Четырнадцать лет тишины

— Опять вы! — отскочив от мужчины, в которого она опять врезалась, выбежав из-за угла, Катерина исподлобья уставилась на него, словно это Матиас виноват в очередном столкновении. — Рад видеть вас в это прекрасное утро! — он сделал шаг в сторону, ненавязчиво преграждая путь, когда она решила его обойти. — И часто вы так врезаетесь в людей? Заметив, что она не в настроении обсуждать свою неуклюжесть, он примирительно поднял руки, позволяя ей пройти и, не отставая, зашагал следом.  — Вы кажетесь немного рассеянной, мисс Риддл, что-то произошло? Она остановилась, посмотрев на него с нескрываемым раздражением, пока он продолжал все так же миролюбиво улыбаться. Заведя руки за спину, он медленно покачивался с пятки на носок, выражая полнейшее внимание, огромный интерес и даже некоторое нетерпение к тому, что она сейчас скажет. — Боюсь, что у меня нет времени на праздные беседы, я тороплюсь, прощайте, мистер Мэлтон. Она уже думала было продолжить свой путь, как резко затормозила, посмотрев на Матиаса, не меняющего своей позы, более подозрительно. — Я не говорила вам своей фамилии, — она позволила и без того слабо контролируемой магии коснуться его сознания, но не почувствовала никаких эмоций сверх тех, что он демонстрировал. Никакой враждебности, ничего настораживающего. Она одернула себя, не став лезть глубже, только более требовательно уставилась на него, ожидая ответа. — Я воспользовался вашим советом, — он улыбнулся шире, показывая, что ждал этого вопроса, и повторил ею же ранее сказанные слова: — К madame Jonciere несложно найти подход, достаточно расхвалить ее выпечку. Она даже не знала, что на это ответить, в то время, как Матиас продолжил: — О, и вы уже никуда не спешите. — Что простите? Вместо ответа он указал ей в сторону пекарни, к которой они приближались. С их расстояния с трудом, но различалась вывеска «Закрыто» на двери. — Давеча утром, когда я заглянул к мадам Жонсьер поздороваться и, конечно, отведать ее вкуснейшей выпечки, она поделилась со мной замечательной новостью. Он ненавязчиво подхватил ее под руку и повел в другую сторону.  — Часом ранее она получила извещение о том, что стала победителем какого-то кулинарного конкурса, заявку в который отправляла так давно, что уже и думать о нем забыла. Помимо денежного приза и чудесной грамоты, к письму были приложены два билета в Диснейленд. Ее племянник, так мечтавший там побывать, был вне себя от счастья. Единственное что их огорчало, необходимость уехать уже сегодня. Они не успевали предупредить такую замечательную девушку как вы, любезно согласившуюся давать уроки рисования юному Жаку, ведь вы, мисс Риддл, оказывается, не пользуетесь телефонами и иными современными средствами связи. — Не дружу с техникой, она у меня постоянно ломается. Предпочитаю романтику прошлых веков, — хмуро бросила она, начиная смутно догадываться, к чему он ведет, и, словно опомнившись, выдернула свою руку из его, увидев, что они подошли к городской площади, где она обычно рисует. Взявшийся из неоткуда приз для мадам Жонсьер, желавшей отправиться в Париж, но не сумевшей накопить достаточно денег, и для ее племянника, даже во сне бурчащего о Диснейленде, более чем настораживал ее. — Так вот я любезно вызвался выкупить часы занятий Жака, устранив возможные осложнения и неприятности для всех сторон. Вы же не думаете отказать мне, когда я уже оплатил наши занятия? — Во-первых, я никогда не беру плату наперед, а за работу с Жаком я вообще предпочитала не брать ничего, кроме очередного кулинарного шедевра его тети, — твердо начала Катерина, не поддаваясь на обаятельную улыбку мужчины. — Не хотите же вы сказать, что мадам Жонсьер меня обманула?! — с наигранным ужасом воскликнул он. — Во-вторых, я верну вам деньги. — Не разбивайте мою мечту, мадмуазель. Я ведь с детства желал стать художником, но отец отдал меня в военной училище, — последнюю фразу он сказал несколько тише и, скорее самому себе, чем ей, мимолетно нахмурившись. — Вы разобьете мне сердце своим отказом. — В-третьих, — она, не задетая его попытками надавить на жалость и театральным прикладыванием руки к сердцу, приблизилась к нему вплотную, тыча пальцем прямо в широкую грудь, — я не терплю ложь и манипуляции, мистер Мэлтон, поэтому наше дальнейшее общение невозможно.

***

— Я готов загладить свою вину, мисс Риддл, — отведя взгляд от мольберта Катерина прищурилась и прикрыла глаза рукой от яркого солнечного света. Только спустя несколько секунд она смогла разглядеть в неясном силуэте Матиаса, что протягивал ей пакет со свежей выпечкой и еще дымящийся кофе, один, видимо, для себя, а второй для нее. — Я не ем мучное, — отрезала она, вновь отворачиваясь в надежде, что он уйдет. — Вы ведь регулярно брали выпечку мадам Жонсьер, — не понял он, хмурясь. — Отдавала соседским детям, не хотела обижать ее отказом, — нехотя объяснила она, бросив взгляд на кофе. От Матиаса это не ускользнуло. Он поставил кофе рядом с ее красками, но девушка полностью проигнорировала это, начав рисовать. Ей не хотелось объяснять, что она до конца жизни должна придерживаться жестокой диеты. Что никакие зелья не способны компенсировать вред, нанесенный ее организму за столько лет. Что так любимый ею кофе, напиток, что ребенком ей удавалось утаскивать с кухни из-под носа поварихи детдома, она вынуждена заменять настоями трав. Ей вообще ничего не хотелось объяснять этому человеку, как не хотелось и брать несчастные подачки, которыми он намеревался покрыть ложь и манипуляции. Она не смотрит на мир в черно-белом свете, но больше не подпустит к себе лжецов. Хотя, он был искренен, извиняясь… Нет. У нее есть дела интереснее и важнее, чем попытки разгадать, что этому человеку надо от нее. Ей еще нужно подготовить все для пикника, она обещала показать дедушке и Дембе потрясающий безлюдный пляж, на который она вышла совершенно случайно, блуждая берегом в поисках подходящего тихого места, с видом на океан, что так хотела запечатлеть тем вечером. Еще немного понаблюдав за Катериной, он склонил голову, выражая не то смирение, не то одобрение, и ушел, с неизменно широкой улыбкой и уверенностью в собственной правоте сказав ей: « до скорой встречи, мисс Риддл». Только перестав чувствовать его взгляд за своей спиной, она опустила руку с кистью, поняв, что так и не сделала ни одного мазка. Неделю. Целую неделю он встречал ее по дороге, появляясь из-за угла, выхватывал велосипед со всеми вещами, не слушая никаких возражений, и провожал ее до площади или набережной. Он всегда оставался, если она давала уроки собравшимся с округи детям, и уходил, если она желала рисовать одна. Болтал без умолку, несмотря на то, что она предпочитала отмалчиваться или отделывалась скупыми фразами. Через пару дней она перестала показательно хмуриться, а он, добившись ее искренней улыбки, казалось, стал говорить еще больше. Еще несколько раз промахнувшись с выбором напитка, он стал приносить с собой зеленый чай со льдом для нее и для себя, словно из солидарности. Она могла выходить в разное время, но он все равно появлялся словно из ниоткуда, всовывал ей в руки чай и бесцеремонно отбирал вещи. А после, соберись она домой через час, обдумывая запланированную дедушкой поездку на яхте, или иди поздним вечером, когда Реймонд просил не ждать их с Дембе сегодня и развлечь себя, Матиас снова оказывался поблизости, с новой порцией историй. Катерина признала, что могла бы к этому привыкнуть. — Мы уезжаем, — Реймонд, бодрый, одетый в костюм вместо пляжных шорт и гавайской рубашки, разбудил ее рано утром одной этой фразой. — Когда? — плохо соображая ото сна спросила она, наблюдая за тем, как он достает сумку и начинает складывать ее вещи. — Сейчас. Это надо? — спросил он, открывая шкаф с одеждой, но, не дожидаясь ее реакции, ответил сам: — Купим новое. — Стой! — наконец собралась с мыслями она, но, тем не менее, встала и стала помогать складывать краски и некоторые картины. — Что значит сейчас? Разве ты не собирался ждать еще неделю до вступления Элизабет на новую должность? — Придется уехать раньше, здесь становиться неспокойно, мне это не нравится, — она просто кивнула, подбирая пару книг, привыкшая не спорить в подобных вопросах. Что бы там дедушке не показалось, но в междоусобицах магглов она никогда не стремилась учавствовать. К тому же, как бы он временами не перебарщивал, Катерина видела, как важно для Реймонда делать все для ее безопасности. — Мы отвезем тебя назад в Австралию и как раз успеем… Собравшаяся было спуститься в небольшой подвал, где она обустроила небольшую лабораторию зельевара, чтобы забрать все оттуда, девушка застыла у порога и медленно развернулась. — Нет, — в подтверждение ее решимости, угрожающе каркнув, со шкафа ей на плече приземлился Данте, заставив ее слегка пошатнуться от своего веса. Реймонд едва заметно дернулся, покосившись на ворона, и, кажется, сдержал себя от желания показать вредной птице язык, после чего непонимающе посмотрел на внучку. — Я еду в Америку. С тобой, — твердо добавила девушка. — Милая, мы ведь это уже обсуждали, — начал он, подходя ближе, желая взять ее за руку, но она выдернула ее, скрестив руки на груди. Мужчина тяжело вздохнул, останавливаясь напротив, и снова покосился на нахохлившегося ворона. — Вот именно, — Катерина оборвала его, не дав договорить. — Мы это уже обсуждали. Я еду с тобой и точка. Так или иначе, но ты не заставишь меня быть вдалеке, когда сам собираешься воплощать безумные планы по сотрудничеству с ФБР. — Будешь в другом штате, — поджав губы, сдался он и, подхватив собранные вещи, направился вниз, старательно игнорируя довольную улыбку девушки. — Ты ведь уже приготовил дом, не так ли? — крикнула Катерина вдогонку. — Ждем тебя в машине через 15 минут!