Гоф

Утром над могильником навис густой туман, такой же клубился в низине над озером. Дейдара интуитивно напрягся, перекатывая между пальцев маленькие продолговатые бомбочки. Ночью, когда Ино вернулась с посиделок с Учиха, они и словом не обмолвились, молча легли спать. У него не было прав бросать ревностные упреки (только он заводился, сразу вспоминал, зачем он здесь), а Ино просто надоело говорить. – Мерзко. – Тен-Тен широко зевнула, кутаясь в куртку, и медленно побрела к истукану. Дейдара солидарно кивнул, кинув скользкий взгляд на спящую Ино. Мерзкая погода, мерзко на душе. Не хватает яркости и шума, движения и огня. Хотелось швырнуть бомбу в стену, чтоб весь остров подскочил, проснулся, зашевелился, загудел землетрясениями и обвалами. – Конец для всех един, – пробормотала Тен-Тен и тяжко вздохнула, опустив перед идолом голову. Сырой туман вился, заползая всюду, заражая промозглостью и унынием. Рядом щелкнула зажигалка, Дей с трудом прикурил, чертыхаясь. – Че нового, мм? – он уставился на коронованного идола, лишенного рук чуть выше локтя. Каменные культи охватывали широкие блестящего металла браслеты с нанесенным орнаментом. Браслеты соединялись между собой цепью, которая обматывала шею истукана. – Лишь цепь оборвется, дух камня очнется, – чуть слышно прочла Тен-Тен послание и потрогала толстую цепь. – Из чего они, хмм? – Дейдара постучал по браслету и поковырял металл пальцем. Никакой коррозии или признаков разрушения. – Не знаю, – Тен пожала плечами. – Напоминают кандалы. – Неплохо сохранились, мм. – Да уж, чересчур. Даже подозрительно, – согласилась Тен-Тен, – вероятно, их чистят периодически, – она на всякий случай осмотрелась, ища хранителя святилища, но нашла только идущего к ним Итачи. Да и сам могильник выглядел посвежее прежних: меньше зарослей, вид поприличнее. – Здесь покоятся те, кто ставил себя выше других. Тен-Тен подумала о Сасори и усмехнулась, искоса глянув на Итачи. – Кто-то мечтал сравняться с богом, – Дейдара выпустил вверх струю сигаретного дыма и усмехнулся под стать Тен-Тен, – и получил по рукам, ха-ха, мм. Такахаши улыбнулась, стирая с сурового лица статуи влагу. – Кладбище правителей. – Правители в оковах… Очень символично, да, – Дейдара разглядывал браслеты, казавшиеся смутно знакомыми. Он уже видел эти рисунки. – Когда тянут вперед свои загребущие руки, душат сами себя, – метко рассудил Учиха. – Завтракаем и за работу, – Тен-Тен развернулась и в упор посмотрела на Итачи с осуждением и обидой. Но не вернулась к ночной теме. Ее разрывало между желанием убраться с острова и дойти до конца, увидеть, что скрывают оставшиеся могильники. Сасори прав, профессиональное любопытство берет верх над чувством страха. Остров притягивает. Ино присоединилась к ним за завтраком, загадочно-задумчивая. Она ни на кого не смотрела, храня свои помыслы глубоко в сознании, настолько глубоко, что сама поверила в их не существование. Если Итачи не узнает о них, то не сможет остановить. Действовать надо на автомате, бездумно. Зачем вообще думать об этом? Солнце поднималось выше, разгоняя туман, прибивая его пласты к земле. Тен-Тен сняла куртку и, вооружившись лопаткой и мастерком, первая отправилась на раскопки. – Я с тобой, не против, м? – Дейдара протянул Ино руку и недобро покосился на Итачи. – Сама хотела предложить, – улыбнулась она и взяла его за руку, поднимаясь. – Польщен. А то думал, опять к Учиха сбежишь, хмм, – Дей сердито покрутил носом. – Я бы с радостью убежала от него куда подальше, – покачала она головой. – Вот объясни мне, с какого херого перепугу взялась ваша телепатия, м? – Дейдара воткнул лопату в рыхлую почву и навалился всем телом, вгоняя инструмент по самый заступ. – Сама не знаю, – несчастно пожала плечами Ино, наблюдая, как Дейдара усердно роет могилу. – Есть куча предположений, но… – она развела руками, – если б знать… мы уже головы сломали, пытаясь избавиться от нее… – Да уж, вижу, как пытаетесь, хмм, – верхняя губа Дейдары недовольно дернулась, а яростный взгляд голубых глаз обвиняюще вперился в Ино. – Да! Пытаемся! – вспылила та обиженно. Дейдара только мотнул головой, сильнее налегая на лопату, и остервенело копал, вышвыривая из могилы горсть за горстью. – Слышь, а в твоих припадочных видениях ты больше никого не видела, мм? – он остановился на перекур, достигнув полуразложившейся головы покойника. – Девушку? – он сощурился, не сводя с Ино глаз. – Нет у меня никаких припадочных видений, – рассерженно передернулась блондинка, догадываясь, о ком идет речь. – Я связана лишь с Итачи, – она зажала руки меж колен, наклонилась вперед, скукожившись, вобравшись в саму себя, только спина торчала колесом, и заглянула в могилу, откуда на нее дохнуло смрадом. Девушка резко отшатнулась, прижав ладонь к носу, и сморщилась. – Ну-ну, хмм, – Дейдару откровенно бесило их магическое единение с Итачи. – Возможно, это из-за озера. Так думает Итачи, – Ино отвернулась от могилы, привыкая к запаху, который, впрочем, постепенно улетучивался. – Где вы заколку нашли? – уточнил Дей, предполагая ответ. Ино кивнула. – Мы вместе купались. Дей сердито хмыкнул, затягиваясь. – И в тоже время как будто не вместе, – туманно пояснила Ино. – Бухали, что ль, перед заплывом, мм? – чем больше они говорили, тем сильнее ему хотелось еще раз врезать Учиха. Воображение рисовало пикантные моменты купания. – Нет, кабана убили, – буднично повела плечом Ино. Дейдара чуть отклонился, окинув девушку удивленно-ироничным взглядом, но от комментария воздержался. – А потом съели его сердце, и Итачи помазал мне лицо кровью, – безэмоционально, как на официальном отчете, проговорила Ино и утерла лицо ладонью, будто хотела стереть кровь. – Охуеть, хм, – честно высказался Дейдара, – похоже, у вас был целый ритуал, – криво улыбнулся он. – Похоже, – согласилась Ино. Она взяла мастерок и аккуратно очистила череп от налипшей земли. – Но все это с Итачи не имеет значения, – тихо произнесла она и мягко улыбнулась, подняв на Дейдару глаза. – Мне ты нравишься, – прошептала чуть слышно. Дей склонил голову, ловя ее убегающий взгляд, который Ино упорно прятала, склоняя краснеющее лицо. – Когда ж успел, мм? – в тон ей спросил он, не особо ликуя от услышанного. – Как увидела, так сразу, – созналась девушка, – еще до погрузки в вертолет. Дейдара удивленно округлил глаза. А даже виду не подавала. – Смотри, – она ткнула острием мастерка в шею покойника, через которую протянулась тусклая, местами проржавевшая цепь. – Они их душили что ли? – нахмурилась она. Жуткая смерть. Любого из них здесь ожидает такая же. Дейдара выкинул окурок и копнул глубже, освобождая труп по пояс. – Нет, мм, – он подцепил пальцем уходящую вниз цепь. Ее концы крепились к широким браслетам, надетым на руки покойника чуть выше локтя. Не будь цепи, браслеты соскользнули бы с иссохших костлявых рук. – Кандалы, м, – вздохнул Дейдара, – как у статуи. Ино обернулась на истукана в центре треугольника и снова заглянула в могилу. – Такие же, – озадаченно изогнула она губы и стерла пальцем землю с браслета. – Почти такие же. – Да, – согласился Дейдара, изучая, прищурившись, истукана, – почти. Там без камней. Браслеты усопшего украшала россыпь темных камней обсидиана. – Нет, тот. – Ино спешно сбегала к биваку и принесла некогда найденный Дейдарой браслет в каменной озерной чаше под горой. Она сунул ему браслет под самый нос. – Видишь, тот же рисунок, только стертый. Дейдара отстранился от тыкавшейся в лицо побрякушки. Вероятно, подземные воды подмыли одну из могил, скелет рассыпался, а браслет уплыл. Возможно, с заколкой случилось то же самое. Он зло стиснул черенок лопаты. – Что нашли? – мокрая от усердий Тен-Тен вытерла пот со лба, шагая к привалу за бутылкой воды. – Вот, – Ино гордо пихнула ей браслет. – Он самый! – торжественно объявила она. Тен-Тен с интересом изучила вещицу, повертев в руках. – Дейдара нашел в пещерах. А они вот тут, – Ино ткнула пальцем в могилу. – Забавная, – зачарованно протянула Тен-Тен, до блеска натирая браслет краем футболки. – Не против? – обратилась она к Дейдаре. – Для исследования. Тот лишь пожал плечами – Сейчас и второй раздобудем, – Тен-Тен потарабанила по металлу ногтями. – Достать, мм? – усмехнулся Дейдара, кивая на покойника. – Давай, – весело улыбнулась девушка, – и принимайся за стены. *** Любопытно, как у остальных? Сасори краем глаза изучил молчаливо идущую за ним хмурую группу. Сакура и Хината держались рядышком, доверяя только друг другу. Хидан плелся последним. Вряд ли он его пара… Сасори мысленно усмехнулся, вообразив рожу медика, окажись это правдой. Но иначе их способности уже проявились бы. Ранний подъем вкупе с бессонной ночью никому не придавал оптимизма. Сакура целенаправленно и упорно таращилась себе под ноги, всё чаще ловя себя на удивительной мысли: она начинает тихо ненавидеть Сасори. Ни красоты, ни пышная редкая растительность Гофа ее не волновали. Ее до бешенства волновал эгоистичный идиотизм Сасори. Хината под стать лидеру пребывала в некоем запредельном успокоении. Она устала задаваться вопросами: что, как и почему? На самом деле всё было очень, очень просто. Сасори прав. Кажется, Сасори всегда прав. Это и пугало и одновременно успокаивало. И она просто приняла все, как есть. Потому что, как сказал бы Сасори: «Бывают в жизни явления, настолько сложно поддающиеся логике, что их следует просто воспринимать, как данность и не тратить время на вопросы: «зачем?», «почему?», «кому это надо?». Просто так сложились звезды». Она познала свою силу и преисполнилась уверенности. Не дойдя до второго могильника, они свернули на тропу Стражей, пересекая остров по диагонали. – А че бы сразу не попиздячить до самого верха? – подкинул здравую мысль Хидан. Велико было желание дойти до верхней точки карты, где, по мнению Сасори, раскрывались чуть ли не все тайны мира. – Мертвячья дорожка ведет прямиком к финальному боссу, – медик утер потный лоб и промочил пересохшее горло из набедренной фляги. – А оттуда по дуге к предпоследнему кладбищу, – он в воздухе начертил контуры рисунка Сасори. – Последовательность, – пояснил Сасори. – Ах ну да, пиздец, охуеть, последовательность, – проворчал Хидан, всплеснув руками, и смачно сплюнул на ближайшую могильную плитку. – Нам же, блять, без последовательности и последовать-то некуда! – он хмуро глянул в навигатор. Батарея безнадежно садилась. С момента пропажи одного из членов другой команды, он регулярно мониторил наличие маячков. Кто именно пропал, сказать было невозможно: ублюдок Сасори обезличил маячки, не закрепив их нумерацией за каждым из путешественников. Итого, минус один из каждой группы. Не менее ублюдочный Какузу тоже не возвращался и не включал навигатор. Хидана не покидала уверенность, что с Тен-Тен всё в порядке. Сегодня, пожалуй, впервые он проснулся, не беспокоясь о ней, сегодня он проснулся с мыслями об острове. Что лежало в том свертке из сна? Зачем старуха протягивала его ему? Не подскочи он, знал бы ответ. Мужчина тихо матерился. Он – врач, и прекрасно знает сущность снов. Они – лишь сосредоточения дневных тревог и переживаний. Но эта баба со свертком не лезла из трещащей башки! – О, наш почетный караул, – мужчина неспешно вынул пистолет, обстоятельно прицелился в мелькавшие среди листвы силуэты. – Эй, – Хината дернула его за рукав. – Отъебись, – он грубо отпихнул ее локтем. Нездоровая напряженность в теле не уходила: ни от курения, ни от алкоголя. Требовалась экстремальная разрядка: сброс накопившегося адреналина и злости. – А вдруг это Какузу-сан, – переполошилась Хината, напрягая в момент обострившееся зрение. Силуэтов за кустами было слишком много для одного Какузу. – Тем интереснее игра-а-а, – осклабился мужчина, следя за людьми через прицел. – На тропе… – завела старую песню Хината. – Иди нахуй. Видел я, что вы можете на тропе. В красноватых глазах блеснул злой азарт, и Хидан выстрелил. – А-ахах, одному пизда! – он хрустнул шеей, разминаясь, и выбрал новую мишень. – Хидан! Мужчина, не реагируя, выстрелил три раза подряд, но каждый раз люди в тенях деревьев не падали, а будто растворялись. Че за нах? Глюки? Он хмурился, но предпочитал не замечать странностей. Остервенение нарастало. – Кости должны быть целыми! – радостно скалился он. – Хер теперь вас закопают с прохерачеными черепками! – Хидан, прекрати! – неуверенно одергивала его Хината. Ее, как и Хидана, озадачила остававшаяся вместо людей дымка. – Не лезь, сука! – рявкнул он и резко перевел на нее ствол. Уж она-то не испарится от выстрела. Его смело с тропы ударом в спину. Хидан резко крутанулся, с трудом восстанавливая равновесие в полете и, дико улыбаясь, погрозил Сакуре пистолетом. Не будь за спиной рюкзака, ее кулак раздробил бы ребра. Сильная, тварь! Сакура сурово размяла запястья. Боли практически не было, не так как после удара по роже Сасори. – Больной выродок! Нельзя убивать людей! – грозно рявкнула Сакура, разъяряясь. Бледно алые полосы поползли по телу. – Серьезно? – Хидан подчеркнуто издевался, наблюдая за метаморфозами ее кожи. – Запрети мне. Он резко нажал на спусковой крючок, не дотянув доли миллиметров до выстрела, и громко крикнул: – БАХ! Его рука дернулась, правдиво изобразив отдачу. Сакура испуганно вздрогнула всем телом, но не двинулась с места. Хината спешно ловила потоки, недоумевая спокойствию Сасори. Потоки выскользали из рук, она нервничала, теряя концентрацию. Внезапная агрессия Сакуры не давала ей силы: та целиком уходила в другом направлении, концентрируясь на Хидане. – Ссышь, шлюшка? – он повернулся к Сакуре спиной, выискивая очередную жертву. – Не ссы, тебя я позже выебу, – бросил он через плечо с хриплым смешком. – А пока развлекусь с этими… Сакура тяжело помчалась на него, стиснув кулаки. – Стой! – отчаянно воскликнула Хината. Хидан обернулся в тот момент, когда ее кулак обрушивался ему на затылок. Мужчина без труда увернулся и врезал Сакуре наотмашь по лицу. Рукоять пистолета больно влетела в челюсть, разодрав кожу. Сакуру откинуло назад, шею замкнуло от удара о рюкзак, боль прокатилась по телу. Слезы брызнули из глаз. – Хидан! – взвизгнула Хината, беспомощно размахивая руками. За их спинами раздались тихие хлопки. Сасори цинично аплодировал. – Бесподобно, – он подошел к Сакуре и помог ей сесть. – Одной силы недостаточно, – поучал он, не замечая ее тягостных стонов и гневного взгляда, – ты не умеешь драться, – он размазал сочащуюся из раны кровь ровно по контуру необычных красных горячих линий. – Серьезно? – Сакура полностью скопировала ироничные интонации Хидана и, кряхтя, встала на ноги, небрежно отмахнувшись от рук Сасори. Слезы текли сами собой, и она, не стесняясь, растирала их по лицу. Челюсть опухла, говорить было тяжело, но девушка не замечала боли. – Что ценного в их жизнях, что ты так за них цепляешься? Что ценного в твоей жизни? – Сасори смотрел на нее с искренним удивлением, и Сакура взбесилась еще сильнее. – Да нихуя, – ответил за нее Хидан, перезаряжая пистолет. Его улыбка больше смахивала на звериный оскал. – Ее значимость пиздец как преувеличена. Эт я тебе как врач говорю. И в твоем тощем тельце больше смысла и пользы, чем в тебе, – он развернулся и посмотрел на Хинату, – потому что когда ты подохнешь, трупожорам будет с чем поразвлечься. Сакура пронзила мужчину уничижительным взглядом. – Хули зыркаешь? Так и есть. В планетарном масштабе ты всего лишь... – он щелкнул пальцами и вынул сигареты. – Звездная пыль, – напомнил Сасори. – И останки наши послужат пищей для процветания земли... – он задумчиво помолчал и улыбнулся с присущей ему легкой безуменкой. – Всё это чушь, чтобы оправдать себя! – рьяно выплюнула Сакура. – Сами-то вы высоко цените свою жизнь и не торопитесь сдохнуть! Стоило раз красиво поумничать, и теперь ее постоянно тыкали носом в ничтожность человечества. А она напротив, говорила о его величии и космическом происхождении. – Серьезно? – изогнул губы Хидан и ткнул сигаретой в сторону Сасори, который больше не слушал их, погружаясь в мысли. – Ты дохера уверена, что этот хитрозадроченный уебок не стремится умереть? – он тягуче рассмеялся. – Люди до опиздинения ненасытные маньяки. Они всегда хотят больше, чем имеют, и стремятся этого достичь. И пох на способы. Если ты рискуешь, тебе с каждым разом хочется рискнуть еще сильнее, если ты проходишь на волосок от смерти, ты, блять, снова и снова будешь повторять это, каждый раз сокращая расстояние, – он свел вместе два пальца, оставив между ними мизерную щелку.– Людям, блять, всегда мало, будь то любовь, жизнь или смерть. На этой ноте можно было смело ему аплодировать снова. – Но это не повод убивать! – С хуяли бы? – искренне удивился Хидан. – Если я могу это сделать, почему бы не сделать? М? Заманчивая вседозволенность? – Тогда что важно? – подала голос Хината. – Потоки и циклы, – ей ответил Сасори. – Жизнь проходит через циклы, находя равновесие. Люди приходят и уходят – это поток; случаются небывалые всплески рождаемости и катастрофы мирового масштаба, уносящие множества жизней – это циклы, – разъяснил Сасори, в упор глядя себе под ноги. – Хината, загляни вниз. Хината настороженно метнула взгляд в землю. – Как и любое живое существо, остров живет циклами. Есть цикл накопления, а есть отдачи. Что ты видишь? – Ничего, – как Хината ни старалась, не видела никаких циклов, витков, спиралей. – Он растет. Медленно, тысячелетиями, но растет, это практически незаметно. ЗАГЛЯНИ ВНИЗ, – повторил Сасори с нажимом. Хината до боли в висках напрягала зрение, всматривалась в глубину, но перед глазами мелькали лишь несуразные полосы и точки. – Расслабься и посмотри так, будто ты знаешь, что там. Она послушалась, она несмело догадывалась, что там. Там, в глубине колыхалась вязкая жижа – сердце острова. Ее взгляд несся сквозь пласты. Она стремилась заглянуть как можно глубже, широко распахнув изумленные глаза. И все, что видела - миллионы костей, слой за слоем, они настолько прочно затопили землю, что сами стали ею. Сотни тысяч светящихся линий оплетали, опутывали глубины Гофа. Но что на самом деле было там, на самом дне, подо всеми слоями человеческих останков – Хината не увидела. – Остров – одно больше кладбище, – прошептала она, содрогнувшись. – Как клубок… – Нет, кладбище и есть остров. Остров костей. *** Тен-Тен не могла глаз оторвать от магического блеска стали браслета. Вертела, крутила, скоблила, изучила каждую завитушку. Поначалу казалось: состоящий из завитков и плавных изгибов рисунок абсолютно бессмысленен, как некий орнамент на коврах или книгах. Но при более тщательном детальном изучении ей открывалась зашифрованная в рисунке надпись. Быть может, это ее мозг, желавший найти сокрытую тайну, сочинял те буквы, собирая кусочки витков и складывая их в слова. Но она верила в то, что видела. Рядом лежал второй браслет, снятый с мертвого «правителя» для не менее придирчивого изучения. Тен-Тен приложила браслеты друг к другу, вертя ими до тех пор, пока рисунки не совпали. Вкрапленные точки обсидиана лишь подтвердили ее догадку. Надпись была. Но только черные точки меняли ее. Тен-Тен развела браслеты в сторону, ловя отражение солнца в металле, и снова свела, опять развела, медленно, зачарованно, будто растягивала гармошку. И всматривалась все тщательнее. На краткий миг ей померещилось, как между браслетами протянулась призрачная цепь. – Хмм? – она резко моргнула. Виденье исчезло. – Втыкаешь, мм? Тен-Тен вздрогнула и сложила браслеты вместе. – Вскрытие прошло успешно, мм. Клиенты скорее сдохли, чем выжили, – пошутил Дейдара. В стенах стояли Стражи с амулетами в форме треугольников, но не было привычных алебард. Предплечья каждого украшали браслеты. Без камней, точно такие же, какой нашел Дейдара. И соединялись они не между собой, как у правителей; цепь уходила в стену и соединялась с браслетом другого Стража, замыкая ритуальный круг из людей и цепей, и создавала заградительный барьер. – Они их сторожат или ограждают? – выдвинула предположение Ино. – Ага, чтоб не свалили с острова, – усмехнулся Итачи. – Кандалы. Закованы. Раскуйте нас. Кем?.. – он коротко рассмеялся. Ино одарила мужчину презрительным взглядом и сжала губы. Раскуйте нас. Кем? Шикамару… – Контрольный выход, – коротко бросила она, отворачиваясь, и пошла к рации. Пора. И пусть голова не догадывается о том, что делают руки. Итачи проследил за ней настороженно-вдумчивым взглядом. Ино заставила себя успокоиться: всего лишь научный эксперимент; никаких волнений, и подумала о Дейдаре. Сразу накрыла приятная взволнованность. Она перенастроила систему, синхронизировав простейший сигнал SOS с датчиком температуры, и облегченно вздохнула. Должно получиться. Средняя температура ночью 9 градусов. Как только портативная метеостанция зафиксирует эту отметку, Шика получит первый сигнал без возможности ответного вызова. С каждым повышением температуры на градус, сигнал будет повторяться. Ино наивно и самозабвенно верила, что Шика догадается не тратить время впустую, пытаясь вызвать ее на связь, и сумеет их спасти, не прибегая к помощи властей Гофа. Она благоговейно прикрыла крышку и перевела дух. Готово. – Есть хочешь, мм? – Не хочу, – Ино присела на выбитый из стены камень, – ничего не хочу. Желудок сводило от волнения. Она старалась отвлечься от мыслей, чтобы не "пробудить" Итачи, и с улыбкой наблюдала, как Дейдара сматывает остатки шнуров. – Че, м? – озорно улыбнулся ей подрывник. Ино лишь помотала головой. – И даже целоваться не полезешь, м? – разочарованно изумился он. С наигранной обидой Ино сощурила глаза и снова мотнула головой. – А я полезу, – довольно заявил Дей, кинул скрутку на землю и сгреб Ино в охапку, прижимая к себе для страстного ответного поцелуя. Запустил руки ей под футболку, обнимая жарко и жадно. Ино тихо застонала, чуть выгнувшись, но пресекла смелую попытку Дея расстегнуть ее штаны. Она резко выдохнула и отстранилась. – Не время и не место, мм? – расценил ее жест Тсукури, и не думая огорчаться. Ее здравомыслие отрезвляло и его. – Нет… да… черт… все время думаю об Итачи. Что он чувствует тоже, что и я сейчас… – сбивчиво пояснила Ино и закатила устало глаза. – Меня хочет? – Широко улыбнулся Дей. – Да и пох. Он снова поцеловал ее. – Бля-я-я, – и тяжело вздохнул, отклоняясь, нервно потер пальцами лоб, – теперь и я о нем думаю! – Он посмотрел в смеющиеся глаза Ино. – Мож вырубить его на время? – Да я не против, – рассмеялась та, притягивая парня ближе. – А ты не вырубишься вместе с ним, м? – С сомнением прищурился Дейдара. Ино неопределенно повела плечом и плавно коснулась его губ, кайфуя от их редких поцелуев. Ночь на острове выдалась на редкость теплой… Тен-Тен задумчиво крутила браслеты. В другое время она бы осудила и подругу, и подрывника: ее за безрассудство, его за предательство. Но на Гофе на многое смотрелось иначе. Она и сама вела себя иначе. Она медленно натянула браслет повыше локтя. Чисто примерить. Он сел как влитой. На миг ей почудилось, что браслет сузился, подстраиваясь под ее размер. Он плотно и одновременно мягко и комфортно обхватил руку, и небывалое тепло заструилось по мышцам. *** Какузу не слыл впечатлительным, поэтому не удивился, когда разыскиваемое им селение не облепили трещащие в зловещей тьме факелы. Здесь вовсю чтили цивилизацию: ветряки возвышались на холме, пластины солнечных батарей свисали с опорных столбов. Электричества они давали немного, но ряд каменных домов неплохо освещался. «Элита, бля», – подумал Какузу. Он потянул носом воздух и прислушался. Никакой охраны. Смелые. Бесшумно прокравшись вперед, мужчина резко остановился, натолкнувшись на невидимую преграду. Даже так? Он обстоятельно ощупал и двинул плечом непроницаемый барьер, но тот не шелохнулся. Какузу выпустил пару пуль, заранее предугадывая провальность затеи, и задумчиво убрал ствол. Как? Он положил широкие ладони на незримую стену и поиграл челюстями, соображая. Ни звука не доносилось из-за преграды. Только незнакомая девушка смотрела на него с той стороны прозрачного заслона. Он почувствовал ее внимательный, оценивающий взгляд и поднял на нее холодные, полные суровой безжалостности глаза. Девушка интуитивно шагнула назад, но в следующую секунду уже шла к стене, совладав с эмоциями. Она остановилась точно напротив Какузу и вызывающе приложила ладони к его рукам, будто насмехалась над его беспомощностью. Какузу криво усмехнулся здоровой половиной лица и чуть прищурился, придирчиво изучая туземку. Одета она была как самая обычная женщина, но внешне выгодно отличалась от местного населения, что наводило на мысль о ее нездешнем происхождении. Или она просто понравилась ему, и он автоматически выделил ее из общей массы аборигенов, наделив необычностью. Медно-рыжие волосы, светлая кожа. Глаза… Они меняли цвет: переливались от карих до зеленых и, будто решив, как эффектнее, остановились на чистых голубых. Какузу отстраненно удивился и списал видение на причуды светотени. Они молча разглядывали друг друга, не шевелясь. Какузу – неизменно угрюмо, девушка – с легкой плутоватой улыбкой. – Собиратель костей, – ее голос мягко прозвучал в ночной тиши, и Какузу не понял: услышал ли его в себе или он пришел из-за барьера. На миг улыбка исчезла с лица незнакомки, сделав его укоризненно задумчивым. – Или правильнее собиратель сердец… Какузу гортанно хмыкнул и обнажил зубы. – Пришел так смело. Один. Наверно, мнишь себя бессмертным... – Так и есть. – Редкий дар заблуждения, – девушка снова засияла улыбкой, добавив в нее надменности. – Знания – сила, а не заблуждения. Зная всё о своей смерти, очень просто ее избежать, – пожал плечами Какузу и скрестил руки на груди. – Знания порой обманывают, вводят в заблуждение, – девушка повторила его жест и склонила голову. Какузу пожал плечами. – Пока не подводили. Туземка помолчала, не став спорить. Какузу пошел вдоль барьера, прикидывая, как можно его преодолеть, и что за девчонка привязалась к нему. Она шла по ту сторону шаг в шаг с ним, точно они делали совместный обход владений. – Уверен, что сможешь ее спасти? Каменное лицо Какузу не выражало никаких эмоций. – Уверен, – просто ответил он, хотя понятия не имел, кого ему пророчили спасать. – Поразительная глупость, – девушка прицокнула языком, ее глаза полыхнули рыжим под стать волосам, но быстро обрели прежний цвет. – Вы и первую не спасли. А знаешь почему? – она резко остановилась и повернулась лицом к мужчине, ожидая того же от него. Но Какузу продолжил идти. – Почему? – Потому что они этого не хотят, – развела руками собеседница. «Они?» – задался немым вопросом Какузу. – Ты зря пришел. – Как знать, как знать, – он перебирал в уме варианты. Что главное на Гофе? Черный камень – обсидиан. – Ты делаешь? – он постучал пальцем по преграде и соизволил посмотреть на девушку. – Мы все. – Впустишь? – Какузу сузил глаза и плавно провел ладонью по подбородку. – Смеешься? – рассмеялась туземка. – Не для того мы… – она осеклась, глядя на нож в руках мужчины. Он добыл его в недавнем поединке и забрал так же, как забирал сердца. Тонкое лезвие покрывал налет черного обсидиана. Какузу уже пустил его в дело, приятно изумляясь, как сплавились металл и камень, не утратив прочности и остроты. – Я заберу и твое, – пообещал Какузу, следя за реакцией девушки, и крутанул нож в пальцах. Тот быстро завертелся маленьким пропеллером, гипнотизируя. Девушка не отрывала глаз от притягательной скорости волчка. – Как зовут? Она не успела ответить, только открыла рот, как нож с силой влетел в барьер, вспоров незримую стену. – Так и думал, – триумфально ухмыльнулся Какузу. Его рука со скоростью пущенного ножа вошла в брешь, не дав ей до конца сомкнуться. Девушка звучно захлопнула рот и захрипела. Жесткие пальцы сдавили горло. Она беспечно близко стояла к стене, не ожидая такой реакции от Какузу, за что и поплатилась: он успел схватить ее за шею прежде, чем она отскочила, и резко притянул к стене, впечатав лицом в силовой кокон. Все произошло виртуозно с немыслимой скоростью в считанные секунды. Барьер вокруг руки Какузу неумолимо сжимался, врезаясь в кожу; кое-где выступила кровь. Но он не обращал внимания на боль. Удерживая задыхающуюся девушку одной рукой, мужчина вынул пистолет и развернулся лицом к лесу, откуда уже лезли туземцы. – Размозжить тебе башку? – предложил он своей пленнице. Та тщетно пыталась вырваться из его хватки, сдавив двумя руками широкое запястье Какузу. – Скажи, чтоб отвалили или я сверну тебе шею, – в подтверждение он сильнее стиснул ее шею и выстрелил в ближайшую мишень. Девушка конвульсивно дернулась, будто попали по ней, и вдруг затихла, перестав трепыхаться и терзать его запястье. Какузу бросил на нее быстрый косой взгляд и продолжил невозмутимо отстреливать местное население. На его лице не было ни удовольствия от процесса, ни злобной радости, лишь сосредоточенная ледяная расчетливость. – Черт, – глухо ругнулся мужчина: патроны были на исходе, перезарядить одной рукой не представлялось возможным, но не это беспокоило. Его ноги горели, как будто постепенно погружались в лаву. Невыносимая боль сковывала лодыжки, поднимаясь выше. Он оглянулся на туземку. Ее глаза переливались и светились, а губы улыбались. И чем шире была ее улыбка, тем нестерпимее становился жар. Кипяток полз по венам, выкручивая сосуды, обращая тело Какузу в горящий изнутри факел. Многочисленные шрамы на теле лопались и тут же затягивались, запекаясь закипающей кровью. – Не троньте его. Он нужен мне. – Последнее, что услышал Какузу.