***
“Что здесь происходит? – в полном недоумении нервно подумал про себя Романо, стоя в арке дверей и глядя на Антонио, державшего в руках какого–то ребенка. – Кто это такой?!” Забавно было то, что недовольная моська малыша показалась Романо до ужаса знакомой. – Привет, Рома, – улыбнулся испанец. – А мы тебя ждали. Романо продолжал в упор смотреть на хмурого и чем–то недовольного ребенка. – Кто это такой? – процедил сквозь зубы Романо. – Как бы объяснить.., – начал Антонио, почесав затылок. – Это ты, только маленький. – Стоп! – злобно крикнул ребенок. – Так я таким буду, когда выросту?! – Да, маленький Рома, – улыбнулся Антонио, указывая на любовника. – Это взрослый ты. Романо в шоке глазел на маленького себя. Хмурый, злобный, готовый размазать его по стенке, маленький Рома с ненавистью смотрел на взрослого Романо, а затем обратил свой недовольный взор к испанцу. – Быстро принеси мне еду! – приказал малыш. – Не видишь, я голоден! Такой приказной и наглый тон не на шутку взбесил Романо. “Да как эта сопля вообще смеет так разговаривать с Антонио?!” – готовый убить маленького нахала, подумал Романо. Он подошел к Антонио и схватил малявку за шкирку. – Как ты смеешь так разговаривать со старшими! – рявкнул на малыша Романо. – Он тебе не слуга! Проси нормально! – Слуга и всегда будет слугой! – крикнул в ответ маленький Рома. – А ну отпусти меня, взрослый ублюдок! Романо подошел к рядом стоявшему дивану и опустил на него малыша. Затем он обдал недовольным взором шокированного Антонио. – Это ты во всем виноват! – крикнул Романо на удивленного происходящим Антонио. – Если бы ты был не так мягок со мной, я мог бы быть более адекватным! Из–за тебя каждая собака считает, что я бесполезный! Романо снова уставился на, злобно смотревшего на него малыша Рому. К несчастью Романо, малыш держал в руке помидор и с усмешкой смотрел на взрослого себя. – Получи, ублюдок! – с сарказмом засмеялся малыш и запустил здоровенную помидорину прямо в лицо Романо. – Аха–ха–ха! Романо старался сдерживаться, чтобы не прибить наглеца прямо на месте. “Поверить не могу, – подумал Романо. – Это такой тварью я был?!” – Рома младший, не стоит сбрасывать свою злость на взрослом Романо, – мягко произнес Антонио, подходя к своему возлюбленному и вытирая рукой остатки помидора с любимого лица. Взгляд Антонио, как всегда, был полон любви и заботы. Как приятно было в такие минуты ощущать тепло его рук. Романо не на шутку вновь стало стыдно, будто чья–то стрела пронзила всю его душу. Он снова посмотрел на неблагодарного отпрыска, осознавая, каким гадким был когда–то в детстве. – Парочка! Парочка! – злобно засмеялся малыш, указывая пальцем на парней. – И давно это ты ко мне лезешь? А ты, – он указал пальцем на взрослого Варгаса. – Как вижу, ты прям рад, что он тебя ласкает. Еще б в штаны дал ему залезть! Романо готов был утопиться. Теперь огонь злости полностью погас, уступив лидерство смущению и разочарованию. Парень стоял красный, как помидор, а маленький Рома продолжал ехидно смеяться, тыча пальцем во влюбленную пару. – Он уже взрослый и может сам о себе позаботиться! – пропищал маленький Рома. – Я ясно сказал: я голоден! Немедленно покорми меня, томатный ублюдок! Следующий сочный помидор оказался уже на лице Антонио. Романо почувствовал, как к горлу подступает злость и ненависть. “Убью скотину!” – процедил про себя Романо. Он снова взял наглеца за шкирку и на сей раз уже потащил визжащего и кричащего маленького Романо на кухню. – А ты, – он повернулся к Антонио. – Иди и собирай помидоры. – А ты уверен, что не убьешь его? – с сомнениями спросил Антонио. – Постараюсь, – процедил сквозь зубы итальянец. Романо опустил кричащего малыша на стул, наложил ему в тарелку пасту и поставил на стол. – Жри, – прорычал сквозь зубы Романо. Маленький Рома нервно посмотрел на взрослого себя и принялся уплетать еду. Романо смотрел на этого эгоистичного ребенка, и сердце жгла тоска и сожаление. Он понимал, что такая реакиця была в результате ненужности и недоверия, но он слишком сильно выражал негативные качества, даже не пытаясь увидеть что–то хорошее. – Послушай, – спокойно начал Романо. – Тебе следует быть более благодарным Антонио. Он единственный, кто будет заботиться о тебе всю твою жизнь. – Разумеется, он будет обо мне заботиться, – буркнул малыш. – Он мой слуга! И вообще пусть сам убирает в своей конуре и гостиной! Только садист так будет мучать ребенка. – Вообще–то он больше, чем ты думаешь, – Романо почувствовал, как заливается краской. – А что же касается уборки, Антонио горы готов свернуть, чтобы ты был живой и здоровый – разве не должна быть отдача? Тебе ничего не стоит помочь ему с такими мелочами, как уборка или сбор урожая. Маленький Рома перестал есть и, подставив руку под голову, уныло посмотрел на взрослого себя. – Ты словно влюблен в него, – съязвил малыш Романо. Романо почувствовал дикое смущение. Вряд ли этот ребенок поймет его чувства, тем более, что он даже не пытается вникнуть в то, что говорит ему Романо. – Я испачкался, – протянул малыш. – Пока я буду доедать пасту, принеси мне новую одежду! “Он неисправим, – закатил глаза Романо. – Ничего вырастит, влюбится и изменится. Я никогда не думал, что любовь Антонио так сильно повлияет на меня…это он меня изменил…и я об этом не жалею.” Романо молча вышел из кухни и сразу же наткнулся на подслушивающего его диалог с малышом Антонио. Теперь Романо был похож на алую розу, причем такую красную, какую вообще себе можно вообразить. – Не думал услышать нечто подобное от тебя, моя помидорка, – Антонио схватил Романо за талию и прижал к стене, впиваясь губами в его теплые алые губы. – Прекрати! – Романо отодвинул лицо Антонио от себя, но парень продолжал держать его за талию. – Я не хочу, чтобы эта мелочь увидела, как ты до меня домогаешься! – Я же люблю тебя, – томно произнес Антонио. – Мне казалось, ты это понимаешь. – Понимаю, но сейчас не лучшее время для романтики! Отойди! – Не отойду. Антонио снова прильнул к губам Романо, и тот ощутил, как его любимый проводит языком по зубам, по небу и соприкасается с языком Романо. Следующее действие Антонио свело парня в окончательный нокаут: Карьедо приблизился вплотную к Роману и засунул руку прямо в его штаны, обхватывая рукой член. – Совсем сдурел?! – прошипел Романо. – А если мелкий увидит?! А ну вытащи, говорю! – Я тебя люблю, – Антонио перешел от поцелуев губ к поцелуям шеи и ключицы. – Te amo. Романо стоял, как вкопанный, из–за прильнувшего возбуждения не в силах сдвинуться с места. Красный и смущенный, он одновременно хотел заняться любовью с Антонио и в то же время боялся, что за таким занятием его увидит маленький Рома. Дрожь прошла по всему телу, внизу стало невыносимо тяжело, и Романо, сам того не заметив, издал тихий стон, а Антонио продолжил оставлять синие метки на его шее и ключице. Но вдруг Романо бросило в жар: ему показалось, что за ними кто–то наблюдает. Парень повернул голову в сторону кухонной арки и с полными ужаса округленными глазами замер. – Испания… Удивленный тем, что его назвали не по имени, Антонио поднял свой взгляд на Романо, а затем посмотрел и в сторону арки. Южный Италия почувствовал, как в ужасе напрягся Карьедо. Похоже, подобного он ожидал меньше всего. – Что это ты со мной делаешь? – в голосе маленького Ромы одновременно звучал и страх, и ненависть, и отчаяние. – Ты…ты насилуешь меня? Так вот почему я вырос таким послушным! А я то думал, что со мной случится за эти годы, что я стану вот таким! И сколько раз на день ты меня имеешь?! Ненавижу тебя, томатище! НЕНАВИЖУ! На глазах отчаявшегося Италии нахлынули слезы и малыш поторопился выбежать в испанский сад. Романо вспомнил: именно в этом саду он прятался среди томатных кустов, когда ему было страшно. Но сейчас страшно было от другого: психика малыша могла навсегда заставить маленького Рому ненавидеть Испанию. И даже влюбленность здесь может уже не помочь… – Оставайся здесь, – обратил Южный Италия свой взор к шокированному испанцу. – Я должен поговорить с ним сам. Романо бросился в сад вслед за сбежавшим малышом. “Черт, как же не вовремя!” – раздраженно подумал про себя Романо. Он боялся одного: что в будущем, маленький Рома не сможет быть вместе с Антонио из–за новых опасений, не сможет ему доверять, и они никогда не будут вместе. – Романо! – позвал малыша Южный Италия, окидывая взором высокие кусты. – Романо, где ты? Мне нужно с тобой поговорить! Ты все не так понял. За спиной послышался всхлип, и Романо опустился к земле. Среди густых зарослей забавно торчала каштановая прядка, и он понял, что маленький Рома прямо перед ним. – Романо.., – взрослый Варгас попытался дотронуться до маленького Ромы, но тот нервно отдернул его руку и прорычал. – Не трожь меня, придурок! Он насилует тебя, а ты даже не сопротивляешься! Я не хочу такой жизни в будущем! – Он не насиловал меня! – прошипел взрослый Варгас. – Я позволяю ему делать это потому что…потому что…потому что я люблю его! Маленького Рому, словно Зевс ударил молнией. Он в ужасе замер, пытаясь переварить то, что только что сказал взрослый Романо. – Послушай, – начал взрослый итальянец. – Однажды ты в него влюбишься, а Антонио на день Святого Валентина подарит тебе открытку с розой… Именно в тот день я подарил ему свой первый поцелуй. И именно тогда наши отношения перешли на новый уровень. На лице маленького Ромы были написаны и обида, и злость, и грусть. Он повернулся к взрослому Романо: на глазах были слезы. – Почему ты влюбился в этого идиота? – Во–первых, он не идиот, – недовольно ответил Романо. – Ты хоть представляешь, скольким он жертвовал ради тебя? А ты взгляни на его голую спину, когда вернешься домой. То, что ты увидишь – результат защиты тебя от врагов! Романо вспомнил, как проводил рукой по множеству шрамов на спине Карьедо. Он так же прекрасно помнил дни, когда любимый отправлялся в дальние страны, как вернулся домой еле живой и еле волоча ноги, весь в ранах и крови. Парень зажмурился; хотелось плакать, ибо раскаяние и боль терзали душу и сердце от таких воспоминаний. А этот маленький эгоист так жестоко относится к Антонио и даже не пытается поставить себя на его место. Самое ужасное было то, что этим эгоистом был он сам – Романо. – Романо, пойдем назад? – предложил взрослый Рома. – Пока Антонио рядом, ни одна собака до тебя не дотронется. Это я могу тебе гарантировать. Но и тебе стоит быть более благодарным, а не таким эгоистом. Малыш снова всхлипнул, и нехотя выполз наружу, позволяя Романо взять себя на руки. Малютка крепко обнял взрослого себя и закрыл глаза. Южный Италия обнял малыша и погладил по голове. В комнате с взволнованным взглядом их встретил Антонио. Романо посмотрел в глаза любимого и улыбнулся, давая понять, что все закончилось удачно. Антонио выдохнул с облегчением. – Этого засранца нужно искупать, – сказал Романо. – Он весь в помидорах и земле. – Ты искупаешь? – испанец скептически посмотрел на любовника. – Томат пусть искупает, – раздалось бурчание со стороны маленького Ромы. Антонио довольно прикрыл глаза и улыбнулся. Он подошел к любимому и взял ребенка в свои руки. Романо видел, с какой заботой к нему всегда относился его Антонио, и как жаль, что в те времена он совсем этого не ценил. Испанец скрылся в ванной вместе с малышом, а взрослый Романо устало плюхнулся прямо в постель, мгновенно избавившись от одежды. “Надеюсь, теперь он станет поблагодарнее и поумнее”, – подумал про себя Романо. Из ванной раздалась испанская песня. Он узнал ее! Именно под эту чудесную песенку Южный Италия засыпал в детстве. Антонио каждую ночь пел ее, иногда под игру гитары, а маленький Рома тем временем, быстро проваливался в волшебное царство Морфея. Сейчас ему дико не хватало Антонио: его тепла, его объятий, его теплых губ и горячего тела. Романо понял, что в какой–то степени завидует малышу. “Какая глупость, завидовать самому себе!” – попытался успокоить себя Романо, но ревность все равно скребла на душе, подобно когтям кошки. Вот Антонио с малышом вышел из ванной и устроился рядом в кровати. Кроха лежал посередине, а парни по обе стороны от него, что еще больше злило Романо. Испания поцеловал малютку в лоб, а затем потянулся к губам взрослого Романо. – Не мог же я оставить тебя без поцелуя на ночь, – улыбнулся Антонио, влюбленно глядя на взрослого итальянца. Малыш уже спал, и Романо решил ответить на поцелуй Карьедо. – Извини, – пробормотал он. – Я такой сволочью был в детстве… – Ты вырос и изменился, мой Рома, – промурлыкал Антонио. – Я люблю нынешнего тебя: заботливый, умный, понимающий, и наконец–то ты научился ставить себя на место других. А ему, – Антонио обратил довольный взгляд в сторону малыша. – Ему этому только предстоит научиться. – А раньше ты меня не любил? Вообще ты иногда был строгим. – Я всегда тебя любил, но когда ты повзрослел, то влюбился окончательно. Совсем и навсегда, – улыбнулся испанец. Романо вздохнул и положил свою руку на руку испанца, довольно переплетая свои пальцы с пальцами любимого. Закрыв глаза, Романо начал проваливаться в сон, убаюканный теплой мыслью о том, что снова спит рядом со своим Антонио. Романо проснулся сразу же, как в лицо начали упорно ударять первые лучи солнца. Сев на кровать, он протер глаза и сразу же обратил свой взор к двойне в постели. “Что за…”, – удивленно подумал Романо, заметив, что маленький он исчез. Южный Италия вспомнил, что подобное могло стать результатом магии, а зелье в первой бутылочке длилось сутки и, судя по всему, в этом случае магия тоже не продлилась бы больше этого времени. – Так рано проснулся? Романо посмотрел на довольно лежавшего рядом Антонио. Парень похоже уже заметил, что маленький он исчез, но этот факт не сколько не огорчал испанца. – Малыш исчез, – Романо посмотрел на место, где лежал маленький он. – Ты не особо–таки расстроен. – Но ведь у меня остался ты, – Антонио сел на кровать рядом с Романо и коснулся носом носа любимого. – И еще мы вчера кое–что не закончили. Не хочешь продолжить? Прикрыв глаза, Романо улыбнулся. Он ощущал тепло, разливавшееся по всему телу, и прекрасное чувство – они с Тони снова вдвоем. – Хех, сердечко, – улыбнулся Антонио, глядя на завитушку Романо. – Трудно сдерживаться, чтобы не потрогать эту прелесть! Антонио стал гладить забавную прядку, а вся кровь в теле Романо быстро начала отходить к паху. И тут испанец потянул завиток на себя. Южный Италия мгновенно ощутил дикое возбуждение внизу живота, а в ушах раздался звон, заглушавший все происходящее вокруг. – Испания, прекрати! Но удивленный Антонио замер, так и не выпустив из рук прядку. Перед глазами Романо все побелело, звуки заглушил громкий ушной звон, и в следующую секунду Романо накрыла черная пелена.Глава 28
9 мая 2018 г. в 21:37
– Выше! Нет, левее…чуть правее…стой! Спасибо.
“И сколько это будет продолжаться? – нервно подумал про себя Романо. – Я похож на грузовую лошадь?” Венециано довольно сидел на шее старшего брата и подрезал выросшие до окон кусты алых роз. Прошло двое суток с момента прибытия Романо в Италию. Вопросы с турагенствами, к счастью, удалось разрешить сразу на следующий день, но из–за внезапных просьб младшего брата об уборке пришлось оставить возвращение в Испанию на потом.
– Все! Можешь опускать меня, – довольно произнес Венециано.
Романо поторопился спустить младшего брата со своей шеи, которая начала побаливать после двадцатиминутного держания на себе целой итальянской туши.
– Из–за тебя у меня вся шея теперь болит! – буркнул Южный Италия.
– Прости, – пожал плечами Венециано. – Если бы Германия был здесь, я бы тебя не беспокоил…
Северный Италия направил грустный взгляд куда–то в сторону, словно что–то вспоминал. Волнение табуном прошло по телу Романо, когда всегда веселого брата он увидел таким.
– Эй, ты чего? Венециано?
Северный вздрогнул и мгновенно обратил свой взор к Южному.
– Н–нет, ничего, – улыбнулся младший брат. – Время сиесты. Пошли телевизор посмотрим! Заодно помажу целебной мазью твою шею.
С этими словами Венециано убежал в недра дома. Романо лишь грустно смотрел ему вслед. Раньше он был бы рад, что всеми любимый младший брат страдает, как и он, но отчего–то сейчас Романо испытывал по отношению к Венециано лишь сожаление. “Значит ли это, что он правда влюблен в немца?” – насторожился Романо. Погруженный в собственные раздумья, он на интуиции вошел в дом, добрался до комнаты и плюхнулся на диван рядом с братом.
– На пол садись.
Голос Северного вывел его из раздумий. В руках младший брат держал круглую коробочку с какой–то желтой, похожей на воск, штукой внутри.
– Что это? – скривился Романо.
– Это целебная мазь, – улыбнулся Венециано.
– Где ты ее взял?
– Германия подарил, – улыбка на лице Северного постепенно начала исчезать. – Он мазал меня ею каждый раз, когда я получал синяки или раны…
Романо тяжело вздохнул и сел на пол. Венециано наложил слой холодной мази по всей шее Романо, от чего тот зажмурился и прикусил нижнюю губу. “Черт, как холодно!” – Романо старался не дрожать, хотя холод, подобно стреле, пронзал всю верхнюю часть его тела.
– Почему ты так привязан к картофельному ублюдку? – процедил Романо.
– Тебе вряд ли понравится ответ, – ответил Венециано.
– И все же.
Повисло молчание. Романо не хотел насильно вытаскивать из брата каждое слово, тем более, что ответ был очевидным.
– Я люблю его…
В груди смешались сразу несколько чувств: страх, грусть и ненависть. Романо хотелось съязвить и сказать в адрес брата что–то обидное. “Я не должен этого делать! Испания не этому меня учил!” – зажмурился Романо. Он не хотел подводить попытки любимого его изменить. К тому же Романо видел, как страдал его брат и вполне мог понять эти страдания: сам он дико тосковал по Испании и мечтал как можно быстрее вернуться к Антонио.
– Все, – сказал Венециано, накладывая полотенце на шею старшего брата.
– Спасибо, – буркнул Романо, заваливаясь на диван. – Если хочешь, можешь отправиться к своему…любовнику. А я тут делами займусь.
– Хех, спасибо, – улыбнулся Венециано. – Но Германия вернется через пару дней. Так что я останусь. А вот ты вполне можешь вернуться в Испанию.
Точно! Сегодня он вернется! Романо подскочил с дивана и схватил свой мобильный телефон, быстро ища номер Антонио.
– Алло! Тони! Это я. Я сегодня вечером приеду.
– Ага, привет, – голос Карьедо был уставшим, что почему–то напрягло Романо. – Я скучал. Как ты?
– С кем это ты там разговариваешь?
Посторонний, но отчего–то знакомый голос заставил сердце Романо уйти в пятки, а страх мгновенно окутал все его тело.
– Кто…это там у тебя? – медленно, стараясь не сорваться, спросил Романо.
– Увидишь, когда приедешь, – выдохнул Антонио. – Извини, мне пора. Буду ждать тебя вечером!
Романо медленно положил телефон на тумбочку. “Что это было?” – страх смешивался в груди с ненавистью. Романо понял, что не вечером, а прямо сейчас должен ехать в Испанию.
– Братик? В–все хорошо? – обеспокоенно спросил позади сидевший Венецинано.
– Нет…не хорошо, – голос Романо был подобен самой холодной в мире зиме. – Я сейчас же возвращаюсь в Испанию!