Послушание

Я нервно грыз костяшки пальцев и метался по холлу, будто это могло помочь. Ужасно хотелось набить кому-нибудь морду, но меня сюда пустили только при условии, что все останутся целы, а я не буду буянить. Напьюсь сегодня, точно напьюсь! И так уже несколько раз крепко прикладывался к вискарику за те две недели, что Катерина лежит на сохранении. Нахуй я вообще на это согласился? — Ну что ж, Вадим Евгеньевич, — медсестра как-то так встала, чтобы быстро убежать, — у вас девочка. — Да блять! — недовольно цыкнул я, притопнув. Оба хотели пацана, и нате... — Как Катя? — Её... — медсестра шагнула назад, к двери. — Стоял выбор, спасти её или ребёнка, так что... — Нет! — рывком приподнявшись, я попытался проморгаться. Все хорошо, я дома, не родилась у нас девочка, Катерина вот она, рядышком, сонно трёт глазенки. — Фух, бля... Катя не беременна, я живот даже пощупал, плоский и мягкий, и не две недели она на сохранении лежала, вот же ублюданский сон! — Опять? — улыбнувшись, моя девочка, но не такая, пристроила голову у меня на груди, когда я плюхнулся обратно на подушку. — Это все босс ебаный, — пожаловался я, поворачиваясь на бок и прижимая ее к себе, теплую и уютную, — нахрена ему третий? Мало двух девок? — Каждому свое, — зевнула Катя, чмокнула меня в шею, успокаивая. А получилось наоборот. — Думаешь, отделаешься так? — ухмыльнулся я, подминая ее под себя. — Ну Вадь, — тихо засмеялась девочка, обнимая меня и податливо прогибаясь. Она уже так давно не носит ошейник, безумно по нему скучаю. Это я ей и сообщил, широко и мокро лизнув то место, где он раньше был. — Койку же надо опробовать, — хрипло прошептал я, с точно выверенной силой прикусив маленькое ушко, — только ты помнишь правила, да? Катерина только кивнула, прикусывая губу и лёгкими касаниями спускаясь по груди к животу. Я потянулся к тумбочке за презиками, позволяя ей самой снимать футболку. Мелкая, податливая, возбуждающая покорностью и робкими улыбками до дрожи в руках. Уже девять лет. Уже вошло в привычку зажимать ей рот, пока трахал без нежностей, быстрыми и резкими движениями. Только так можно дотянуть от игры до игры — втихую обжимаясь и тискаясь по углам. У нее сорвался тихий стон, еле слышный через ладонь, и в наказание я куда звучнее шлёпнул ее по бедру рядом с ягодицей. Но с ней разве может быть хоть какое-нибудь наказание не поощрением? — Обожаю твои стоны, детка, — крепко прикусив ее плечо, я для контраста мягко лизнул то же место, выбив у нее ещё стон, почти всхлип, — боже, в пятницу свяжу тебя и буду драть всю ночь, пока у тебя будут силы стонать. Лихорадочно вцепившись в меня, девочка выгнулась, дрожа, как перетянутая струна, и последний вскрик я поймал ртом, глубоко целуя её, впиваясь пальцами в бедро и засаживая до влажных шлепков. Она расслабилась подо мной, растеклась довольным киселём, что-то неразборчиво мурлыча. И встрепенулась, поднимая голову и прислушиваясь. — Две стенки и два слоя изоляции, расслабься, — я чмокнул ее в лоб, укладываясь рядом. При переезде и ремонте я как следует позаботился о шуме. Может, можно было бы и не тихариться теперь особо, я проверял, но есть в этом что-то, ещё одна изюминка. — Наверное, я никогда не перестану теперь волноваться, — фыркнула Катерина, поудобнее пристраиваясь и нашаривая край одеяла. Я накрыл нас, крепко прижал к себе свою девочку, зарылся носом ей в волосы и закрыл глаза, улыбаясь, пока она не видит. Так странно, но так хорошо. Заснуть до утра так и не вышло, так что я встал пораньше, сходил в душ, побрился и вернулся в спальню одеваться. — Ты уже уходишь? — сонно пробормотала Катя, глубже закапываясь в гнездо из подушек и одеял. Позволил ей развести в койке толпу мягкой херни, потом долго привыкал. Ну а как было не позволить, когда ей пузо уже нос подпирало? — Да, надо ещё кое-что сделать перед соревнованиями, — застегнув ремень, я присел на край кровати и наклонился, целуя ее в висок, — могу немного опоздать, но приеду обязательно. — Он будет рад, — улыбнувшись, она выпутала руки и обняла меня за шею, — ты очень торопишься? — Смотря с какой целью ты спрашиваешь, — ухмыльнулся я, собственнически накрывая ладонью выглянувший из-под одеяла сосок. — Минет? — я только вздохнул и покачал головой. — Омлет? — Вот это уже может быть, — тихо смеясь, я чмокнул мягкие губы и встал, — но только если быстро. Катерина выползла из своего кокона, нашла там футболку, натянула ее и пошлепала на кухню. Я проводил взглядом ее все такую же чудесную задницу в коротких шортах и поджал губы при виде тонких растяжек на бёдрах. Вот взяли и подпортили такие охуенные ноги! — Пап, пап, ты же сегодня придёшь? — вихрастая голова, вечно нечёсаная, все как было у меня. — Конечно, боец, я же обещал, — потрепав его по макушке, я надел выглаженную заботливой женушкой футболку, — ты давай меня не подведи там. — Я всех победю! — торжественно поклялся Женёк и убежал на кухню приставать к Кате. Я только вздохнул и посмотрел в зеркало. Такой же растет, что характером, что внешне. Если бы я тогда принимал решение или Катя решила, что не хочет рожать, сейчас все было бы охуенно. Мы бы трахались на каждом шагу, играли по субботам, она бы носила ошейник и не маялась с почками. А я бы не был настолько седым на груди, потому что за время ее беременности, тяжёлой и проблемной, чуть не ебнулся. С другой стороны, он классный пацан. Я готов зацеловать его и весь мир подарить, но стараюсь быть строже — мне нужен мужик, а не сыночек. И уже есть плоды. Везде есть плюсы, везде есть минусы. Ещё один плюс — если бы меня под сраку лет мать доебывала внуками, я бы точно уже начал ее слать нецензурно. Катерина офигенно быстро управилась, так что я успел перед выходом сжевать кусок омлета и в дорогу был награждён двумя увесистыми бутерами. В конторе пришлось пожертвовать перекуром с боссом, чтобы не тратить лишние пятнадцать минут. Быстро доставив три пакета, я, разумеется, встал в ебаную пробку. До начала соревнований оставалось двадцать минут, за которые без пробки я бы спокойно добрался. Но нет же, блять! Психанув, я припарковал кое-как машину и пошел пешком. Нашел причину пробки — пустяковую аварию, но при этом они из-за своих поцарапанных крыльев перегородили обе полосы, долбоебы. Надеюсь, за пару часов это все рассосётся. Я опоздал на десять минут, но ничего важного не пропустил. Нашел взглядом Катерину в рядах родителей и тихонько постарался пробраться к ней, сел на занятое для меня место. — Ты почти успел, — она приветственно чмокнула меня в щеку. — Чуть-чуть не считается, — усмехнулся я, взяв ее за руку. Конечно, Женьке потребовалось найти нас взглядом, когда настал его черед. Катя помахала ему, я не стал. Он знает, что я здесь, когда обещал прийти, это главное. Я всю жизнь обожал муай-тай, так что с выбором секции проблем не было. И этот пиздюк так божественно ебашит коленями, что я даже горжусь. Правда, это не помогло ему победить заезжего пацана из хер знает откуда, но второе место и первое среди своих он отстоял очень достойно. — Меня иногда поражает, как сильно он похож на тебя, — улыбнулась Катерина, прижимаясь ко мне и пристраивая голову на плече. — Не знаю, насколько это хорошо, но не плохо точно, — чмокнув ее в макушку, я погладил упругое бедро, — и прикинь, это мы даже не старались. Если бы старались, вообще бы сразу я родился. — Увольте, я три килограмма еле выносила, куда мне сто, — захихикала Катя, — хотя от двух Вадимов я бы не отказалась, да... — Э, женщина! — я ущипнул ее там же, где только что гладил. — Ты тут мне не это, слышь. — И я тебя люблю, — смеясь, она поцеловала меня в уголок губ и ушла в раздевалку помогать Жене собираться. Я вышел на улицу, отошёл немного от входа и закурил. Босс меня подначивал на ещё одного, когда мадам Владлен третий раз забеременела, я в ответ только посоветовал ему уговорить ее уйти уже из школы, а не гонять из декрета в декрет. Моя вообще в школу даже не совалась, сразу в репетиторы подалась. Куда нам, блять, ещё одного, Катька вообще развалится. Я и первого-то не хотел, бля, а тут ещё одного, ну нет. И так пришлось многое поменять, ещё и переехать, потому что в двух комнатах мы особо не помещались. Мне вон уже кошмары снятся, потому что этот сопливый мудак только и пиздит, что о своей беременной кисуле. — Пап, пап, я молодец? — торопливо выбросив недокуренную сигарету, я подхватил пацана на руки на бегу. — Молодец, это точно, — отобрав у Кати сумку с формой, я направился в сторону машины, но идти пиздец сколько. Наверное, осядем где-нибудь в кафешке по пути, а потом я схожу за машиной и приеду за ними, — отпразднуем? — Да! Ура! — он извивался и жестикулировал, но, вроде, держался за шею и не падал. — Ты видел, какой он здоровый? И я ему н-на, ты видел? Этот диалог больше смахивал на монолог, мы с Катериной только угукали и поддакивали, потому что ему надо выговориться и сбросить все это напряжение. Когда он все же выдохся и замолк, я завернул в первое попавшееся кафе. Из детского меню Женька выбрал явно больше, чем может съесть. — Ты уверен? — уточнил я. Он знает правило мужика не хапать больше, чем может в себя запихать, так что мы отсюда не уйдем, пока он не доест. — Ну лады. На удивление, мелкий и пока что худой пацан смёл блинчики, кашу и мороженое так лихо, что я только брови приподнял, увидев пустые тарелки. Эх, мужик растет, жрет за троих, моя школа. Когда Женька убежал в туалет, Катя посмотрела на меня "ну пожалуйста" взглядом. Да, да, мы это уже обсуждали — он просил на послезавтрашний день рождения котёнка. Клялся и божился, что будет, как мужик, сам за ним ухаживать, но я всё-таки считаю, что он ещё маленький для такой ответственности. Потому что я даже пальцем не прикоснусь, пусть хоть этот котёнок с голоду помирает, и напоминать не буду. И Катя не будет, потому что я так скажу. Нужно быть ответственным за свои желания и за тех, кого приручил. — Давай хотя бы в следующем году, — вздохнул я, — ты же знаешь правила. — Почему ты думаешь, что он не справится? — помешивая свой кофе, девочка поджала губы. — Это его самая главная мечта. — Ещё один урок — мечты не всегда сбываются сразу и вообще, — пожал плечами я, — обещаю, на шесть лет подарю. Катя только вздохнула, улыбнулась вернувшемуся сыну. Он в ней души не чает, делится с ней своими секретиками. Например, сказал ей, что женится на Веронике, когда вырастет. Я дико ржал, представив выражение лица босса, когда лет через пятнадцать к нему придет моя копия говорить, что хочет жениться на его младшей принцессе. Для Женьки же будет лучше, если это окажется просто детсадовской влюбленностью. Мы отвезли пиздюка в новый садик, я закинул Катерину на работу и поехал домой. На сегодня у меня доставок больше нет, так что можно с чистой совестью пинать хуи. Может, напишу статейку какую из тех, что висят. В последнее время нет у меня особого желания писать что-то. Босс написал, уточнил про завтра. Да, он на день рождения Вероники своей забирает всех к себе с ночёвкой, чему мы с Катей очень рады. Я, блять, был в ахуе, когда наш клуб ВВС превратился в клуб женатиков. Но когда ещё и в клуб папаш, я вообще перестал что-либо понимать. Как так-то? Теперь с ними на пьянку собраться вообще без вариантов, везде семьёй ходят. Видимо, это только моя жена не считает нужным меня куда-то пускать, потому что кто ее, блять, спрашивал. Я сказал, что пойду — и пошёл. Конечно, если в этот день нужен дома, то без вопросов отложу, но чтобы вот отпрашиваться и потом ещё быть неотпущенным — это пиздец, позор и стыд. А на следующий день после Вероники родился мой пиздюк, который очень хочет кота. Вот, блять, хочет! И не подарить стрёмно, и дарить, когда уже сказал "нет", ещё стремнее. Наверное, всё-таки нет, обсудим ещё с Катей, что другое подарить. Слово свое надо держать. Я отвез Женьку к боссу, посидел немного с чаем и поторопился домой. Там меня уже ждала моя красота — в одном полотенце, даже надела ошейник. — Умничка, — моментально охрипнув, я привлёк ее к себе, наматывая хвост на кулак, — иди к папочке. Катерина опустилась передо мной на колени, расстегивая пряжку, а я вдруг вспомнил, как она рыдала от счастья, когда я после выписки из клиники всё-таки дал ей член. Взяла в горло и заревела, потому что во время беременности я не разрешал извращения, только мягкий неторопливый секс и обычный минет. Ближе к родам она начала требовать, я до и после от нее такой интонации не слышал. Но не разрешил, несмотря на обиды. Потом ей ещё довольно долго нельзя было секс вообще, так что горловые стали ее отдушиной. Кому вообще нужна эта беременность, одни сложности и ограничения. Я сдержал обещание — изводил ее, трахал и вылизывал, пока не потеряла голос. А потом и вовсе вырубилась за секунду, счастливо улыбаясь и обнимая мою руку. Поглаживая ее по голове, я не мог сдержать улыбку — скоро тридцатник, а все такая же милая, робкая, во многом застенчивая, прилипчивая и ласковая. Возбуждающая. Будь на ней нормальная одежда, только моя футболка, полотенце или вообще ничего — я хочу ее. Подчинять или просто трахать. Постоянно. Уже скоро десять лет. Так точно бывает? Может, я всё-таки опять сплю? Конечно, Женька расстроился, не получив котенка. Мы с ним уже об этом говорили неделю назад, но я видел, что он до последнего надеялся на сюрприз. Поганенько так получилось. Ну, что сделано, то сделано, сильнее будет хотеть. А может вообще перехочет. Возвращаясь с работы в отвратительную погоду, я потихоньку размышлял о вчерашнем детском празднике и курил, хотя обычно пытаюсь в машине не курить, пиздюка же тут вожу. Катя написала, попросила купить хлеб, молоко и "что-нибудь к чаю". Это такое ненавязчивое "купи мои любимые пирожные", которое оставляет за мной иллюзию выбора. Притормозив у супермаркета, я как можно быстрее забежал под козырек, купил все нужное. Ещё раз выползать под холодный ливень не хотелось, так что я притормозил под козырьком и хотел покурить, но оставил сигареты в машине. Возвращаться за ними в магазин не хотелось, так что я только вздохнул. И услышал тихий мяв. Блять, ну судьба. Написав, что задержусь, я поехал в ближайшую ветеринарку. За полтора часа это чудище привели в порядок, привили и осмотрели, так что на выходе я получил котенка одного месяца с не особо длинной белой шерстью, черными крупными ушами и зеленющими глазами, а ещё корм, витамины, миски, лоток, домик, игрушки и три листа рекомендаций по уходу. — Эй, боец! — позвал я, едва переступив порог. — А? — отозвался он из детской. — Жуй на, сюда иди! — поставив пакеты с примочками так, чтобы их было плохо видно за шкафчиком, я скрестил руки на груди, но так, чтобы не придавить чудика во внутреннем кармане кожанки. — Чего делаешь? — Книжку читаю, — Женёк вышел ко мне, встрепанный, как обычно. Давно просится побрить башку, как батя, но договорились подождать до десяти лет. А то как-то стрёмно было бы в пять лет уже быть совсем как я. — Как ты там хотел кота назвать? — безразлично поинтересовался я. — Макс, а что? — отлично, я правильно вспомнил, когда паспорт оформляли. Присев на корточки, я поманил пацана. Он подошёл с такой надеждой на моське, что я почувствовал себя последним гондоном, раз сразу не подарил. Я кивнул на слегка шевелящийся карман. Женька весь дрожал, непослушными пальчиками пытаясь расстегнуть на мне куртку, и разревелся, доставая своего нового питомца. — Ревут только девчонки, — напомнил я, но не мог не улыбаться, когда он так крепко меня обнял, что чуть на пол не свалил, — и ты ведь помнишь правила, да? — Да, — всхлипнул малой, нежно прижимая к груди котёнка, — обещаю, я буду всё-всё делать. — Вот тут сказано, что и как, — я вручил ему бумажки, — мама поможет тебе прочитать. Правда, точно не сейчас, потому что мама тоже ревёт, стоя в дверях кухни. Эх, что за семья рёв-коров...