Everywhere I go

На следующее утро я проснулась в приподнятом настроении. Я решила, что все свои негативные мысли и воспоминания оставлю в Париже. Как говорила моя мама: «На новом месте новые мысли». Но на сердце все равно было тяжело. Часть меня осталась в старом доме, в старой комнате, где я провела все детство. Но это же место стало напоминанием о болезненных чувствах, которые я стремлюсь забыть. Я не должна зацикливаться на одном человеке, который бросил меня. Надо развеяться. Вчера утром, когда к нам пришли Клеманс и Морган, я то и делала, что шевелила пальцами и немного притопывала. Я вела себя так, будто я впервые за девятнадцать лет научилась ходить. К вечеру я уже могла передвигаться без опоры. Медленно, небольшими шагами, но мои ноги уже могли удержать меня. Я встала с кровати и пошла в ванную. Все тело еще с больницы чесалось, и я ждала, когда же мне представится возможность смыть всю грязь. Моя новая ванная оказалась намного просторней, чем в старом доме. На стене располагалось маленькое окно, а под ним растянулась ванна во всю стену. Рядом с ванной стоял душ, туалет и раковина, куда тетя еще вчерашним утром поставила дофига шампуней, мыла и разных женских штучек. Как будто я этим буду пользоваться. Мне одной бутылки шампуня хватает на три месяца, а их тут, на минуточку, пять. О пачках мыла я вообще молчу: их тут столько, что можно целую роту отмыть от векового слоя грязи. Агата прямо как папа (что логично, потому что они двойняшки). Я сняла с себя ночную рубашку, белье и встала под теплую воду душа. Первое, что я ощутила, как по ногам подул неприятный холодный ветер, а по телу побежали мурашки. Я посмотрела на окошко — оно было приоткрыто. Я залезла в ванную и, скользя мокрыми ногами по акриловой ванне, принялась закрывать окно. Внезапно я заметила, как чей-то силуэт мелькнул в окне дома напротив. Уж не знаю, что голую меня надоумило разузнать этого человека. Силуэт ходил туда-сюда по комнате, а потом остановился возле зеркала, и я отчетливо увидела Моргана. Он как раз надевал рубашку. Парень, заметив меня в отражении, резко повернулся, а я сначала вообще не поняла, что происходит. Только через секунд пять, когда до меня дошло, что, во-первых, подглядывать нехорошо, и, во-вторых, я полностью обнаженная, я резко закрыла окно и упала в ванную. Пребывая в полном шоке, я вернулась под душ. Боже, что только что произошло? Аж плохо стало. Когда я немного отошла, то заметила, как по полу потекла окрашенная в фиолетовый цвет краска. Остатки моего тоника. Все, теперь я окончательно восстановила свой настоящий цвет. Ну почти. Когда я закончила мыться и, обернувшись в полотенце, посмотрела в зеркало, то увидела, как мои волосы немного потемнели. Теперь я не блондинка, а темно-русая. Ну ладно… и так сойдет. Сегодня надо будет сходить в парикмахерскую и подравнять кончики. А, может, и перекраситься. Или вообще налысо побреюсь. Надоели мне эти длинные волосы: пачкаются почти каждый день, так еще и лезу во все щели. Я уж молчу про выпавшие волосы. Их вообще можно найти в самых неожиданных местах. Я вышла из ванной и подошла к своему чемодану, где хранилась еще не распакованная одежда. Сегодня должен придти остальной багаж по UPS. Я надела белый топ, розовую юбку до колена и огромный зимний свитер. Конец лета в Живерни был намного суровее, чем в Париже. А мерзнуть я не люблю. Когда мои приготовления были окончены, я спустилась в зал. Тетя сидела на диване и что-то активно печатала, Райан стоял на кухне и, как настоящая домохозяйка, хлопотал над едой. — Агата, я сегодня схожу до парикмахерской. — Хорошо. Только сначала поешь. Райан приготовил завтрак, — сказала тетя, не отрываясь от экрана. Что она такого делала, что могло ее так заинтересовать… у меня даже предположений не было. Но самое главное, что меня смутило, так это то, то она совсем не встрепенулась, когда услышала, что я именно пойду. Моя бы тетя, сказала бы, что она меня отвезет. Что-то с ней не то… — Ах, да. После парикмахерской сходи в цветочный. Сегодня открытие. Я одобрительно кивнула и юркнула на кухню. По всей комнате стоял удивительный запах жаренной курицы и тостов с маслом. У меня аж слюнки потекли. Я села на стул и принялась ждать, когда дядя поставит тарелку с завтраком. Он поглядывал на меня и, видя ожидающее лицо с огромными голодными глазами, смеялся. — С добрым утром, — улыбнулся он мне. В какой раз я убеждаюсь, что тетя нашла просто охрененного мужа. Мало того, что красивый, так еще и готовит. Господи прости. — Если хочешь, можешь покушать в саду. Отец там вчера весь вечер провел, — дедушка всегда мечтал о маленьком садике, а в нашем городском доме его не было. Райан улыбнулся еще раз и поставил передо мной тарелку с курицей и парой тостов. Следуя его совету, я взяла тарелку и вышла в сад. На улице стояла просто прекрасная погода. Ну, относительно. На небе не было не единого облачка, а солнце светило так, что можно было ослепнуть. Только вот холодный северный ветер портил всю картину. Я поставила тарелку на маленький плетеный столик и села. Не теряя ни минуты, я буквально вгрызлась в курицу, заедая ее тостом. От ее вкуса мне буквально хотелось заплакать. Если бы его взяли поваров в какой-нибудь ресторан, он бы в первый же день стал Шеф-поваром. В сад зашел дедушка. В его руках было две кружки. Так как ветер дул в мою сторону, я уловила запах какао и кофе. Сонное лицо деда заставило меня улыбнуться. Сидя здесь, кушая вкусную еду и наблюдая, как потихоньку просыпается Живерни, я почувствовала, как счастье незаметно ко мне подкрадывается. Дедушка уселся на стул напротив и подал мне кружку какао с пятью зефирками. Так всегда делал папа — всегда клал мне ровно пять маленьких зефирок. Я отпила какао и доела курицу. На моей тарелке еще лежал один тост, а я уже чувствовала, что наелась. Но он был таким вкусным, что не съесть его — самый страшный грех. Так что, отпив еще немного какао, я принялась за последний тост. Пока я доедала, дедушка решил начать со мной разговор. Он спрашивал, понравилась ли мне деревня, новые соседи. Я же одобрительно кивала, не в силах открыть набитый рот. Дедушка смеялся и пил свое кофе. Я могла бы поклясться, что в данный момент он совершенно забыл про смерть сына, про то, что меня сбила машина. Как будто в его жизни ничего такого не происходило. Я поблагодарила дедушку за прекрасное какао и пошла в дом. Идя к двери, я заметила то самое окно. Он было темным и таким пустым, Видно Морган уже куда-то ушел. Вчера он мне показался таким закрытыми и отрешённым, что сама я не осмелилась с ним заговорить. Я отдала Райану грязную посуду и поблагодарила за вкусный завтрак. На что он ответил, что всегда рад стараться. Может, мне увести его у тети. Ну, блиииин…. Я вышла на улицу. Живерни только-только просыпалось. В соседних домах были видны люди, потягивающиеся в своих постелях. В некоторых домах люди сидели за столом и спокойно пили чай. Не было такого, что на дорогах появлялись резвые машины, стоит солнцу чуть возвысится над горизонтом. Нигде никто бухой не валяется. Я улыбнулась и пошла дальше. В деревне стояла тишина, только изредка слышались звуки открывающихся и закрывающихся дверей. Все изгороди были обвиты ползучими цветами. Они как будто не знали, что скоро осень, и продолжали цвести так, будто сейчас самый разгар весны. Несмотря на свой холодный климат, Живерни продолжал сохранять краски уходившего лета. Я шла в неизвестном направлении и просто любовалась восхитительными пейзажами деревни. — Бернадетт! — позади меня послышался голос Клеманс. Она вышла из своего дворика и подошла ко мне. — Привет. Подскажешь, где находится ближайшая парикмахерская? — на широкую улыбку женщины мне самой захотелось широко улыбнуться. — Конечно! Пошли. Женщина взяла меня под руку и пошла прямо по улице. Мимо нас проходили другие улицы. Они улыбались и здоровались с нами. Эта деревня будто и не подозревала, что существует суровый внешний мир, где от людей даже простого доброго взгляда не дождешься. Живерни жил по своим правилам, и меня это очень радовало. — Ты же совершенно не знаешь этой деревни. Я могу попросить Моргана, чтобы он как-нибудь показал тебе Живерни, — думаю, экскурсию он проведет без особого энтузиазма. Вчера парень даже не удосужился одарить нас взглядом. Мы прошли еще домов пять перед тем, как Клеманс оставила меня у дома с огромной вывеской «Парикмахерская». Я улыбнулась женщине. Клеманс сказал, что обязательно придет на открытие цветочного магазина и удалилась. Я поправила платье и зашла. Парикмахерская оказалась немного меньше, чем я могла предполагать. Мебель была расставлена в японском стиле, а стены расписаны японскими иероглифами. На тоненький звонок дверного колокольчика пришла женщина. У нее было пухлое лицо и узкие глаза. Чистый представитель азиатской национальности. Она пробурчала что-то себе под нос толи на корейском, толи на китайском и пригласила меня сесть. Все время она улыбалась, и мне от этого стало как-то жутко. Я слышала, как щелкают ножницы над моими волосами. Как холодная краска покрывает мои волосы. Все время я сидела, как на иголках. Мне всегда казалось, что дело цирюльника весьма сомнительное. Никогда не знаешь, какой парикмахер тебе попадется — хороший или плохой. Так еще мое опасение подкрепляло вечно улыбающееся лицо женщины. Даже, когда она была сосредоточена, улыбалась. Я ничего не имею против улыбающихся людей, но эта женщина улыбалась так, будто задумала, что-то очень-очень коварное. Вскоре она закончила колдовать над моими волосами, и я вышла из дома с крашеными и остриженными по плечи волосами. Я потрогала свои волосы. Так непривычно, что теперь они короткие. Мама никогда не разрешала мне стричь волосы, говорила, что так красивее и что вообще я потом буду жалеть, что остригла их. Но сейчас, выйдя из парикмахерской, я нисколько не жалею, что лишилась половины от той длины, что у меня была раньше. В конце концов, теперь они будут реже мне мешать (Автор: А вот нихуя). Тряхнув головой, чтобы испробовать свою новую прическу, я пошла до дома. Вчера вечером тетя объясняла мне, как дойти до магазина: рисовала на бумаги какие-то квадратики и завитушки объясняла на пальцах, даже в навигатор зашла. Честно, я пыталась понять, но так и не поняла. Толи я слишком тупая, толи тетя просто не умеет объяснять. Но она хотя бы попыталась. Когда я дошла до дома, то меня встретил Райан. Он грузил в машину горшки с комнатными цветами. Видно, это для магазина. Я подбежала к дяде и взяла у него один и горшком. Он недоуменно оглядывал меня с ног до головы. Признаюсь, что после ярких волос мне самой непривычно с такой прической. — С фиолетовым цветом ты выглядела моложе, — посмеялся он. Я ткнула его локтем в бок. — Ну спасибо, дядюшка любимый, — он похлопал меня по плечу и ушел в дом за новой партией цветов. Райан поставил в багажник последний ящик и помог сесть мне в машину. Я включила радио и настроила на волну с музыкой. Я так заслушалась классической музыки, что уже совсем забыла, как можно колбаситься под веселую музыку. Как можно орать на всю машину, вообще не попадая в ноты. Райан же пел со мной. Может, не дрыгал частями тела, но смеялся и пел. А это уже что-то. Мы доехали до магазина, и я немного осела. Да это не магазин, это целая чертова оранжерея!!! Я вышла из машины, нас встретила Агата и дедушка. Они расставляли цветы по местам. — Бет… — У нее было такое же выражение лица, как у Райана несколько минут назад. — Тебе очень идет, — сказала тетя. — Только вот твой муж так не думает, — я лукаво посмотрела на Райана, а тот в свою очередь глупо улыбнулся Агате, которая его буквально прожигала взглядом. Мы с Райаном разгружали багажник и составляли все к стеклянным дверям. Да у моей мамы магазин был меньше, чем эти двери. Все были заняты работой. Меня пытались отгородить от поднятий тяжести, да и вообще хотели отстранить от работы, но мамино упрямство добилось того, чтобы все заткнулись и приняли тот факт, что я уже могу таскать тяжести. Зато со мной дело пошло значительно быстрее, и уже к обеду мы были готовы к открытию. — Бет, иди переверни табличку, — я встала возле двери. На улице уже топталось два покупателя. Я перевернула табличку и щелкнула ключом, открывая дверь. Поприветствовав наших первых покупателей, я ушла в глубь магазина и принялась поливать цветы. Сквозь стеклянную крышу проходил солнечный свет и своими лучами ласкал зеленые листья растений. Они тянулись к нему, будто это последний луч на земле. Ухаживая за цветами, я даже забыла, что больше не смогу играть на фортепиано. У меня теперь новая любовь. Зеленого цвета. Вскоре после открытия по магазину заиграла спокойная музыка. Это было фортепиано. Мои старые композиции. Когда-то я сама пробовала сочинять мелодии, и у меня даже что-то получалось, но потом я забила на это и увлеклась изучением менуэтов. Услышав одну из своих мелодий, у меня пробило слезу. Нет, я уже не горевала, что не смогу играть, а просто гордилась за прошлую себя. И за маму, которая всегда записывала мои домашние концерты. Я ходила по магазину, который из-за обилия цветов был похож на маленький комнатный лес, и осматривала цветы. Они были всех цветов и размером. От скудного цветочка белого цвета до огромного растения с красными, синими и желтыми цветами. Они заполняли все пространство, оставляя узкую тропинку. С каждым часом это тропинка исчезала из-за наваливших людей. Как будто всей деревни внезапно понадобились цветы, и они решили заглянуть именно сюда. Хотя, когда я сидела в машине, читала, что в деревне таких магазинов как минимум три. Но все выбрали наш. Тем хорошо для нас. — Бет, — я обернулась. И снова Клеманс. У нее в руках была корзинка. Она была полностью была набита комнатными растениями, а поверх этих растений лежал маленький декоративный букет. — Прекрасно выглядишь. — Спасибо, — за ее спиной я заметила Моргана. Он бесстрастно ходил по магазину и рассматривал цветы. Я смотрела на него. Меня интересовало, почему он такой закрытый. — Бет, — я пропустила свое имя мимо ушей. Весь мой взгляд был прикован к парню, трогающего бутоны нераскрывшихся цветов. — Бет, — только когда по моей ноге потекла вода я отозвалась. Я так засмотрелась на Моргана, что не заметила, как залила цветок и пролила почти всю воду себе на ногу. — Что ты там такое увидела? — Да просто засмотрелась на муху, — соврала я. Клеманс взяла меня за руку и повела в сторону кассы. За кассой сидела Агата и просто разрывалась. Люди так и шли. Все что-то хотели, а тетя только успевала отвечать на вопрос каждого, параллельно рассчитывая другого покупателя. Дедушка консультировал людей подальше от кассы, а Райан помогал тетя на кассе. Он следил за тем, чтобы никто не просчитался и сам рассчитывал людей. — Работа кипит, — посмеялась Клеманс. Я вскинула брови. Даже у мам в магазине не было такого потока покупателей. Я оставила Клеманс в очереди и поспешила на помощь к тете. Она вот-вот сойдет с ума. Я встала за третью кассу, и часть очереди перешла ко мне. Решаясь на такую работу, я не подозревала, что будет так сложно. Каждый хотел пролезть вперед, надо было быстро считать числа и успевать всех обслужить. К концу очереди у меня голова кипела. Мой мозг не настроен на то, чтобы считать числа, ему нужна музыка и литература. А… Рабочий день только начался, а я уже умаялась. Когда в магазине людей немного поубавилось, я наконец смогла отдохнуть. Тетя сидела в кресле и с прихеревним видом смотрела в потолок. Вскоре к ней подошел Райан с прозрачной кружкой чай в руках. Тетя выпила все залпом и положила голову на стол кассы. Он никак не ожидала, что в первый же день будет такая активность. Я встала из-за кассы и пошла снова гулять по магазину. Надо было проведать растения. Их могли уронить, порвать листья или оторвать цветок. Я внимательно осматривала каждое растение на наличие повреждений и, с лейкой в руках, ходила к каждому стенду. Сквозь стеклянную крышу я видела, как садится солнце. Многие цветы уже закрылись в маленькие бутончики и приготовились к ночи. Мне на секунду стало как-то грустно. Несмотря на всю тяжесть, мне очень понравилось работать в цветочном магазине. Только вот тетя не подумала и заказала цветы с очень сильным ароматом. Весь день я то и делала, что боялась, как бы не задохнуться, ведь ингаляторы я оставила дома, потому что я кто? Правильно, я тетеря. Когда солнце полностью скрылось за горизонт, оставив только маленькую полоску тусклого света, мы поехали домой. Тетя всю дорогу ныла, что у нее жутко болит спина, а Райан-мастер-тонких-намеков-Заиди говорил, что скоро это пройдет. Я руку даю на отсечение, что после сегодняшней ночи у Агаты спина будет болеть еще больше. Я зашла в свою комнату и обессилено плюхнулась на кровать. Мои ноги жутко болели — я их не чувствовала. Помимо работы на кассе мне приходилось все время оббегать весь магазин и проверять растения. Поливать их. За один раз мне это не удалось. Их слишком много. Мда… Тетя с дедушкой за три месяца зря время не теряли. Организовать такой шикарный магазин требует огромный затрат и времени. Я села на кровать и уставилась в окно. Оба моих окна выходили на окна Моргана. Он включил свет в своей комнате и, так же, как и я пару секунд назад, упал на кровать. Минут пять он так лежал, а я продолжала смотреть в окно. Часть меня оговорила отвернуться, чтобы я не подглядывала, но другая просто вопила во все горло, чтобы я не отворачивалась. Всегда интересно наблюдать за чужой жизнью. Морган встал с кровати и подошел к своему шкафу. Оттуда он достал свободную футболоку, которая явно была на пару размеров больше него самого. Он стал переодеваться. Я видела, как его накачанные мышцы шевелились под кожей, и ощущала себя просто конченой извращенкой. Если я посмотрела на себя со стороны, то непременно бы дала леща, но суть в том, что я не смотрю. Так что могу и дальше наблюдать за ним в окно. Внезапно он подошел к своему окну и уставился на мое. Я была уверена, что меня не видно, потому что в комнате свет не был включен. Мы смотрели друг на друга минут пять, а потом Агата позвала меня ужинать. Я включила свет и с видом, будто ничего не произошло закрыла шторы.