Hope World

События приобретали нешуточный оборот. Как и планировал Кихен, общественность восприняла информацию слишком бурно. Журналисты почуяли золотую жилу и оккупировали территорию Лаборатории. Периодически по новостям мелькали сотрудники, а Намджун, кажется, даже перестал выезжать, ночуя в своём кабинете. Правительство наотрез отказалось принимать вину на себя, полностью отрицая причастность к созданию подобной организации. Вопросы так и повисли в воздухе, а ролик набрал миллионы просмотров. Правда накрыла всех с головой, шокируя многих. Те островки омег, которые прятались поодиночке или парами, анонимно просили о помощи, и Кихен откликался, постепенно пополняя состав их тайного убежища новыми людьми. Тщательно проверял, чтобы сохранить конфиденциальность, но пускал всех, кто в этом нуждался. Общество защиты ещё никогда не было таким заселенным. И не понятно радоваться этому или только сочувствовать. Все население страны резко разделилось на два лагеря. Одним хотелось все оставить, так как есть, раз не было печали, и от омег действительно была польза. Другие хотели восстановить справедливость. Таких было меньшинство, но они были и старались оказывать поддержку, заполняя всевозможными лозунгами улицы. Хотели собирать всевозможные пожертвования, организовать погромное шествие к самой Лаборатории. Вот такое стремление нужно было попридержать, потому что ещё неизвестно как поступит верхушка, когда все документы всплывут, подтверждая факт их непосредственного участия во всем этом дерьме. Тогда уже трудно будет отвертеться, и со своих насиженных мест полетят многие, если вообще не все. Однозначно назревал конфликт, в котором пострадавшими могут оказаться обе стороны. Нужно было решать эту проблему, да и тикающие часы, как деталька от бомбы, лишь приближали час, когда неизбежное случится. И когда Кихен уже был на грани дать отмашку к началу действий, Сокджину позвонили, словно из прошлого. Номер он не менял, и контакты, сохранённые в телефоне, остались прежними. Голос в трубке был немного сухим и грубым, но после первых же фраз Джин понял причину. Хосок догадался, чем все это время занимался его друг. И хоть про Чимина речь не зашла, фоновой мыслью мелькала догадка, что тот в курсе, что омега жив. Поэтому и не было прежней радости или тепла. Лучший друг скрыл такой важный факт как жизнь и здоровье предназначенного человека. Подобное не прощают по щелчку пальцев. Слишком серьезное предъявление для оправдания досрочно. Встречу назначили на нейтральной территории. Но когда Сокджин сказал куда направляется, Чонгук захотел пойти с ним, а Чимин резко побледнел, если можно было разглядеть эту перемену на и без того бледном лице. Но все омеги остались дома. Кихен был убедительным, когда приводил весомые аргументы. Никто бы лучше не сказал. Да и перечить ему никто не смел. Ибо у Кихена завелась привычка носить с собой огнестрельное. Всегда. Везде. А одним взглядом он мог расчленить любого, кто покажется подозрительным. Но сквозь панцирь жестокости проглядывало то, что пряталось за закрытыми дверями. То, что дозволялось видеть лишь Чимину, потому что беда одна на двоих. Воющий зверь внутри одинаков. Как, впрочем, и плохое предчувствие. Им буквально пропитался воздух. И каждый, из тех, кто был причастен к последующим событиям, чувствовал его. Сокджин догадался, к чему все идет еще при встрече с Хосоком. На самом деле он его и не узнал. Тот сидел за барной стойкой в непривычно мешковатой одежде и панамке, натянутой по самые глаза, вопреки прежнему официально-деловому стилю в одежде. И пил какой-то мутный, явно алкогольный коктейль посреди рабочего дня.  — Привет. Легкий кивок головы и молчаливая просьба бармену повторить. Сокджин присел на стул рядом и заказал апельсиновый сок. Хоть одному из них точно нужна трезвая голова.  — Прости, что не сказал тогда всей правды. Но так было нужно. Для вас обоих. Хосок сделал большой глоток и поморщился. Это был уже третий бокал какой-то дряни. Отдает дешевым пойлом, но по шарам дает неплохо. То что нужно в общем-то.  — Я понимаю. Но на душе немного погано, и врезать тебе хочется. Очень.  — Бей, — со вздохом согласился Джин, прекрасно зная, что за этим тихим разрешением ничего не последует. Оба перегорели. Выпустили все эмоции еще задолго до встречи друг с другом. — Намджун в курсе? Хосок допил залпом и отставил пустой бокал на стойку. Пробрало. Но, пожалуй, уже достаточно. А то и правда начнет бить морду лучшему другу, а планировал всего лишь поговорить. Некрасиво получится. И крайне непродуктивно.  — Нет. Мы с ним редко пересекались в последнее время. У него своих проблем хватает, — мимолетный взгляд на собеседника. — Это ведь твоих рук дело? Сокджин изобразил удивление, картинно приоткрывая рот. Но уши предательски покраснели, и Хосок понимающе усмехнулся, не нуждаясь более в словах. Джин и не стал ничего говорить. Оправдываться он не собирался.  — Я не жалею, — вот и все, что удалось выдавить из себя максимально твердо и убедительно. — Это рано или поздно должно было произойти. Люди должны знать правду. Но Хосок, казалось, и не слушал вовсе. Он поглаживал пальчиком ободок бокала и неосознанно печально улыбался. Думал о чем-то своем, и не замечая на себе пристального внимания. Сморгнув пару раз непрошеные воспоминания, альфа даже не старался изобразить привычную бодрость и жизнерадостность. Изображать из себя всеобщий лучик солнца утомительно. Особенно когда внутри замкнуло один из проводков, и вся теплообразующая система полетела к чертям. Тепла доставало лишь на поддержание нормальной температуры тела. На окружающих уже не хватало.  — Омега на видео. Это он? — не выдержал, спросил.  — Он. Как ты догадался? — Сокджин смягчился неосознанно, возвращая себе привычную утешающую роль. Глядя на такого Хосока, перед глазами почему-то вставал образ Чонгука. Их редкие разговоры, которые стали возможны только после того, как открылась правда. Его мимолетные улыбки и редкий искренний смех на дурацкие шутки и попытки поднять настроение. Да, их не связывали отношения, но связь легкой ниткой опоясывала, не позволяя думать ни о ком другом. Смог бы он вот также держаться на расстоянии, спрашивать у знакомых? Вряд ли. Джин как никто другой ценил ценность предназначения природой.  — Я раз сто посмотрел этот ролик, — губы тронула улыбка. Робкая, неуверенная. — Знаешь, как догадался? Пальчики. Он постоянно поправлял ворот рубашки. Они у него, кстати, милейшие. Мизинчик такой маленький, загляденье. Я это сразу заметил. Еще при нашей первой встрече, — при упоминании об их знакомстве улыбка стерлась, резко возвращая в исходное потерянное состояние. — Кстати об этом. Я не о Чимине сюда пришел поговорить. Джин напрягся, подозревая, что сейчас услышит то, чего никак не ожидал. Хосок переплел пальцы, облокачиваясь о стойку, и поднес их к губам. Совершенно обыкновенный жест. Ничего подозрительного. Только от слов волосы дыбом встали.  — За мной следят. Черная тойота у входа и парень за дальним столиком. Я торчу здесь уже битый час, чтобы отвести от тебя подозрения. Надеюсь, мы сойдем за случайных знакомых, столкнувшихся в баре. Так вот к чему этот прикид и отстойное бухло. Они видятся под прикрытием. А Джин уже и забыл о том, в какой они оба сейчас находятся ситуации. Дурак. Кихен же говорил, что расслабляться ни в коем случае нельзя.  — Почему? И кто это? Хосок вздохнул и устало потер глаза.  — Кто-то сверху тщательно отслеживает перемещения каждого сотрудника Лаборатории. Особенно мониторят тех, кто занимает должности повыше. Боятся утечки информации раньше времени. Бокал в руках Джина едва не лопнул от напряжения. Пришлось отставить его, так и не допив заказанный сок.  — Ублюдки.  — В эту пятницу будет смена моих ребят, в которых я уверен просто-таки железно. Если устраивать вылазку, то только тогда, — Хосок посмотрел внимательно в глаза прихеревшего от всех подробностей друга и чуть не долбанул его на самом деле. — Йа! Только не говори, что вы не планировали ничего подобного!  — Да, но… Договорить Хосок не дал. Поднял джиновский бокал и отпил сока, морщась от кислого привкуса.  — Вечно пьешь эту гадость, — и вдруг притянул к себе, неуклюже хлопая по спине. Для этого пришлось приподняться. Покачивался при этом вполне натурально. Алкоголя в крови хреначило порядком. Но не настолько, чтобы не догадаться снизить голос до едва слышного шепота и произнести почти на ухо: — Пятница. Полночь. У ворот. Бери всех, в ком уверен. Будем вывозить омежек уже моим способом. Внезапно поднялся, по-прежнему пошатываясь и цепляя на лицо глупую улыбку. Шутливо поклонился, прощаясь, и ушел. Джин ошалело смотрел ему в след, и только теперь ощутил липкий интерес парня, сидевшего за дальним столиком и ушедшим следом за Хосоком. Действительно слежка. И кажется, поверили их спектаклю. За Сокджином вроде следить не стали, но тот на всякий случай долго петлял по центру, долго не решаясь зайти в библиотеку. Лишь убедившись, что никого подозрительного рядом нет, скользнул внутрь и растворился незаметно в потоке «читателей» и «сотрудников» библиотеки, большая часть которых на самом деле состояла из местных альф и омежек с резкими не типичными ароматами. Кихен ждал его в своем кабинете. Он был гораздо более проницателен, чем Джин, и сразу заподозрил неладное, но когда узнал истинную причину, мягко скажем, охренел. Помощи изнутри Лаборатории он никак не ожидал. Да еще и от самого начальника безопасности. Подобное рвение вызывало двойственную реакцию, пришлось собраться малым кругом доверенных лиц и обсудить сложившуюся ситуацию.  — Просто придем туда и если там ловушка, успеем смотаться, — уверенно доказывал Чонгук. Он сидел на подлокотнике кресла и протянул ноги над сидевшем в нем Чимином. Когда разговор заходил в тупик, как сейчас, утыкался носом в отчаянно рыжую макушку и бурчал что-то, отчего омежка под ним фыркал и посмеивался.  — Ты думаешь, мы успеем? Ни хрена, — раздраженно бросил Сокджин, пытаясь достучаться. А еще его немного обижало, что Чонгук сидит не рядом с ним, да еще и тискается с другим омегой. Не ревность, нет. Зависть, возможно. И немножко сожаления.  — Джин прав, — неожиданно поддержал Чимин, отчего даже Гук поднял голову и заглянул в его лицо, не шутит ли. Но нет, сама серьезность. — Но я не думаю, что у нас есть выбор. Верить Хосоку я не стал бы, но мы итак уже потеряли очень много времени. И до сих пор не знаем, как там сейчас Юнги. Имя альфы удалось сказать, не дрогнув, да и на самом деле Чимин уже отпустил горевшую обиду. Переболел наклюнувшимися чувствами, потому что их вычеркнули совершенно другие. Всепоглощающий страх и тревога за куда более близкого человека. И пусть их гены как-то там по-особенному не совпадают, роднее Юнги у Чимина никогда в жизни не было.  — Но если там ловушка, то мы пополним их коллекцию подопытных животных, — задумчиво ответил Кихен. Он стоял у стола, опираясь боком о деревянную столешницу, и рассеянно рассматривал носки собственных туфель. — А если не пойдем, то потеряем шанс практически безболезненно разворошить этот муравейник. Все аргументы уже озвучены не единожды, но каждый стоял на своем. Они спорили уже второй час, но так и не смогли придти к соглашению. Очередной раунд готов был разгореться сразу после непродолжительной паузы, но что-то пошло не так.  — Я за то, чтобы пойти! — Чимин вдруг резко поднял руку, положив локоток на коленку Чонгука. Тот кстати поднял руку следом.  — Я тоже.  — Да вы с ума сошли, — прошептал Сокджин, оборачиваясь на Кихена с надеждой. Но та погасла моментально, стоило только столкнуться с виноватым взглядом. Его ладонь поднялась не так резко, но уверенно.  — Значит, решено, — тихий итог удовлетворил всех присутствующих омег, а вот Сокджин разочарованно простонал, уже понимая, что принятого решения ему не изменить, какие доводы бы не приводил. Бесполезно. Он уже видел решимость каждого.  — Ладно, — единственный альфа из присутствующих поднял ладони в знак поражения. — Но только вы оба, — кивок в сторону кресла, — никуда не идете. Чонгук резко вспыхнул, бросая темный взгляд на Сокджина, от которого мурашки по коже пробежались неровным строем. Кулаки сжались, готовясь аргументировать собственную ярость Гука. Не помогло даже успокаивающее поглаживание от Чимина.  — Схуяли? — прошипел Чонгук, сбрасывая ноги на пол. Сыграло нервное перенапряжение как последних часов дебатов, так и всех, наверное, дней, прожитых в изначально тщедушном омежьем теле, которым каждый норовил управлять по собственному усмотрению. Настоебало.  — Не матерись, — поморщился Джин. Он отступать не намерен, даже если придется разорвать все хорошие наметившиеся отношения. — Просто ты не пойдешь туда и точка. Чонгук подскочил слишком резко и толкнул альфу к стене, совсем как тогда в морге, прикладывая с недюжинной силой и выбивая воздух.  — А ты кто такой, чтобы мне указывать? — слова били сильнее, чем физическое воздействие, и Гук прекрасно это знал и пользовался. — Ты мне что — мамочка? Я пойду туда и помогу тем, кому ТЫ не смог! Может, хоть у твоего друга яйца есть, не оставлять всех там, тупо сбежав. Снова брезгливо отер руки о джинсы и вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. А Сокджин плавно спустился по стене на пол и опустил голову, пряча лицо. Догонять и пытаться уговорить остаться, уже просто не было сил. Да и бесполезно. Чонгук явно дал понять, что слушать какого-то левого альфу не будет. Чимин вышел следом, не сказав и слова. Замер напротив Джина в нерешительности, но не стал ничего говорить. Его сочувствие и переживания ограничились слишком узким кругом близких, а этот парень в него пока не втискивался. На всех эмоций не хватает. Второй раз дверь лишь надрывно заскрипела и щелкнула, закрываясь за ушедшим.  — Ты сам переборщил, — жестко отрезал Кихен, когда они остались наедине. — Не надо было говорить этого. Я бы просто постарался их отговорить как-нибудь позже, но сейчас они попрутся вместе с нами 100%, — а потом смягчил тон, присаживаясь на корточки и тормоша по плечу. — У нас еще есть два дня, чтобы их отговорить. Запрем, если понадобится. А по поводу его слов — не переживай. Он не со зла. Еще сам к тебе потянется. Джин неуверенно посмотрел на мужчину и вздохнул, прекрасно осознавая свою ошибку. Ответная улыбка получилась кривоватой.  — Спасибо. Они просидели вместе остаток вечера, попивали неожиданно любимый на двоих фруктовый чай и просто молчали, каждый о своем. Разошлись по комнатам ближе к утру, чтобы потом подняться привычно разбитыми и абсолютно не готовыми к грядущим событиям. Да и никто не смог бы подготовится. Не к такому. Ближайшие два дня пролетели на сверхзвуковой скорости, оставляя после себя неприятное послевкусие. Нет, не горького сожаления или грусти. Вяжущий привкус неизвестности и противно липкий — страха. Да, было страшно. А еще безотчетное волнение не позволяло взять себя в руки. Еще бы. За одну ночь должна была решиться судьба не одного — двух людей. По скромным подсчетам — нескольких десятков. И вот тяжесть ответственности придавливала не только Кихена, но и Сокджина. Они сблизились гораздо сильнее на этой почве взаимопонимания на уровне взглядов и недосказанных слов. Распланировали каждый случайный вздох, рассмотрели все возможные ситуации. Вот только все пошло совсем не по плану. Да и с Чонгуком Джин так и не помирился.