Вдох ветра.

– Проснись! Пожалуйста, прошу тебя, приди в себя!       Антонио тряс отключившегося итальянца, так и не поняв причину его отключки. Как только Романо намертво упал на подушку, сердце Антонио ушло в пятки. Он боялся, что результатом этого может стать магия Англии, и что, если Романо умрет? Испанец сам готов был умереть только от одной такой мысли. Больше всего на свете он боялся потерять своего Романо. – Романо!       Южный Италия сонно приоткрыл глаза. Испания видел, что его любимый сам толком не может понять, почему отключился. – Рома, как ты?! – взволнованно спросил испанец. – Вроде в порядке.., – протянул Романо. – Я же говорил тебе – отпусти!       Вот и вернулся кричащий и недовольный Романо. Антонио округлил глаза от того, как быстро пришел в себя и накинулся на него его Рома. – Почему не отпустил?! – Я был шокирован происходящим и не мог пошевелиться, – ответил испанец. – Ты понимаешь, что когда долго трогаешь завиток, вся кровь мгновенно от головы приливает к члену?! – взвился итальянец. – Ясен пряник, я упал в обморок! Немного подергал и хорош! Ты увлекся!       Антонио все еще продолжал в удивлении смотреть на красного и злого Романо. “Что ж, зато теперь я знаю причину всего, что произошло”, – подумал испанец. Он вздохнул, с сожалением посмотрел в глаза Южного Италии и поднялся с кровати. – Прости, – улыбнулся испанец.       Только он хотел направиться в сторону сада, как голос Романо его остановил. – Ты не хочешь продолжить? – Нет, Рома. – Почему?! Ты меня не хочешь?! – Я тебя хочу, – испанец повернулся и грустным взглядом впился в разочарованные глаза Южного Италии. – Но боюсь, что опять что–то может пойти не так. – А что может пойти не так, Антонио?! – не прекращал беситься Романо. – Не знаю, – выдохнул испанец. – В первый раз нам помешала твоя скороспешная поездка в Рим, потом нам помешал маленький Рома, и все закончилось завитушкой. Я столько раз трогал тебя за эту прядку, но такое впервые.       Антонио снова обратил свой взор к взволнованному итальянцу. На лице Романо читался страх и волнение. Он выглядел так, словно вот–вот расплачется. – Рома, ты чего? – удивленно спросил испанец, подходя к любимому и присаживаясь рядом с ним на кровать. – Мы обязательно займемся любовью позже, а сейчас… – Ляг! – быстро выпалил Романо и потянул вновь ошеломленного испанца в постель. – Рома, сейчас не лучшее… – Заткнись и молча лежи!       В душе Антонио любовь и нежность уступили место страху: ему казалось, что Романо сам его сейчас изнасилует. “И как у него еще хватило сил меня повалить?” – в шоке подумал Карьедо. Вдруг нежные руки начали аккуратно проводить по его спине. Прикосновения были настолько приятными и ласкающими, что Антонио начало казаться: он вот–вот уснет. Создавалось впечатление, будто он находится в раю. Так мягко, легко и приятно… – Такие старые…       И тут испанец мгновенно вышел из рая: Романо проводит руками по его шрамам. Меньше всего хотелось Антонио, чтобы Романо видел эти отметины у него на спине. Так же он опасался, что любимый начнет докапываться до него с вопросами о его прошлом. Зная неприступный и настойчивый нрав Романо, Антонио не горел желанием расстраивать любимого страшилками о том, как ему приходилось защищать его маленького, и чего ему это стоило. – Лежи и не рыпайся,– велел Романо, спускаясь с кровати и открывая шкаф.       Антонио взволнованным взглядом посмотрел на Романо, запускавшего одежду в космос, словно ракету. – Ага, нашел! – победно воскликнул итальянец.       Он подбежал к Антонио, по телу которого барабанной дробью продолжала скакать дрожь. “Что он задумал?” – со всей серьезностью подумал испанец. – Ауч! – вылетело изо рта Антонио, когда что–то скользкое и холодное плюхнулось прямо на его спину. – Ты что?! – Молчи, я тебя сейчас вылечу, – радостно ответил Романо.       Антонио вновь начало казаться, что он входит в Нирвану. Романо осторожно, словно ребенку, смазывал его раны и легко поглаживал истерзанную в боях спину. Испанец прикрыл глаза: как редко он мог ощутить на себе добровольные прикосновения Южного Италии. Было настолько приятно и тепло, что этот миг Испания растянул бы в вечность. – Ммммм….как приятно, – промурлыкал Антонио.       Нежные руки Романо продолжили аккуратную работу. Он смазывал и растирал мазью Антонио так, будто делал операцию на сердце. Было весьма непривычно чувствовать на своем теле тепло его рук: не часто Романо соглашался на добровольные прикосновения, а тут впервые в жизни завалил Антонио в постель и добровольно начал смазывать ему раны, при этом делая акцент на приятный массаж. Антонио краем глаза взглянул на Романо. – Ты чего? – итальянец смотрел на него со всей серьезностью. – Больно? – Нет, приятно, – улыбнулся Испания. – Ты такой серьезный. – Разумеется! Если я не буду серьезно к этому относиться, то, скорее всего, наврежу тебе!       Антонио расплылся в улыбке Чеширского кота. Так сильно ему захотелось обнять Романо, прижать его к своему бьющемуся на радостях сердцу и до самого следующего утра не выпускать. – Все, готов, – выдохнул Южный Италия. – Еще дня три попробуем, и ты вылечишься.       Это был прекрасный шанс воплотить свое желание в реальность: Антонио кинулся на любимого и крепко сжал его в своих объятиях. – Мой Рома, – мурлыкал испанец. – Я люблю тебя! Спасибо. – Антонио, задушишь! – просипел итальянец в грудь Карьедо. – Тони, задувыш!       Антонио выпустил своего ненаглядного Романо. Как же все–таки приятно, когда о тебе заботится тот, кого ты так сильно любишь. Антонио сожалел об одном: Романо проявлял всю свою заботу лишь по отношению к нему. Для остальных он оставался злым и неприступным. Никто возможно и никогда, кроме него, так и не узнает истинного лица Романо: каким добрым и заботливым на самом деле может быть этот вредный итальянец. Хотя Романо взрослел и уже был не таким эгоистичным и вредным, как в детстве. “Достаточно вспомнить вчерашнюю историю”, – уныло подумал испанец. – Уф…чуть не убил, – еле улыбнулся Романо, выдохнув с облегчением. – Может, поедим? Я научился готовить тапас. Помнишь, ты рассказывал мне о них, когда мы сидели у моря?       Антонио впился взглядом в сад за окном. Там за забором и за зеленью деревьев простирался чудесный вид на море. “Море…” – протянул про себя Испания. И тут в голову пришла очередная идея. – Хорошо! Но после этого мы отправимся в море! – Что? – с обеспокоенным лицом спросил Романо. – Помнишь, я обещал тебе, что прокачу тебя на корабле? – радостно спросил испанец. – Я хочу выполнить свое обещание сегодня! – А ты уверен? – скептически спросил Романо. – Конечно, уверен! – пожал плечами Карьедо. – Так что пошли кушать и бегом в путь!

***

       Они шли по песчаному берегу на встречу с морем. Погода была довольно солнечной и ясной: над зенитом летали чайки, а солнце начало припекать. Донельзя знакомый шум прибоя успокаивал и навеивал воспоминания о далеких временах. Парни подошли к огромному испанскому кораблю. Антонио окинул взором свой красно-белый костюм. "Как же давно я его не надевал!" - весело подумал испанец. – Ого.., – восхищенно протянул Романо.       Прямо перед ними стоял большой красно-коричневый корабль, собранный из красного дерева, а на мачтах красавца под игрой ветра распускались алые паруса. Вдоль красно–коричневого корпуса с золотистой каемкой в ряд выстроились пушечные порты, в центре которых оказались кулеврины, а сверху так же в ряд стояли иллюминаторы. Горизонтально носу корабля вперед выступало заостренное с конца желтое дерево. – Что это такое? – ткнул пальцем Романо, указывая на странную деревяшку. – А, это бушприт, – махнул рукой Антонио. – Чего? – не понял итальянец. – Бушприт — горизонтальное либо наклонное рангоутное древо, выступающее вперёд с носа парусного судна. Предназначен для вынесения вперёд центра парусности, что улучшает манёвренность судна, – улыбнулся испанец. – Так понятнее?       Романо лишь удивленно округлил глаза и замолчал, вновь обратив свой взор к судну. Антонио подошел ближе и с наслаждением продолжил рассматривать свое испанское чудо. Продолжением крепкого киля стал покрашенный под золото форштевень. Антонио набрал максимум воздуха в легкие, наслаждаясь чудесным ароматом моря, навеивавшего столько воспоминаний о его прошлом. – Ну, что? – Антонио обратил свой взор к итальянцу. – Готов к мореплаванию?       Шокированный происходящим Романо лишь кивнул с открытым ртом. “Похоже, он все еще не может поверить в реальность происходящего”, – довольно подумал про себя испанец. Взяв Романо за руку, он ступил на борт. Перед глазами мгновенное пролетело воспоминание:впервые он ступил на борт корабля – тогда он тоже не верил, что все происходит в реальности, а не во сне. – Мы на корабле, – прошептал все еще шокированный Романо. – Поверить не могу! Настоящий корабль! Ай!       Резко развеселившийся итальянец в попытках добежать до штурвала поскользнулся и упал, встретившись носом с палубой судна. – Проклятье! – выругался итальянец. – Думаю, теперь твоим пиратским ругательствам точно найдется место, – засмеялся Антонио, протягивая руку разозлившемуся итальянцу. – Сеньор! Корабль готов к отплытию!       К парням подбежал мужчина средних лет, одетый в костюм практически такой же, как у Карьедо. – Скажи капитану, пусть отчаливает, – бросил Антонио, и незнакомец поспешил удалиться. – Сеньор? – скептически посмотрел Романо на испанца. – А разве капитан не ты? – На этот раз нет, – спокойно ответил Антонио, облокачиваясь на итальянское плечо. – Я хотел лишь устроить приятную морскую прогулку с моим Романо. – Романтическая прогулка на военном корабле… – протянул Южный Италия. – Ты бы предпочел простой корабль? – с улыбкой спросил Антонио. – Да нет, – Романо почесал затылок. – И этот сойдет.       Антонио улыбнулся и направился к борту корабля. Шум моря, крик чаек, легкий прохладный ветерок, приятно ласкающий лицо и родной корабль с большими алыми парусами, сотканными из атласа, так красиво и легко поддающимся игре ветра. Сколько лет прошло с момента его последнего пребывания на палубе? “Романо тогда был совсем маленьким”, – пронеслось в голове Карьедо. С появлением в его жизни Романо Антонио отправлялся в плаванье раза два–три, а затем, увлекшись заботой о маленьком Роме, совсем забросил корабельное дело и мореплавание. – Хорошие у тебя кораблики, – удивленно произнес голос со стороны.       Антонио повернул голову и наткнулся на Романо, со всей серьезностью смотрящего куда–то вдаль. – Раньше я всей душой обожал море и корабли, так что опыт сохранился и по плаванию, и по кораблестроению, – улыбнулся испанец, облокачиваясь на борт. – Я совсем о тебе ничего не знаю, – в голосе Романо послышался оттенок тоски и сожаления. – Ты меня растил с детства и знаешь в пух и прах, а я о тебе не знаю совсем ничего.       Этого Карьедо боялся больше всего. Боялся, что Романо однажды начнет спрашивать его за его прошлое. Тогда он был другим…он делил людей на своих и чужих, не редко смотря на последних свысока. Часто приходилось сражаться с другими странами, чтобы расширить собственные владения и захватить побольше рабов. Сейчас Антонио смотрел на прошлого себя с отвращением. Те ценности, которые у него были когда–то давно стали впоследствии тенями прошлого. Он так же помнил, как боялся потерять Романо, как готов был убить любую скотину, которая попытается забрать у него маленького Рому. Эти воспоминания не приносили Антонио ничего, кроме душевной боли, сводившей с ума и тянувшей за собой на дно. – А что бы ты хотел узнать? – сухо спросил Антонио. – Все! – воскликнул Романо. Он стоял и смотрел на Антонио глазами полными сожаления. – Каким ты был в детстве? Кто тебя растил? Были ли у тебя друзья? А корабли…как ты пришел к корабельному делу? С кем сражался и почему?       Голова от подобных вопросов шла кругом. Антонио казалось, что вместе с кораблем его самого сейчас унесет куда–то вдаль в водоворот из событий его прошлой жизни. “Слишком много воспоминаний…” – Антонио повертел головой, пытаясь избавиться от нахлынувших на него образов прошлого. – Я тогда был другим, – ответил Антонио. – Никому почти не доверял… – Не верю, – нахмурился Романо. – Почему ты был другим? И что тебя так изменило в таком случае? И почему ты забросил корабли? – Потому что в моей жизни появился ты, – улыбаясь, ответил Карьедо. – Я хотел быть только с тобой. Заботиться о тебе…быть всегда рядом. В моей жизни появились другие ценности, – он схватил Романо за талию и притянул к себе. – И ни один корабль с этими ценностями не сравниться.       Антонио впился изумрудным взглядом в напуганные ореховые глаза Южного Италии. Романо опустил руки на его плечи, но не произнес ни единого слова. Что думал он после этих слов? Задавался ли еще вопросами о прошлом Антонио? Испанцу лишь оставалось надеяться, что больше вопросов у его Ромы на этот счет не возникнет. Между тем ветер усилился. Антонио обратил взор к, быстро колыхающейся на ветру каштановой прядке. – Ветер усилился? – удивленно вслух произнес Карьедо.       В следующую секунду к ним подбежал уже знакомый мужчина, встретивший парней при входе на палубу. – Сеньор, Карьедо! На нас надвигается шторм!