***
Первая неделя была для неё самой сложной, объясняться на английском было ужасно трудно, а управлять маленьким телом ещё сложнее, но она понемногу справлялась. Каждый день к ней приезжала Петунья и рассказывала ей о брате и о доме, привозила ей вкусные пирожные и яркие книги с картинками. Мисс Джонс водила Роуз на процедуры, брала анализы, а доктор Коннорс тщательно проводил каждый день обследования. Девочка свыклась со своей новой жизнью, единственное, что ей не нравилось — это невыносимая скука. Узнать о том, что с ней произошло, было невозможно, на серьезные темы с ребёнком никто не разговаривал, а книги для детей не интересовали взрослую личность. Поэтому Роуз была несказанно рада, когда через неделю доктор Коннорс сообщил ей о том, что она может поехать домой. По такому случаю мистер Дурсль взял выходной на работе и, вместе с Петуньей, заехал за дочерью. На вопрос Рози о том, с кем остался Дадли, ей сообщили о прибытии тети Мардж, которая очень помогала последние три месяца.***
Роуз очень нравился их дом: небольшой, очень уютный, словно сошедший с открытки. Вокруг него был разбит небольшой садик, в котором росли чудесные розы и небольшие клены. Жить в «новом» доме девочке очень нравилось, у неё была очень милая комната в персиковых тонах, большой комод с книгами и игрушками, шкаф со всевозможной одеждой и огромная мягкая кровать с балдахином, а окно выходило на сад за домом. Соседняя комната принадлежала Дадли, они иногда вместе играли, или Рози читала Дадли книжки. Её мама, Петунья Дурсль, проводила все свободное время с ними, когда не была занята уборкой дома или готовкой еды, а тетя Мардж почти сразу же уехала. Единственное, что волновало Роуз — это отсутствие Гарри Поттера, который, судя по канону, должен был уже давно жить с ними в одном доме. Про него никто не упоминал, а воспоминания были не совсем полными и найти воспоминания о мальчике Рози не удалось.***
Прошло два месяца с тех пор, как Роуз очнулась в больнице, её речь стала правильной, без акцента, а о Гарри Поттере так и не было никаких упоминаний, и девочка решила, что попала к обычной семье, а мир Роулинг совсем не при чем. Пока однажды Рози не услышала то, что не должна была слышать. Из-за выпитого на ночь сока, она проснулась, чтобы сходить в туалет и, спустившись на цыпочках по лестнице на первый этаж, она услышала тихий детский плач. Подумав на Дадли, Рози хотела было подняться наверх и зайти к нему, но, прислушавшись, она поняла, что плач раздавался снизу. Девочка стояла в ступоре несколько минут, осознав, что звук раздавался из чулана под лестницей. Неужели? Неужели она нашла потерянного мальчика? Мальчика-Который-Выжил? Подойдя к двери чулана и попробовав открыть её, она осознал, что было заперто. Плач тем временем стих. — Гарри? Тебя ведь зовут Гарри? — Роуз неуверенно прошептала. Из-за двери послышалась неразборчивая возня, а потом она услышала детский шёпот. — Я, Гарри. А ты Роуз, да? Из-за тебя меня стали здесь запирать, — тихо всхлипнув, проговорил он. — Из-за меня? Но почему же я этого не помню? Совсем-совсем, — девочка была поражена до глубины души, — я вообще тебя не помню, — сообщила Рози новому знакомому. Но ответа она не услышала, Гарри молчал, а на её слова не отзывался. Все становилось запутаннее и запутаннее. Что, если именно из-за Гарри, Рози впала в кому, а память о нем ей стёрли намеренно? Или же кома была следствием исправления памяти? А что же тогда послужило вселению новой души в это тело? У Роуз появлялось все больше вопросов и никаких ответов. Она твёрдо решила поговорить завтра с мамой и расспросить о причине комы, но сейчас надо было идти спать.