Тонкий человек

Глава 32/ Ханна упрекала себя в слабости духа, но укоры никак не могли остановить дрожь в коленях. Она прибывала словно в трансе, чувствуя, что едва увидит чёрную тень за деревьями, тут же бросится бежать. Пароксизмы страха заставили потерять чувство времени, и ей казалось, что они приехали в этот проклятый всеми богами парк уже целую вечность назад. Она снова заставила замолчать тревожный голос половинки своего сознания. Он уговаривал её не глупить, не играть в слабоумную, но отважную героиню фильма ужасов, а выбраться из этого города. Но она уже не могла бросить начатое. Шёпот обиженно замолчал и больше пока её не тревожил, оставив в одиночестве. Она стояла, сжимая в руках тяжёлый старый дробовик, который ей дал Сэм, и чувствовала себя донельзя глупо. Разве может оружие, заряженное солью и мелкой железной дробью остановить чёрное чудовище? Сэм, размахнувшись, мощно ударил по бетонной скамье украденной с пожарного щита мотеля кувалдой. Куски старого цемента разлетелись в разные стороны, пылевое облачко взметнулось над разбитой скамейкой, но тут же осело на землю прибитое тяжёлыми каплями дождя. - Что нам искать? – Сэм отбросил инструмент и наклонился над кусками кирпичей, которые долгие годы скрывались в толще цемента. - Любое, что похоже на памятный знак, - Кастиэль на секунду отвлёкся от импровизированного алтаря, который они соорудили из принесённой от входа в парк лёгкой металлической скамейки. Белая наволочка от подушки из мотеля послужила полотном для знаков, нарисованных кровью Ханны и Сэма. Тридцать четыре ржавые иглы были аккуратно выложены на старую уже намокшую от дождя тетрадь, исписанную рукой Альберта Фиша, рядом с ней в терпеливом ожидании стояла металлическая бутылочка с разжигателем для костра. Сэм со вздохом начал осматривать каждый осколок кирпича, внутренне надеясь на то, что Дину удача улыбнётся больше. Старые кирпичи, грязно – бурые, не видевшие дневного света больше сотни лет, покрывались ярко – красными пятнами от падавших на них капель. Сэм один за другим откладывал куски, тщательно изучая их поверхность. Он усмехнулся про себя – каким только безумием не заставлял их заниматься их family business, но рыться в старых кирпичах – это уже что – то новенькое. - Я тебе помогу, - Ханна опустилась на колени рядом. Её ловкие пальцы быстро выбирали из грязи почти утонувшие маленькие кусочки и осколки. – И часто вы таким занимаетесь? - Семь дней в неделю, - ответил Сэм. – Триста шестьдесят пять дней в году. Я уже привык. Но обычно всё бывает проще. Хотя бывают и исключения. - Я всегда знала, что рядом с нами живут иные существа, - Ханна нащупала какой – то странный бугорок на куске кирпича и поднесла его к глазам – это оказался просто нарост цемента, и она отложила его в сторону. – Сколько себя помню, я их вижу, слышу, рисую. Иногда с этим тяжело справляться. Но выбора нет. - Как и у нас, - Сэм грустно посмотрел на неё. На мокрой от дождя повязке на его предплечье проступила кровь – в том месте, где был надрез для получения «чернил», которыми были нарисованы знаки на ткани. Ханна машинально потрогала свою повязку – её порез перестал кровоточить быстро, но противно саднил. - А Кас? – Ханна наконец задала мучивший её вопрос. – Он же не человек, правда? Сэм замявшись, оглянулся на Кастиэля, который продолжал что – то бормотать, беря поочерёдно иглы с алтаря. - Не человек. Я даже не знаю, как объяснить, - он посмотрел в глаза девушки. – Ты, наверное, не поверишь. - Попытайся. Я видела и слышала многие вещи, в которые никто не поверит, - пожала плечами Ханна. - Он ангел. Ханна нервно захихикала, смутив Сэма. - Ну, я, конечно, заметила, что вы друзья, но не догадывалась, что настолько ОСОБЫЕ, - она подавилась смехом. Сэм открыл было рот, чтобы опровергнуть её догадки, но тут он заметил на грязной шершавой поверхности одного из кирпичей какой – то рисунок, нанесённый цветным мелком. Едва различимые, почти стёршиеся от времени линии были выведены будто детской рукой. - Смотри-ка, - Сэм поднёс кирпич к глазам. – Кажется это оно. Ханна смогла рассмотреть рисунок, ей показалось, что это всего лишь часть чего – то большего. Время и цемент почти уничтожили изображение, но всё ещё можно было различить кусочек головы и руку нарисованного человечка и едва видные на бурой поверхности буквы: «..ish». - Должны быть ещё части, - она отложила дробовик, который сжимала между колен, и с удвоенными усилиями стала разбирать кирпичи, не замечая, что грязь и размокшая цементная и кирпичная пыль уже покрывает её руки до локтя. ********* Дин вернулся в церковь, держа наперевес маленький ломик, который он достал из багажника. Он уже вдоль и поперёк осмотрел кафедру, высвечивая фонариком каждую доску. Он изучил внешнюю и внутреннюю, полую часть деревянной тумбы, но оставалась ещё ступенька для ног священника. Наверное, тот, кто её заказал, был не самого выдающего роста. Дин наклонился над полочкой, зажав зубами фонарик, и всунул лом в маленькую щель между досками. Пляшущий луч света скользнул по странной тёмной полосе на полу в паре дюймов от основания кафедры. Догадка острой иголкой уколола сознание, и Дин внимательнее присмотрелся к следу на полу. Что – то тяжёлое продавило старое дерево, что – то, что стояло недвижимо в течение многих лет. Что – то намного более старое, чем пахнущая свежим лаком кафедра. Дин выпрямился. Старую кафедру, ту самую, которая была сделана плотником из досок от пристройки Фиша, недавно отсюда убрали и заменили на новую. Куда же делась старая? ********* Пять почти целых кусков кирпича лежали на полотне, исписанном кровавыми знаками, складываясь полустёршимися линиями в детский рисунок – высокая, тощая человеческая фигурка, держащая за руку маленькую детскую. Надпись над их головами гласила: «Toby & mr. Fish». Тоби и мистер Фиш – первый убитый мальчик и его убийца. - Ты уверен, что это именно то, что его держит? – Сэм с надеждой смотрел на Кастиэля. - Уверен, - Кас посмотрел на пузырящуюся серую воду пруда. С того момента как Сэм нашёл первый кусок рисунка, он чувствовал, что чёрное чудовище беспокоится, но пока не выходит из своего укрытия. Похоже, заговорённые вещи, которых он касался, сделали своё дело, давая такое необходимое время. – Он боится, я это чувствую. Мы сможем его закрыть навсегда в этом омуте. - А как же те души, которых он забрал? – с беспокойством спросила его Ханна. – Что будет с теми детьми? И остальными? - Они останутся с ним, - он выдержал расстроенные взгляды Сэма и Ханны. – Это жертва, которую необходимо принести. - Неужели нельзя попытаться? – спросил Сэм. – Он же будет издеваться над ними вечно! - Нет, это невозможно, - отрезал Кас. – Пора начинать. Время не наш союзник. ********** Старый хлам был свален неряшливой кучей в маленьком садовом сарайчике, одиноко стоявшем на отдалении от церкви. Дин не сразу сумел вскрыть большой навесной замок, который заржавел за несколько последних дождливых дней. Он больше часа провозился в самой церкви, осматривая все служебные помещения, с каждой минутой теряя надежду на удачный исход. Следов старой кафедры не было. Уже, собираясь покинуть место поисков, он в последней попытке вышел на задний двор здания, окружённый небольшим садиком, за которым чернела ограда местного кладбища, и случайно заметил этот сарайчик. Попытаться стоило, зная привычку большинства людей складывать всякое старьё с твёрдой уверенностью, что «оно когда – нибудь пригодится». Сломав, наконец, замок, он вошёл в заваленный хламом сарай. Мощный фонарик прогулялся лучом по поломанным скамейкам и стульям, садовому инвентарю, каким – то старым бутылкам и уткнулся в кучу досок в глубине сарая. Кашляя от поднявшейся пыли он стал одну за другой откладывать доски, и удача наконец улыбнулась ему – под грудой старого дерева лежала на боку старая тумба из обветшалого тёмного дерева. - Чудненько, - довольно проговорил Дин, переворачивая в вертикальное положение кафедру. Она оказалась достаточно тяжёлой, шершавая поверхность ощерилась занозами. Молодой человек поочерёдно, стараясь не пропустить ни малейшей трещины или царапины, стал осматривать каждую их крепко согнанных досок, намертво залитых лаком. Под толстым слоем старого потрескавшегося от времени лака что – то блеснуло, отражая свет фонарика. - Бинго, детка.