Моя другая версия

*POV Шарлот *       Каким-то образом, Джоан меня затащила в кафе. НО КАКОГО ЧЁРТА ТАМ ДЕЛАЕТ ШЕРЛОК? Сейчас я уже просто из любопытства пошла с ней.       Если быть совсем откровенной, то знайте… Я всегда восхищалась Шерлоком, не смотря на то, что сейчас мы испытываем друг к другу неприязнь. Он был и будет единственным мужчиной, которого я уважала, кто так легко балансировал на тонкой грани между завоеванием уважения и, при этом, заставлял себя ненавидеть… Как он это делает? Хотя, чему я удивляюсь, ведь Шерлок — загадка, которую разгадать не под силу даже Майкрофту…       Своими действиями он вызывал уважение… Или даже какую никакую симпатию… Но суть в том, что младший Холмс — это груда холодной стали, прозрачного и, при этом, загадочного льда… Мне кажется, я могу его описывать бесконечно. И, если вы подумали, что Шерлок — это только металл и лёд, то вы глубоко ошибаетесь… Сильно ошибаетесь, ведь мы с ним знакомы с четырёх лет (уже тогда наши родители знали, что мы особенные, мы редкие и гениальны. Именно по этому нас отправили в школу в четырёхлетнем возрасте) и я прекрасно знаю, то что он лишь на люди надевает маску холодной твари, которой интересны только расследования.       Нет… Нет, нет. Он не такой. Когда в школе мы оставались наедине, он был мягким, ранимым, таким дружелюбным и весёлым… Но… это всё прошло и этого уже не вернуть.       Теперь маска холодного эгоиста с него не сходит ни на минуту. А ведь это всё с ним сделали люди, которые не понимали его, которые не хотели выслушать его, не хотели пойти с ним на какой-либо контакт… Именно по этому, когда нам было пять-одиннадцать лет, мы иногда оставались наедине и рассказывали друг другу о том, что с нами сегодня произошло, кто обидел и кто не смог решить элементарную задачу по химии.        Конечно, я никогда и никому не говорила о своей симпатии к Шерлоку, но я всё же это сказала ему, когда нам было по шесть лет. На что он ответил, что не интересуется отношениями. Тогда было солнечно. Июль. Прекрасный день — на небе не было ни облачка, цветы цвели, трава стала на дюйм выше, чем была до этого. Легкий ветерок прошелся по дорогам, сметая пыль. Нам было по шесть лет. Мы были одного с ним возраста. Мне хотелось исследовать растения, ему — заниматься скрипкой. Бывало, я пробиралась в сад, когда Шерлок занимался игрой на скрипке и слушала. И решила, что и сама хочу заниматься скрипкой. Чтобы поразить его. Заставить заметить себя, ведь он мне нравился. И нравился не как друг. Однажды, столкнувшись с ним около своего дома (он пытался поймать пчелу), я остановила его и быстро проговорила: — Я… ты мне нравишься, Шерлок, — Я не знаю, звучало ли это слишком жалко или как-то глупо, но Холмс лишь хмыкнул: — Меня не интересуют отношения. Ему было шесть. И мне было шесть. Кто бы мог подумать, что я влюблюсь именно в него? Мы оба были умны. Оба знали, что, чёрт возьми, ничего не выйдет. Нам было всего шесть! Не возраст для симпатий. С тех пор я ни разу не сказала ему о том, что прячется глубоко в моей душе. Потому что ни мне, ни ему, это влияние сантиментов не нужно было. Нам не нужны были те чувства, которые я испытывала к нему. Я росла и понимала — мир не идеален. Идеален только Шерлок — и он был и есть для меня запретным плодом.       И я всегда помнила его слова, я их помню как будто это было только вчера. Всех особей мужского пола, которых я встречала, я всех сравнивала с Шерлоком… И пришла к выводу, что Шерлок не повторим. Шерлок великолепен. Каждая прядь его волос, каждый взгляд, каждый день проведённый с ним.       Джим мне всегда говорил, что мальчики-гении не любят девочек-гениев. И я с ним соглашусь ведь два гения в одном помещении это уже слишком, но с Джимом мы уживались давольно легко, возможно потому что мы родственники. Хотя откуда он узнал о моей симпатии к Шерлоку я даже представлениния не имею. Но отрицать было бы глупее, чем прийти в дом Холмсов и рассказать каждому его жильцу об этом. Ведь мы с Джимом жили в соседних комнатах, хоть и двоюродные.       Мы с Джимом ровесники, но в социуме принято считать, что у мальчиков и девочек должны быть совершенно разные увлечения. Например, девочки должны играть в куклы, а мальчики в машинки. Но ничего не говорили про детей-гениев. Мы с Джимом часто приходили на кухню и превращали ее в лабораторию. Больше всего мы любили смешивать соду и уксус, а потом разогревали это… Оно так красиво пенилось… Нам это очень нравилось.       А когда нам было по одиннадцать лет, мы изобрели яд! И испытали его на белке, честно говоря я этого не хотела, но Джим настоял на этом. Я до сих пор себе этого не простила. Бедная белка… А ведь она была давольно красивой особью, ее хвост был настолько пушистым, что мог закрыть ее спину, а кисточки на ушках были очень длинными.       Каким-то образом я отговорила протестировать этот яд на человеке, а если быть точнее, то на Шерлоке. Да, да, Джим учился в другой школе, но Шерлок его раздражал, так как его и меня ставили в пример, он это очень не любил. Я его двоюродная сестра, и он меня любил, всегда желал только наилучшего. Именно поэтому он никогда не сказал и плохого слова обо мне, а про отравление я вообще молчу. В итоге остался только Шерлок, и я более чем уверена, что он до сих пор этого хочет, но пока ему не скучно и у них только началась «игра». Он приезжал на каникулы. И был невыносим. Это все равно, что запереть котенка и медведя в одной комнате. Поражение неминуемо. И мы оба знали это — что Джим растопчет меня. Его мания величия, жажда унизить была просто огромна. Он был умен. Мы оба были умны. Но разве это что-то меняло? Нами движили естественные чувства — Джимом недостаток внимания, мной — раздражение и скука. Как мы говорили «хроническая». Но от этого мы становились только ближе. Нас связывала эта скука. Но риск растопченной был велик. Но не в этом ли кайф?       Джеймсу зачастую было скучно, так же, как и мне. И, когда мне было четыре года, я узнала, что у Шерлока есть сестра — Эвр. Я с ней виделась не больше одного раза, но за эти пять минут разговора я поняла, что она — гений. Она слишком умна для своих трёх лет, и, пока Шерлок играл в пиратов с другом, которого называл Рыжая борода, я увидела, как она рисует Шерлока мёртвым, Шерлока в горящем доме... И она пела про восточный ветер, как мне показалось в ней нет смысла, но... Мне лишь показалось. "Я где-то был потерян, Иди меня искать И яму раскопай, Где старый бук растёт. Задул восточный ветер, Мне хочет помогать. Ты ветру доверяй, Он к цели приведёт. Без твоей любви, Он совсем исчезнет. Душу сохрани, что По нем скорбит. И дверь мою ищи, Ты в тени под ивой, Только внутрь не входи — Там смерть твоя брат мой. Иди-ка, братец, в тень, Попробуй всех спасти. Шестнадцать на шесть, Ты в темноту вглядись. Узнай мою походку, Услышь мои шаги. Ты вышины не бойся — Возле рая жизнь. Прежде чем уйти, Обойди мой холм. Пять на семь шагов, Где же его найти? Он больше не придет, Навсегда потерян. Судьба не королева, Не замок ее дом."       Когда я это рассказала Джиму, он лишь рассмеялся. Но, честно говоря, я не поняла причину его смеха. А ровно через год, маленькая Холмс устроила пожар. И больше я её не видела. Я помню, как год назад все говорили чтобы я с ней не беседовала. Даже Джим это твердил, но мне было слишком интересно, что в ней такого, почему с ней не общались?       После того, как я пошла медленным шагом от Эвр до своего дома, я услышала, как она повторяет эту песню, но на этот раз она добавила несколько новых строк: Я где-то был потерян, Иди меня искать, И яму раскопай, Где старый бук растёт. Задул восточный ветер, Мне хочет помогать. Ты ветру доверяй, Он к цели приведёт. Иди-ка братец в тень, Попробуй всех спасти. Шестнадцать на шесть, Узнай мою походку, Узнай мои шаги. И дверь мою ищи ты в тени под ивой, Но внутрь не входи — там смерть твоя, брат мой.