Escape

— Хорошо, — смиренно согласился Курт, понимая, что его мнение тут играет не слишком большую роль. Если вообще играет. И что с этим парнем не стоит спорить. Лучше вообще помалкивать, чтобы не раздражать его. — Можно включить радио? — тихо спросил Курт, поднимая ноги и прижимая колени к груди. — И ты скажешь наконец, как тебя зовут? Блейн перевел взгляд на мальчика, но быстро вернул его к дороге. Отвечать на все его вопросы не было никакого смысла, потому что Блейн знал, что планировать что-либо — самая большая глупость. Ну и еще потому, что Курт, очевидно, не совсем понимал, что их ждет. Даже если их не завалят обоих и не закопают в живописном лесу Мичигана, к примеру. — Меня зовут Блейн. Но это мое настоящее имя, а мое настоящее имя я не называл никому уже очень и очень давно. Мои липовые документы, которые в этом конверте, на Даррена Крисса. Ты будешь звать меня в каждом городе по-разному. А тут меня знали, как Девона. Ну, кроме Босса. Он знал обо мне все. На самом деле, он и будет знать о нас все. Он либо позволит нам сбежать, либо мы будем мертвы к утру. Так что, Курт, не думай о будущем. Можешь включить радио, я не против, только негромко, чтобы я слышал ситуацию на дороге. Нам придется ехать еще несколько часов, прежде чем мы бросим эту машину. Она в аренде на Джека и светить ее у мотеля никак нельзя. Ночью отдохнем, перекусим, а утром будем решать. Блейн замолчал на минуту или около того и добавил: — И нет, я не могу вернуть тебя. Помимо того, что тебя пришьют в течение десяти минут, меня тоже уже никто не выпустит. Я по факту провалил задание и этого достаточно, чтобы меня повесить. Если бы ты узнал, кто именно мой босс, ты бы понял, что это не шутка. — Блейн, — повторил Курт, словно пробуя на вкус имя брюнета. Оно приятно звучало, и Курт, сам не зная почему, был рад, что его зовут не Стив или… Дрейк. — Значит Даррен или Девон. Ясно, — кивнул Курт, стараясь внимательно слушать Блейна и осмысливать все, что он говорил. Все-таки Блейн понимает в этом больше. Потянувшись, Хаммел включил радио, и удобнее устроился на сидении. Он прикрыл глаза и прислонился лбом к холодному стеклу. На улице становилось более прохладно, а горизонт впереди проблескивал алым среди крон высоких деревьев. Когда они выехали на нормальную дорогу из леса, Хаммел заснул. Он не знал, сколько проспал, но когда он открыл глаза, на дороге было ничего не видно, кроме придорожных магазинчиков и закусочных, что мелькали на обочинах, словно светлячки. — Мы можем остановиться возле одного? С одеждой? У меня даже обуви нет, я не смогу долго идти пешком босиком. И на мне все еще нет белья, — произнес Курт, открывая глаза и поворачиваясь к Блейну. Радио совсем тихо напевало какую-то песню, а Курт продолжал смотреть в окно. Блейн не отвечал, игнорируя его и делая вид, что того вообще нет в машине. Прекрасно. Машина остановилась только неподалеку от какого-то совсем уж мрачного мотельчика с мигающей вывеской. Даже Курту, никогда не использовавшему такие места, было понятно, какого рода посетители в этой «Обители попугаев». Что за название вообще? — Такое чувство, Курт, что я говорю со стеной, — нарушил, наконец, молчание, Блейн. — Ты вообще осознаешь степень опасности? Каждый человек, что увидит тебя — потенциальный враг. Он может не хотеть этого и сделать что-то совсем не нарочно, но он просто скажет нужным людям, что видел тебя, и все. Это след. Меня, конечно, тоже, но маскироваться и молчать я умею явно лучше твоего. Машину мы тут и бросаем. Наденешь свои же кеды, я кинул их в свою сумку. Стиль мы будем менять тебе завтра, пока что просто натянешь капюшон до самого носа и будешь помалкивать. И я не шучу. Молчание — главное, о чем ты должен сейчас помнить. — Ты можешь перестать отчитывать меня как нашкодившую девочку? Я не знаю как вести себя, понятно? Меня никогда не крали и я никогда не был в бегах, я даже эти фильмы идиотские не смотрю, так что прекрати отчитывать меня. Я не знаю как себя вести! — взорвался Хаммел. — Я просто долбанный подросток, которому до усрачки страшно, потому что он едет на украденной тачке, с человеком, который охранял его семь дней, сегодня утром почти лишил его девственности в грязной ванной пальцами, а потом навел на меня пистолет! Это я еще не упомянул отца, которого долбанул сердечный приступ, и он при смерти, а я не могу связаться с семьей, потому что одни идиоты меня украли, а второй идиот меня спас! Мне семнадцать, и я просто хочу домой… — Кричал Курт, но на последней фразе его запал иссяк, и он прошептал ее, оседая на сиденье и молча прислоняясь лбом к окну. Блейну, кажется, было плевать на все эти речи и всплески эмоций. Он молча приподнял таз, достал из кармана трусики Курта, что все еще были там, и засунул их в карман своей толстовки, которая была сейчас на мальчишке. — Идем. Выйдя из машины первым, он забрал все тяжелые сумки, выкинул кеды Курта на пол, чтобы он обулся, и в это время старался не думать, что под его брюками нет белья. И под шортами, которые он наденет, их тоже не будет. — Черт. Вот. Надень белье и шорты, — он достал еще и шорты, понимая, что так необходимый образ будет более полным. — Будешь изображать из себя проститутку. Очень молчаливую. Можешь хихикать, но не более того, пока я буду записывать нас в номер. Понял меня? Хаммел, понимая, что его истерику никто не оценил, забрал свои шорты, переодеваясь в них. Обувшись, Курт вышел из машины. — Я не мог остаться в штанах? На улице достаточно холодно, — произнес парень, вешая одну сумку на свое плечо и надев капюшон на голову. — Отлично, теперь еще и проституткой прикидываться. Этот день унижения никогда не закончится, — пробурчал Хаммел, следуя за Блейном по пятам По дороге до административного корпуса Блейн задумался над словами Курта и удивился, как это не влепил ему пощечину после первых слов этого истеричного монолога. Блейн понятия не имел, на что рассчитывал мальчишка. То есть он понимал причину его психов и даже мог понять, в самом деле, почему не закрыл ему рот сразу, но и чего Курт ждал от него не знал тоже. Не хотел, чтобы он спасал его шкуру? Ну, что ж, теперь уже поздно о чем-либо говорить, ведь дело сделано. Поддерживать Курта, успокаивать, и говорить, что все будет хорошо, Блейн тоже не мог и не собирался. Во-первых, он за сегодня потратил уже всю свою и без того небольшую дозу доброты. А во-вторых, делать этого он попросту не умел. Оставалось только молча идти в направлении мотеля. Хаммел молча шел за Блейном, натягивая рукава толстовки и капюшон сильнее. Его голые ноги жутко замерзли, но Курт молча следовал за брюнетом, вздрагивая от каждого шороха. Перед самым входом Блейн притормозил, достав среднего размера пачку купюр, засунул её в карман, а сам натянул капюшон и солнцезащитные очки, что достал ещё раньше. Уже в дверях он притянул Курта к себе за талию, наклоняясь к мальчику, ныряя под его капюшон и изображая влажные поцелуи в шею, с шумным дыханием и шепотом, чтобы выглядело натурально, прежде чем с наигранным трудом оторваться, и, пошатываясь, направиться к стойке. Хаммел громко рассмеялся, когда Блейн нырнул в его капюшон, крепко прижимая к себе за талию. Он повис на руке мужчины, глупо улыбаясь и то и дело тихо хихикая, пряча лицо за широким плечом Андерсона. — Нам нужен номер. Куколка не хочет оставаться на улице, — хохотнул Блейн, делая голос ниже и часто облизывая губы, словно те то и дело пересыхали. Он точно знал, что это будет проще простого, и молча одной рукой принялся отсчитывать купюры, когда карточка от номера легла на стойку под кудахтанье милой тетушки. Махнув ей рукой, Блейн положил ещё двадцатку на чай и так же, пошатываясь, но крепко обнимая мальчишку за талию, Блейн потащил его в сторону выхода, а оттуда на второй этаж небольшого соседнего здания. И только закрыв двери и шторы, а также убедившись, что в номере чисто, Блейн сбросил сумку на пол и опустился на большую и лжероскошную кровать. — Вот такие вот апартаменты. И ты был молодцом, — кивнул он, снимая очки и поднимая глаза на Курта, вновь стараясь не думать о том, что его запах все ещё был на его лице. Хаммел вздохнул, когда Блейн, наконец, разрешил ему зайти в комнату, и закрыл дверь на все возможные замки, которые были на этой двери. На самом деле, дверь бы не защитила их ни на минуту, потому что, казалось, даже Курт смог бы вынести ее ударом ноги. Хаммел бросил сумку на пол и снял капюшон. — А ты меня облизал, — произнес Курт и оглянулся. — Бывало и лучше. Я в душ. Юноша забрал из сумки все, что нужно, и скрылся за дверью, где была душевая кабина, и почти захныкал, увидев состояние комнаты. Жуткий брюзга Курт готов был рыдать, когда понимал, что ему придется принимать душ в таких условиях. Помывшись так быстро, как только это было возможно, Курт оделся в то, в чем он был, и вышел из ванной, вытирая голову полотенцем, которое взял из того дома в лесу. — Душ свободен, но там очень, я серьезно, очень грязно. И вода чуть теплая, так что если ты замерз, в чем я сомневаюсь, ведь ты был в штанах, то ты нихрена не согреешься, — произнес Курт и бросил сухое полотенце Блейну. Снова надев капюшон, Курт забрался на кровать, накрываясь одеялом и стараясь хоть немного согреться. — Мне не привыкать к разного рода помойкам. И хотя я проводил ночи и в лучших отелях страны, это еще не значит, что я разучился ценить хоть какую-то крышу над головой. В отличие от тебя. Блейн прихватил свои пижамные штаны из сумки, и направился в душ. Не так уж и грязно. Волосы в стоке, плесень на стенах, и шторка, которую не стирали с момента покупки, но ничего. Прохладная вода немного взбодрила и помогла прояснить мысли, так что из душа Блейн вышел даже спокойнее, чем был, когда заходил туда. Вывесив влажное полотенце на спинку стула, чтобы просохло, Блейн накинул покрывало с кровати на кресло и опустился в него. Он мог себе представить, какая истерика в исполнении Курта ждет его за предложение спать в одной кровати, так что, несмотря на то, что им нужно было отдохнуть обоим, даже не стал лезть в эту самую кровать. Будь это другой мотель, он бы взял с двумя кроватями, несмотря на то, что это выходило из их образа путешествующей парочки, но тут все кровати были именно такими. Курт закатил глаза на фразу Андерсона и сильнее натянул капюшон. Он надеялся, что сможет заснуть до того, как Блейн выйдет из душа, и не увидит, как брюнет нагло ложится рядом, потому что кровать здесь всего одна. И она не самый лучший вариант, если быть честным. Почувствовав, что голоден, Блейн встал, и из сумки с едой взял несколько упакованных магазинных сендвичей. Отдав один Курту, точнее положив его на тумбочку рядом, он открыл свой и сел обратно в кресло, пытаясь устроиться удобнее. — Тебе надо поесть. Мы пойдем тут на завтрак, но они обычно не очень питательные. А пока мы дойдем до ресторанчика, пройдет час или около того. Не хочу, чтобы ты свалился замертво, ты и так тощий, — пробурчал Блейн, пытаясь завернуться в вонючий плед плотнее и устроиться так, чтобы, закончив с сендвичем, сразу уснуть. Нужно будет только сказать Курту выключить свет, так как выключатель возле кровати. Взяв с тумбочки сендвич, Курт медленно развернул его, стараясь затолкать в себя как можно больше. Он и сам понимал, что ему нужно есть, но не хотелось совершенно. Все, что он пережил за сегодняшний день, сводило с ума. Глаза жутко болели от слез, а на тело навалилась усталость, и если бы его не трясло от холода, он бы уже заснул. На самом деле, за сегодня Хаммел проревел свою месячную норму. Потому что у Курта может и была киска, но он никогда не был слезливой девчонкой, которая готова расплакаться от сломанного ногтя. Его отец не часто проводил с ним время с тех пор, как стал конгрессменом, и они уехали из Огайо, так что все трудности Курту зачастую приходилось переживать одному. Это закалило его характер, как он сам думал, но сегодня… Сегодня он позволил себе быть слабым и не сдержать пару истерик. Ведь не каждый день его насилуют и не каждый день он отправляется в бега от убийц. Выбравшись из кровати, Курт полез в сумку, доставая бутылку воды и делая пару глотков, после протягивая ее Блейну. Он вернулся под одеяло и обнял себя руками — согреться так и не удавалось. Тем более, Блейн забрал второе покрывало. От него толку было мало, конечно, но хоть какое-то тепло было. — Блейн, ты спишь? — тихо спросил Хаммел, когда свет в комнате уже был выключен. По тяжелому вздоху в ответ, Курт понял, что Андерсон еще не спит. — Не мог бы ты… эм… Можешь лечь рядом? Мне очень холодно, — неловко зашептал Хаммел. В конце концов, едва ли могло случиться хуже того, что уже случилось. А тепло Блейна хотя бы могло гарантировать ему крепкий сон. Если тот, конечно, не вздумает распускать руки. Но он, похоже, и сам жалел о случившемся, так что Курт решил просто не думать об этом.