Змей теней v.2.0

      Я остался наедине с Горлохватом. Он показал на дверь и вышел, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. В молчании мы дошли до двери, ведущей в просторную комнату с камином и несколькими креслами. Интерьер был строгим, но впечатление производил успокаивающее. Старейшина движением руки предложил присесть и — опять же жестом — дал понять, что готов меня выслушать. Что ж, если хозяин желает…       — Старейшина, может, теперь объясните, почему вы столь близко к сердцу приняли проблемы двух мальчишек-магов? Ведь гоблины недолюбливают, если так можно выразиться, магов, — решил я повторить вопрос, надеясь наедине получить ответ.       — Мы, гоблины, действительно не любим магов, и для этого имеются крайне веские основания. Но из любого правила есть исключения, и род Клейморов им является. О причинах скажу позже, а теперь ответь на мой вопрос: кто ты такой? — В руках у гоблина появилась секира на длинном топорище, а он сам перетек из кресла ближе к двери.       Я с трудом усидел в кресле, все равно я ничего не успею сделать, а секира очень непростая, такой даже меня можно уработать не напрягаясь. Горлохват был настроен серьезно, поэтому пришлось отвечать быстро, лихорадочно обдумывая свои слова:       — Ну, если я вам расскажу, моим объяснениям вы все равно не поверите, но смею утверждать: прежняя личность Дадли Дурсля не вызвала бы у вас ничего, кроме омерзения.       — Прежняя личность? — Похоже, мне удалось ошарашить эту старую умную сволочь.       — Скажем так, некая сила весьма решительно вмешалась и провела значительные изменения, заодно оставив кучу информации, ценность которой после моих ходов сведется к нулю, — слегка приободрившись, я продолжил навешивать лапшу на уши гоблину.       — Почему я должен верить, что это не игра Дамблдора? — с подозрением прищурился Горлохват.       — Я могу поклясться, — несколько поспешно сказал я.       — Было бы неплохо, — с ухмылкой кивнул гоблин.       Я уже открыл было рот для произнесения Нерушимого обета, но резко его закрыл — интуиция прямо-таки орала, что действовать надо иначе. А как? Тут мой взгляд наткнулся на нож для писем, лежащий на столике возле стены. Кивком указав на него и затем вопросительно посмотрев на гоблина, я встал, подошел к столику и взял нож. Полоснув себя по ладони, я заговорил:       — Клянусь кровью, жизнью и магией, что к моей нынешней личности Альбус Дамблдор не имеет никакого отношения, кроме как косвенного и им не осознаваемого. Клянусь!       Вспышка — и моя ладонь снова целая. Старейшина заметно расслабился и все так же неуловимо перетек в кресло. А по нему и не скажешь, выглядит бодрым стариканом — магия или зелья? Хотя, возможно, гоблины стареют иначе, чем люди? Ладно, это все потом, послушаю, что он скажет.       — Что же, теперь, пожалуй, можно кое-что и рассказать тебе, все равно нормальный разговор будет после принятия тобой перстня наследника. Но учти, если магия рода тебя не примет, то, в отличие от представителей большинства родов, путь у тебя будет один — смерть. Ну что, отказываешься? — Горлохват вперился в меня тяжелым взглядом.       Угу, напугал меня смертью, как же… Я ведь мало того, что успел склеить ласты дома, так теперь еще и условно бессмертный, если, конечно, сюзерену так будет угодно. И, думаю, она куда лучше отнесется к гибели от ритуала при попытке получить силу, чем к смерти от руки Дамби или его подручных, когда я с голыми руками попру против его планов, отвергнув силу Рода. Не-е, с ножом на паровоз не ходят…       — Род — это сила, даже если он состоит из меня одного, и судя по реакции ваших подчиненных, о Клейморах рассказывают легенды. Мне необходима эта сила, иначе Дамблдор уничтожит меня играючи, что… м-м-м… крайне нежелательно ввиду наличия некоторых обязательств. — Я постарался сделать спокойное лицо, но по выражению физиономии гоблина понял, что не слишком преуспел. Хоть и заслужил одобрительное хмыканье.       — Что ж, я отвечу на твой вопрос, заданный в начале беседы. Я отнесся к вашим проблемам серьезно потому, что старые обязательства между моим родом и родом Клейморов требуют, чтобы я вывел весь клан на войну с Дамблдором за причиненный вам вред. — Здесь Горлохват сделал паузу, внимательно наблюдая за мной.       Я, однако, не сказал ни слова — чтобы гоблины сунулись под молотки из-за старых договоров? Как же: увильнут, формально соблюдая соглашения, — но что-то с этого поиметь можно. Вот только лучше промолчать, следуя написанному Булгаковым: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!». Суждение не бесспорное, и далеко не всегда его следует понимать буквально, но вот сейчас Горлохвату надо от меня откупиться, чтобы нарушение договоров не ударило по нему и клану, и если я промолчу, то гоблин даст больше, чем если бы я просил.       Не дождавшись от меня ответа, Горлохват заговорил снова:       — Но сейчас это означает смерть для клана. Впрочем, есть лазейка: если я предоставлю всю возможную помощь тебе и твоим союзникам, то клан может остаться в стороне. — При этих словах я с неимоверным усилием удержал на лице безмятежное выражение, изо всех сил сжимая подлокотники кресла. Тем временем Горлохват продолжал: — Эта лазейка была сделана специально для ситуаций, подобных этой, когда явное участие в конфликте какой-либо из сторон обязательств невозможно или грозит гибелью без всякой пользы. Я говорю это для того, чтобы ты не думал, будто я нарушаю старые обязательства ради корысти. — Гоблин замолчал и пристально на меня уставился.       — Я не знал, что все настолько серьезно; исходя из сказанного вашими сотрудниками, я полагал, что это обычные союзнические договоры, — произнес я ожидаемые слова.       — Ты все узнаешь после признания тебя магией Рода. Готов пройти обряд? — спросил еще раз Горлохват. Интересно, он будет трижды меня об этом спрашивать или нет?       — Да, но у меня еще один вопрос: я Клеймор со стороны отца или матери? — Имеет смысл постараться выведать побольше, ведь информация — это все, что я унесу с собой в случае неудачи.       — Со стороны отца, но твоя мать тоже непроста. — Гоблин сделал паузу, пожевал губами, после чего поинтересовался: — Ты знаешь, в чем отличие Обретенных от маглорожденных?       — Нет, — мотнул я головой.       — Маглорожденные — это потомки сквибов и бастардов, и хоть их кровь сильно разбавлена кровью маглов, но она все равно несет в себе отголоски родовых проклятий и многое другое. К тому же их личная магическая сила несколько меньше, чем у чистокровных, совсем незначительно ниже середняка. Поэтому хоть они и нужны магам, чтобы не выродиться, к бракам с ними стоит относиться с осторожностью, иначе возможно не только некоторое снижение силы потомков, но также существует риск, пусть и небольшой, нарваться на пробудившееся проклятие, — вздохнув, принялся объяснять гоблин.       — Значит, именовать их грязнокровками справедливо? — я катанул пробный камешек.       — Ни в коем случае! — вскинулся Горлохват. — Грязнокровки — это кретины, что слишком увлеклись чистотой крови и дошли до родственных браков. Здравомыслящие маги должны обходить десятой дорогой любую возможность брака с ними. Наказание сам знаешь, кто отмеряет.       — Магия, — я дернул щекой.       — Да, — одобрительно кивнул гоблин. — В известной степени почти половина нынешних аристократов магического мира являются грязнокровками. Если они не одумаются, то их родам осталось недолго. Что касается Обретенных, то это дар магии в прямом смысле. Волшебник рождается в семье, где нет или почти нет связей с магами, и у него чистая кровь, способная нейтрализовать проклятия и усилить Род. Даже сквибы из таких семей ценятся на вес золота, а говорить о волшебниках вообще не стоит, им до самого брака следует опасаться приворотного как основного компонента пищи.       — Моя тетя Обретенная, а моя мать сквиб из той же семьи? — не стал я разочаровывать гоблина, буквально разжевавшего мне ситуацию.       — Да. Ну что, готов принять перстень наследника? — таки спросил третий раз, похоже, это неспроста.       — Готов, пойдемте, — кивнул я, вставая.       — Хорошо, но сейчас ты пройдешь диагностику, после принятия Родом это будет бесполезно: родовая магия снесет все чужеродное, — уже в коридоре сказал Горлохват.       Мы снова двинулись по коридорам и вошли в дверь, сплошь покрытую рунами. Внутри оказался старый знакомый — мастер ритуалов.       — Привет, Морщенос, проверь, пожалуйста, этого мальца на долговременные заклинания. Ну, закладки, ограничители, не мне тебя учить, — по-свойски сказал Горлохват, что и неудивительно.       — Хорошо, глава, сейчас. Проходи парень, становись в этот круг. Когда начну, не дергайся — может быть очень неприятно, — ритуалист ответил в той же манере, из чего можно было сделать вывод, что он либо равен по статусу старейшине, либо они действительно друзья. Хотя не стоило забывать вариант, что это все театр для меня, иначе с чего бы им допускать меня в свою компанию?       Встав в рунный круг, я слушал монотонное бормотание мастера. Минут через пять гоблин остановился и начал, судя по тону, гнуть конкретные маты на гоббледуке.       — В чем дело Морщенос? — задал вопрос на английском Горлохват.       — В чем дело? — ответил взъерошенный ритуалист, все же перешедший на английский, после чего сплюнул на пол и продолжил: — В чем дело, мать его за ногу?! Да в том, что этот пацан должен быть тупым дебилом с выжженным магическим ядром, вот в чем дело!       — Подробнее, если можно, — Горлохват на фоне разошедшегося Морщеноса казался айсбергом.       — Подробнее? — внезапно успокоился Морщенос, готовый, судя по пакостной ухмылке, сказать какую-то гадость. — Можно и подробнее. На ядре крайне паскудное изобретение магов, работавших на инквизицию, превращающее любого с гарантией в магла, плюс корежащее его потомство в том же направлении. Наложено в возрасте примерно года. Тогда же поставлена закладка, ограничивающая интеллект и сильно влияющая на мораль. Как этот пацан смог снять эту всю дрянь и преодолеть последствия, я не знаю, ведь это должно было въесться в его сущность настолько глубоко, что проще пересадить новую душу.       Мастер был настолько увлечен своим монологом, что не заметил, как сверкнули глаза Горлохвата.       — Но сейчас он чист? — голос Горлохвата остался таким же спокойным.       — Да, но я все равно не понимаю как, — растерянно пожал плечами Морщенос.       — Это сейчас неважно, — отмахнулся от проблемы Горлохват. — Ты подготовил тот ритуальный зал?       — Подготовил, вот только не понимаю зачем? — Морщенос снова ожил, глаза загорелись интересом.       Похоже, увлеченный исследователь-новатор, вон как расстроился, увидев что-то, не умещающееся в известные ему законы и правила, но новая непонятка снова привела его в боевое настроение. И я хотел ему кастетом челюсть подровнять? Да ну его на хрен! Черт его знает, какая у этого типа фантазия, хотя я сразу могу с уверенностью сказать, что богатая и не шибко здоровая.       — По воспоминаниям моего предка, отличного кузнеца-артефактора, между прочим, ритуальный зал Клейморов был так защищен, что мог выдержать локальный прорыв в Инферно, — задумчиво сказал Горлохват.       — И что? Не самая большая редкость по тем временам, необычно, но не уникально, — снова начал заводиться — на нормальный такой научный спор (ага, с матюками и мордобоем) — Морщенос.       — А самая интересная деталь — то, что вся защита была ориентирована не наружу, а ВНУТРЬ, — все тем же задумчивым тоном ответил Горлохват. — Ты понимаешь? — Это было сказано уже весьма ехидно.       Морщенос замер, напряженно обдумывая полученную инфу. Через полминуты он отмер:       — Значит, те слухи верны?       — Возможно, — пожал плечами Горлохват. — Джонатан, подойди.       С задержкой среагировав на свое новое имя, я подошел.       — Ты ведь все слышал? Понимаешь, это и правда небезопасно, поэтому можешь отказаться, я все равно помогу тебе с кузеном, очень уж хочется прикончить Дамблдора, а у вас отличные шансы сделать это, — явно через силу, просто обязанный — как политик — предложил Горлохват.       — Я ведь Клеймор по крови? — честно говоря, это ожидание опасного ритуала мотало нервы очень сильно, поэтому в моем голосе прозвучало раздражение.       — Несомненно, — настороженно ответил Горлохват, Морщенос просто внимательно за мной наблюдал.       — Тогда у меня, как последнего из Рода, нет другого пути, иначе это будет предательством памяти предков. — Горлохват в ответ на мои слова удовлетворенно кивнул. — Вот только один вопрос: что за слухи?       — Твой род происходит от демонолога, но его дети пошли по пути боевиков, особенно выделялся старший, который и основал род Клейморов. Ходили слухи, что демонолог вызвал демона, тот почти вырвался, но был уничтожен, демонолог лишился своего дара призыва, но смог заключить то, что осталось от демона, в меч. Именно этот меч и достался старшему сыну. Некоторые способности рода действительно очень странные. Также в семье неизменно рождался один сын, других детей никогда не было. В жены почти всегда брали маглорожденных или Обретенных, на последних прямо-таки нюх имелся у твоих предков. — Тут Горлохват подмигнул мне, кобелина, завидовать чужому чутью нехорошо.* — Была пара вейл, но в потомках их гены не проявились. Было также несколько чистокровных, но опять же родовые дары не передались, хотя в таком случае они в ослабленном виде, но передаются. В общем, странностей хватало.       — М-да, все страньше и страньше, — я почесал затылок от таких новостей. — Куда идти и что делать?       — Все же решился? Не мне тебя отговаривать, твое право. Если у тебя не выйдет, что с твоим кузеном? — деловито спросил Горлохват.       — Помогите ему и проверьте Снейпа на закладки, перед воссоединением семьи. — Действительно, не стоит сбрасывать со счетов плохой вариант, а подгадить противнику с того света всегда было отличной шуткой напоследок.       — Хорошо, пошли, — кивнул Горлохват.       Снова коридоры, приведшие нас к вагонетке. После того как мы расселись, вагонетка на приличной скорости пошла по пути, ощутимо забирая вниз. Мы ехали долго, забираясь все глубже и глубже. Минут через двадцать вагонетка остановилась, и я снова пошел за гоблинами по коридору. Вот только этот коридор сильно отличался от тех, что я видел наверху. Наверное, так же выглядят туннели в противоатомных бункерах: повороты, гасящие ударную волну, тяжеленные гермодвери, к тому же с рунами, буквально светящимися от вложенной в них силы. Рунами были покрыты и стены коридора. Наконец мы дошли до предбанника перед залом. Дверь в зал явно ваяли по египетским традициям: это был просто сегмент облицовки зала, толщиной никак не меньше двадцати сантиметров. Сейчас этот блок был выдвинут, образуя щель, достаточную для прохода.       — Что ж, мы на месте, — ко мне повернулся посерьезневший Горлохват. — Теперь слушай внимательно. Признание Родом происходило с помощью вашего родового клинка. Ты должен будешь порезать ладонь, в произвольной форме заявить о желании принять главенство над Родом и положить ладонь на навершие клинка. Если выживешь, то ты уже Клеймор по праву крови и магии.       — В произвольной форме — это как? — я решил проявить въедливость, чтобы перестраховаться.       — Своими словами, — спокойно, без тени раздражения, скорее даже с одобрением, ответил Морщенос.       Я глубоко вздохнул, помолчал, обдумывая инструкции, после чего поднял взгляд на гоблинов:       — Ясно. Приступаем?       — Да. И пусть предки будут к тебе благосклонны, — торжественным тоном ответил Горлохват.       Я прошел в зал. Сзади с тихим шорохом встал на свое место блок, заменяющий дверь. Тут же вокруг вспыхнули руны, покрывающие стены настолько плотно, что казались сплошным слоем. Нахлынуло чувство непроницаемых бастионов вокруг меня, бастионов, способных выдержать что угодно.       В центре зала на простой подставке, без ножен, лежал меч. Вот тут меня ждал сюрприз — исходя из фамилии, я ожидал увидеть вариацию на тему шотландского клеймора. Передо мной же лежало чудище из совсем другой эпохи и мест. Впрочем, я ведь уже знаю, что миров множество, кто сказал, что этот меч выкован под этим солнцем? Или что тот демонолог жил и работал в этом мире?       Впрочем, сейчас это незначительные подробности, лучше сосредоточиться на настоящем и на этом мече в частности. Что сказать? Передо мной лежал цвайхандер** в своей лаконичной форме, без столь любимых немцами завитушек и прочих декоративно-практичных элементов, я бы назвал его эспадоном*** с сильным влиянием немцев, так, для эспадона он слишком здоровый — выше меня нынешнего, примерно метр семьдесят в длину. М-да, действительно, какое еще прозвище, ставшее фамилией, могли дать шотландцы, кроме claidheamh mòr, что в дословном переводе означает просто «большой меч»?       Что ж, лежащий передо мной меч маленьким точно не назвали бы. И его внешний вид внушал невольное опасение. В первую очередь внимание привлекал клинок, изгибавшийся очень плавной, почти незаметной волной, гарантирующей, что попавшие под удар легко не отделаются. На «кабаньих клыках»**** взгляд почти не задерживался, поскольку они меркли перед слабо изогнутой гардой, плавно сужающейся и заканчивающейся остриями. На этом фоне терялись такие особенности, как странная черная матовая кожа на рукоятке, кажущаяся сгустком тьмы. И самое главное, необычный цвет металла — серый с легким фиолетовым отливом.       От меча несло ощущением холодной равнодушной силы, причем ощущение было — как от февральского ветра на старом кладбище. Тем более странными и страшными представлялись огненные проблески в этой силе: создавалось впечатление, что эта стылая сила удерживает внутри что-то еще более ужасное и опасное. Понятно, почему Клейморов так боялись. Люди, не только имеющие подобный клинок в сокровищнице, а сделавшие его практически частью себя, поневоле внушают страх.       Ну, впечатления впечатлениями, а дело надо делать. Поискав глазами ритуальный нож, я нашел лишь небольшой кинжал, чем-то напоминающий лежащий рядом меч. Родовой, наверное. Взяв его в левую руку, я провел по правой ладони, говоря:       — Я, Джонатан Сагарис Клеймор, пасынок рода сумеречных драконов, вступая в права наследования рода Клеймор, клянусь не посрамить памяти предков, чтить их заветы и приложить все силы для процветания рода. Клянусь кровью, магией, жизнью!       С последним словом я опустил ладонь на навершие клинка. Сквозь ладонь словно хлынуло ледяное пламя. Ладонь было инстинктивно отдернулась, но как будто прилипла. А пламя продолжило идти дальше, буквально сжигая меня изнутри. Я рухнул на пол, захлебываясь криком. Перед тем как я потерял сознание, мне показалось, что моего лба коснулась прохладная ладонь, а чей-то знакомый голос сказал:       — Прости меня, мальчик…       — Прости меня, мальчик, прости, если сможешь — произнесла Хель, глядя на корчащееся тело мальчишки лет десяти-одиннадцати, — у меня нет другого выхода, а ты первый, кто подошел под требования моего плана.       Богиня, одно из множества воплощений одной из могущественнейших сил, прикрыла глаза, вспоминая неоднократно проклятый день, который и привел к дню этому.       Тогда они с Сентаром отправились в один из миров, чтобы отдохнуть как простые смертные, заодно закрывшись во всех возможных диапазонах — и чтобы местные не надоедали, и чтобы родичи Сентара не дергали своего Главу. Когда Ларриша, молоденькая племянница Сентара, предстала перед ними, чудовищно израненная, они онемели: кто осмелится в здравом рассудке напасть на члена рода сумеречных драконов? Тем более после недавней свадьбы Сентара. Выхаркивая остатки легких, Ларриша успела сообщить координаты мира, где погибал род, и умерла. Хель ничего не могла поделать, проклятие силой одного из темных божков было достаточно сильным, к тому же оно вырвало душу жертвы и отправило прямо в лапы божка.       Когда они вломились в тот мир, закрытый завесой Хаоса, в живых остались немногие. В основном молодежь, которую до конца защищали более опытные родичи. Проломив толпы младших демонов Хаоса, тупых тварей, и убив явного виновника прорыва демонов, одного из вассалов темного божка, они отбыли восвояси.       Урон, понесенный родом, был огромен. И так не слишком многочисленный и могучий — больше за счет знаний — род сумеречных драконов понес почти критические потери.       Нет, знания сохранили, но опыт старших родичей, павших в последнем бою, был невосполним. К тому же выжило очень мало молодежи — чуть больше сотни.       На сборе богов, устроенном Хель, эта тварь, не так давно бывшая архимагом и угробившая свой мир ради возвышения, оправдалась. Якобы клятва вассала, по неопытности сюзерена, могла быть нарушена, и вассал возжаждал большего, открыв в свой мир путь демонам Хаоса. Конечно, обвиняемый приносит свои извинения, но он лично ни в чем не виноват.       Хель отлично помнила, какие взгляды эта гнида бросала на нее и с какой ненавистью смотрела на Сентара. Явно основной целью был именно он, ведь гордость не позволила бы позвать ее на помощь своевременно.       В общем, этот отрыжка выгребной ямы вывернулся, поскольку соблюдался не дух, но буква соглашений. Но если он думал, что в такие игры может играть он один, то он сильно заблуждался. Очень сильно.       «Ты решил поиграть с демонами Хаоса? Что ж, посмотрим, как ты справишься с высшим, подкрепленным силой и навыками моего Рыцаря».       План, составленный оскорбленной женщиной, начал понемногу приводиться в действие, грозя уничтожить придурка, вообразившего себя бессмертным.       Зря, ведь смертны даже боги, кому как не ей это знать…