Вдох ветра.

      Я до сих пор ничего не понимаю. Что происходит? Прошел уже ровно год с момента путешествия Романо в мое прошлое. Он настолько изменился, что я и вовсе теперь не узнаю его. Сейчас он, словно всадник, сидит на моей спине и настырно продолжает мазать немецкой мазью три оставшихся на моей спине шрама. Зачем? Это же метки битвы с Англией. И отметины эти появились еще задолго до моей встречи с Ромой – так почему он пытается избавиться и от них? К тому же они мелкие, как кошачьи царапки – чего к ним лезть–то? Все же Рома очень странный. Сейчас я уныло лежу на кровати, не имея возможности с нее подняться. Каждый день утром он меня мажет мазью, а при любых попытках сопротивления начинает беситься, как это было в его детстве, и упорно вновь валит меня на кровать. И как у него вообще только хватает сил меня опрокидывать?! – Не больно? – спросил мой Романо. – Не больно, – тускло буркнул я в подушку.       Вообще ощущения от проходящих по моей спине рук Романо были нежными и легкими, настолько полными заботы, любви и ласки, что я не редко повторно засыпал, убаюканный этим прекрасным итальянским массажем, не дожидаясь сиесты. А когда просыпался, то натыкался на Романо либо готовящим в кухне еду, либо упрямо собирающего плоды в моем саду. Он каждый день мне помогает, иногда вплоть до того, что напрочь не пускает меня в сад. Я, конечно, понимаю чувства Ромы, и то, что он пережил при путешествии было реально ужасно, но он напрасно волнуется за меня, как за малого ребенка. – Готов! – довольно выпалил Романо.       Я приготовился подняться с кровати, но отчего–то Рома не торопился с меня слезать. К еще большему моему удивлению он упал мне на спину, cжал меня в своих объятиях и довольно уткнулся носом в мои растрепанные и без того волосы. Судя по его довольному пыхтению, Рома не просто наслаждался моей близостью, но и жадно ловил аромат, исходивший из моих волос. А теперь еще больший нежданчик: Романо поцеловал меня в щечку и довольно спрыгнул с кровати. – Тони, идем завтракать! – радостно произнес он и пустился на кухню.       Я вздохнул. К счастью, я успел привыкнуть ко всем внезапным выходкам моего Романо. Я поднялся с кровати и повернулся к зеркалу спиной. Шрамы не уходят и так и останутся…такая мелочь. И чего он так за них вцепился? Из–за моего прошлого? Но он ведь спас меня и я целехонек и невредим. Эх, Рома, Рома… В отчаянии я побрел на кухню. Преисполненный хорошего настроения, мой Романо с радостью подбрасывал до потолка какую–то штуку, жарившуюся на сковороде. Мдэ…судя по плавному полету, целоваться будет сегодня кто–то другой…и кто–то навроде меня будет потом отлиплять от страстного поцелуя с потолком нечто пушкой вылетевшее со сковороды. Пожелав удачи потолку и себе самому, я присел за стол. Блин…учитывая, что готовит Романо и то, как он запускает какую–то фигню на сковороде, надо было перекреститься. – И…готово! – радостно воскликнул Рома. – Антонио, посмотри! Тапас и фабадаааааа! Я приготовил тапас и фабодааааа!       Убитым взглядом я посмотрел на любимого. Вот так он визжал каждый раз, когда готовил мне мои любимые блюда. Конечно, я очень ему был за это благодарен, но сейчас Рома напоминает мне хлопотливую мамашу. А во всем виноват бровастый! Да кто вообще позволил ему телепортировать Рому в прошлое?! У любви всей моей жизни, похоже, здорово поехала крыша после такого путешествия.       После кушания я направился в сад. Точнее хотел направиться. – Стоять!       Я стал. Положил ладонь на лицо и готов был утопиться. – Тебе нельзя перетруждаться! – хмуро провозгласил мой Рома. – Так и тебе тоже, балда, – так же хмуро ответил я, о чем потом очень пожалел.       Романо смотрел на меня изподлобья. Точно таким же взглядом он обдавал меня в детстве… Без слов он схватил меня за руку и потащил подальше от сада. – Романо! Помидоры! Мои помидоры! – Твои помидоры соберу я. В отличие от некоторых, я гораздо моложе и гораздо здоровее.       Ч–что он только что ляпнул?! Моложе и здоровее? – То есть, по–твоему, я старый? – удивленно спросил я.       Романо не ответил – лишь упорно тащил меня в мою комнату. Выходит, он так заботиться обо мне не только из–за путешествия в прошлое, но и потому что я…старый? Но я ведь не старик! – Ложись.       Я уныло посмотрел на кровать. – Не хочу я лежать. – Но и в сад ты тоже не пойдешь. Ты проторчал там три дня подряд! В такое – то пекло!       Я закатил глаза. Ну, вот чего он истерит? Я взглянул в его ореховые глаза: злится. Говорят, злится, значит любит. Я прекрасно понимаю, что Рома заботится обо мне и делает это из лучших побуждений, но все же он перестарался… – Романо, – начал я. – Я в полном порядке… Тебе незачем так обо мне беспокоиться. – Нет, есть о чем! – начинал вскипать Романо. – Я не хочу, чтобы с тобой случилось что–то навроде того, что я уже видел! Я же…я же…       Я впился глазами в раскрасневшее лицо своего Романо. Такой милый…так бы и съел! – Ты же что? – склонил я голову набок, понимая, что хочет сказать любимый.       Романо опустил взор в пол. Из уст его раздался тихий шепот. – Я же…я люблю тебя…       Я не мог не улыбнуться. А он не только вырос, но и стал смелее. Я подошел к своему Романо и заключил любимого в крепкие объятия. Мой Рома~ – Я тоже тебя люблю, – прошептал на ушко любимого я. – Так сильно, как вообще это можно представить.        Лицо Романо засияло в довольной облегченной улыбке. Я приподнял его, хватая за бедра и унося прямо в постель. Ах, да! Еще один феномен! Романо не сопротивлялся. Он напрочь перестал сопротивляться, когда я хотел заняться с ним любовью. Наоборот, мгновенно он раздвигал ноги, cпокойно лежал, пока я стягивал с него всю одежду и терпеливо ожидал, что же будет дальше. При таких занятиях он отдавал всего себя. Он страстно отвечает на поцелуи, переплетая свой язычок с моим, крепко обвивает мою шею и всегда старается скрыть признаки боли. Глупый, чего же скрывать, если тебе больно? Хорошо, что я сам научился у него распознавать такие моменты. Тогда я сбавлял темп или вовсе замирал, пока боль любимого не стихнет, а дабы Романо не начал опять нервничать и ворчать – я сразу затыкал его очередным страстным поцелуем.       Еще интереснее, когда первым хочет именно Рома. Тогда он подходит ко мне, чаще с уже хорошим таким стояком в штанине, cадится рядом, прижимается и ждет. Если в течение минуты я не отвечаю на его легкие приставания, он переходит к более открытым: трется об меня, словно кот, кусает за ушко и лезет целоваться, параллельно обтирая меня своим стояком и периодически толкаясь, давая знать, что он готов. И вот однажды я, идиот, проигнорировал это… Рома мгновенно пришел в ярость. Злой и недовольный, что я не отвечаю, он повалил меня на пол, разорвал всю мою дорогущую одежду и…начал минет. Я был в шоке. Романо делает его впервые! Дальше еще круче: он сам стал себя растягивать, после чего сам себя насадил на мой член и начал двигаться. Я смотрел на это все без комментариев. И как у меня от шока еще не опустился? Получив долгожданную разрядку, Романо с довольной улыбкой упал на мою грудь, нежно постанывая: Тони…мой Антонио… А потом крепко сжимал меня в объятиях и мгновенно засыпал. И тогда до меня дошло: Романо меня изнасиловал…       Сейчас он лежит подо мной с задранными ногами и ждет, пока я его раздену. Но…у меня не встает… Сейчас мне не хочется заниматься любовью. Я упал на кровать рядом с Романо. Он с беспокойным взглядом посмотрел на меня. В этих любимых ореховых глазах было столько волнения, будто мысленно он спрашивал меня: ты меня не хочешь? Но почему? Я прикрыл глаза и улыбнулся. – Сейчас я не готов, – выдохнул я, обращая взор к потолку.        Надеюсь, он не сильно обиделся. На крайняк я лежу лишь в трусах. Но все равно не хочу быть дважды изнасилованным Ромой. Похоже, мой ответ огорчил хрупкого Романо. Он упал на постель рядом со мной и отвернулся. – Рома~ – мечтательно произнес я, обивая руками тело любимого. Он не шелохнулся. Я поцеловал Романо в шею и потерся. – Позже обязательно дойдем до этого этапа. Мы итак каждый день по два–три захода делаем. Вредно для здоровья так часто…может, хоть сегодня дадим организму передышку?        Романо тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Что сейчас творится в голове этого странного парня? Рома вырос…совсем уже взрослый, но иногда я вижу перед собой ту маленькую помидорку, от которой часто получал тумаки сотни лет назад. Я провел тыльной стороной ладони по щеке Романо. Он удовлетворенно закрыл глаза. Думаю, ему понравилось. Забавен был тот факт, что Романо не сопротивлялся, чтобы я не делал. Он принимал все мои приставания, поцелуи, занятия любовью и никогда не отвергал. Наоборот…даже поддавался. Чтобы я с ним не делал – он то ли терпел, то ли наслаждался… Я так и не смог понять, что у этого парня на уме и как именно сказалось на его психике то проклятое путешествие. – Ромка, – ласково позвал я любимого, нежно покусывая ушко. – Te amo.       По телу Романо прошла дрожь. Он с опаской повернулся и с минуту пялился мне в глаза. А затем схватил меня за шею и погрузил в очередной страстный поцелуй. Похоже, у Ромы опять недостаток любви… – Ti amo, – прошептал Романо, обдавая меня томимым взглядом. – И ты не старый. Просто я волнуюсь за тебя.       Он вновь покраснел и, дабы я не пялился на его красные щечки, он снова отправил меня в мир страсти. Что ж…выполню я твою просьбу. Какой же ты все–таки нетерпеливый. Мой Романо…Люблю. Как же я тебя люблю!