Гоф

А если она завтра не выйдет на связь? Вообще. Их-то хватятся, но как быстро? Сколько дней пройдет? И не даст ли ее молчание обратный эффект? Ее кураторы и Общество поднимут тревогу, пошлют запрос на Тристан. А местные приедут, увидят разрушения и… неизвестно чем для них дело кончится. Нет, им поможет только Шика. Ино размышляла, бездумно глядя, как вернувшийся Сасори дает четкие короткие указания Тен-Тен, а та послушно кивает, хмурясь, не возражая. Потому что уже поздно. Смысла нет в возмущениях. Они могут устроить истерику, бабий бунт, вырваться отсюда, но куда они пойдут? Не было объективной необходимости накалять разборками атмосферу еще резче. Ино оторопело моргнула и устало вздохнула. До жара в груди она мечтала вернуться назад: в уютный мир четких микросхем, сухих расчетов и пассивно дружелюбных роботов родной лаборатории. Никакой паники, никаких переживаний. – Зашибись будет фейерверк, мм, – на редкость веселый Дейдара запихнул в рюкзак остатки взрывчатки. Нечитаемый взгляд поникшей Ино тускло смерил его с ног до головы. – Такие дела замутятся, хм, – продолжал радостный монолог Тсукури, присаживаясь рядом с потерянной девушкой и закуривая. Ее, мягко говоря, хреновый вид и упорное молчание озадачивали и в некоторой степени разочаровывали. Она показалась ему гораздо крепче психологически, чем вышло на поверку. Дела? Еще дела? Дальше замутятся? Ино передернула плечами, презирая в душе каждого из них. – Да не парься ты, выберемся, хмм, – он дружески хлопнул ее по колену и слегка потряс, отвлекая девушку от гнетущих мыслей. Ино в бессильном отчаянии посмотрела сначала на свои руки, потом на стены и продолжала молчать. – Здесь мы в полной безопасности, – поспешил заверить ее Дейдара, – уж я-то позаботился, да, – он весело и зло усмехнулся и уверительно кивнул. – Я и не беспокоюсь, – несмотря на внутреннюю лихорадку, бьющую тело, голос Ино не дрожал, но звучал абсолютно бесцветно. Она уставилась на Тен-Тен: многое хотелось высказать подруге. – Не думал, что ты такая впечатлительная, хм, – хмыкнул Дейдара с легким ироничным укором. Его Теми никогда бы так не поплыла! – Чего? – Ино враждебно покосилась на собеседника, пряча руки между колен и мерзливо ежась. Ее пробрало: зубы мелко постукивали, нос покраснел. – Да ничего, м, – Дей накинул ей на плечи свою куртку, – капец, фигово выглядишь, – честно заметил он. Ино чуть приподняла брови, утыкаясь носом в ворот пропахшей костром и табаком куртки. – И это мне говорит одноглазый чувак с раной на шее… – пробубнила она. При мысли о ране ее передернуло. Шокировал не столько труп, сколько факт убийства. – Ага, я еще тот красавчик, хмм, – хохотнул над собой Дейдара. – Угу, – не могла не согласиться Ино, – но не переживай, если ты лишишься глаза, я могу сделать тебе отличный функциональный протез, – произнесла она холодной, садистской монотонностью и жестко посмотрела на подрывника, – в моей лаборатории. Парень тихо хмыкнул, удивляясь ее внезапной циничной жестокости, и покачал головой. – Не доставлю тебе такой радости, милая, хм. Ино равнодушно пожала плечами и вернулась к наблюдению за Тен-Тен. Та только отделалась от Сасори, как ее тут же перехватил Хидан. В буквальном смысле. Сасори изучал. Созерцание и изучение были для него гораздо привлекательнее, чем прочие радости жизни. Ступая под стены могильников, древних и таящих в себе загадки чужих умов: блистательных ли или разрушаемых религиозной фанатичностью, граничащей с шизофренией, он невольно ощущал своё ничтожество перед силами куда более притягательными и могущественными, нежели все способности человека. И, попадая против воли под их тихое, но настойчивое влияние, стремился их вычленить, разобрать на составляющие, изучить и понять. Он без сожаления разрушал древние святилища, алча узнать: с какой целью они создавались? Что двигало аборигенами, заставляя возводить могильники? Какая сила таится в недрах острова, диктующая людям свою волю? И как она отразится на них самих? Он следил за Сакурой, ее растерянно хмурым выражением лица, в котором не было и намека на страх. Она не испугалась; экстремально быстро собралась с внушительными внутренними силами. Настоящий боец. Взгляд перетек на встревоженно-заторможенную Ино. Несмотря на болезненную серость лица, превратившуюся в восковую маску, ее глаза оживленно поблескивали. Полегчало, значит. Интуиция его не подвела. Он выбрал нужных ему людей. Чего он терпеть не мог в людях помимо непроходимой тупости – раболепие. У каждого должен быть характер, необязательно проявлять его, карабкаясь на баррикады и бросаясь грудью на опасности. Можно спокойно лавировать, исподволь отстаивая свое. Но никак не растворяться в ком-то, всецело потакая и безоговорочно принимая чужие решения. Тен-Тен могла и бросаться и лавировать, Хината была тихим бойцом, не сходящим с выбранной цели, Тамико кидалась в бой, как голодный лев. Ино – себе на уме. Сакура… на краткий миг приятная теплота разлилась в паху. То, что надо. Где-то в глубине его аналитического сознания напротив имени «Сакура» обозначилась жирная галочка. – Мож, пожрем, наконец? – Хидан перекатывал в руке блистер с мерзковато неаппетитной кашеобразной субстанцией, но думал о маске и копье. – Вообще о еде думать не могу, – сморщилась Тен-Тен. Никаких ценных указаний, которых бы она не знала, Сасори ей не дал, так, общий инструктаж держать ей и ее девчонкам язык за зубами, а глаза и уши востро. – Ты это брось! Похудеешь, ни сисек, ни задницы не останется, – резонно упрекнул Хидан и окинул маслянистым взглядом озвученные прелести Тен-Тен. – Ох, как заботливо, – хмуро закатила глаза Такахаши. – Да, расслабься, первый раз, что ли? – он приобнял девушку. – Ты же знаешь, чем дальше в лес… – Тем ближе вылез, – хмыкнула Тен. Всякое случалось, но тут было что-то неприятное, будто тысячи глаз следили за каждым их шагом. Поэтому становилось вдвойне мерзко. Да еще эта ее вынужденная позиция, где она служила буфером между агрессивной политикой Сасори и растерянно-возмущенными практикантками. – Поедим, – решила Тен-Тен и повернулась к смотрящей на нее в упор Ино. Такахаши прошла под навес, к вставшей ей навстречу подруге, мысленно готовясь к сдержанной истерике. – Почему ты не сказала? – чеканя каждое слово, набросилась на нее Ино. Тен-Тен вопросительно изогнула бровь, выуживая из рюкзака провиант. – Почему ты сразу не сказала, что они все сплошь убийцы?! Хидан завалился под навес, и Ино пришлось говорить тише, гневно шипя Тен-Тен на ухо. Она злилась, и Итачи, вопреки желаниям быть чуточку нежнее с Хинатой, сердился тоже. Тен упрямо сложила губы и покосилась на Хидана, молча прося его выйти. Вздохнув и ругнувшись, мужчина покинул импровизированную кухню. –Не преувеличивай, – сухо парировала шатенка. – Это вынужденная мера. Не бывает прогресса без жертв. – Прогресса?! – взвилась Ино, машинально принимая из рук подруги консервы и нож. – О каком прогрессе может идти речь? Вы людей убиваете! – совсем глухо прошептала она. – Мы их не трогали, – гнула своё Тен-Тен. – Ну да, ну да, еще скажи: они первые начали, – истерично хохотнула Ино, – что за детский сад?! – А ты бы предпочла, чтоб они убили Дея? – несмотря на беззлобный характер, Тен не смогла сдержать вызывающей усмешки, видя, как Ино растерянно моргнула. – А прогресс… таков уж он есть. Или создавая в вашей лаборатории ультрасовременные приборы для военной техники, ты думаешь, что работаешь исключительно в мирных целях? – Но… это… другое, – неуверенно запротестовала Ино. – Ага, двойные стандарты, – еле слышно прошептала Тен-Тен. Ужин прошел в тишине. Каждый из исследователей остался при своем мнении, которое ни обсуждать, ни навязывать не хотелось. Без толку. На всякий случай решили дежурить около лаза, добровольцем вызвался Какузу, поев и мигом исчезнув в темноте ночного леса. – Сегодня ты спишь со мной. Хината непроизвольно икнула, побледнела, покраснела и потупила взгляд, теребя в руках спальный мешок. – Ох, – несмело выдохнула она. Ее скромная фантазия никогда даже исподтишка не раскатывала губу на такого красавчика, как Итачи. Такие мужчины казались ей недосягаемыми, встречая их на улице, она скромно и тайно завидовала девушкам, открыто флиртующим с ними, в то время как сама стеснялась даже посмотреть в их сторону. Она была уверена: их редкие поцелуи и ласки Учиха не воспринимает всерьез. В какой-то миг Хината пришла к логичному выводу: он всё это делает, чтобы заставить Ино ревновать. Не зря же он постоянно на нее заглядывается. А она его почеркнуто игнорирует. И вдруг столь резкое и неожиданное предложение. Спать с Итачи. Близко, рядышком (и подальше от Сасори!), когда он волен вдоволь и беспрепятственно распускать руки. От смелых мыслей и фантазий у нее пересохло во рту, а между ног вспыхнул вулканический жар. Она знала: как джентльмен, Итачи не позволит себе лишнего, тем более, в столь людном месте (но ей всё чаще хотелось, чтобы он, наконец, преступил законы морали хотя бы в отношении нее). – Не волнуйся, – он взял ее за руку, согревая прохладные пальцы, – ничего не случится. Ложись рядом со мной. Так будет безопаснее, – он понял, насколько смутил девушку, выразившись фамильярно. Просто душевное состояние Ино как обычно немного вышибало его из колеи, заставляя говорить короткими, доступными фразами. Хинату как водой окатили. Безопасность. И всего-то, все дело в безопасности. Она выпрямилась, одарив брюнета разочарованным взглядом. – Это лишь мера предосторожности, – улыбнулся Итачи, – но мне приятно исполнить ее, – шепнул он Хинате на ухо. Хината сердечно улыбнулась, доверяясь бархатному гипнотическому взгляду черных глаз. Она придвинулась ближе, краснея от скользнувшей по ее талии мужской руке. Ее персональный защитник. Дейдара небрежно кинул спальник около Ино, улегся, поворочался, устраиваясь удобнее, вытянулся до коликов в уставших пальцах и подмигнул девушке. Ино смотрела ему в глаза: прямо и отрешенно. Ветер донес резкий хлопок, будто какой-то шутник лопнул туго надутый воздухом огромный полиэтиленовый пакет. Все взгляды непроизвольно собрались на Дейдаре. Тот довольно улыбнулся молчаливой Ино и злорадно шепнул. – Первый, хмм. Блондинка отвернулась и закрыла глаза. Достало. Только вчера она мечтала, чтоб Дей был рядом. Вот он, рядом, ее неожиданная любовь, а она чувствует жгучую тоску и разочарование. Никогда не отдавай свою жизнь мужчине, не растворяйся в нем, живи ради себя. Не ищи оправданий его поступкам, которые считаешь неприемлемыми. Она всегда следовала этим принципам. И сейчас старалась, но выходило в тысячи раз сложнее. Потому что Дейдара был рядом: от него невозможно было уйти, уехать, исчезнуть из вида. Там он убивал, а с ней был самым заботливым и отзывчивым. – Слышь, мм, – он настойчиво похлопал ее по плечу. – Мм, – отозвалась Ино, не поворачиваясь и не открывая глаз. – Мало ли, чего там ночью… захочешь куда-нибудь. Ты меня буди, – он разглядывал ее бледно-серое лицо.– О’кей? Одна не ходи, хм. – О’кей, – одними губами послушно повторила Ино. – Я думал, наша Шахидка покрепче будет, – Хидан придвинулся к Тен-Тен, – но, блядь, поплыть из-за одного трупака, – он покачал головой. – Не все же, как ты, каждый день видят трупаки, – фыркнула Тен-Тен, вступаясь за подругу, – ты плохо знаешь Ино, она справится. – Ага. Или окончательно рехнется, – усмехнулся мужчина. Похоже, Тен-Тен до сих пор не до конца понимает: Сасори пристрелит любого, кто всерьез пойдет против него. Сакура покружила по привалу, не зная, где лечь. Хотелось рядом с Сасори, но от его отчуждённого свинского поведения становилось противно. Но она не без радости отметила, что Акасуна не претендовал на место рядом с Хинатой, да и куда ему было соваться. Хьюга так плотненько прилегла к Учиха, невинно улыбаясь и о чем-то тихо переговариваясь с биологом, что от умиления просто подташнивало. Тамико вполне законно и без неуместных мыслительных терзаний примостилась подле Сасори. Сакура бухнулась со своим спальником почти у кромки тента. День оставил в душе омерзительный осадок. Поскорей бы уснуть и стереть его. Проснулась она от робкой тряски. Решила: опять отголоски землетрясения и по традиции вцепилась в осколок обсидиана. Но тряска не прекращалась, даже усилилась, набравшись уверенности. Сакура разлепила один глаз и непроизвольно вздрогнула. Почти нос к носу над ней склонилась Хината. – Ты… ты их видишь? Толком не успев продрать глаза, Сакура испуганно огляделась, ища сквозь мелкую завесу ночного дождя крадущихся по могильнику туземцев. Вдали громыхнула гроза, и дождь зашуршал шустрее. – Где? Где они? – она в панике резко села, и Хината торопливо закрыла ей рот рукой. Сакура недоуменно вращала глазами, настойчиво стягивая с лица чужую ладонь. Медленно сквозь уходящий тревожный сон пришло удивленное осознание: почему разбудили именно ее? Почему остальные еще спят, если им грозит опасность? – Тише, – умоляюще зашипела Хьюга, озираясь. – Спят все. Сакура последовала ее примеру, окинув беглым взглядом лагерь. – Идем, – Хината требовательно потянула ее за собой. – Ку-куда? – еле слышно спросила Сакура, не очень-то сопротивляясь от загадочности и изумления. Хината дотащила ее до истукана и, сверкая глазами из-под глубоко натянутого капюшона, лихорадочно облизала губы. – Что…? – Сакура закуталась в куртку, стоя под противным дождем. – Ты видишь? Линии. Линии видишь? – Хината взмахнула руками, и Сакура осмотрела полуразрушенный могильник. Линий тут было полно. Ровные стороны треугольника, волнистые изгибы стен. Какие именно интересовали Хинату? Сакура нахмурилась, возвращаясь взглядом к Хьюга, и снова вздрогнула. Светлые бельма, заполнившие глаза фотографа неприятно светились в темноте и пристально изучали Харуно с ног до головы. Сакура тяжело сглотнула и рефлекторно попятилась назад. – На тебе линии, – выдала Хината, и окончательно сбитая с толку Сакура лихорадочно осмотрела себя, попутно постукивая руками по рукам и животу, будто хотела отряхнуться от невидимых линий. – Ты что-нибудь о них знаешь? Сакура мотнула головой, чуть не сбив капюшон. – Я вообще не понимаю, о чем ты. Психи, психи, кругом одни психи! Она отступила еще на шаг. – Ну… линии… – Хината заметно растерялась и смутилась. Сакура была пока единственной, с кем она рискнула поделиться, и теперь не знала, как объяснить то, о чем собеседник не имеет ни малейшего представления. – Линии вокруг нас, их много, – она-таки решила идти до конца, невзирая на риск ошарашить Сакуру, выставив себя сумасшедшей, – и сегодня, и сейчас, они есть на тебе, – она подошла к инстинктивно закрывшейся от нее Сакуре и провела пальцами там, где сама Сакура не так давно чувствовала скольжение теплых потоков, наполненных силой. – Ты… ты что-то видишь? – ошалело, с расстановкой, повторила Сакура недавний вопрос фотографа. – Не всегда, но вижу. Побудь со мной, я хочу проверить. – Проверить что? Хината сосредоточенно уставилась на Сакуру, настраиваясь, вены на висках вздулись. Сакура шагнула еще назад, но строгий голос Хинаты пригвоздил ее к месту – Не двигайся, – потребовала она, – я не могу поймать. «Поймать?» – мысленно спросила Сакура, но больше не шевелилась. Хината впилась в нее взглядом, не мигая, и подняла руки. Линии струились сквозь пальцы, рядом с Сакурой они были особо ощутимы, точно обрели вес и упругость. Она сконцентрировалась на одной из них и попробовала дотянуться. Мысли о полнейшей глупости ее действий не давали сосредоточиться полностью. Хината попыталась отключиться от отвлечённых размышлений и тронула пальцами светящуюся змейку. Рука прошла сквозь, лишь на пальцах остался едва заметный холодок. Она сжала зубы, закрыла глаза и медленно сложила ладонь в кулак, представляя, как сжимает силовую линию и тянет ее к себе. Сакура круглыми глазами наблюдала за ее загадочными манипуляциями, готовая в любой момент сорваться с места и бежать к Сасори. Но любопытство пока пересиливало. Хината посмотрела вниз, вздрогнула в радостном изумлении и разжала пальцы. Линия эластично вернулась на прежнее место. Девушка улыбнулась чуть безумно, разглядывая свою ладонь. Держать энергетический поток в руке было волнующе приятно. Он нежно вибрировал заключённой в него невероятно огромной силой, идущей из необъятных недр земли, питая все, что его окружает. Она чувствовала, как он щедро делится с ней энергией. Хината возбужденно облизнулась, встряхнула едва затекшие ноги и размяла вторую руку, готовясь к новому захвату двумя руками. Она встала к оторопелой Сакуре почти вплотную и протянула ладони. Захват двумя руками давался куда сложнее. Требовалось больше концентрации и внутренней силы. Как только одна рука ловила поток, вторая тут же теряла контроль. Девушка стиснула губы до крови и нахмурилась, вылавливая пересечение потоков, сплетенных на Сакуре светящимся узлом. Энергия мощно била в ладонь, пробегая через руку болезненными импульсами. Линии сошлись в один широкий плотный поток, медленно закручивающийся вокруг девушек. Сакура с недоуменным отрицанием реальности происходящего чувствовала, как сквозь нее проходит, тянется теплая волна, становясь горячее. А вместе с теплом приходит неясная, доселе неизведанная, головокружительная эйфория мнимого всевластия. В свете редких отдаленных зигзагов молний, Сасори периодически различал среди пляшущих теней могильника две женские фигуры возле идола. Одна стояла неподвижно, вторая делала загадочные пассы руками. Что, черт возьми, они там затевают? Он приподнял голову и посмотрел на лаз. Какузу на посту не было. Сасори не беспокоило его столь долгое отсутствие. В живучести друга он не сомневался. Сасори кинул взгляд на Итачи. Тот тоже лежал с открытыми глазами, чуть приподняв голову, и наблюдал за девушками. Почувствовав на себе взгляд, Учиха повернулся. В призрачно голубоватом всполохе неба они вопросительно уставились друг на друга. Чем они занимаются? Репетируют танец? Снимают порчу? Серия характерных хлестких хлопков сбила настрой, посеяв панику. Сакура и Хината дружно отскочили друг от друга, испугавшись быть застуканными вдвоем ночью посреди могильника. – Скажем, что в туалет ходили, – тихо буркнула Сакура на случай нежелательных вопросов. Хотя, спроси ее кто-то: чем они занимались, она вряд ли смогла бы раскрыть вразумительную правду, потому как сама мало что понимала. – Угу, – заговорщицки кивнула Хьюга, мелко семеня за Сакурой. У навеса они рассредоточились, отправившись каждая на своё место. Но таинственное ночное кратковременное единение полностью занимало их мысли. – Всё в порядке? – на всякий случай осведомился Учиха, тщетно разглядывая в темноте загадочно-непроницаемое лицо Хинаты. – Абсолютно, – мягко улыбаясь, кивнула девушка. Отныне ее способности ее не угнетали. Теперь она была не одинока. И улыбнулась совсем уж счастливо, когда Итачи покровительственно и нежно обнял ее, притягивая к себе. – Ничего не хочешь мне рассказать? – Н… нет… пока, не сегодня, – ей не хотелось что-либо скрывать от Итачи; по ее мнению, отношения нужно строить на полном доверии и взаимопонимании. А на понимание Учиха она пока не надеялась. – Я расскажу. Обязательно, – пообещала она. Итачи крепче сжал ее в объятьях, но отступил с расспросами, не имея привычки настырно лезть в чужие дела. Захочет – сама скажет, главное, чтоб не поздно было. – Они не выпустят нас с острова, Итачи-сан? – Кто? – машинально спросил он, не ожидая столь прямого вопроса и думая, что речь идет о Сасори и Какузу. – Туземцы, – в тихом голосе Хинаты не было испуга, только глубокая задумчивость. Грозовой всполох чиркнул голубым по ее мечтательному лицу, устремленные в небо глаза сверкнули серебром. – Они не позволят нам покинуть даже могильник, – уверенность, с которой она говорила, не оставляла места панике. Итачи удивленно смотрел на нее, поражаясь ее безразличию. Он и не догадывался: сейчас она переживала не за себя, а за него. – Они не тронут нас, – ложно заверил он. За нее он готов уложить целое племя. Хината прильнула к его плечу, подставляя лицо под теплое дыхание и сладкий неторопливый поцелуй. Сасори вдумчиво наблюдал, как Сакура укладывается спать, копошась в спальнике. «Странные дела творятся», – не переставал он усмехаться про себя. – Испугалась, мм? Ино почти подпрыгнула от звука взрывов, но рука Дея удержала ее на месте. – Не трусь, я всегда с тобой, м, – прошептал он, наслаждаясь отдаленными взрывами и чьей-то болью. Он нащупал сквозь ткань спальника руку девушки и сжал, придвигаясь ближе. – Что это было? – покрутила носом Ино. Спросонья ей почудилось, что на нее упало грозовое облако. Индикаторы ящика слабо мигали, улавливая колебания земли. – Да все то же, – Дейдара устало потер глаза, искоса глядя, как Хината и Сакура спешно разбегаются в разные стороны. – Одна не ходи, м, – сурово напомнил он, приподнялся на локте, зорко осматривая темный амфитеатр, и снова уперся взглядом в точеный профиль. Порой на него накатывали моменты взметнуть целый остров ядерным взрывом в небеса. В память о невесте. Но рядом с Ино он магическим образом успокаивался, ощущая потребность защитить ее. И все меньше надеялся найти Тем. – Чего тебе? – Ино нахмурилась, чувствуя на себе пристальный взгляд наклонившегося к ней Дейдары. – Да так… – он не двигался, но дыхание его сбилось, и Ино под стать ему задышала чаще и тревожнее, – нравишься. Очень, мм. Ино открыла глаза и ответно уставилась на Дейдару со щемящей ностальгией, любовью и тоской. Он поцеловал ее вполне осознанно, не затуманившись дурным сном и бьющим через край возбуждением. На метеостанции все случилось скомкано и лихорадочно, как в бреду. Сейчас он действительно наслаждался ее поцелуем. Скользнула змейка замка, освобождая Ино из плена спальника. Хидан и Тен-Тен озадаченно вылупились друг на друга, слушая ночную возню. – Ебаать, – выдохнул одними губами медик. Никак их последний девственник дрогнул? – Именно, – беззвучно рассмеялась Тен-Тен. Так вот кто тот таинственный любовник. Неужели?! – Кхе-кхе, – в полный голос откашлялся Хидан, – хули пыхтите, хер заснешь? – праведно возмутился он, театрально воздев руки к тенту. – Завались, хмм, – огрызнулся Дей, ловя смущенный взгляд Ино. Хината стыдливо спрятала лицо на груди Итачи, принимая грубую реплику на свой счет. *** Проснуться раньше всех. Первая стадия плана прошла гладко. Солнце только-только вылупилось из-за океана, суля душный день. Мысленно кивнув себе, Ино выбралась из спальника, крадучись взяла рацию и легкими шажками пошуршала к лазу. Выходить нельзя, но, возможно, удаться послать элементарный кодовый сигнал прямо отсюда. Три точки, три тире, три точки. Главное, сохранять спокойствие. Возле лаза никого. Сложно сказать: ночевал ли Какузу тут вообще. Или поздно пришел и рано ушел, пока все спали. Она предпочла не задумываться: где он болтается и чем занимается. Все они – гребанные маньяки-убийцы. Она сурово нахмурилась. Полностью не терять самообладание не выходило. Чем больше она на этом зацикливалась, тем хуже получалось не паниковать. – Куда, хмм? Ино подкинуло от хриплого сонного голоса. Если она не поседеет, то заикой уж точно станет! Он же так крепко спал всего минуту назад. А она улизнула тише ниндзя-профи. Ино медленно обернулась, делая невозмутимо широкий шаг к лазу, и хлопнула по ящику. – Работа. – Ммм, – довольно помятый Дейдара угрюмо кивнул, закуривая. – Я же предупреждал не ходить одной, хмм, – его губы сердито скривились. Что за упертые в своей тупости бабы? Ино невнятно кивнула, потеряв всякую надежду послать Шике сигнал. – Предупреждал, – раздраженно подтвердил ее кивок Дей, – а до тебя, походу, не доходит с первого раза, м? Его агрессивный тон и усталая злоба вызвали шквал возмущения. – Я не собиралась выходить, – огрызнулась Ино, присаживаясь у выхода и распаковывая рацию. Дейдара примостился на соседнем камне. Куря и размышляя, он отстранено следил за работой Ино. Дрожащие пальцы легли на кнопку. Она не могла понять: отчего ей так страшно. Взгляд беспорядочно метался по приборной панели. Один короткий зов о помощи и конец. Но что-то внутри противилось, мечась мыслью о предательстве и обмане. Во рту стало горько. Ино глубоко вдохнула, уставившись на мигающие лампочки. Три точки, три тире, три точки. Дейдара даже не заметит. Она покосилась на мешающего охранника и печально вздохнула, нажимая на панель передачи. Как жаль расставаться. Лишь только первый сигнал пошел, ее грудь сдавило, скрутило, сжав легкие до размера крохотных мешочков. Изо рта вырвался надрывный стон. Тьма и боль затопили рассудок. Она откинулась на спину, распластавшись по земле, еле дыша, с хрипами и отрывами. Дейдара испуганно вскочил, уронив сигарету, и кинулся к девушке. Ее лицо посинело, глаза закатились. Тело неестественно выгнулось, упираясь затылком в мокрую землю. – Припадочная, мм. Нахуя больных-то брать? – взревел себе под нос Тсукури. Он, не раздумывая, запихал ей в рот пальцы, хватая язык, опасаясь, что Ино может задохнуться во время припадка. Перевернул ее на бок и глухо взвыл от сомкнувшихся на пальцах зубов. – Сука. Хмм, – выругался он, пренебрегши элементарной предосторожностью не совать в рот пальцы припадочным. Он резко тряхнул ее за плечо, и Ино разжала зубы, снова выгнулась, упершись Дею спиной в колено. Ее тело раздирало изнутри, а в голове кувалдой отбивались слова: «Я вижу каждый твой шаг, я знаю каждую твою мысль». Она возненавидела Учиха. Итачи лежал с открытыми глазами. Еще не проснувшись, он уже знал, что она затеяла. Будто во сне что-то шептало ему об ее предательстве. Он не желал ей боли, но хватило одной мысли заставить ее не совершать задуманного, и ее мир превратился в ад, полный молчаливых страданий. – Ино. ИНО! – Дейдара держал ее крепко, не имея понятия, как еще можно помочь. Он не мог припомнить: пользовалась ли она какими-либо лекарствами, ингаляторами, например. Хотя, в сущности, что он вообще о ней знает? – Ну хотя бы ты не подыхай, хмм, – хмуро попросил он, чувствуя, как судороги, бьющие ее тело, уходят, дыхание становится ровнее и глубже, цвет лица возвращается. – Я… – она закашлялась, горло жутко саднило, язык болел, голова раскалывалась, глаза слезились, грудь нестерпимо ныла, как будто по всему ее телу прошлись отбойным молотком. – Фух, – выдохнул Дей, плюхаясь на землю рядом с девушкой, – пиздец, я чуть не обосрался, мм, – от души сознался он. – Ты чем болеешь? Он помог ей сесть и по возможности стер грязь с одежды и волос. – Н…н…н… ничем, – Ино бил крупный озноб, слезы текли по щекам, – аллергия то-только. – Ну да уж, хмм! – нервно хохотнул Дейдара, притягивая ее к себе и обнимая. – Какая нахер аллергия с такими припадками? – Атипичная, – шмыгнула носом Ино, печально глядя на блестящий корпус бесполезной рации. Он не дал ей сбежать. Она теснее прижалась к Дейдаре, согреваясь, и рвано вздохнула, ища глазами черные жесткие глаза Итачи.