванью и Дорном только улучшались.       — Не буду этому препятствовать. Даже могу помочь в воспитании наследников престола согласно дорнийским обычаям. — Он подсаживает её на лошадь, забирается в седло сам. — С Рейегаром у тебя проблем не будет?       — Я не буду против. Рейнис и Визерису это только на пользу пойдёт. — Она слабо смеётся. — А Рею я всё объясню, он поймёт. Знаешь, пожалуй действительно стоит ехать, голова кружится. — Она явно старается держаться прямо, но получается плохо.       — Держись, королева Вестероса. — Он не может удержаться да и зачем. — Ты говорила, что любишь быструю езду. Пришло время показать тебе, как ездят настоящие дорнийцы