Вдох ветра.

      Я лежал в одной кровати с братом в период сиесты, перебирая в телефоне все фотографии с Антонио. Эх…скучаю…и хочу вернуться… – А вы очень мило смотритесь вместе!       Я чуть не подскочил от удивления. Венециано! Мой младший братец с любопытством рассматривал фото в моем телефоне, облокотив голову о мое плечо. Я мгновенно выключил телефон. – Ве… Почему? – с досадой спросил брат. – Потому что, – зевнув, ответил я.       Я взглянул на удивленного и одновременно расстроенного брата. Чего это он? Эх, его легко задеть… Я приблизился к брату и поцеловал в макушку. – Отдыхай, глупышка, – слегка улыбнулся я. – Нам еще весь вечер предстоит возиться с твоим садом.       Я закинул руки за голову и опустился на подобную перу мягкую подушку, напиханную каким–то пухом. Мягко и тепло. Совсем как в постели Испании… – Ты скучаешь по нему?       Я взглянул на брата одним открытым глазом. – Скучаю. Но что поделать. Иногда я вынужден покидать его…       Взгляд Венециано был полон сожаления и грусти. Давно я не видел брата таким подавленным. – А где твой Германия? – Работает, – печально ответил брат. – Но мы должны увидеться завтра.       Я потрепал братишку по волосам и придвинулся ближе. – Не унывай. Выше нос! – попытался я подбодрить брата. – Не навсегда же расстаетесь. Тем более, завтра наступит уже совсем скоро.       Братишка улыбнулся и довольно положил голову мне на грудь. Я потрепал братика по волосам и решил тоже провалиться в сон. Сиеста. Обычно в это время мы с Испанией отдыхаем, собственно, как и с братом. Лето… На улице стоит духотень – в это опаленное яростными солнечными лучами пекло ада выйдет только дошедший до финальной точки психопат. Я зевнул. – Что это? – Венециано удивленно поднял голову.       Я прислушался. Рядом с тумбочкой звенел мой телефон и, судя по звонку, говорить со мной решил Испания. По правде признаться, я был одновременно и взволнован, и рад. – Тони? Что случилось? – О, Романо!       Стоп. Что?! Почему с мобильника Антонио разговаривает Франциск?! – Антонио пошел в сад работать…тут жарища такая, он боялся за урожай и Испанию… – я напрягся. Внутри стало жарко. Я улавливал каждое сказанное Францией слово, будто от этого зависела моя жизнь. – В общем…он перегрелся и упал в обморок. Его лихорадит, и температура поднялась, но я дал ему лекарство. Ты когда собираешься… – Я выезжаю! – в ужасе крикнул я и положил трубку.       Я мгновенно спрыгнул с кровати и начал собираться. Вот дурень! Говорил же ему, не высовывай носа из хаты в такое время! Ну, почему Тони, как дите малое? – Братик, что случилось? – обеспокоенно спросил Венециано. – Антонио вышел в жару и получил солнечный удар, – буркнул я. – Я немедленно возвращаюсь в Испанию.

***

       Дом Антонио… Уф… Вечер…Как жарко… Представляю, что творилось здесь днем. И как этого томатного балбеса угораздило выйти в такое палево?!       Я бросился в дом, забегая в комнату Антонио. Испания лежал в кровати с тряпкой на голове, а у окна стоял Франциск. – Он спит, – прошептал Франция, поднимая с пола какую–то сумку. – Передаю его тебе. А мне пора. Удачи вам!       Послав воздушный поцелуй, Франциск удалился. Я с обеспокоенным взглядом посмотрел на кровать, в которой лежал мой Антонио. Он выглядит не очень… Балда, балда… Скинув рюкзак, я подошел к кровати и лег, обхватив тело Антонио и прижимаясь к нему всеми силами. Он горит…такой горячий… Кошмар… Словно, варится в кастрюле. Проклятая жара! Скорей бы закончилось лето! Я достал градусник – 38,0 Что ж, жара на улице падает, значит, Антонио вот–вот очухается. А пока…посплю вместе с ним.       Я соизволил открыть глаза от того, что кто–то гладил меня по голове. – Ну, что? Проснулся, мой ненаглядный?       Я мгновенно поднял голову: Тони очнулся! И выглядел он вполне не плохо. – Ты живой! – облегченно выдохнул я. – А ты волновался за меня? – склонил голову набок испанец. – Д–да… – протянул я, смущаясь и отводя взгляд.       Антонио подвинул меня ближе к себе, окуная в свои теплые объятия и зарывая нос в мои волосы. Я прижался к его груди, с наслаждением слушая музыку любимого сердца. И тут этот засранец потянул меня за завиток, внезапно приобретший форму сердечка. – Обожаю эту штуковину, – продолжил с наслаждением Тони гладить мою завитушку. – Ты сдурел? – взволнованно спросил я. – Ты еще не полностью вылечился! – На улице темнеет – я в полнейшем порядке! – уверил меня испанец, но я лишь обдал его скептическим взглядом. – Разве ты по мне не соскучился?       Я покраснел, смущенно смотря в зеленые глаза Испании. – С–скучал, – промямлил я. – Но ты сейчас не в том состоянии, чтобы делать это! – Я в идеальном состоянии! – Испания стал накручивать на палец завиток и навалился на меня сверху, ни хило так прижав к постели и соприкасаясь своим возбужденным пахом с моим. – Но если ты не хочешь…я отступлю.       Я таял и не знал, что ему сказать. Тепло Испании и он сам сводили меня с ума – я не мог ему сопротивляться, да и не хотел. Плавая в облаках гармонии, я впился губами в горячие губы Тони. Он целовал меня вначале медленно, аккуратно, постепенно переходя от простого поцелуя до полного любви и страсти, постепенно переключаясь на шею и ключицу, покусывая кожу и оставляя засосы на теле. Я стонал и желал большего… – Тони…нгх…       И вдруг я резко ощутил, как мой жаждивший большего член очутился во рту Антонио. Я мгновенно будто очнулся ото сна. – То–Тони… – простонал я, взволнованного глядя на чмокавшего от удовольствия Антонио.       Похоже, он был в раю от наслаждения, которое испытывал в данный момент. По моему телу муравьиной стаей пробежала дрожь - я понял, что сейчас изольюсь. – Т–Тони…я больше…не могу…       Я прогнулся дугой и излился прямо в рот Антонио, а испанец лишь довольно облизнулся, убрав со рта часть моей спермы и начиная разрабатывать отверстие. Я скулил и стонал. Хочу…хочу тебя… Достав возбужденный до предела половой орган, он начал осторожно вводить его в меня, медленно набирая ритм. – Аааааа! – вскрикнул я, снова изгибаясь в дугу.       Как хорошо…никто б не сделал это лучше, чем Тони… Я словно плыл между розовых облаков, погруженный полностью в чувство комфорта, любви и безграничной страсти. А Антонио тем временем начал набирать темп, периодически надрачивая мой член, от чего я начинал сильнее изгибаться и выкрикивать любимое имя. Вскоре мы оба были мокрые – я понял, вот–вот наступит точка экстаза. Приятно…горячо…и…так дерзко! В принципе, разве можно ожидать иного от страны страсти? – Как ты? – еле дыша, спросил Тони. – Прек~расно, – выкрикнул я.       Толчок. Еще один. Я понял, что завершение полового акта наступило: я выгнулся, проорав имя Тони на весь дом и изливая теплую сперму на и без того белоснежную постель. Антонио кончил вслед за мной – мы оба упали на кровать, тяжело дыша и с любовью глядя друг на друга. – И…как ты…умудрился после такого…меня отыметь? – пытался отдышаться я. – Я же тебя люблю, мой родной, – ласково произнес Антонио. – Ради того, чтобы тебе было хорошо, я готов пройти сквозь торнадо и пламя ада.       Как же его слова смущают! Но эти слова искренние, полные безграничной любви, заботы и теплоты, дать которую мне может только Антонио! – Ti…amo, – смущаясь, улыбнулся я.       Тони погладил меня по голове и снова погрузил в очередной поцелуй. – Я тоже люблю тебя, мой сладенький.       Я вновь посмотрел в зеленые глаза. Столько доброты и заботы в этих глазах…в этой душе… Я взял лицо Антонио в ладони. – Тони…мы же всегда будем вместе?       Он прикрыл глаза и, улыбаясь, потерся щечкой о мою ладонь. Дующий с окна ветер доносил до меня приятный испанский аромат и легко ерошил и без того потрепанные волосы Испании. – Да, Рома… Мы будем вместе вечно!