Escape

Подобного Блейн точно не ждал. Он не ждал бы этого и от того Курта, которого он просто похитил и держал прикованным к кровати, потому что тот был противной сучкой, которая старательно сводила его с ума всеми доступными средствами. Невыносимой, капризной, злой и дерзкой. Но уж тем более он не ждал этого от вот этого Курта, которого он… не то чтобы изнасиловал, но, скажем, трахнул одним пальцем и знатно облил оскорблениями, использовав слово «шлюха» раз десять, не меньше. Которого он, может, и спас, но только от убийства собственными руками. И это ерунда, никакое это не спасение. Это все равно, что спасти кого-то от изнасилования, просто сдержав свой член в трусах. Совсем не героизм, неправда ли? Блейн мог бы сделать вид, что спит, но в этом не было смысла. К тому же, спать в кресле было ужасно неудобно. Да и «ляг рядом» — это не прижми меня к себе нежно и давай изображать любовников. Ну, просто мальчишка в его толстовке. Перенервничал и замерз. Это в любом случае не значило ничего другого и значить не могло. — Окей, — только и сказал Блейн, встал, забрал покрывало, и расправил его по кровати, накрывая Курта поверх одеяла, а затем плавно забрался рядом. Кровать оказалась не такой широкой, как на первый взгляд, так что по факту они лежали настолько близко, что, протянув руку, он бы сразу коснулся мальчика. Или даже двинув рукой. — Так лучше? — уточнил Блейн, укладываясь на бок и глядя в затылок Курта, скрытый под капюшоном его толстовки. А ему нравилась эта толстовка. А когда мальчишка был в шортах, то она была длиннее их, и казалось, что он только в ней одной. Длинные стройные ноги. Отличный зад. И маленькая тугая киска… Охуенная идея думать о подобном, лежа с мальчишкой в одной кровати. Браво, просто браво. Тем более когда тот и так боялся его, как огня. И, будем откровенны, вполне себе правильно боялся, потому что от Блейна не стоило ждать ничего хорошего. — Ты можешь лечь ближе, если хочешь. Я не буду трогать тебя. И могу надеть футболку, если тебя это смущает, — добавил Блейн ровным тоном и медленно облизал губы, в надежде, что мальчишка не услышит этого. Ну какого черта его член думал быстрее головы? И почему он не подрочил в душе? Когда Блейн накрыл его покрывалом и лег рядом, стало немного теплее. Не так, как хотелось, конечно, но зубы стали стучать чуть медленнее. — Да, немного. Спасибо, — прошептал Курт, сворачиваясь калачиком и потирая ноги в надежде, что они согреются. Руки тоже были холодными, так что толку было мало, поэтому Курт развернулся, только услышав слова разрешения от Блейна. Он прижал руки к себе, а сам уткнулся носом в грудь мужчины, закрывая глаза и переплетая их ноги. Он даже не думал головой в этот момент. У него вообще не было никаких сил на мысли, он просто действовал на автомате в поисках тепла, вот и все. — Господи, какой ты теплый… — зашептал юноша, расслабляясь в тепле, что исходило от этого мужчины. Курт прикрыл глаза и выдохнул, осторожно обнимая мужчину поперек груди и крепко прижимая Блейна к себе. Оказалось куда легче успокоиться и ощутить сонливость под размеренный темп биения его сердца. — Обними меня, — прошептал Курт, не открывая глаз. — Поверь, это не потому, что ты мне очень нравишься или мне приятно твое общество. Просто так теплее, — сразу же на всякий случай объяснил Хаммел, шмыгнув замерзшим носом. Даже если он не сможет заснуть, то хотя бы проведет эту ночь в тепле. Пусть и не в самой приятной компании. В конце концов, другой компании все равно не намечалось. От Блейна приятно пахло, в отличие от всей этой кровати в целом, и он был очень теплым, но что-то все равно не давало Курту расслабиться. Вероятно, воспоминания о том, что этот мужчина сегодня утром хотел трахнуть его, и почти сделал это, не спросив его самого. Он не хотел думать об этом, не вспоминал, но эти мысли все равно дрейфовали в сознании даже против его воли. Наверно, то, что сделал Блейн, нельзя назвать изнасилованием, но Курт все равно не мог полностью расслабиться, и его тело было натянуто, как струна, стоило ему вспомнить чужие руки на своей коже и все те слова… Наверное и Блейн это заметил. Ласки, объятия, утешение, хорошие слова и поступки были настолько не в натуре Блейна, что он вообще не понимал, что и как нужно делать. Может быть, он когда-то и умел, но давно забыл. Он не целовался, не занимался предварительными ласками, не ходил на свидания. Да и Курт, собственно, не требовал от него ничего такого. Блейн просто оставил его в живых, ценой собственной нормальной жизни, или, во всяком случае, шанса на нее. А Курт просто был его пленником, перед которым Блейн чувствовал вину. В общем, и правда прекрасная компания. — Успокойся и расслабься. А лучше засыпай. Нам придется встать достаточно рано, чтобы свалить отсюда до того, как начнут прочесывать все вокруг в поисках той машины, на которой мы валили. Я только надеюсь, что босс… не знаю, даст нам шанс. Он любит игры. Потому что в противном случае, если он серьезно возьмется за дело, мы с тобой не проснемся. Нас просто пристрелят в этих кроватях. Вот именно так, тебя на мне. Надеюсь, тебя первым. Не хотелось бы, чтобы ты умирал испуганным и в моей крови. Блейн обернул одну руку вокруг талии мальчика, второй скользнул по его плечам, а затем вздохнул, понимая, что только пугает этого капризного болтливого ребенка, а им от этого никакого толка. — Шучу, — буркнул Блейн. — Все будет нормально. Я же взял на себя все это, так что я знал, на что иду, и все просчитал, — соврал Блейн, открывая глаза и глядя в потолок. И на кой-черт ему все это было нужно? — Я буду защищать тебя. Потом твой отец придет в себя, я доставлю тебя к нему и скажу тогда, кто все это организовал. И все. Ты вернешься к своей жизни и сможешь, как и обещал, сдать меня копам, — Блейн хмыкнул. — А теперь спи. А то завтра будешь еще больше сучкой, чем обычно. Курт распахнул глаза и приподнял голову, глядя на Блейна, который с закрытыми глазами шептал, что надеется на то, что Курта убьют раньше, чтобы он умирал не испуганным. Просто, блядь, отлично. — А ты умеешь успокаивать, — тихо усмехнулся Курт и снова положил голову на грудь мужчины, утыкаясь холодным носом в его шею. Ему было страшно. Но в то же время, рядом с Блейном ему было странно спокойно. Он доверял свою жизнь Блейну, который уже не раз мог ее отнять. И если не сделал этого до сих пор, то едва ли сделает теперь или чуть позже. Может быть, он и правда будет защищать Курта. Вот так вот, насмешкой судьбы, его похититель станет его телохранителем. Да уж, не надо было отказываться от последнего, когда отец предлагал, причем неоднократно. Может быть, если бы он согласился, то ничего этого не случилось бы. — Как ты думаешь, долго мы будем бегать? — шепнул Курт, удобнее устраиваясь на Блейне и закидывая одну ногу ему на талию. Он немного осмелел, да и разговоры правда помогали расслабиться. — Ты уже делал это? Я знаю, что слишком много говорю, но мне так…спокойнее. Я слишком сильно боюсь за себя и, сам не знаю почему, боюсь за тебя, — шептал Курт, будто в этой комнате есть кто-то, кроме них двоих. Будто кто-то может услышать. — Тебя посадят, да? За то, что ты украл меня? — неуверенно спросил Хаммел и снова поднял глаза на Блейна. Он знал, что раздражает Блейна своими вопросами и вообще тем, что он существует, но ничего не мог с собой поделать, сон не шел, а вот слова, как раз наоборот. — Я, наверное, никогда не смогу простить тебе того, что ты сделал, но… также никогда не смогу забыть о том, что ты спас меня, рискуя собой. Когда мы вернемся в Нью-Йорк, точнее, если мы вернемся, я не сдам тебя. Может, я даже помогу тебе сбежать, но только если ты будешь держать свои пальцы при себе, — Курт слабо улыбнулся, глядя на Блейна, что был так близко и невесомо коснулся носом его подбородка. Хаммел сам не знал, почему, и что это вообще был за порыв нежности, но Курту захотелось, и он сделал это. Кажется, с ним вообще ничто не в порядке и не скоро будет. Если будет вообще после всего пережитого. — Ты такой странный, — заметил Блейн, и замолчал. Поняв, что Курт, видимо, ждет продолжения, Блейн добавил: — Сначала ты вертишь передо мной задницей и накидываешь на шею трусики, а теперь говоришь, что не простишь. Я взрослый живой мужчина, у которого долгое время не было секса. А ты, стоит признать, очень горячий. И ты заводишь меня на физическом уровне. А когда у мужчины включается член, у него отключается мозг. Твое счастье, что я реально не оттрахал тебя, а успел только вставить пару пальцев. И что я остановился. Не то чтобы я этим гордился, но я не знаю никого, кто на моем месте не трахнул бы тебя. Блейн прикрыл глаза и немного поерзал, стараясь не очень думать о том, насколько вся ситуация абсурдная, как и их разговор. — К тому же, ты был действительно мокрым и, судя по тому, что твоя нога сейчас лежит на моем члене, а ты сам носишь шорты, которые едва прикрывают задницу, ты и сам не понимаешь, как до сих пор оставался девственником. Ну или я уж точно не понимаю. И еще… Тебе не нужно сдавать меня или не сдавать. Если я предам босса, а я уже его предал, то решение будет принимать он. Либо отпустит, либо пришьет. Причем, скорее всего, пожалуй, все-таки пришьет. В общем, не парься об этом. Нам нужно поспать, позавтракать утром, а затем решать проблемы по мере их поступления. И все будет нормально. Спи. Блейн похлопал юношу по спине, прижимая немного крепче и натягивая одеяло выше. Он сам зевнул, старательно демонстрируя, что пора бы уже отключаться. — Я задавал совершенно другие вопросы, но ты предпочел сделать акцент на моем теле. — пробурчал Курт и закатил глаза. — Ты тоже странный. Знаешь, мужчина должен понимать, что перед ним подросток и несовершеннолетний. Даже если я достиг возраста сексуального согласия. Может я не ребенок, но я думаю, что даже тупому было бы понятно, что я против. И я говорил тебе об этом не один раз. Я просил тебя, но ты проигнорировал мои просьбы, желая получить то, что ты хочешь, — тихо произнес Хаммел и скинул ногу с талии Блейна. — И нет, я не удивлен, что я все еще девственник. Просто я не размениваюсь на тех, кто не цепляет. Я хочу любить человека. Я, конечно, сомневаюсь, что тебе знакомо это чувство, потому что твоим сердцем можно разбить чужую голову, но ты ведь когда-то тоже был подростком и тоже мечтал о ком-то особенном. И, наверное, ты сам понимаешь, что ты далеко не особенный, — вздохнул Курт, снова уложив голову на грудь Блейна. — Я, может скажу глупость сейчас, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мне немного страшно без тебя. Кажется, нам и правда пора спать. Спокойной ночи, Блейн, — прошептал Курт, закрывая глаза и засыпая через пару минут. Блейн не сказал больше ни слова, но ему достаточно было слов Курта о том, что он далеко не особенный. Если до этого он еще хотя бы на сотую долю мог представить, что они с Куртом могли бы… нормально общаться? Подружиться, если можно так сказать. Во всяком случае, он бы не рявкал на Курта. И он даже привык бы к его болтовне. Но все это мгновенно стерлось, потому что Курт сказал то, что сказал. Каждый человек особенный, вот только Курту было плевать на чувства Блейна. И какого черта он спас его? Выбросил бы к чертовой матери его труп и сейчас был бы на половине пути в Австралию. Убрав руки с тела мальчика, Блейн отвернул голову к окну и через некоторое время уснул, твердо решив не контактировать больше с Куртом помимо необходимого. Рано утром, как только начало светлеть, Блейн переложил мальчишку на другую подушку, и отправился в душ. Выйдя из душа, он надел джинсы, футболку, и черную толстовку, а затем сел на край кровати и проговорил: — Просыпайся. Я и так дал тебе поспать. Нам пора собираться и идти на завтрак, у нас мало времени. Слова мальчишки все еще звучали в голове, несмотря на целую ночь позади, и Блейну было тошно даже смотреть на него. Скинуть бы его к черту прямо здесь и пойти застрелиться самому. А с ним будь что будет. Блейн, разумеется, не особенный, но Курт плохо знает, какие люди окружают его по жизни, и даже не может оценить, кто хороший, а кто плохой, и какие определения у того и другого слова.