Эксперимент с отдалёнными последствиями

По окончании первого рабочего дня после незапланированного отпуска Джон выходит из клиники и собирается перейти на другую сторону улицы, чтобы сесть на автобус, когда со спины к нему подбегает некто и совершает какое-то резкое движение. Всё, что удаётся уловить телом, — меткий укол в плечо. Растерянно оглянувшись и увидев только стремительно удаляющуюся спину нападавшего, Джон не обращает внимания на тормознувший у обочины автомобиль и выскочивших из него двоих мужчин. Один из них хватает его под мышки, второго удаётся лягнуть ногой, несмотря на потемнение в глазах, но уже на излёте этого движения мышцы перестают слушаться, а сознание уплывает. Всё, что распознаётся извне до полного отключения, — мужчины затаскивают Джона в машину. И ему чудовищно страшно за Шерлока. Сразу за адом этой эмоции следует небытие. *** В себя он приходит вроде бы в больничной палате — на вид. С окном, через которое как будто бы можно сбежать. Рядом никого нет. Смотрит на мониторы: давление повышено, пульс учащён, аритмия. Что-то не в порядке, но не критично. На часах без пятнадцати девять вечера. Значит, прошло больше суток… Как минимум. Перед уходом на работу он вымыл голову шампунем Шерлока, и его непререкаемый запах всё ещё окутывает пространство вокруг. И — внутри неопределённости — это больно. Надо попробовать хотя бы встать. Не трогая датчики, Джон пытается сесть на постели и вспомнить какую-нибудь зацепку… Единственное, что было необычным, это конец последнего рабочего дня. *** — Я знаю, кто вы, — сказал Джон, обращаясь к Мэри Морстен, уже собирающейся уходить домой. — Если я всё ещё здесь — значит, вы хотите выдвинуть какое-то условие? — не удивляясь, спросила она. — Тот мужчина, который ко мне приходил, он кто? Как он смог получить от меня ответы? — Тот мужчина — мой друг. Первое условие: вас не должны волновать такие вопросы о нём. Второе условие: ваше прошлое, а также возможное настоящее или будущее такого рода не должны никаким образом касаться меня, Шерлока Холмса и любого из наших с ним друзей. — Моё прошлое может коснуться любого человека в любую минуту, поэтому… — Я имею в виду не должно касаться с вашей помощью. Это все мои условия. — Хорошо. И всё будет... — Как раньше, как обычно. — Доктор Ватсон, вы необыкновенный человек. До завтра. *** Дверь в палату открывается и на пороге возникает озабоченный доктор Смит. Замерев, Джон смотрит на его лицо, пытаясь не делать поспешных выводов. Но они напрашиваются, один другого непредвиденней и ужасней… Заметив красноречивые изменения в состоянии пациента, Питер бегом бежит к кровати: — Очнулся… Скажи что-нибудь! Как себя чувствуешь? — Что произошло? Где мы? Где Шерлок? — Тебя пытались отравить. Мы в Бартсе, где ж ещё? Шерлок здесь… м… я уговорил его обработать повреждения… уверял, что если ты придёшь в себя сейчас, я буду рядом и сразу его позову… а сам вышел на минуту… боже мой, не говори ему, он меня убьёт… — Какие ещё повреждения?! — О… ничего серьёзного, пара синяков и ссадин, пожалуйста, не вставай пока, я сейчас же приведу его. — Подожди. Дай мне воды, язык еле поворачивается. *** У Шерлока гематома на лице, рассечена губа, забинтованы руки. Увидев это, Джон пытается вскочить, но, даже будучи перевязанными, конечности любимого способны напрочь заблокировать эту попытку. Оба вступают одновременно: — Кто тебя бил? — Джон. — Как ты сейчас? — Шерлок. — Я как будто в порядке, что именно произошло? — Я знал, что упускаю что-то. Это просто попытка мести. Обычная заказная попытка мести. Слишком мелочно. Но не в случае с тобой и со мной. Это была бы его полная победа. Я… я во всём виноват. Я заигрался… я… не смог удержать тебя, — во взгляде, голосе, позе такая обречённость, как будто он уже похоронил Джона, а заодно себя — заживо. — Шерлок, если ты сейчас… мне по барабану, что ты там смог или нет!! Если ты сейчас не прекратишь себя жрать, я добавлю тебе симметричный фингал под правым глазом. Я достаточно хорошо себя чувствую! Быстро и без соплей рассказывай, кто затащил меня в машину и что было потом! — Майкрофт. — Как его люди там оказались? Они следили за мной? — Не его люди. Сам Майкрофт. А Лестрейду ты чуть не сломал ногу. Они следили за тобой, да. Ну то есть следили его люди, а в нужном месте оказался Майкрофт. — А тебя кто уделал? — Это я его уделал, — хмурится Шерлок. — Тот человек, который пытался тебя убить, я поймал его. — А ты сам откуда там взялся?! — Джон… — Ну?! — Следил за тобой. Я же сказал, я знал, что упускаю что-то. — Я, оказывается, чертовски популярен, — пытается улыбнуться Джон, чтобы хоть как-то подбодрить Шерлока. — Проще спросить, кто за мной не следил. — Питер, но только потому, что он был на дежурстве. — Что значит «только потому»?! — Когда Майкрофт привёз тебя сюда, — игнорируя прямой вопрос, продолжает Шерлок. — Питер смог отложить операцию, из-за которой задержался в Бартсе, только на десять минут. Потребовал положить тебя в соседней операционной, пустой. И перемещался туда-сюда. Местная лаборатория не смогла идентифицировать токсин, а он просто сказал, чтобы я не путался под ногами и выполнял его распоряжения. Я ни с чем не спорил. — Надеюсь, он не добавил мне генов какого-нибудь паука? — Мне абсолютно всё равно. Хоть дождевого червяка. Если бы не он… — Мне, мне не всё равно, эгоист ты несчастный! Шерлок превращается в молчаливое изваяние, обращённое взором в больничное одеяло. — Если бы Майкрофта там не оказалось, ты всё равно успел бы привезти меня сюда. — А если бы Питера не оказалось в этом мире? — не отрывает глаз от одеяла. — Если бы Питера не оказалось в вашем мире, тебя бы всё равно откачали, — услышав последний вопрос, комментирует вернувшийся доктор Смит. — Сработали бы стандартные меры. Но, возможно, остались бы какие-то не особенно серьёзные последствия для здоровья. А вот если бы Шерлок и Майкрофт не следили за тобой, тебя бы уже не было. Времени оставалось часа полтора. — Ты знаешь, что это было? — напряжённо вытягивает шею Шерлок. — Да. Любопытная разработка подопечных Мориарти… Без меня бы никто не разобрался. А пострадавшие от этих методов считались бы внезапно умершими от естественных причин. Но сама формула — теперь секретная информация, так что спроси разрешения у своего брата на обладание ею. Иначе он мне голову оторвёт. Он и так почти сутки торчал у меня над душой… — А ты добавил Джону генов дождевого червяка? — расслабляясь на глазах, интересуется Шерлок. — Никаких червяков, — смеётся Питер (а вот земной экспериментатор, кажется, немного разочарован). — Но до ста лет как минимум вы у меня доживёте оба. Если не будете бросаться под пули. — А на оставшиеся после нас двести лет ты себе найдёшь новых друзей? — порывается подтрунивать Джон. — Может быть… Но обязательно присмотрю за вашими детьми. — Не смешно. — Джон… — Шерлок вдруг придвигает стул вплотную к кровати и кладёт голову на грудь поверх одеяла, странно заглядывая в глаза. — Твою же мать! Питер, ты правда можешь это сделать?! — Да без проблем. Только… баг с продолжительностью жизни… — Заткнись. А можно будет выбрать, как он будет выглядеть, ну, чтобы волосы как у Шерлока, например? Глядя на обоих со снисходительной нежностью, доктор Смит кивает. — Она. И глаза как у Джона, — не ожидая возражений, как что-то давно решённое констатирует Шерлок. — Дайте мне ещё воды. Три стакана. *** Хотя Майкрофт уверяет, что выловил всех, кто мог быть причастен к криминальной сети на территории Лондона, Шерлок выпрашивает у Джона разрешение открыто сопровождать его во всех перемещениях по городу. Несмотря на возражения «это я тебя должен сопровождать и защищать от похотливых взглядов», он настаивает. Приходится согласиться, тем более что за самим Шерлоком следит целая армия служителей Холмса-старшего. Доктор Смит тоже не спускает глаз с Молли, и все они частенько проводят вечера вчетвером у него в гостях: Шерлок с Молли зависают в домашней лаборатории, а Джон с Питером — на кухне за разговорами. И только через несколько недель начинает осознаваться, что это стало самой настоящей дружбой: можно позвонить ночью и услышать неизменно спокойный и доброжелательный голос пришельца, всегда способного оказать эффективную помощь; можно получить множество бесценных советов по вопросам, касающимся пациентов; можно пожаловаться на кое-кого и выслушать искромётный план, какие ещё воспитательные меры к нему применить. И можно задавать любые вопросы. Поэтому, когда Шерлок уже третий час помогает Молли выбирать свадебное платье, а Джон томится вместе с Питером в кафе через дорогу, он всё-таки спрашивает: — Ты соврал ему про то, что меня откачали бы и без твоей помощи? — Нет. Мориарти играл, ему не нужна была гарантированная смерть. — А соврал бы, если бы это было не так? — Нет. — А хотел бы соврать? — Да. — А тебе вообще от этого всего, от жизни, бывает страшно?.. — Страшно… нет. Видишь ли, Джон, адреналин мотивирует только первые сто лет… Мне, скорее, интересно, большую часть времени… и, бывает, больно. Прости, я зря так это выразил… — Не зря. Правда, не зря. *** Шерлок ждёт в холле, что-то втирая одной из тех медсестёр, которых он уже успел очаровать. Она выглядит встревоженной, и Джон ускоряет шаг: наверняка умник опять полез со своей правдой жизни куда не следовало. — Добрый вечер, — её имя вылетело из памяти, а униформу с бейджиком девушка уже успела снять, — он испортил вам настроение? — Нет, доктор Ватсон, добрый вечер. Мистер Холмс любезно объяснил мне, что мужчина, с которым я начала встречаться, аферист. — Шерлок, ты уверен? — Было очевидно, как только я его здесь увидел. А сегодня я взломал его аккаунт. Она торопится оставить их наедине, смущённо прощаясь. Оказавшись снаружи и свернув за угол, они обнимаются — привычно, отточенным движением. Шерлок предлагает романтическую пешую прогулку до ближайшего приличного ресторана, устремляется вперёд и начинает тараторить без умолку. О новом деле, на раскрытие которого потребовалось ровно четырнадцать минут. О том, что кофейня рядом с клиникой возмутительным образом изменила процентовку ингредиентов в своём приближенном к правильному кофе и теперь просто по определению не может называться кофейней, а Джон, конечно же, обязан проникнуться этим соображением и не делать больше ни шагу в провинившееся заведение. А потом — щемяще тепло — о Молли и о каких-то там свадебных салфетках. Бросив взгляд через плечо и увидев одобрительную улыбку, он, по-прежнему слегка опережая Джона и сканируя взглядом окружающую обстановку, рассказывает ещё и в мельчайших подробностях о том, какие эти салфетки бывают — и какими они должны быть, если за подготовку свадьбы берётся знаменитый консультирующий детектив. Джон слушает вполуха. Последний майский закат уже начинает поочерёдно выхватывать и золотить контуры соседних крыш, а воздух наполнен теплом и беззаботностью надвигающегося лета… Любовь, красота, свадьба… Чёрт. — Шерлок. Я дурак, наверное… — На самом деле нет. Но не заставляй меня это больше повторять. — Я… вот что. Не беги, подожди, — оба останавливаются, и лицо любимого кажется резковатым и чрезмерно сосредоточенным при таком освещении. — Мы ведь тоже… Выйти за меня… О боже мой… тебе ведь это нужно? — А тебе это нужно? — не обиженно, а просто внимательно спрашивает Шерлок. — Мне это… — он хочет сказать «безразлично, лишь бы ты был рядом», но по правде всё оказывается не так. — Нужно, да. Я, кретин, только что это осознал. Очень нужно. Да. Прости… надо было всё по правилам сделать. — Не хочу с этим торопиться, — он придвигается чуть ближе. — Шерлок! Это всё серьёзно. Я уже сказал, что протупил, а ты, наверное, думал, что я ничего такого вообще не хочу… А теперь ты… — Разумеется, я так не думал! И теперь всё по-прежнему. Я хочу этого. Я согласен. И, только не сердись, это было целью моего эксперимента. Но мне самому нужно ещё немного времени. Несколько месяцев, если точно. — О… конечно… И… ребёнок — это же не прямо сейчас… — Да, пока воспитывать будешь только меня, — смеётся Шерлок. — У нас достаточно времени. — И даже есть ангел-хранитель. Пойдём скорее, я очень хочу есть. Оставшиеся до ресторана триста метров ненаглядный не закрывает рот вообще ни на секунду, и за ужином тоже. Все люди за соседними столиками, официанты, блюда, стулья, потолочные светильники получают исчерпывающую и частично нелестную характеристику. Джон сыто и осоловело улыбается, отфильтровывая большую часть произнесённых Шерлоком слов, сосредоточившись только на голосе… *** А после ужина Шерлок со словами «я обещал тебе показать это место» тащит его почему-то в Бартс, а когда они вместе поднимаются по лестнице, Джон понимает: — Это и есть то здание, на крыше которого Майкрофт сломал твою психику? Молча кивнув, Шерлок направляется прямиком к парапету и встаёт на него обеими ногами. Сумерки уже плотные, к тому же дует не самый лёгкий ветерок, и Джон лихорадочно соображает, как аккуратно заставить его прекратить браваду. — Слушай, мне сейчас очень страшно, поэтому я просто придержу тебя, хорошо? — Нет необходимости, в том числе и для тебя, но ты всё равно не примешь во внимание этот аргумент. Придвинувшись вплотную и глянув вниз, Джон чувствует, как в груди нарастает упругое смешанное чувство: тревоги, восторга, единения. Он осторожно обхватывает Шерлока рукой поперёк туловища, стоя немного сбоку. В голову приходит лихая идея тоже взобраться на парапет, но это неоправданно опасно в такую темень на фоне слепящей снизу освещением улицы, к тому же даёт о себе знать выпитое вино (к которому не притронулся кое-кто другой, решивший вести себя как взрослый по меркам инопланетян). — Это не страшно, Джон, просто интересно. — То, что ты делаешь сейчас, или вообще жизнь? — усмехается в ответ. — Особенно жизнь. Но иногда ещё… — Больно? Шерлок удивлённо поворачивает голову в попытке прочитать лицо Джона. — Питер тоже говорил об этом, и я повторил его слова сейчас. Он ничем не отличается от нас, так ведь? Слезай давай, мне неудобно так держать. Почему ты назначил Мориарти встречу именно здесь? — Просто потому, что хорошо знаю это здание, — он делает шаг обратно на крышу и начинает расхаживать по ней туда-сюда. — Молли с Питером могли бы сделать здесь несколько фотографий для своей лав-стори. Я знаю, как выстроить удачные кадры. И мы с тобой, кстати, тоже. Если, конечно, ты на это согласишься. Я заметил, что тебя совершенно не интересуют нюансы. Например, ты практически полностью проигнорировал моё небольшое исследование, касающееся салфеток. Лебедь и Сиднейская опера — это огромная разница, Джон. Это может абсолютно всё изменить. Если сравнить с игрой на скрипке… — У меня уже несколько часов есть к тебе один вопрос. Помнится, в начале нашего знакомства ты предупреждал, что можешь днями молчать. Так вот: когда ты, мать твою, наконец заткнёшься?.. — Могу прямо сейчас, — он подчиняется, улыбаясь, а глаза — насмешливые. Джон отходит вглубь крыши и садится, вытянув ноги и прислонившись спиной к стене вентиляционной шахты. Шерлок тенью следует за ним и на корточках пристраивается рядом. Разделённые несколькими сантиметрами смущения (одному неловко за свою грубость, а другому — не исключено, за свою сегодняшнюю надоедливость), но всё-таки благоговея перед весомостью того, что взрастили между собой, они молчат. Правда, надолго сдержанности Шерлока не хватает: поёрзав, он скатывается на спину, откинувшись головой на колени Джона, глядя ему в глаза и одновременно в небо. — Пальто испортишь. — У меня их три, ты разве не знал? Умолкает, но видно, что ему опять не терпится что-то высказать. — Ладно, говори. — Я с тобой счастлив. Перехватив поверх рукава пальто его запястье, Джон соединяет свою левую руку с его правой только кончиками пальцев. Слегка разомкнув губы, самый близкий человек на свете очарованно наблюдает за этим жестом, а потом снова поднимает глаза. — Шерлок… Я тоже. Очень. Только у меня сегодня никак не получается сказать это правильно… Вообще ничего сказать правильно… А на телефон одно за другим падают сообщения. Да что же это… «Привет, Джон. Шерлок с тобой?» — Лестрейд. «С Шерлоком всё хорошо?» — Молли. «Добрый вечер, доктор Ватсон. Если Вас не затруднит, подтвердите, пожалуйста, что с Шерлоком всё в порядке. МХ» «Гуляете под звёздами? Просто скажи да, а то я не усну. А мне иногда надо спать. Как раз сегодня — беда как», — Питер. — Ты выключил свой телефон? Кивает. Надо всем им ответить. Но сначала… Джон, улыбаясь своей идее, переключается на камеру и фотографирует всё ещё не разомкнувшиеся пальцы двух рук. — Вот. Для нашей лав-стори... Меня интересуют нюансы! Ясно тебе? Шерлок смотрит на снимок, затем снова наверх — глаза в глаза, а потом разрывает волшебный жест, сохранившийся в цифровом формате, забирает телефон и мгновенно рассылает фотографию всем, кто только что проявлял беспокойство о нём. На экране видно, что часы на руке Джона показывают полночь. Весна и лето соприкасаются в темноте теперь уже июньского Лондона.