Четырнадцать лет тишины

— Так что дальше? — спросил Матиас, привлекая внимание девушки. Она обернулась, с солнечной улыбкой и он не мог не улыбнуться в ответ. Морской ветер раздувал ее волосы, а заходящее солнце играло в них, отливая всеми оттенками золотого и красного. Они гуляли побережьем, наслаждаясь тихим теплым днем. Катерина подошла ближе и склонила голову, прося уточнить. — Задержишься здесь или продолжишь путешествовать? Париж, Рим, Токио? — Не знаю, — она смотрела на океан, наслаждаясь тем, как прибывающая вода мягко омывала ее ноги, а он смотрел на нее. — Думаю, было бы чудесно, но не хочу надолго покидать Штаты. Сначала я хочу убедиться, что у дедушки все в порядке. — Я мог бы помочь, — тихо сказал он, зная, что она ответит. — Нет, — Катерина покачала головой, больше ничего не объясняя. Негласное правило: он не расспрашивает ее о дедушке. Тот просто есть и это все, что Матиасу стоит знать. Она хитро ухмыльнулась, вставая прямо напротив него и меняя тему: — И куда же мне поехать теперь? Ты много где был, расскажи. Он взял ее за руку и поднес к своим губам, целуя в том месте, где на ее нежной коже был выведен ужасный шрам, складывающийся в слова «Я не должна лгать». Наверное, поэтому Кэтти так не любит ложь. Он не спрашивал, откуда эти слова, но хотел убить того, кто оставил их ей. Она никогда не отвечала на незаданный вопрос, горящий в его глазах, и не знала, как относится к тому, что он чувствует, замечая ее шрамы. Но была благодарна за его молчание. Она мотнула головой, пытаясь скрыть румянец за волосами. Она часто краснела и постоянно винила в этом свои рыжие волосы и слишком бледную кожу. Он считал это очаровательным. — Ты можешь поехать куда угодно, весь мир открыт перед тобой. И я найду тебя где угодно, чтобы показать лучшее, что он может предложить тебе, — они оба никогда не спрашивают, почему не могут поехать вместе. Он не назначает встречи, но всегда приходит, и это все, что имеет значение. — Как насчет Гаити? Я буду там на следующей неделе, — дедушка предложил ей слетать на день или два, она могла бы немного задержаться, когда он улетит. Катерина всегда говорила, куда отправляется, только последний раз Матиас сам предложил ей посетить западное побережье. Но они никогда не уточняли детали. Это было похоже на игру. Хотя ей было немного спокойнее, когда она сужала область поиска, и он не так сильно удивлял ее, находя на другом конце света. Матиас не мог не быть благодарным хотя бы за это, потому что найти ее было действительно невероятной задачей. Прошло чуть больше месяца с их встречи на ярмарке, и за это время они встречались в пяти разных городах, в трех странах. Она действительно часто путешествовала, но Соломон не был уверен, что она любила это. Но он не спрашивал. Они оба не понимали, как это продолжает работать с ними, но они никогда не расспрашивали друг друга о том, о чем другой не хотел говорить. У обоих было так много вопросов, оба понимали, что каждый скрывает что-то большее, но пока это работало, их это устраивало. — Значит, увидимся на Гаити, — прошептал он, убирая непослушный локон с ее лица, открывая своему взгляду нежный румянец, что снова вспыхнул на ее щеках, когда он наклонился ближе и поцеловал ее. — До встречи, мисс Риддл. — Только Катерина, — тихо поправила она. Ей действительно не нравилась эта фамилия. Возможно, потому что она не принадлежала ей. Но Матиас думал, что это ей подходит. Она действительно была загадкой. И он не знал, хочет ли разгадывать. — До встречи, Матиас. Она никогда не позволяла провести ее до дома, а он никогда не рассказывал, куда уходит. Но пока это работало, они не хотели ничего менять. Ей стоило бы озаботиться. Мерлин, ее паранойя никуда не исчезла, ее страх, осторожность, все было там. Но не рядом с ним. Странный мужчина, преследующий ее. Куда больше? Но она устала, так сильно устала, что не могла убегать, доверяя самому важному — чувствам. Она могла его чувствовать, и в нем рядом с ней не было ничего плохого. Разве может она желать большего? Разве это не стоит его секретов, когда он уважает ее собственные. Благодаря ему ей стало легче дышать, она чувствует себя живой. Девочка, которая выжила, но не жила. Это стоит многого. Катерина поправила свои волосы, когда поняла, что он вплел в них цветок. Он всегда дарит их без слов, а она молча накладывает на них чары, не желая видеть, как они увядают. Она сама убьет Матиаса, если он ее предаст.

***

— Ты не должна туда идти, — сказал Реймонд, наливая себе выпить под неодобрительный взгляд внучки. Право, разговор о его здоровье они приберегут для другого раза. — Он бы не связался со мной, не будь это важно, я просто не могу проигнорировать, — Катерина забрала со стола письмо, переданное через гоблинов, которое ранее дотошно перечитывал Реймонд, и бросила его в огонь. — Прости, я кажется неправильно выразился, — он слегка приподнял брови, поджимая губы, и закончил категорично: — Ты никуда не пойдешь. Катерина резко повернулась на каблуках, обжигая его колючим взглядом, в то время, как на каминной полке предупреждающе каркнул ее ворон. — Прости, я кажется неправильно выразилась, — притворно сладким тоном повторила она его же слова, — но я здесь не спрашиваю твоего позволения. Я вполне способна оценивать риск и знаю, что здесь его нет. Реймонд глубоко вздохнул, понимая, что они никуда не придут, продолжая разговор в том же тоне. Драко Малфой, ниточка, все еще соединяющая ее с прошлым, был одним из немногих камней преткновения между ними. Он просто не понимал того доверия, что высказывала этому человеку его внучка. И теперь, когда после стольких лет она, казалось, стала возвращаться к полноценной жизни, не желая больше оставаться на задних рядах, тихий голос в его голове не мог не шептать, что, возможно, прежде было лучше. Ведь дело не в стремлении встретиться с другом, а в нежелании оставаться не у дел. — Как нет и необходимости для встречи. Я и так прекрасно знаю, что он может тебе сказать, — он отставил бокал, подходя ближе к поникшей девушке, которая уже начала сожалеть о вспышке, но Реймонд знал лучше, чтобы предполагать, что она отступит от своего. — Милая, тебя ищут, еще более активно ищут с тех пор, как тебе и Малфою исполнилось семнадцать, и все поняли, кому из вас двоих досталось наследство Блэков. И когда в банке тобою интересуются неизвестные русские, я не могу доверять первому на очереди в ожидании твоего титула, когда он просит тебя встретиться с ним в магическом квартале, где я не смогу ничего сделать, если что-то пойдет не так. — Дедушка, — она взяла его руки в свои, присаживаясь на диван. — Я тот человек, который обвешал тебя порталами и защитными артефактами настолько, насколько это вообще возможно, чтобы не привлечь к тебе внимание магов, как к светящейся новогодней елке. Я человек, который, пребывая на новое место, не накладывает на дом уйму защитных заклинаний до потери сознания от боли и истощения только из-за того, что моя паранойя твердит мне, что для того, чтобы меня не нашли, мне просто не надо прятаться. Я все еще просыпаюсь по ночам от малейшего шороха. Я проверяю каждого человека поблизости на скрытные эмоции, направленные на меня. Ты действительно должен доверять мне, когда я говорю, что мне безопасно встретиться с Драко. И все же он не поймет, в какой момент белобрысый хорек, которого она ненавидела долгие годы, стал достоин ее доверия. Впрочем, кому как не ему признавать, что врагам часто стоит давать больше веры, чем самым близким друзьям. Как говорила она сама, Малфой был одним из немногих, кто не лгал ей на каждом шагу. В своих оскорблениях и детской зависти он был невероятно искренен. — Кэтти… — И ты должен признать, что у нас недостаточно информации о происходящем, — озвучила она неприятную истину и сильнее сжала ладони, твердо встречая его взгляд. — Ты сам признаешь, что ничего не можешь сделать в том мире. И это нормально, ты не должен, понимаешь? Но у Драко есть ресурсы большие, чем гоблины, передающие банковские отчеты за звонкую монету. Он тоже осознает риск, если кто-то узнает о его связи со мной. Его восстановление в магическом мире после заключения Люциуса Малфоя… Ему и так пришлось перевести практически весь бизнес на континент. А ведь он был таким же ребенком, как и я, когда ты забрал меня. Если Драко хочет мне о чем-то рассказать, значит это важно. Кэтти была права. Реймонд стиснул зубы от очередного напоминания о том, что он не справлялся. Не справлялся с главной задачей, целью его жизни — защитой самого дорогого, что у него есть. Волшебный мир отнял у него все, и даже сейчас, построив преступную империю, он оставался беспомощным. Он пытался налаживать связи, накапливать информацию, но этого всегда было мало. Магический мир был чужим. Он был чужим для этого мира. — К тому же я сама выбрала магический квартал, это привлечет меньше внимания, чем Лорд Малфой, отправляющийся к магглам. Если нам действительно есть, о чем беспокоиться, то это будет словно красная неоновая вывеска, сигнализирующая, что что-то подозрительное происходит. — Возьми с собой Дембе, — предпринял последнюю попытку Реймонд, понимая, что проиграл этот спор. — Ну уж нет, — она поднялась, надевая пальто. — Дембе единственный, с кем я могу не беспокоиться о твоем благополучии. Прости, но тебе самому я твою безопасность не доверю. Не после того, как ты позволил ФБР пометить тебя, напичкав всеми этими следящими жучками. Ты знаешь, как мне не нравится, что тебе пришлось оставить все порталы, все артефакты, которые могут повлиять на работу этих жучков и вызвать лишние подозрения. Не тебе читать мне лекцию о преступной халатности относительно собственной жизни. — Реймонд, нам пора, — их битву упрямства прервал Дембе, появившись в дверях. Воспользовавшись случаем, Катерина ярко улыбнулась и, подхватив пальто, поцеловала обоих мужчин на прощание в щеку, бросив напоследок, что будет осторожна. — Что-то изменилось, Дембе, — вздохнул Реймонд, поправляя шляпу. Им действительно не стоит заставлять старых друзей ждать. Время отпраздновать очередную небольшую победу над своими недоброжелателями. Контрабанда всегда его увлекала. — Она начала оправляться, — младший мужчина отвел взгляд от окна, когда такси, в которое забежала Катерина, скрылось со двора. — Думаю, история вокруг ФБР была катализатором. Она слишком беспокоится о тебе, чтобы продолжать терзать свои воспоминания. И не обманывайся тем, насколько на самом деле ей безразлична Маша. — Да, вот только теперь я не уверен, что годы, когда она так упорно избегала окружающий мир, были столь плохими. Кэтти уже втянута больше, чем я когда-либо хотел. У него было плохое предчувствие насчет того, что все только начинается. — Это изначально ее история, Реймонд. Тебе не оградить ее от себя самой.