Не хочу сконать в бою, я вертел всех на... штыре!

Первый для нас урок Заклинаний начался с нашего же опоздания. Причем оно было не сказать, что незначительным: мы опоздали на пятнадцать минут. А что вы хотели? Пришлось самим искать дорогу к кабинету, Плюс Снейп задержал. Флитвик мягко пожурил нас за опоздание и, сняв со Слизерина в сумме пятерик баллов, отправил усаживаться на свои места. За партами все места были в основном заняты, на попытку слинять на пару на галерку полугоблин весьма выразительно на нас посмотрел и пришлось возвращаться к началу. Долохов оперативненько присоединился к Тонкс за партой, мне же достался хмурый Руквуд, недовольно зыркнувший на того, кто потревожил его личное пространство. К слову, он был похож на своего отца канонного лишь отдаленно. Пятен оспы, которые уродовали лицо Пожирателя, у его сына не было, так что это был самый обыкновенный сероглазый мальчишка с каштановыми волосами. Если сравнивать его с насупившимся, похожим на ворона, Эйвери с его манерой одеваться во все черное под стать своей внешности, яркой, прям переливающейся всеми цветами радуги, Тонкс, не говоря уже обо мне с Долоховым, которых уж точно среднестатистическими не назовешь, то становилось ясно, что потеряй такого человека в толпе, его уже не найдешь, настолько у него была невыразительная внешность. – Джон Уайт – решил я проявить приличие. – Алан Руквуд – буркнул подросток и отвернулся. Содержательный разговор, конечно, получился. Хотя может он на перчатку на руке обиделся? Удобная, кстати, вещь: с людьми напрямую не контактируешь, да еще можно кучу ништяков в нее запихать, особенно пользуясь знаниями магического мира. Со слов профессора выходило, что первые две недели мы будем получать, так сказать, уроки магической грамотности, привыкая к тому, что мы волшебники. На этих словах недовольно скривился практически весь курс Слизерина и около половины воронят, с которыми проходили совместные занятия. Даже Саня ухмыльнулся на реплику профессора, справедливо причисляя себя к истинным жителям магического мира, которые с детства живут с волшебством. Флитвик начал показывать основные движения палочкой, которые необходимо довести до совершенства, чтобы хорошо владеть заклинаниями. Вся романтика взмахов и колдунства мгновенно улетучилась. Палочкофилия оказалась болезнью фанона, равно как стихиефилия в мире Нарика и силофилия в Звездных Войнах. В чем суть легко понять на примере последних двух. Мандалорцы собирали целые коллекции световых мечей побежденных джедаев, мастера тайдзюцу вкатывали в землю прославленных стихийников, но попаданцы в фиках упрямо всех с легкостью разносили своим колдунством. Здесь тот же прикол. Чтобы скастовать заклинание надо направить магию, причем не больше и не меньше, совершить ритуал, то бишь вырисовать определенный узор и сказать нужные слова, удержать канал магии к заклинанию и закрыть его. Если хоть что-то одно не сделано, то заклинания не будет. Причем в лучшем случае не будет, в худшем – разорвет магические каналы колдующего и взорвется вместе с палочкой. Кстати, последняя должна соответствовать магии, пропускаемой через нее, иначе также взрыв. Объективно говоря, заклинание, не говоря уже о трансфигурации, не легче и не сильнее зелий. Пускай последние готовятся дольше, но они предсказуемей, стабильней и мощней, в отличие от прочего колдунства. Именно поэтому зельевары – это не отбросы, а элита волшебного мира. Все это можно было понять из лекции многоуважаемого профессора. Увидев, что его слушают и понимают, он решил подсластить пилюлю, чтобы не отвратить учеников от преподаваемого им предмета, путем описывания плюсов заклинаний. – В то же время имеются многочисленные положительные стороны. В бою, где обе стороны знают о времени его начала, между зельеваром и практикующим заклинания победит первый, так как будет готов к нападению, но подобные ситуации редки. В основном нападения неожиданные, и тогда на помощь приходят заклинания. Зелья можно использовать для стабильного и долговременного действия, которое часто бывает излишним. К примеру, надо уничтожить акромантула нападающего на вас. Одно точечное заклинание – и противник повержен, в то же время даже взрывное зелье принесет больше вреда чем пользы, разнеся все вокруг. Или вам нужно приготовить помещение к празднованию. Через несколько дней все убирать, так зачем использовать зелья, дающие практически вечный результат? Полугоблин рассказывал живо. Было видно, что ему интересен предмет, которой он преподает. Он летал на подушке по классу, размахивал руками и волшебной палочкой, пытаясь заразить нас своим интересом к этому предмету, который был основополагающим для любого мага. Класс потихоньку оживал и пробуждался. Уроки истории магии и зельеварения не способствовали тому, чтобы большинство учеников, даже из магических семей, прониклось настоящим ощущением магии, волшебства и колдовства. Флитвик умело пробуждал интерес к своему предмету путем оживленной и энергичной лекции, иллюстраций с помощью миниатюрных иллюзий. То человечек сражался с акромантулом с помощью палочки и склянок, то тот же человечек пытался оттереть покрашенный зельями зал, тоже созданный с помощью иллюзий. Если бы профессор Снейп проводил занятия подобным образом, не говоря уже о профессоре Бинсе, на занятиях которого есть где развернуться, иллюстрируя материал лекций с помощью иллюзий, то наверняка уже весь бы Слизерин, а возможно и Гриффиндор, закупали бы дополнительные ингредиенты и книги по зельеварению с целью проведения опытов и экспериментов. К глубочайшему сожалению всего класса, урок окончился оглушительным трезвоном школьного звонка, который вырвал учеников из их погружения в мира магии и волшебства, возвращая в серый и унылый, после знакомства с сутью колдовства, мир. Первокурсники, еще находясь в немом восхищении перед колдовством, начали собирать свои вещи и уходить из класса, поочередно прощаясь с профессором. Наверное, Флитвик является самым уважаемым профессором в Хогвартсе, переплюнув Дамблдора, который раздражает определенную часть чистокровных студентов магической школы. Я подождал Александра, который в свою очередь ждал Тонкс, все еще собирающуюся после занятия. Такой мини-толпой мы и направились к выходу, пожелав, конечно же, доброго дня профессору, который понравился всем ученикам без исключения. – Знакомься, Вань, это Нимфадора Тонкс. Лучше просто Тонкс. – Эээ… Мне, конечно, приятно познакомиться с такой милой девушкой – она милашка, когда смущается – Но почему «Вань»? – Как почему? – Долохов посмотрел на меня как на идиота – Джон – это Иван на русском, а ты, раз говоришь по-русски как русский, русский, значит и имя должно быть русское. – Интересное умозаключение! – восхитился я – Тебя не смущает, что Иван в английском переводиться также как Эван, Айвен, Шон, а не только как Джон. Кроме того, я разговариваю и на украинском, значит ты меня Ивасем или Иванком будешь звать? Чего я так разбушевался? Того, что меня задолбали фикрайтеры моего прошлого мира, которые любили поизвращаться над именем главного героя. Их, главное, не смущало, Гарри это отдельное имя, причем полная форма, они начинали придумывать ему родственные, переводить на русский, чтобы показать непохожесть их героя от остальных. Поэтому меня подобное своеволие от Долохова разозлило, хоть я сам и ничего не имею против имени Иван. – Ладно, Иван, так Иван. – согласился я – Но смотри, чтобы без всяких новых извращений с моим именем! – Ребята, может уже пойдем кушать, а то все уже ушли, а мы тут стоим – вмешалась в беседу Нимфадора. – Точно, дельное предложение! – поддержал Долохов – Только ее бы еще найти… – Может тогда лучше на кухню пойдем? – предложил я. – А ты знаешь, где она? – синхронно спросили мои товарищи. – Разберемся. Что нам впервой искать что-то по школе? – И это еще первый день не закончился… – покачала головой единственная девочка в нашей компании.