Моё сумасшествие

*От лица Маршалла* Чугунная голова, о да-а, я вчера кажется перебрал. Стоп, а что вчера было? Я попытался открыть глаза, не с первой попытки удалось, конечно, но все-таки смог. Что за дела, что за комната? Приподнялся на локти... Мутные картинки вспыхнули в голове тупой болью: Фиона, душ, я её хочу...Вдруг, появились эти голубые глаза, как океан, как небо, как что-то бесконечное, во что хочется погрузиться и забыться. Кажется, они настолько яркие, что освещали в тот миг всю комнату. - Блять,- прошипел я, боль стала острая, такая же, как ночью. Пронзающая виски, сознание, и пронзила бы душу, если б она была. Голова упала на исходное место, мир вокруг пошел кругом, и утянул за собой в омут. Я так и не разглядел, где нахожусь. Когда пробудился, чувствовал себя так, словно почти ничего не было. Клыки зудели, а взгляд еле сфокусировался. Ой, сейчас стошнит... вокруг была розовая комната, тут не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять в чьем замке удалось очнуться. Попытки встать с металлического кресла, на котором я проснулся, были тщетны: руки и ноги крепко прикованы цепями. - Слышь, розовый. - В ответ молчание, - Гамбол! Сука. Ничего. Попытка превратиться в мышь тоже оказалась провальной, нижняя половина тела начала превращение, когда вдруг мои силы словно иссякли. Зато цепи, державшие ноги, слетели на раз-два. Оставив попытки снять оковы с рук, я наконец, впервые за долгое время пошевелил ногами, - О даа, свобода. Хотя, можно ли это назвать свободой? Мда. Вторая попытка обратиться оказалась еще более провальной, силы исчезали ежеминутно. Опустив голову, лицо озарила такая улыбка, что имей она вкус, то это непременно темный шоколад с перцем. Самый темный, самый горький, самый жгучий. Такой же жгучий, как перец, который я засыплю в жопу розовому, когда доберусь. Вот за что это? Ревность меня к Фионе? В голове вспыхнули все моменты, когда я мешал их уединению и прогулкам, все эти его злые взгляды под названием что-то вроде "не-трожь-моего-человека-я-уже-решил-сколько-зефирок-она-мне-родит". Хе-хе. А может это ревность вовсе не Фионы ко мне, а... Так. Ладно, вернусь к освобождению, потому как желание Жвачки сунуть свою карамельку в кого-либо меня не особо интересует. Тем временем руки уже неприятно ныли, хотя вампиру в принципе не свойственно подобное ощущать. Благодаря свободным ногам я раскрутил кресло и смог оглядеться: через прозрачное стекло располагалась лаборатория со шкафами, забитыми склянками, с цветной жидкостью, кучами книг. Около шкафа на кресле сладким сном спала Кейк. - Пс-с, Блохастая! Эй, Кейк! Пс-с... - Слишком крепко спит. Решение быстро нашлось на полу: остатки цепей все еще там валялись. Я скинул кроссовок и ногой захватил пару сцепленных звеньев цепи и запустил в стекло. Ай да я, ай да сообразительный, не зря тысячу лет прожил, не зря. Кейк медленно открыла глаза, проморгалась и подошла к микрофону за стеклом: - Чего тебе? Я как-то опешил, - А где: о Маршалл, ты жив, я так рада? - Может тебе еще ужин приготовить? - Ну, вообще-то я не против. - Желудок одобрительно проурчал. - Да пошёл ты! - Кошка с яростью кликнула на кнопку отключения звука и ушла из комнаты. За спиной открылась дверь и кто-то сказал: Доброе утро, Маршалл Ли.