Гоф

Снаружи бушевал ветер. Рядом кто-то храпел. За стеной бряцал подвешенный на крюки полевой инвентарь. Сакуре не спалось. Тело ныло, утомленное, натруженное. Она чувствовала каждую разнесчастную мышцу, вопившую об усталости. Не было сил даже перевернуться, лежать было неудобно, как бы Сакура не ворочалась. Кажется, ненадолго она всё же задремала, но этот стук, этот вой, эта боль в окаменевших мышцах. Непривычно. Первая ее волнующая мысль была о Дейдаре. Она села и огляделась. Темнота. Лишь в противоположной стене неясно угадывалась дверь по призрачным полоскам света. Спертый воздух сарая, наполненный перегаром, запахом зерна, трав и еще неизвестно чего давил на голову. Поднявшись на ноги и напялив обувь, она медленно зашагала наощупь, проверяя носком ботинка дорогу, пока не уперлась в спальник Дейдары. Сакура наклонилась, осторожно махнула рукой перед собой и облегченно выдохнула, наткнувшись на твердо выступающую покатую конечность. Плечо или колено. Дейдара что-то невнятно прошептал и расслабленно выдохнул, обдав ее мощной порцией перегара. На месте. Сакура радостно улыбнулась, заткнув нос, прихватила фонарь и тихо вышла наружу, вдохнув полной грудью. Мышцы отзывались новой волной боли, но по мере движения они разминались и как будто размягчались, становясь пружинистыми, упругими, подвижными. Она поежилась, глубже втискиваясь в куртку. Ночной пронизывающий ветер пробирал до костей. Всполохи далеких молний, рассекавшие небо, освещали голубым электричеством мир вокруг, превращая тихое селение в сцену для фильма ужасов. Высокие деревья раскачивались с неистовой силой, их причудливо-жуткие тени плясали по земле и стенам домов. Слева что-то хлопнуло, Сакура заглянула за угол, вытянув шею. Приоткрытая дверь соседней постройки болталась на ветру. Сакура мелкой перебежкой, рискуя быть сдутой с земного шара, добралась до строения и, не удержавшись, заглянула внутрь. В голубоватом свете всполохов приближающейся к острову грозы она различила плавильную печь и ряд новеньких алебард, выстроившийся вдоль стены. Сакура воровато нырнула в темное помещение, зажгла фонарь и благоговейно огляделась. Судя по инструментам, это была кузница. Луч фонаря высветил лежащие на широком столе металлические заготовки и добротный кусок черного камня. Его только начали обрабатывать. Острый край будущей секиры тускло сверкал, отражая световые отблески. Сакура провела ладонью по притягательно гладкому холодному обсидиану и отдернула руку, чуть не порезав пальцы. Невероятно, что камень мог быть настолько острым. Она крутанулась на месте, и ее взгляд приковали алебарды. Она видела в рыцарских фильмах, как легко пехота орудовала ими против конных всадников. В их действиях не было ничего непостижимого. Девушка мягко улыбнулась, торжественно поглаживая древко. Представила, как Сасори авторитетно заявляет: драться ими очень, ОЧЕНЬ просто. Сама попробуй. И попробовала. Отложив фонарь, уверенно схватила алебарду одной рукой и немного приподняла. Увесистая. Перехватила поудобнее, потянула на себя и неосмотрительно шагнула назад, мечтательно вообразив, как изящно развернется с оружием наперевес, невесомо взмахнет и опишет красивую дугу: четкую, широкую, устрашающе-смертоносную, срезающую врагам головы. И чуть было постыдно не свалилась под весом оружия, не рассчитав центр тяжести. Алебарда заходила в стороны, сшибла прочие алебарды, наделав неимоверный грохот, который, к счастью, слился с раскатом грома. Сакура выпучила глаза, расставила ноги шире, увеличивая площадь опоры, вцепилась двумя руками в древко, с силой сжала, но алебарда продолжала раскачиваться, словно огромный маятник, таща девушку за собой. И как бы Сакура не налегала на нее, упорно не желала возвращаться в исходное положение. Напротив, всячески стремилась рухнуть в противоположную сторону, прямиком на бестолковую девушку. Единственным вариантом было бросить и отскочить, но Сакура побоялась, что камень наконечника расколется от удара. – Нифига это нелегко, – сипя, выдавила она. – Что ты делаешь? Сасори проснулся моментально, как только его недремлющий мозг уловил слабое движение. Привыкать к темноте было бесполезно, слишком непроницаема. Потому он просто слушал, не шевелясь. Тихо зашуршали подошвы по полу. Заворчал Дейдара. Акасуна мысленно качнул головой. Неужели полезла к нему в спальник? Шарканье возобновилось, и Сакура вышмыгнула на улицу. Сасори встал, вздохнув. Шпионить за ней по туалетам он не собирался, но на всякий случай выглянул наружу. Старая туземка предупредила, что на днях из загона сбежал кабан, и, вопреки собственным уверениям, что он довольно смирный, посоветовала быть осмотрительнее. Разумеется, Сасори не счел нужным довести это до всей группы, что им может угрожать в сарае? И очень пожалел, поплатившись сном и карауля беспечную Сакуру, которая не только не думала возвращаться, но и потащилась в соседнее строение. Чертыхнувшись, мужчина направился за ней. Сакура подпрыгнула на месте, обернулась в панике и начала неотвратимо заваливаться вперед вместе с оружием. От ужаса происходящего ее лицо покрылось пунцовыми пятнами. Тяжеленая алебарда падала точно на застывшего у двери Сасори. Девушка попыталась подтянуть ее к себе, но только сильнее дернула, чем ускорила падение. Сасори стоял, не шевелясь, молча наблюдал за странными действиями практикантки. Сакура тоже не шевелилась, страшась усугубить и без того плачевный ход вещей. Не шевелилась и алебарда, зацепившись пикой за потолочную балку и повиснув над головой Сасори. Тот посмотрел вверх и пожал плечами. Неподражаемая девушка. Сначала кралась прочь из сарая, затем залезла в кузню, любознательно хватая всё подряд. Зачем ей это? И, разумеется, он не смог не оценить ее комично нелепый взмах, наделавший много шума, после которого она замерла, раскорячившись посреди кузницы, что-то бормоча. А ее шальная попытка врезать ему алебардой по голове… Не-под-ра-жа-е-ма. Сакура поспешно отпустила древко и прижала руки к груди, гипнотизируя взглядом оружие. Алебарда по-прежнему не шевелилась, плотно зафиксированная потолком. Сасори (к изумлению Сакуры) без особых усилий поставил алебарду прямо, оперся на нее и вопросительно уставился на Сакуру. И, конечно же, всё, что он только что проделал быстро и легко, полностью попадало под его неизменный девиз: очень, ОЧЕНЬ просто! Приблизительно так же просто, как она только что пыталась зарубить руководителя экспедиции. – Фффф, – выдохнула девушка, испугано глядя на мужчину. С алебардой в руке он был неподражаемо хорош и неудержимо опасен. – Сасори-сан, вы не спите? – ляпнула первое, что пришло в голову вместо извинения за несостоявшееся покушение. – Ты, как вижу, тоже. Что ты здесь делаешь? – Он встряхнул алебардой угрожающе, как померещилось Сакуре. – Дверь хлопала, я пришла закрыть, – оправдалась она, понимая, как глупо звучат ее слова. Явилась навести порядок и почти разнесла кузню. Сасори задрал голову, ища в темноте потолка черный наконечник, снова тряхнул оружием, и его взгляд пригвоздился к собеседнице. – Алебардой подпереть? – он иронично наморщил лоб. – Нет, – она смущенно улыбнулась. – Просто… они такие тяжелые… – она посмотрела вверх и поежилась от своего публичного фиаско. – Вовсе нет, – не согласился Сасори, – всё дело в равновесии, – он ловко подхватил алебарду и выставил пикой вперед, нацелив на Сакуру. Девушка отшатнулась, не успев закатить глаза, и благоразумно проглотила колкую фразу про «очень просто». – Ты неправильно ее взяла, – Сасори поставил оружие на место, – центр тяжести выше. – Ну кто бы мог подумать, – уязвленно пробубнила Сакура, самостоятельно уяснив свою ошибку. Сасори качнул головой, собрал с пола остальные алебарды, привалив их к стене, шикнул, отогнав лезшую под руку Сакуру, и направился к двери. – Идем. Вряд ли местные будут рады нашим похождениям. Тебя так и подмывает где-нибудь им напакостить. Сакура сердито засопела, сложив губы бантиком. Гроза разошлась в полную силу. Любые звуки поглощали раскаты грома, треск молний и шум усиливающегося дождя. Сасори запер дверь на щеколду и накинул на голову капюшон. Ветер тотчас сорвал его и нещадно растрепал волосы, будто пытался снять скальп. – Иди спать, – он всучил девушке забытый фонарь. Сакура не услышала Сасори, стоя под маленьким козырьком кузни. Порыв ветра подхватил слова и унес в громыхающие просторы. Только по движению губ Сакура поняла: Сасори ей что-то сказал. Она напряженно всматривалась в его лицо, вокруг которого змеями вились и взлетали пряди, и придвинулась ближе, надеясь услышать. Их плечи соприкоснулись. Сасори повернул голову. В темноте не видно было глаз, но Сакура чувствовала его взгляд. Слишком пристальный. Девушке стало не по себе от грохота бури и неподвижного Сасори. – Иди спать, – повторил мужчина. – А Вы? Он усмехнулся и отвернулся, уставившись на бушующий ураган. – Мне надо подумать. – Здесь? Под дождем? – почти кричала она ему на ухо. – На ветру? У нее от холода зуб на зуб не попадал. Как можно тут о чем-то думать? Кажется, этот ветер способен выдуть любые мысли. – Да, именно здесь, – он привалился к стене и прикрыл глаза. Разговор окончен. Сакура немного помялась рядом. Орать на ветру под дождем, пытаясь привлечь к себе внимание. Что за тупое занятие? Она подумала о людях на плато. Наверняка забились кучей под телегу и трясутся от холода. Какое там, к черту, озарение предков. Чудаки. Вспомнила об оставшейся за каньоном группе. Как они устроились на ночлег? Повезло им так же, как ей и остальным? Как там ее идеальный учитель Итачи? Она беспокоилась обо всех. Сакура украдкой глянула на замершего в раздумьях Сасори и, шепнув, «спокойной ночи», убежала в сарай. Сасори остался безучастен к ее уходу. Он видел остров. С высоты птичьего полета, со стрелой, плато и побережьем. Захоронения. Древние, еще в камне. И как он раньше не подумал? Прежде они не попадались. Или он просто не знал, упустил, что они есть, прям тут, под ногами. Сколько их? Где они? Местные знают. Даже если не верят в старые легенды. Но продолжают «выставлять» стражу. Он глубоко вдохнул влажный холодный воздух, белесый пар вырвался изо рта. Ветер свистел в голове, путая мысли. Надо выспаться. Дверь сарая распахнулась. Мерцающий мертвенный свет молний затопил помещение с мирно спящими людьми. Лишь сидевшая на полу Сакура, вжалась в спальник и сильнее обняла колени, глядя на застывший на пороге силуэт. Следующая ослепительная вспышка осветила ее утомленное, худое лицо, полные тревожного ожидания глаза. – Это Вы? – Ты ждала кого-то еще? – Сасори плотно закрыл дверь. – Почему не спишь? Завтра будешь еле ноги переставлять. – Не спится, – соврала девушка, слепо следя за его перемещениями. Вернувшись, она так и не легла, дожидаясь Сасори, как будто с ним могло что-то случиться. – Не стоит за меня волноваться, – его тихий замогильный голос из темноты заставил ее поежиться. Сасори размял чуть воспаленные от усталости глаза, заваливаясь на мешки. – Как же не волноваться, – несогласно пробубнила Сакура, – ведь дождь и ветер и молнии… по статистике… – Знаешь, чего тебе не хватает? – бесцеремонно перебил ее пустые нравоучения Сасори. Она растерянно вылупилась в темный потолок, включая уставший мозг на полную сообразительность и прикидывая, что Сасори имеет в виду. Ума? Смелости? Опыта? – Чего? – Она подалась поближе к мужчине, почти вывалившись из спальника, боясь не услышать его из-за грохота бури, лязга и храпа. – Того, что не дает тебе спокойно спать, как другие, – пространно пояснил Сасори. Сакура едва заметно вздрогнула от раздавшегося слишком близко голоса, рефлекторно дернула рукой и уперлась пальцами в ключицу Сасори. – Из-за чего ты не могла толком поставить укол. Не желая орать на весь сарай, Сасори тоже сместился чуть ближе к девушке, перехватил ее руку, врезавшуюся в него, и прижал ее к телу Сакуры, чтоб не размахивала во все стороны. – Меткости, профессионализма, решимости, – сбивчиво перечислила она, ни на секунду не усомнившись в сказанном. И затаилась, ожидая вердикта. – Хладнокровия, Сакура. Тебе не хватает хладнокровия, – Сасори закрыл глаза, отворачиваясь. – Не так уж плохо не быть хладнокровной, – с долей укоризны медленно протянула Сакура после минутного обдумывания слов руководителя. – По статистике… – Тшш, – перебил ее Сасори, погружаясь в чуткий сон, – завтра расскажешь про статистику. Сакура хмыкнула, послушно уткнулась носом в спальник, густо пропахший Сасори, и мягко улыбнулась. Ночные разговоры в темноте полушёпотом, когда не видно глаз и выражения лиц всегда были для нее экстазно-интимными с волнами мурашек, головокружением и волнующими придыханиями. Закрыв глаза, она вдруг мысленно задалась запоздалым вопросом: почему Сасори очутился в кузне? Девушка приподняла голову, вслушиваясь, стараясь уловить мерное дыхание мужчины, но не стала тревожить его глупыми расспросами. *** – Будем дежурить по очереди? – Ино тревожно топталась под тентами. – Зачем? – удивлённо покосилась на нее Тен-Тен. – Вдруг на нас ночью кто-нибудь нападет? – Ино с опаской оглядела окрестности, думая о сердитом вепре. – Кто? – усмехнулся Итачи. – Все давно попрятались в ужасе. – Да, – задорно рассмеялась Тен-Тен, – страшней скачущего с дикими воплями Хидана трудно себе кого-то представить. Они дружно захохотали. – А по-моему, он классный, – тихо себе под нос прошептала Хината, жалея, что ей не хватает смелости присоединиться к нему. – Хули вы там сидите, тащите свои вонючие грязные задницы, ссыкуны, – в одних трусах, никого не стесняясь, Хидан стоял под ледяным проливным дождем, размахивая руками. Порывы ветра неистово швыряли в него пригоршни воды. Он только смеялся, растираясь и ероша мокрые волосы. – Заебись душик! – Хидан, простынешь, – снова попыталась вразумить его обеспокоенная Тен-Тен, наблюдая за экстремальным купанием. – Хуйня, я крепкий. – Ты замерзнешь, – она оглянулась на Ино за поддержкой. Температура упала до 10 градусов, но ему всё было нипочем. – Ты ж меня согреешь! Ты и бухло. Эх, мудачье, вам не понять! Пиздец как классно! Он влетел под тент, разбрызгивая вокруг потоки воды, и рьяно тряхнул головой, обдав всех брызгами. Девчонки закрылись руками, невозмутимый Учиха послал Хидана подальше. – Че за унылые рожи! – Возмутился мужчина. Тен-Тен поспешно накинула ему на голову полотенце и торопливо растирала. – Ты весь ледяной, – хмуро упрекала она. – Спасибо, умница, – он перехватил инициативу и вытерся сам. – Вот это я понимаю душ! – с безумным весельем сообщил он и скоренько нырнул в спальник. – Ну наконец-то, – он устроился поудобнее и сложил руки под голову. – Ща все уснут, и можно спокойно пропердеться, – и тут же выдал звучную нескромную руладу. – Хидааан, – сквозь смех осуждающе протянула Тен-Тен. – Бля, а вы че еще не спите? Я рано начал, да? – виртуозно изобразил он изумление. – Та лан, даже не воняет, – он приподнял край спальника, выпустив в воздух насыщенный “аромат” и помахал рукой, разгоняя. Хината покраснела, будто это она испортила воздух. – Фу ж ты бля, – ругнулся флегматичный Итачи. – Всё исключительно естественного происхождения, – гордо заверил его Хидан. – Вы тоже не стесняйтесь. Терпеть очень вредно. Если долго сдерживаться и пернуть не вовремя, можно получить сердечный приступ. – Или по морде, – дополнил Итачи. – Это я вам как врач говорю. – А как джентльмен? – усмехнулась Ино. – А как джентльмен добавлю: охуительно, что человек умеет пердеть! Всё, я спать! Лежа в спальнике, застегнутая под горло, Хината таращилась в натянутый под наклоном эластичный тент, тихо хлопающий на ветру. Дождь барабанил сверху, скатываясь ручьями, сбитые ветром ветки шлепались на навес и, кувыркаясь, падали на землю. Девушка не могла уснуть, проклиная свою стеснительность, граничащую с забитостью. Мысли вертелись вокруг Итачи. Он ей нравился как человек, как мужчина, как профи. Понравился с первого взгляда. Что ей стоило съесть вместе с ними тот малюсенький кусочек? Пересилить себя. Как он смотрел на Ино… Восхищался ею. Хината заворочалась. Ушибленные мышцы отдавались болью, чувствуя каждую неровность, каждый камешек. Хината закрыла глаза, стараясь абстрагироваться от боли и уснуть, не думать об Итачи. Сбоку кто-то закопошился, бормоча. Хината насторожилась. – Ебать, всякая хуйня в башке, – Хидан выполз из спальника и с силой стукнул плашмя ладонью по виску, будто хотел вытряхнуть навязчивые мысли. Он уселся чуть поодаль, у холма. Хината видела, как вспыхнуло неясное пламя зажигалки, и осторожно выкарабкалась из спальника. – Можно и мне с вами, – она стыдливо покраснела, набравшись небывалой смелости. Погруженный в мысли с закрытыми глазами, Хидан чуть не поперхнулся, подпрыгнув, и еле сдержал порцию громких смачный ругательств. – Ну ты даешь, Хьюга! – мотнул он седой головой. – Я, блядь, чуть бычком не подавился. Ты че крадешься в ночи? Хината виновато склонила голову и присела рядом. – Будешь? – он протянул ей недокуренную сигарету. Хината не стала отказываться, неуверенно зажала влажный фильтр между губами и сделала слабую затяжку под пристальным взглядом Хидана. – Первый раз что ли? – усмехнулся мужчина. – Тогда и начинать не стоит, – он хотел забрать сигарету, но Хината мягко отстранила его руку. Брови Хидана забавно встали домиком от удивления. – Давно не курила просто, – она слегка закашлялась, и сделала еще одну более уверенную затяжку. Огонек сигареты завораживающе тлел, от никотина по телу расходилось обманчивое успокоение. – Баловалась когда-то, – пустилась она в откровения, – ну знаете, брат, друзья брата, и все такое, – она помахала рукой. – Да ты полна сюрпризов, – хмыкнул с интересом наблюдавший за ней Хидан. – Одни мужики в доме, что ли? – Почти, – кивнула девушка. – Но в основном – да. – Странно, че ж ты тогда такая зажатая? – он откинулся назад, опершись на мокрый склон холма. Хината смущено пожала плечами. – Наверно от того, что в нашей семье женщинам слова не дают. – И правильно делают, – одобрительно кивнул Хидан, – вам, бля, только разреши, потом пиздите без умолку что в голову взбредет. Девушка издала тихий смешок и вернула соседу окурок. Хидан бесполезно повертел его в пальцах и выкинул. Воцарилась тишина, оба упорно не желали предаваться воспоминаниям о каньоне, как и о происходящих с ними метаморфозах. Как будто ничего и нет. – Хотела еще раз вас поблагодарить, – Хината первая нарушила молчание. Ее тонкая ладонь невзначай коснулась бедра Хидана. – Если бы не вы… Хидан изумленно опустил глаза на ее руку. Эк девчонка осмелела от одной сигареты! – Ты полегче, – серьёзно предупредил он, – я не то, что эти лошары типа Учиха с Тсукури, – он кивнул на сонное царство под тентом, – церемониться не буду. Да и обстановка располагает: ночь, дождь, ебучая романтика, – процедил он. Хината, дрогнув, убрала руку, как будто не могла решить, надо ли ее убирать или стоит и дальше провоцировать Хидана. – У меня еще одна проблема, – совсем тихо произнесла она, стесняясь. Хидан глухо хохотнул. – Ну вот с этого и надо было начинать. Вот баабы, – презрительно протянул он, смотря в сторону, – никогда у вас ничего просто так не бывает. Давай, выкладывай, – он повернул к Хинате криво усмехающееся лицо. – Б…бок очень болит. Мне бы укольчик, – скромно потупилась та, ощущая себя последней тварью, использующей отличного парня в корыстных целях. – А че сразу не сказала? Охереть, – он покачал головой и достал аптечку. – Заголяйся и по койкам, – распорядился врач. Получив очередную дозу, Хината почти счастливо улыбнулась. – Спа… – договорить она не успела. Хидан притянул ее к себе и жадно поцеловал. Нагло забрался рукой под куртку, сжал пышную грудь и бесцеремонно мял до тех пор, пока твердый сосок не уперся ему в ладонь. Хината безвольно повисла на мужчине, ноги подкосились от острых ощущений, щеки пылали, по телу разлилась волна жара. Это было невообразимо сладко и несравнимо далеко от робких поцелуев и несмелых объятий с одноклассниками за игрой в бутылочку. Хидан отстранился, не пытаясь заглянуть в ее очумевшее от смущенного удовольствия лицо, и убрал руки. Хината пошатнулась. – Хех, не падай, – ухмыльнулся мужчина, ловя ее за ворот куртки. – Куча мужиков в доме, а целоваться не научили, – осуждающе выплюнул он. – Мудачье бестолковое. Гони спать. И завязывай со спасибо. Проехали уже. – Он преспокойно залез в спальник и отвернулся. – Охуительных тебе снов. Хината с бешено колотящимся сердцем и дрожащими руками кое-как улеглась, зажмурилась и прижала руку к груди, где только что хозяйничала грубая ладонь Хидана. Девушка выдохнула как можно тише, пытаясь унять трепетное волнение. И улыбнулась. Он классный.