Hope World

Погода радовала последними предзимними теплыми деньками. Солнце светило так ярко, что хотелось зажмуриться, подставить лицо ласковым лучам и плыть по течению, ничего не делая, ни о чем не думая. Было бы просто превосходно. Звякнул колокольчик над дверью, пропуская в уютное теплое кафе очередного посетителя. Сокджин сидел спиной, поэтому не видел вошедшего. Он спокойно попивал чай, рассматривая через окно прохожих и пытаясь выловить взглядом фигуру того, кого ждал уже полчаса. Безрезультатно. Мимо прошёл кто-то, а у Джина чуть чашка из рук не выпала. Парень, которого он совершенно точно не ожидал здесь увидеть, тоже почувствовал его и обернулся. Как всегда во всем чёрном с неизменными наушниками-капельками. Чонгук.  — Что ты здесь делаешь? — растерявшись, спросил Сокджин, когда омега сел за столик.  — И тебе привет, — ответил Чонгук, снимая кепку и вынимая наушники. Он в отличие от Джина был совершенно спокоен. Только под глазами залегли тени, а меж бровей наметилась морщинка. Так хотелось разгладить ее пальцем, а потом оттащить в постель и заставить хоть немного отдохнуть. Но Сокджин ему никто, чтобы вытворять подобное. Да и своим близким Гук наверняка не позволил бы этого сделать. Не в его характере позволять себе слабость.  — Ты же сам договорился о встрече, — тихий смешок и мимолетная улыбка вернули к реальности.  — Да, но с Кихеном, — допив уже порядком остывший чай, Джин отставил пустую чашку. На самом деле он не знал как себя вести и то и дело отводил взгляд, едва напарываясь на встречный. Неловко мял пальцами попавшуюся под руку салфетку, а едва заметив отпустил, разглаживая неровные краешки.  — Они с Чимином сейчас немного заняты. Поэтому пришлось идти мне. Джин понятливо кивнул. Значит то, что Кихен планировал сделать, уже начали исполнять. Неудивительно. Альфа еще никогда не видел этого омегу настолько решительным и отчаянным. Еще бы. Он снова потерял сына, которого всю жизнь так хотел защитить.  — Расскажи мне, — вдруг попросил Чонгук. Его пронизывающий, испытующий взгляд чувствовался кожей. От повышенного внимания стало не по себе.  — Что именно? — голос не дрогнул, но постоянно прятать глаза слишком палевно. Да еще сердце так сильно стучит, что, кажется, его стук весь зал слышит. Вдох-выдох. Но спокойствие не приходит. Уже чувствуется подвох в неожиданной просьбе.  — Я знаю, ты хотел поговорить о Лаборатории и все дела, но об этом ты с Кихеном перетрешь, меня не касаются пока эти подробности, — Чонгук щелкнул пальцами по ободку пустой чашки, привлекая внимание. — Я хочу услышать про истинность. Джин резко поднял взгляд, встречаясь со спокойными глазами напротив, и вздохнул, признавая поражение. Он знал, что все неспроста и вот оно.  — Чимин сдал? Зараза мелкая. И догадливая. Ведь правды вслух при той встрече никто не озвучивал. Прибить бы за длинный язык, да уже как-то поздно.  — Как-то так получилось, что у нас с ним нет друг от друга секретов, — расплывчато ответил Гук. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке. — Но это ведь только его догадки. Хочу послушать первоисточник. И Сокджин сдался, рассказал. Все с самого начала. С момента их первой встречи. А встретились они на самом деле случайно и впору поверить в то, что такие совпадения не бывают действительно случайными. Чонгука привезла скорая в бессознательном состоянии. Ужасная кровопотеря, редкий пульс, едва не дошедший до остановки сердца. Врач, который забрал тяжелый случай себе, мимолетно заглянул в ординаторскую и наткнулся на обедающего Сокджина. Так простой ординатор попал на совсем необычную операцию в качестве ассистента под строжайшей клятвой не озвучивать никогда того, что он там увидит. А увидел он омегу. Впервые в своей жизни. Еще совсем мальчишка, бледный, на грани жизни и смерти. Не было никакого учащенного сердцебиения и крышесносной влюбленности с первого взгляда. Была безотчетная тревога за состояние здоровья и трясущиеся руки, передававшие инструменты хладнокровно настроенному врачу. Все можно было списать на обычное волнение. Ведь это первая серьезная операция, где на кону самое драгоценное — жизнь. Оставалось лишь позавидовать профессионализму доктора Ли, который раздавал четкие указания и не позволял поддаться панике. Операция длилась почти час, но завершилась относительно хорошо. Относительно, потому что сразу после тот самый врач попросил периодически заглядывать в палату и по возможности ухаживать. Странная просьба показалась таковой только в первые минуты. Ровно до того момента, как Джин зашел в палату, узнав, что пациент отошел от наркоза. Тихий плач резал по-живому. Вскрывал вены и пускал кровь в надежде не слышать больше никогда. Он так и не осмелился подойти. Просто стоял и смотрел на подрагивающий комочек под тонким одеялом и слушал, не в силах сказать хоть слово. Уже позже выяснил поставленный диагноз. Уже позже, побродив по просторам интернета, нашел всю имеющуюся информацию об омегах. Уже позже достал образец крови, собственноручно проводя анализ и сравнивая с имеющейся базой данных, благо до той поры находящейся в открытом доступе. Совпадение участка определенного гена 100%. Истинная пара. Истинность показалась на тот момент чем-то волшебным. Удивительным до дрожи и совершенно непонятным. Как люди могут быть связаны, не имея кровного родства? Как эта связь проявляется? Для чего вообще нужна? И почему никто не придает ей такого значения? Миллионы вопросов крутились в голове не одну ночь и, в конце концов, подтолкнули к единственному возможному источнику ответов. А тот обнаружился с иголкой от капельницы в руках и исцарапанными запястьями. Методично вспарывал кожу без единой эмоции. Даже не заметил, как кто-то вошел. Сокджин тогда перепугался не на шутку. Отнял иглу и принялся останавливать кровотечение. Хорошо, что палата был отдельная, и раковина была под боком. Пока промывал от крови раны, ругался безбожно, а руки тряслись как у алкоголика со стажем. Все спрашивал — зачем. Вместо всех заготовленных вопросов только один. Зачем. Чонгук посмотрел в глаза всего один раз, и этот взгляд снится до сих пор в кошмарах. Безжизненный, а на губах — усмешка и страшные слова.  — Они гнобят омег из-за того, что мы можем иметь детей. А я теперь даже на это неспособен. Я не омега. Бесполезное существо, — пропуская мимо ушей все доводы, который говорил ему Джин, Гук через некоторое время выдал новую мысль с очередной усмешкой. Словно смеялся сам над собой. — А знаешь, это хорошо, что у меня не будет детей. Не хочу, чтобы они жили так же, как я. Их единственный разговор врезался в память неизгладимым отпечатком. Болью по силе сравнимой с той, что испытывал все эти дни Чонгук. Варился в котле своих переживаний совсем один, пока его альфа думал о чем-то заоблачном. Не помог, когда нужен был. Хотя доктор Ли просил не оставлять пациента одного. И хрен его знает, сразу почувствовал их истинность или просто ожидал суицидных попыток от омеги. Выяснить уже нереально. Сокджин уже решился поговорить, а Чонгука уже выписали. Альфа хотел сначала найти, рассказать. Но передумал. Зачем портить и без того испорченную жизнь. Главное, что омега был жив и вроде как в безопасности. А потом Джин начал работать в Лаборатории и потихоньку узнавал, о какой судьбе омег говорил Гук. И от тех слов стало гораздо больнее. Как врач и как альфа, он решил раз и навсегда защищать всех, кого сможет. Вышел на нового главу общества защиты омег и начал проворачивать «операции по спасению», попросту вывозя беспомощных и пока живых подальше от Лаборатории. Настолько увлекся своей помощью, что прозевал обоих друзей, которые резко поднялись по карьерной лестнице и начали считать, что все это правильно и закономерно. Пока истинность не коснулась обоих. Чонгук выслушал всю историю от начала и до конца. Не перебивал и не задавал вопросов. Когда повисла неловкая тишина, оба не знали что делать и что сказать.  — Значит, истинные, — тихо подытожил Чонгук. Он и не заметил, как начал крутить на пальцах провода наушников, то сворачивая в узелок, то наоборот разворачивая. Альфа, сидящий напротив, следил за этим процессом и в ответ только кивнул. — А почему не хотел говорить? Потому что я, по сути, уже и не совсем омега?  — Не говори так, — вышло немного грубо, отчего Чонгук вздрогнул и робко посмотрел прямо в глаза. Там было что-то вроде раздражения, которое немного пугало, потому что идентифицировалось совершенно неправильно. Джин заметил реакцию и смягчил тон, разъясняя: — Ты самая настоящая омежка. Только я тебя недостоин. Поэтому и не хотел говорить.  — Не говори так, — в тон Джину возразил Гук, хмуря брови, и тот не выдержал, дотронулся пальцем, разглаживая намечающуюся морщинку. Омега вздрогнул от неожиданно приятного прикосновения и отвел взгляд. Больше он не хмурился. — Не тебе решать — достоин или нет.  — А кому? — Сокджин улыбался, наблюдая за своим предназначенным. Ему так нравилось смущение на его личике от одного невинного касания. И тот еще говорил, что не омежка. Ну да, конечно. Видел он таких, ершистых, как Юнги. Они оба хотят казаться сильнее, чем есть. А все также тянутся к теплу и ласке, потому что отчаянно в них нуждаются. Омеги все же устроены иначе. Мягкие и заботливые, как женщины, но сильные, волевые, как альфы. Чудо природы, которое стоило бы беречь. — Мне, как минимум, — смущенно буркнул себе под нос, отчего Сокджин улыбнулся еще ярче. Он мог любоваться им весь вечер. Но воспоминания обо всех омежках, что остались в Лаборатории, не позволяли таять и млеть.  — Ты забываешь, где я работаю. Работал, — голос снова стал холодным, и с этим не удалось ничего сделать. — Пойми, я так виноват перед всеми омежками, которых оставил там. Я не смог их вытащить. Я лечил их каждый день, а кого-то едва из петли не вынимал, но не мог дать им то, чего они заслуживают — свободы. А эта лаборатория Енхвы? Там такой кошмар творится, но я туда даже влезть не смог. Мои руки по локоть в крови. В их крови. А все потому что я слабохарактерный дурак и даже помочь теперь не могу. Обидный щелчок по лбу остановил поток слов. Ойкнув, Джин потер ушибленное место.  — Во-первых, ты и не обязан спасать всех на свете, — сказал Чонгук, поднимаясь со стула. — А во-вторых, ты еще можешь нам помочь. Он потянул за рукав альфу и повел на выход из кафе. Сокджин едва успел прихватить пальто с вешалки и бросить мелочь за чай. Отчего-то грело изнутри от мимолетного прикосновения и хотелось бы его продлить, но Чонгук уже спрятал руки в карманах. Они вышли на улицу и остановились на пороге кафе. Солнце уже почти спряталось за тучами, и резко похолодало, напоминая о приближающихся первых морозах.  — Ну и в-третьих, — вдруг продолжил Гук, вдыхая свежий воздух и выпуская облачко пара. — Всех спасти просто невозможно. Сокджин поглядывал на него искоса и невольно осознал, насколько они разные. Не прямые противоположности, но все же. Один стремился всю жизнь защищать окружающих, а второй защищал от них же самого себя. И то ли жизнь их так сформировала, то ли изначально они такими и были. Два полюса одного магнита.  — Спасибо, — поблагодарил Джин, а Чонгук удивленно оглянулся и уставился, как на восьмое чудо света. Не ожидал благодарности? Дурашка. — За то, что выслушал и не прогнал. Да и за все. За что — за все, он и сам так и не понял до конца, но ответная улыбка была поразительно искренней и широкой. Такой, которой не удавалось лицезреть ни разу до этого.  — Ладно, пойдем. Ты еще должен помочь всем страждущим. Чонгук повел куда-то по тротуару. Они шли молча, периодически говоря обо всякой ерунде. То о погоде, то о марке проехавшей мимо машины. Не могли найти общую точку, за которую зацепился бы хоть один путный диалог. Все самое важное озвучено и возникла неловкая пауза, оттого что хочется расспросить обо всем и ни о чем, а вроде как и не знаешь, стоит ли расспрашивать и лезть в чужую душу. Так и дошли до здания центральной библиотеки. Она располагалась всего в паре кварталов от того кафе.  — Только не говори, что здесь…  — Именно, — прервал Чонгук и пропустил внутрь. А потом обогнал и повел одному ему известным путем между коридоров, стеллажей и полок с книгами. Приветственно кивал встреченным сотрудникам и придерживал двери для Джина. Тот кивал благодарно и осматривался чисто из любопытства. Никогда бы он не подумал, что можно прятаться так в отрытую. Удивительно.  — Они здесь, — тихо сказал Чонгук, останавливаясь перед очередной дверью. Замешкался немного, но все же открыл ее и прошел внутрь. В комнате был минимум мебели. Стол с прикрепленной камерой, пара стульев. И двое человек помимо них с Гуком. Напряженный Кихен прислонил палец к губам. Он если и удивился, то не подал виду. Джин приветственно кивнул и замер неподалеку. Все взгляды были устремлены на Чимина, который сидел на одном из резных стульев в свете искусственно яркого света и кривил губы, периодически бросая взгляды в камеру. Комнату наполнял его тихий уверенный голос. Он рассказывал все, что пережил. Все, что чувствовал всю жизнь с момента осознания своей половой принадлежности. Сочился ядом, когда речь зашла об истинности и предназначенных парах.  — Если вы думаете, что омеги уже в прошлом, что нас уже давно перебили — вы ошибаетесь, — подытожил свой рассказ, глядя в объектив камеры и не сводя глаз, говорил приглушенно и едко. — Нас держат в подвалах для «благородных» целей и не считают людьми. Этого вы добиваетесь, сдавая нас властям? Этого хотело правительство, создав такой «питомник»? Мы тоже люди и тоже хотим нормальной жизни. По-вашему это несправедливо? Редкие хлопки ознаменовали конец записи. Чимин выдохнул, неуверенно улыбаясь. Точно также не удивился пришедшим гостям. Радостно помахав рукой Джину, подошел к Кихену. Тот как раз просматривал мельком запись, проверяя качество.  — Ну как? Сойдет? Старший омега ласково потрепал по волосам. А Сокджин заметил, как резко тот сдал за эти несколько дней, старея буквально на глазах. Резче выделилась седина на непрокрашенных корнях волос, залегли тени под глазами, заострились скулы, а взгляд сменился с теплого и искристого на едва ли живой.  — Ты отлично справился Чимин-ши, — тень улыбки на лице напоминала о том, что все присутствующие и не смели забывать. — Юнги бы тобой гордился. Упомянутое имя ударило по каждому в разной степени. Особенно по Кихену. Он едва успел унять дрожь в голосе, прежде чем кто-нибудь ее бы обнаружил.  — Чонгук-и, спасибо, что привел сюда Джина. Нам как раз нужно придать ролику достоверности. Вы же нам поможете, Сокджин-ши? Отчаяния в вопросе — хоть ложкой черпай. Джин даже если бы и сомневался, согласился бы. Он бросил взгляд на пожимающего плечами Гука, в глазах которого не было и капли искренних извинений, и подумал, что выскажет ему все позже. Этот засранец выманил из него всю правду, заставив пережить все заново, хотя должен был просто привести сюда. Но все, что не происходит, так или иначе приводит к лучшему из исходов, которые только были вероятны. Они отсняли шикарный ролик, заретушировав лица и изменив голоса, и выложили в сеть. Сначала он набрал порядка тысячи просмотров, потом его попробовали удалить, явно откуда-то сверху, но видео распространилось по соцсетям и поднимало нехилую шумиху в обществе. Расползлось несмываемым клеймом по сети и не позволяло и дальше оставаться в неведении. А Чонгук так и не получил за свою выходку. Сокджин в очередной раз простил ему все за пару невинных кроличьих улыбок и обезоруживающую фразу: «Ну, нам же надо было рано или поздно поговорить». Чимин неотрывно следил за ними все это время и убеждался в правильности сделанного поступка. Пусть нарушил обещание молчать, зато результат оказался куда более обнадеживающий. Кто-то же из истинных должен быть счастлив?