Эксперимент с отдалёнными последствиями

— То есть единственный из моих пациентов, которому я хоть что-то рассказал о цели своего эксперимента, оказался липовым? — Да, потому что ты идиот. Увлёкся задушевной беседой. Вселенная наполнена идиотами. — Шерлок, ты должен знать кое-что, — Майкрофт принимает напряжённую позу. — Я не смог предъявить Джиму Мориарти обвинений, касающихся тех дел. Но допрашивал я его в большей степени по другой причине. По моим данным, он обладает неким универсальным ключом-кодом, открывающим доступ ко всем цифровым системам страны. Шерлок смотрит на брата с неким внимательным сомнением. — Дослушай. Живой интерес к беседе у него вызывало только что-либо, связанное с тобой. Поэтому, боюсь, я снабдил его достаточным количеством информации, — фраза не закончена, но Майкрофт не ждёт, что его не поймут. О… Знакомый взгляд. Шерлок очень разгневан. А Питер — откровенно смеётся, упираясь кулаком в лоб. — Вы вообще соображаете, что натворили, это же ваш брат?! — набрасывается на Майкрофта Джон, но не получает в ответ ничего, кроме поджатых губ и при этом несколько растерянного лица. — Мистер Холмс, послушайте меня, — наконец посерьёзнев, говорит доктор Смит, — я вам с полной ответственностью могу заявить, что такого ключа нет и быть не может. Я потом как-нибудь подробно объясню вам… Шерлоку почему. Если бы он мог быть, он бы был у меня. — Ты же троечник, — недоумевает Джон. — Не для вашего уровня образования. — Кто такой Ричард Брук? — вдруг спрашивает уткнувшийся в телефон Лестрейд. — «Шерлок: шокирующая правда. Эксклюзив». Сегодняшний выпуск The Sun. Обещают подробный материал в следующем воскресном номере. — У нас есть неделя, — слова Майкрофта однозначно дают понять, что он только что видел новости и, похоже, озвучил своё признание исключительно по этой причине. Сколько он ещё намудрил всего в своём закулисье, молчать о чём будет до последнего... Раскаивается, но маску с себя не снимает, как Шерлок. И, как Шерлок, не прекращает скрипеть мозгами — вот кто на самом деле громко думает… только непонятно о чём. — Ты идиот, — констатирует младший, уже успев тем не менее сменить гнев на задумчивость. — Все идиоты во Вселенной одинаковые. — На самом деле у твоего брата интеллект выше, чем у тебя, дело скорее в его структуре… — куда-то в сторону отмечает Питер. — Круглосуточная охрана миссис Хадсон, Лестрейду — дополнительная неделя отпуска, и убери его куда-нибудь. Сделаешь? — даже не обернувшись в сторону доктора Смита, на брата Шерлок смотрит почти умоляюще. — Это ещё зачем, мне уже хватило отпуска! Что значит убери?! Я инспектор полиции! — Какой бы ни была клевета, которую собирается нагромоздить Мориарти, она с высокой вероятностью опровержима в суде. Значит, он вынудит меня самого подписаться подо всеми этими словами. Есть только один способ это сделать. — Думаешь, он похитит кого-то из нас? Но мы же можем тогда поймать его на живца, и я — как раз подходящая кандидатура, — предлагает Грег. — Нет. Ты — неподходящая кандидатура. Я — подходящая кандидатура, ты — нет. — Шерлок, — тихо подаёт голос Джон, — а как же сам мистер Холмс? — Мориарти знает, что я не поверю в то, что он может убить Майкрофта. Это спровоцирует бессмысленный для него скандал. И это — не такой сильный ход, как убить кого-то из вас. И — уничтожить меня на глазах у Майкрофта, — Шерлок не отрываясь смотрит на брата. Холмс-старший почти закрывает глаза, уходя от контакта. — Или на моих глазах… — шепчет Джон. Никто не осмеливается это прокомментировать. — Я никуда от тебя не отойду, даже не думай. Возьму отпуск, — Джон поднимается с кресла и нависает над Шерлоком. — Не смотри на меня так, я знаю. Я всё для этого сделал. Хотя и не собирался, — он берёт со стола телефон и начинает в нём копаться. — И чего мы теперь будем ждать? — уточняет Грег. — Мы не будем ждать, — сообщает Шерлок, летая пальцами по экрану. Через несколько секунд полную тишину прорезает звук ответного сообщения. — Утро субботы, рандеву на видовой крыше, что может быть более жизнеутверждающим? — радуется Шерлок. — Вам всем достаточно только не попасться до этого момента. Чем ближе к дате — тем выше опасность: игра диктует необходимость театральных эффектов. И не стойте так, чтобы оказаться лёгкой мишенью. — Полагаю, сейчас самое время покинуть вашу тёплую компанию, — поднимается с дивана Майкрофт. — Детектив-инспектор, без возражений, со мной. Вздохнув и закусив губу, Лестрейд кивает всем, кроме Шерлока, и вяло плетётся вслед за Холмсом-старшим. — Его машина, что, всю ночь стояла на нашей улице? — встревоженно спрашивает Джон, когда дверь за Грегом и Майкрофтом закрывается. — Что ты, она у него исчезает и материализуется в нужном месте как по волшебству, — смеётся доктор Смит. — Мне тоже уже пора. — Во-первых, забери свой пистолет. Лестрейд оставил его на микроволновке — не заметил? — Шерлок поднимается на ноги и, небрежно отодвинув с пути Джона, направляется на кухню. — Во-вторых, ты тоже... — Я — тоже подходящая кандидатура. Я знаю. В состоянии за себя постоять — и даже больше. Не сомневайся в этом. И не просчитывай меня — я же однажды уже просил. Около дверей Шерлок отдаёт Питеру «Глок» и, чуть улыбнувшись, коротко кивает. — Удачи, парни, я на связи круглосуточно, — и он легко сбегает по ступенькам. ***** Они наглухо задраили все шторы в квартире, и Джон не понимает, от чего именно он сейчас проснулся. Шерлок собирался остаться на ночь у себя в спальне, якобы подумать. А сейчас, судя по изогнутому силуэту, еле различимому на фоне почти кромешной темноты, он сидит здесь на полу, привалившись спиной к бортику кровати, опустив подбородок на грудь и почти не дыша. — Чего ты там, эй… — шёпотом зовёт Джон. Шерлок тут же проворно переворачивается, опираясь на руку, и застывает на корточках на уровне груди Джона. — Есть надежда, что ты меня простишь? — За что именно? — включает прикроватную лампу, на которую Шерлок тут же переводит взгляд — наверняка через боль. Реакция зрачков на свет полностью восстановилась. А волосы — мокрые, и с них на бледную шею стекают маленькие капельки, пахнущие Востоком. — За это. Я сорвался. — Уже простил. Шерлок переводит взгляд на Джона, не поворачивая головы, — как-то искоса и неверяще: — Но — в другой раз уже не простишь? — Всё равно прощу. Могу только не успеть. Шерлок вздрагивает и приоткрывает рот, как от боли. — Ты же умник, вот и рассуди: неужели я связался бы с тобой, если бы не собирался прощать? Просто не смей больше испытывать мою привязанность. Но знай: если ты посмеешь — я всё равно прощу. — Так не поступают с наркозависимыми. — Я поступаю так с тобой. Точка. Тащи сюда свою задницу, — Джон отодвигается, освобождая место на постели. — Задницу? — чуть дрогнувшим голосом уточняет Шерлок. — Боишься? Устроившись рядом на боку и вперившись своей абсолютной пристальностью: — Нет. Я даже… ну… готов. — И почему это, если ты думал, что я тебя не прощу? — смеётся. — Джон, я очень надеялся, что простишь, очень. Я действительно боялся, что твоё терпение закончилось. — А почему, интересно, я сейчас проснулся? — Я очень быстро прикоснулся мокрыми волосами к твоей ноге. Просто чудовище. Джон стаскивает с него халат, довольно бесцеремонно, и подминает под себя, целуя. — Ты хоть спал? Честно! — Четыре с лишним часа. Остальная одежда стаскивается с ненаглядного сокровища легко: он с лёгкостью и проворством выныривает из каждого её предмета, стоит только за него потянуть. Не столь элегантно, но столь же быстро Джон раздевает себя — и прижимается к Шерлоку всем телом, вызывая сплошной и захлёстывающий отклик от рецепторов. Судя по ответному поскуливанию и попыткам дёргаться, явно не только своих. — Ты бы хотел, чтобы у него получилось? — Джон всё-таки выдаёт вопрос, не выходящий из головы. — 500 лет? Разумеется. Но это не так уж и важно. — Да, наверное, да… с тобой и полсотни лет — как миллион. Ещё через несколько минут, нацеловавшись до одури в глазах — опять у него зрачки как блюдца, — Шерлок шепчет: — Возьми в кармане моего халата презервативы. — Мы же оба… — Хочу сейчас так. Понятно, стесняется. Боится возможной брезгливости Джона. Впрочем, если представить себя на его месте… Перекинувшись через Шерлока, нащупывает валяющийся на полу халат и быстро находит нужное. Медленно возвращаясь обратно, по дороге останавливается, чтобы поцеловать алебастровое бедро, выигрышно подсвеченное лампой, — и не может оторваться: покрывает его поцелуями сплошь, гладит обеими руками, отбросив упаковку с презервативами куда-то на подушку, а затем вынуждает владельца этого совершенного тела перевернуться на живот — и, чуть раздвинув его ягодицы… зависает, одновременно задыхаясь от возбуждения: Шерлок действительно подготовил себя сам, закрепив, так сказать, результат — с помощью инородного предмета специального назначения. Интересно, он озаботился такими покупками в свете новых обстоятельств или девайсы из секс-шопов — нормальное содержимое ящиков в его спальне? — Ты… о боже мой… я мог бы всё это сделать сам… ты так меня стесняешься? — Да, и именно поэтому демонстрирую тебе анальную пробку в своей заднице. Просто не хотел тратить на это время. Я использовал достаточное количество смазки. Просто сделай это, хватит причитать. И Джон делает. Нашаривает упаковку, надевает защиту, дрожащими руками, но аккуратно устраняет сводящее с ума препятствие — и входит, не почувствовав серьёзного сопротивления, только рефлекторное напряжение. И ждёт какого-нибудь знака, позволяющего проявить дальнейшую активность. Сознание несколько отплывает, а на спину как будто сыпется поток из маленьких горящих искорок. — Удобно? — охмелевшим голосом интересуются снизу. — Давай лучше… вот так… — поднырнув руками под Шерлока, Джон потихоньку перекатывает обоих на бок. — Тебе сейчас… — Всё нормально. Продолжай, пожалуйста. Почти ирреально обалденно. Ведёт какой-то внешний, инстинктивный порыв — гладить-гладить-гладить: грудь, плечи, бедра… Хватать губами мокрые завитки, мочку уха, раскрасневшуюся кожу… И двигаться внутри — размеренно и целенаправленно — ища наиболее выраженной реакции. — О… Джон, о… мне… очень… Да, вот так. Ещё глубже. Господи… Ещё теснее. Нет никакой Вселенной, кто бы её ни придумал. Есть только они двое. И один из них абсолютно бесподобен. До невозможного медленно смакуя тягучее удовольствие, Джон проваливается почти в транс на неопределённый промежуток времени — пока не начинает чувствовать, как нарастает нетерпение в ответно подающихся навстречу мучительно шикарных бёдрах. И тогда он, крепко ухватив Шерлока одной рукой поперёк груди, другой — прикасается к его лицу, убирая прилипшие прядки, очерчивая скулу… И двигается капельку настойчивей. А тот в ответ поводит плечом, высвобождаясь с намерением наконец прикоснуться к себе. — Нет. Когда я разрешу, — произносит Джон со всей мягкостью, на какую только способен сейчас. Даже с такого ракурса по резко взметнувшейся вверх тени ресниц видно, что Шерлок распахивает глаза. Ох, кажется, для него это слишком… Но он, послушавшись, выворачивается лицом на ладони Джона и целует кончики его пальцев, а потом откидывает голову ему на плечо. Остановившись, чтобы помочь Шерлоку успокоиться и сбавить обороты, Джон почти не дышит от охватившего благоговения перед ним — таким податливым и одновременно полным решимости выполнить требуемое, выполнить… о боже… приказ. Почти не дышит, а сердце бешено колотится — удивительно. Не перегнул ли?.. Грубые игры всегда претили Джону. Но здесь другое. Поймёт ли? Как объяснить? Ласково целует в ухо и проводит кончиками пальцев по рёбрам и животу Шерлока, гладит и одновременно снова начинает плавно двигаться, наращивая темп и бережно прикасается к его члену сам и с первым же ответным стоном — отчаянным и обеспокоенным — шепчет: — Сейчас можно, всё, солнышко, больше не сдерживайся… — находит руку Шерлока и кладёт на место своей, ободряюще придерживая сверху и двигаясь всё настойчивей. Несколько секунд — и, втянув воздух, невыразимое чудо стонет уже навзрыд (Джона ошеломляюще неожиданно кидает в ярчайший оргазм с первой же ноты этого почти плача), а потом выплёскивается и замирает. И Джон понимает — осторожно, но быстро выскользнув и торопливо стянув пресловутое средство защиты (ведь этого хотел любитель гигиены в постели? лучше бы заботился о ней хотя бы на кухне…) разворачивает лицом к себе — чтобы… позволить ещё и выплакаться на своей груди. Рыдает так, как будто это необходимая физиологическая потребность, — планомерно отдаваясь процессу. Непостижимый, парадоксальный, потрясающий, безоговорочно вверяющий себя, самый близкий и родной… Может быть, с ним вообще так будет всегда… А может быть, не стоило только что кое-чего делать… — Тише, солнышко, всё хорошо. Ты моё сокровище, самое дорогое в мире. Улыбается сквозь слёзы, откинув голову назад: — Джон… не обращай внимания. Это катарсис. Вот оно что. — Шерлок, я… не любитель игр в постели. Я немного перегнул с командами. Это не… — Я знаю, — двумя пальцами смахивая слёзы, приподнимается на локте. — Тебя возбуждает идея формирования условного рефлекса — разрядка в ответ на заданный стимул. Джон не знает, куда деваться от такого поворота, от самого этого заявления и ещё больше — от его формулировки в отстранённой манере, сопровождаемой красноречивым взглядом, вычерпывающим из него всю душу. И это после того, что было мгновение назад… В ответ он просто заливается краской до самых кончиков ушей: — Как ты… — Очевидно, — шмыгает носом, отгоняя остатки недавней экспрессии. — Ты слишком хорошо знаешь, что такое боль, чтобы в неё играть. Ты не любишь её причинять и стараешься не терпеть. Тебя не впечатляют тела, затянутые в латекс, я наблюдал за твоими реакциями в гей-клубе. Ты не малодушен — тебя не заводят игры в унижение. Но… — произнося это, он контролирует свой голос, но не дыхание, ставшее прерывистым, — тебе однозначно нравится эффект от твоих слов. «Шерлок, заткнись». «Шерлок, извинись перед миссис Хадсон». А из всех возможных девиаций, связанных с… несимметричными ролями, остаётся только эта. — Но ты ведь подчиняешься. — Ты не злоупотребляешь этим, значит, знаешь, что я могу действительно подчиниться, а не просто рисоваться. — Скорее, рисоваться подчинившись… — Джон весело усмехается, вдруг почувствовав облегчение. — Каюсь, отчасти я хочу… почувствовать… слияние границ. — И мою капитуляцию. — Нет. Может быть… скорее свою способность быть для тебя… — Не говори это вслух, хорошо? — Ладно. — И признайся, что тебе приятно чувствовать мою капитуляцию. — О… Ладно, да, может быть, но только здесь, в спальне. — Только здесь? – Шерлок облизывает губы и вдобавок демонстрирует ещё и лёгкий румянец. — Может быть, в порядке эксперимента, сформировать связь, допустим, между твоим щелчком пальцами и моим оргазмом, и тогда в любой обстановке… — Шерлок! Обалдел?! Нет! И ты знаешь, что на этот раз нет — это нет. — Хорошо, — он смеётся — и сразу же внезапно становится серьёзным. — Не надо оргазма по щелчку пальцами. Можешь меня сейчас за руку подержать? — О, а я, кажется, тоже знаю твой фетиш… — стискивает протянутую кисть с захлёстывающей нежностью. — Как всегда, Джон, блестящее наблюдение, — Шерлок закатывает глаза. — Я же с самого начала этого не скрываю.