По прошествии баррикад

<…> Поднявшись на второй этаж и обрубив топором лестницу, последние выжившие замирают посреди комнаты, прислушиваясь к звукам внизу. Их осталось всего четверо: Курфейрак, Жоли, Комбефер и их лидер — Анжольрас. На этаж ниже солдаты гвардии уже направили свои пушки в потолок, возвели курки и лишь ожидают приказа. «Огонь!» Пули поражают троих, оставляя Анжольраса в оцепенении наблюдать за расплывающимися по полу кровавыми пятнами, которые расходятся цветами от тел его друзей. Мертвых друзей. В ушах стоит невыносимый звон, не позволяющий лидеру слышать ничего, кроме своего тяжёлого дыхания. Идут ли за ним солдаты? Теперь уже все равно. Революция провалилась, Анжольрас не справился со своей задачей и подвёл всех, кто доверился ему. Он не достоин был стать их лидером. Сколько юноша стоит так посреди комнаты? Он не знает. Его отвлекает лишь движение в дверном проёме, куда он не сразу устремляет взгляд, предполагая, что королевские шавки все же унюхали его. Но это всего лишь Грантер — живой, хоть и помятый Грантер, с круглыми от испуга глазами и стоящими в них слезами. — Живой, — одними губами произносит художник, медленно ступая к своему лидеру. — Беги, Грантер, — отвечает ему Анжольрас, проводя подушечками пальцев по ещё не засохшей крови на лбу. — Скоро придут солдаты, ты ещё можешь спастись. — Не придут. Они прочесали весь район и ушли за телегами, чтобы вывезли отсюда тела. Нам нужно скрыться, пока они не вернулись. Залечь на дно, чтобы не нашли и не выволокли на виселицу. — Я обещал себе умереть на этой баррикаде… — Будут и другие. Ты — лицо революции. И ты жив. Ты покажешь всем, что… — Остановись! — Анжольрас наконец дёргается с места, точнее, делает шаг в сторону и, обессиленный, упирается спиной о стену. — Не будет больше революции. Я повел всех на смерть, при этом выжив. Я не смогу сделать это ещё раз. — Нам просто нужно больше людей, больше времени… Грантер затихает, услышав крики на улице — это кавалерия прибыла за трупами побежденных революционеров. Теперь придется вновь дожидаться их ухода. Наверх им забираться будет слишком долго, да и не будет оно стоить затраченных сил. Главное — не шуметь. Но это не входит в планы повергнутого бога. Он вновь находит в себе силы выпрямиться, и Эр уже знает, что тот хочет сделать — объявить о своем присутствии и сдаться, чтобы последовать за своими друзьями, погибнуть за республику, ни в коем случае не бежать, как трус. Но лидер слишком слаб, поэтому утянуть его на пол крепко выспавшемуся художнику не составляет труда. Тот затыкает лидеру рот левой рукой, правой обхватывает революционера за корпус и усаживает на пол, прижимая к себе — крепкая хватка, из которой не каждый, будучи в полном здравии, смог бы выбраться. Анжольрас вяло вырывается, что-то мычит в грубую широкую ладонь, пытается даже кусаться, но оставляет это дело. Спустя какое-то время Грантер чувствует, как на его пальцы скатываются редкие капли — Анжольрас плачет. Разбитый, отчаянный, поверженный. Изгнанный с Олимпа Аполлон, лишенный всех своих способностей. Вся сила воли юноши, его стойкость просто таят на глазах, пока сам он постепенно обмякает в руках Грантера, пустым взглядом сверля голубое парижское небо. Спустя десять минут Анжольрас уже не совершает никаких движений, только лишь глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Люди внизу переговариваются о Гавроше — смелом мальчике, вышедшем навстречу пулям без капли страха. Сейчас его длинные светлые пряди наверняка слиплись из-за грязи и крови, большие голубые глаза потускнели, а на лице застыла наглая ухмылка, с которой мальчишка произносил свои последние слова: «Никогда не пинайте пса только потому, что он всего лишь щенок. Вам стоит найти укрытие, когда щенок вырастет!» Грантер чувствует предплечьем, как громко и медленно бьётся сердце Анжольраса, будто бы пропуская удары. — Ты смотрел наверху? — слышится крик с улицы, от которого у художника перехватывает дыхание. — Да, там только пара трупов. Потом заберём, телега и так неподъемная. Грантер мысленно благодарит всевышнего за халатность этого солдата и отпускает хватку, как только последние голоса стихают. Лидер поднимается с груди Грантера и, встав на ноги, медленно плетется в сторону окна. Что он хочет там увидеть? Окровавленную улицу? Разрушенную баррикаду? Оставшихся в живых Друзей Азбуки? Эр следует за ним, чтобы в случае чего предотвратить падение еле стоящего революционера, послужить ему опорой. Такое безмятежное, тихое и спокойное утро после бури. Когда Жавер не обнаружит среди погибших Анжольраса, его будут искать. Значит, стоит как следует его спрятать. — Идём, тебе нужно прийти в себя, — мягко опуская руку на плечо Анжольраса говорит Грантер. — На время обоснуемся у меня, потом что-нибудь придумаем. Аполлон переводит свои красные пустые глаза на спасителя и, поджав свои прекрасные алые губы, кратко кивает. Он уже даже не сопротивляется, просто даёт волнам судьбы швырять себя о скалистый берег, надеясь случайно зацепиться хоть за какой-нибудь валун. Этим валуном оказывается художник.