Вдох ветра.

      Солнце давно стояло в зените. Отовсюду до ушей доносился птичий оркестр, поэтому продолжать сладкое пребывание в мире снов стало невозможным. Романо сонно открыл глаза и потянулся. Парень окинул взглядом комнату, пытаясь понять, почему окно с занавесом находилось по левой стороне, а не по правой, и почему кровать стояла со стороны запада, а не востока. “Это же комната Антонио! ” – с ужасом понял парень.       Ночью на улице разыгралась гроза: словно танк, гремел гром, и каждые несколько секунд небо разрывали ослепительные зигзаги молнии. Романо боялся грозы, боялся грома, и в такие минуты меньше всего на свете ему хотелось оставаться одному. Парень спрыгнул с кровати, не выпуская из рук одеяло, и направился к комнате своего опекуна. Перед входом в комнату Испании, Романо остановился и несколько минут, краснея, в упор смотрел на дверную ручку. Сердце начало стучать чаще, дыхание углубилось, и Романо, быстро схватив дверную ручку, потянул её вниз и влетел в комнату Испании. Антонио мирно спал, будто на улице была не гроза, а обычная безоблачная испанская ночь. “ Он что, вообще ничего не слышит?! Или за окном птички песни поют посреди ночи?!” – в гневе подумал про себя Романо. Нахмурившись еще сильнее, и продолжая краснеть, итальянец подошел к кровати Антонио и осторожно лег рядом с ним. Забавно…рядом с испанцем он не чувствовал никакой опасности, и будь за окном хоть Третья мировая, зная, что Испания рядом, Романо бы оставался спокойным. – Романо?        Парень вздрогнул. “Чего этот ублюдок проснулся? Спал же, как убитый и ни на что вообще не реагировал, а тут на тебе!” – подумал Романо, внутри которого бушевала буря, состоящая из страха, смущения и гнева. На вопрос Испании парень не ответил, сделав вид, будто спит. Антонио положил руку на талию Романо и пододвинул его ближе к себе. – Руки не распускай, томатный ублюдок! – взвился Романо.        Испания удивился. Хотя…чему тут удивляться, если Романо всегда так негативно реагирует на его заботу о нем. – Ты же не просто так сюда пришел, – произнес Антонио. – Я знаю, что ты до чертиков боишься грозы. – Отвали! – итальянец с головой укутался в одеяло. – Рома, успокойся, – с нежностью в голосе попросил Антонио. – Гром стихает, я рядом и тебе никакая опасность не угрожает. Ты же знаешь, я не допущу того, чтобы кто–то или что–то причинили тебе боль или вред.       Он снова попытался подвинуть съежившегося Романо ближе к себе – на этот раз парень не сопротивлялся. Романо успокоился, а в груди под биение сердца продолжало нарастать непонятное чувство, от которого становилось так приятно, так сладко, и очень тепло.