76-е сутки Над человеческим лагерем в джунглях
Выспавшись и перекусив, я передумала вот так сразу входить в контакт с наследниками керелей. Лучше сначала проследить, понять их планы, чего можно ждать, а чего — опасаться. К тому же вчера такое количество народа напугало и дезориентировало, а поэтому я могла многое упустить. Потому не надо спешить. Лучше ещё понаблюдать. Приняв решение, я спустилась пониже, но так, чтобы скрываться за ветвями, и снова отправилась осматривать лагерь. Вот теперь, успокоившись, удалось обнаружить несколько странностей. Хотя местные люди похожи на землян, но совпадение отнюдь не абсолютное. Кроме некоторых отличий в строении, как то: чуть короче грудная клетка, в целом несколько шире, чем у среднестатистического землянина, телосложение, иные пропорции фаланг пальцев и так далее, было одно, на мой взгляд, самое яркое — окраска кожи и волос. Чаще всего кожа у людей была от смугловатой до тёмно-смуглой, медной, коричневой, чёрной и явно отливающей в красноту. Но попадались ещё и белокожие, ярко-насыщенно-желтокожие и даже травянисто-зелёные. Расцветки волос, в отличие от земных, тоже оказались расширены вплоть до сочно-жёлтого и зелёного. Будто мало этого, нередко удавалось увидеть странные сочетания, например, чернокожего блондина. Самое удивительное, что даже на сочно-жёлтую и зелёную окраску соседей люди реагировали совершенно спокойно, словно так и должно быть. Впрочем, возможно, они и не понимают, что выглядят странно? Вон, мне иногда приходится перебарывать себя, чтобы не оценить их с точки зрения моего вида: существами со слишком короткими пальцами и деформированной фигурой. Ещё выяснилось, что с начальным имуществом всё не так уж плохо, как казалось на первый взгляд. Хотя вопросов от этого только прибавилось. Вещей, подаренных керелями, у некоторых людей действительно почти нет, хотя у большинства всё-таки что-то осталось, пусть и в малом количестве. Отдельные личности находились в гораздо лучшем положении, явно сохранив значительную часть материального наследия. Однако удивляло не это, а то, что у немалой группы народа вещи хотя и есть, но какие! Меховые шубы, бензопила (без бензина), музыкальные инструменты, газосварочный аппарат (естественно, тоже не работающий), игральные карты, котёл, явно сделанный из какого-то вышедшего из строя прибора, велосипеды, подзорная труба, куполообразная птичья клетка, мотоциклетный шлем, ласты и множество других забавных, но маловажных для выживания предметов. При этом нередко замечала, что у владельцев столь экзотических вещей простых ножей-топоров, а также ещё чего-то по-настоящему ценного, или вовсе не видно, или есть, но в количестве одного-двух экземпляров. Но разве не логичнее спасать в первую очередь самое нужное в хозяйстве? Почему же, например, у женщины, которая почти прямо подо мной, нож только один, а нарядов — несколько штук? Нет, я бы списала всё на элементарную глупость, если бы она их носила. Но зачем спасать вместо оружия или посуды непрактичную в лесу одежду, а потом использовать её в качестве матраца, сумки или ещё чего-то подобного? Ерунда какая-то получается. Так и не додумавшись ни до чего хорошего, я слазила наскоро перекусить и снова спустилась пониже, теперь для того, чтобы проследить за поведением людей. Вскоре стало ясно, что лидером этой гигантской группы является темнокожий шатен. Крепкий, одетый в широкие штаны серо-буроватого цвета, он как будто излучал силу, власть и уверенность в своих возможностях. К нему постоянно подходили люди: кто с вопросами, кто с просьбами, а кто с докладами о выполненной работе, и когда шатен говорил, его голос вливал в собеседников новые силы. Устроившись неподалёку от него, чтобы лучше разобраться в местных порядках, я долго смотрела и слушала, не переставая поражаться количеству выполняемых работ. Сергей, так звали лидера, большую часть времени находился в движении, координировал добычу пищи и сбор хвороста, распределял дежурства по лагерю, разрешал споры, но наибольшее внимание уделял постройке плотов. Насколько я поняла, на них люди планировали сплавиться вниз по течению до тех мест, где уже не встречаются тролли. Видимо, больные ещё сильнее, чем мне казалось, если несколько сотен людей, даже объединившись, предпочитают не связываться с этими монстроподобными созданиями. Однако ещё через некоторое время я заметила, что подчиняются шатену не все, а, наверное, меньше половины собравшихся. Некоторые приходили качать права, кто-то возмущался, что люди Сергея собирают хворост на территории его стоянки, одни требовали инструменты, а другие — пищу. Причём, судя по диалогам, всё это хотели получить просто так, ни за что. А ближе к вечеру его посетили двое мужчин, один из которых, судя по поведению, подчинялся второму. Главный из гостей коротко кивнул лидеру и уселся у костра на подушку изо мха. — Привет и тебе, Илья, — не слишком радостно ответил тот. — Как дела в вашем лагере? — Прекрасно. — Пришелец широко и язвительно улыбнулся. — Мои люди получше твоих будут. И поорганизованней. У тебя, я слышал, всё время какие-то проблемы, ничего-то ты скоординировать не можешь… — Илья презрительно огляделся вокруг. — Я уверен, что у тебя все разбегутся, как крысы. — Сомневаюсь, — спокойно сказал Сергей. — А насчёт порядка: здесь ведь не только мои люди. Просто я, в отличие от тебя, не прогоняю тех, кто не присоединился именно ко мне. Перед нами стоит общая проблема, и решать её надо совместно, а не избавляться от всех неугодных. — Ты действительно считаешь, что побег от проблемы является её решением? Если так, то ты трус и слабак! — Илья рассмеялся. — Ты никто, как и твой народ. Смелые и умные присоединились ко мне, и уж мы-то не собираемся бежать от опасности. Тем более что всего делов-то — очистить лес от троллей. В это время Сергея позвали, он встал и отошёл поговорить с одним из своих людей, не обращая внимание на вытянувшиеся лица гостей. Илья переглянулся с напарником и гневно прошипел что-то про неуважение, но к возвращению местного лидера снова надел маску высокомерия. — Если ты сможешь очистить лес от троллей, я поклонюсь тебе в ноги, честное слово, — заверил тот, как будто разговор и не прерывался. — Но мне кажется, это гораздо сложнее, чем ты думаешь. — Чушь. У троллей есть сила, но ума явный недостаток. И хитрости тоже. Мы легко справимся с ними. — Если так, то почему люди до сих пор в проигрышном положении? Да и вообще, зачем ты опять пришёл ко мне в лагерь? — Поискать сильных и смелых людей, разумеется. Уж не помощи у тебя просить, крыса трусливая. — Я так и понял. — Сергей вздохнул, снова проигнорировав оскорбление. — И, кстати, тоже считаю, что люди вольны делать свой выбор сами. Поэтому мои друзья сейчас ищут союзников в твоём лагере. У меня больше людей, Илья. И на каждого сманенного от нас ты теряешь двоих. Что ты можешь предложить своим людям? Бессмысленную войну? — Я предлагаю им отстаивать свою свободу, бороться за своё имущество, за свои права, наконец! — яростно вскричал Илья. — А ты предлагаешь бежать, бросив всё, что у них было! Ты предлагаешь оставить всё врагам и пойти по миру! — Я предлагаю попытаться выйти из сложившегося положения с наименьшими потерями. Лишиться вещей не так страшно, как потерять жизнь. Ты соблазняешь людей сокровищами… но ты не учёл, что большинство авантюристов уже погибли, пытаясь защитить свои вещи или украсть что-нибудь у троллей. Выжили преимущественно те, кто ценил свою жизнь больше, чем тряпки и железки, даже качественные. Люди не хотят войны. Они хотят покоя и безопасности. — Покой будет только в гробу! — Илья сплюнул и, подозвав напарника, собрался уходить. — Ты — король крыс, правь своими крысами, но они сбегут от тебя при первой же возможности! — бросил он напоследок. Этот разговор оставил у меня неприятный осадок. Подумав, я всецело приняла сторону Сергея. Судя по их разговору, получается, что почти все вещи, в том числе оружие, у троллей. Тогда, если они начнут его применять, то станут смертельно опасными. А самое паршивое: судя по тому, что я видела, ума на это больным хватить всё-таки может. Зря, очень зря Илья их недооценивает. Даже сейчас, когда тролли вооружены плохо, сила на стороне больных. Стоит ли рисковать жизнью ради доставшегося от керелей имущества? Я попыталась поставить себя на место обычного человека в ситуации, когда мои вещи захватили тролли. И после долгих колебаний пришла к выводу, что не стала бы связываться с ними, предпочтя потерять всё имущество, нежели рисковать своей шкурой. И кто я после этого? Трусиха или осторожный и разумный человек?..Записано по рассказам и воспоминаниям очевидцев 61 – 75-е сутки Джунгли
— Сергей, так дальше продолжаться не может! — категорически заявила царю третья жена после ужина. — Мы должны что-то сделать. Он вздрогнул. Если Евгения прекрасно чувствовала себя в роли советника, а Аня хорошо вписалась в группу поисковиков, то Рехема до сих пор по большей части занималась домашним хозяйством. Сергей очень надеялся, что это действительно нравится третьей жене, и вроде бы до сих пор ему казалось: так и есть. Ведь именно Рехема первая проявила инициативу и создала из их совместной хижины уютное жильё, она же порой готовила настоящие лакомства. Фруктовые лепёшки, пирожки с мясом, фаршированная рыба — в общей столовой такими деликатесами не баловали. А ещё Рехема активно участвовала в своеобразном клубе по интересам: как в диких условиях обеспечить комфортную жизнь. И вдруг выясняется, что у них до сих пор что-то не так. Сергей налил себе фруктового чаю, оперся локтями о стол и кивнул, показывая готовность слушать. Женя тоже насторожилась. А вот Рехема, наоборот, встала и нервно прошлась по комнате. — Мы же не виноваты! — неожиданно сказала она. — В чём? — удивился царь. — Мы... пусть на мужчинах тоже нет вины, но и женщины не виноваты! — густо покраснев, упрямо продолжила Рехема. Сергей переглянулся с советницей, потом встал, усадил взволнованную жену и налил ей напитка. Женя тоже придвинулась поближе. — Хозяюшка, ну что случилось? — ласково спросил он. Признание далось Рехеме очень нелегко: обычно она вообще старалась избегать подобных тем. Но сейчас, видя, что творится в лагере, решилась. Беременные. Насчёт тех, кто присоединился к царю, волнений у Рехемы не возникло: народ не голодает, медпункт всегда готов оказать помощь, и от тяжёлых работ их тоже по возможности освобождают. Но ведь есть и другие — те самые старательно сохраняющие независимость одиночки. Вот как раз они-то и навели Рехему на грустные мысли. Нет, эти люди тоже вовсе не беспомощные, их нельзя назвать инфантильными или несамостоятельными. Они очень долго, не меньше нескольких земных месяцев, существовали за счёт собственного труда. Они не погибли сразу после высадки, убереглись от бандитов и сумели пережить те самые страшные дни, когда началась эпидемия троллизма — в первые недели больные вели себя наиболее жестоко и невменяемо. Более того, большая часть из одиночек вполне приспособилась к лесу, вполне способна добыть там пищу и почти всё необходимое. Вот только обстоятельства изменились. Поселившись огромной группой — а уже к шестидесятым суткам в и рядом с царским лагерем собралось больше тысячи, люди вплотную столкнулись с проблемой голода. Некоторые свободолюбивые показали себя великолепными добытчиками, но остальные оказались в проигрышном положении. Ведь у царя-то на охоту и собирательство уходит несколько отрядов — они берут в первую очередь именно числом и организацией. Вот Рехема и указала на то, что не давало ей покоя. Из-за сложившейся ситуации беременные либо будут вынуждены присоединиться, либо уйдут, либо из-за недоедания потеряют здоровье. Обычный, нормальный одиночка вполне может некоторое время просуществовать на урезанном пайке, да и находится он в равном с другими положении. А вот о беременных такого сказать нельзя. Ведь им даже не дали выбора! То есть получается, что они вынуждены расплачиваться за то, в чём ни капли не виноваты. — Да, некрасивая ситуация, — признала Женя. — И неправильная, — согласился Сергей. — Спасибо. Я подниму этот вопрос на совете завтра же. А утром разгорелся горячий спор. К счастью, среди советников и помощников ни один не заявил, что бабы сами дуры, сами и виноваты — все трезво смотрели на случившееся и понимали: винить в нём можно разве что керелей. Вот только, увы, с последних алименты или хоть какую-то поддержку получить не выйдет. Спор был о другом. Проблема действительно существует, но ведь и царские люди вовсе не обязаны взваливать на себя лишний груз обязанностей. Те, кто предпочитает сохранять независимость, для общего лагеря не особо полезны. Как-то странно разбрасываться гуманитарной помощью вот так запросто — у самих тоже пусть не голод, но не избыток. С другой стороны, пойти на принцип значит подставить под удар самую, по сути, уязвимую сейчас часть народа. — Отработка? — предложил Акиль. — Мы им еду, но не бесплатно, а за отработку. — Это тоже вызовет недовольство, — осторожно указала отвечающая за независимых Женя. — С одиночками сейчас всё очень сложно. Акиль раздражённо махнул рукой, но потом кивнул. — Да, согласен. «Одиночки» множились, как кролики весной. Несмотря на то что часть передумывала, их всё равно оставалось много. Слишком много. Больше трети. Но хуже другое: вообразив, что их непременно мечтают покорить и присоединить, независимые вполне могли сплотиться, чтобы противостоять. А если начнётся конфликт, то ни к чему хорошему он точно не приведёт. Поэтому Женя в глубине души боялась, что они с Сергеем ошиблись. Не надо было собирать тех, кто не готов подчиняться. Более того, возможно, тогда, в самом начале, царским ещё удалось бы их прогнать — и пусть бы формировали собственные группы. Да, это могло выглядеть некрасиво, эгоистично, но зато позволило бы избежать некоторых проблем. Но сейчас уже поздно переигрывать. Одиночек уже слишком много, вздумай они взбунтоваться, остановить будет сложно. Но и ставить их в привилегированное положение относительно остальных — тоже не дело. Поэтому приходится балансировать по грани, принимать каждое решение с оглядкой, чтобы вызывать минимум волнений: как со стороны независимых, так и от своих людей. Радует, что первые хотя бы не окончательно обнаглели и в целом поддерживают действия стражей, когда им подобные откровенно переступают закон. Но это пока. Остаётся надеяться, что во время и после сплава ситуация станет менее напряжённой. Но вот от отличной идеи с отработкой, увы, из-за этого пришлось отказаться. — Ладно, всё-таки надо уступить, — грустно констатировал Сергей. — Рехема ведь тоже права — женщины не виноваты, что забеременели. — Тогда согласуем, — деловито предложила Женя. — Предлагаю всё-таки не позволять одиночкам злоупотреблять. Сейчас уже видно, у кого беременность. Если вдруг нет — могут взять справку у врачей, меня проверяли, сказали: сердце ребёнка уже вполне можно расслышать. То есть кормим только беременных. Причём они, если, например, в паре, не должны уступать свою пищу мужу — а сначала пусть поедят то, что добыли сами, а уже потом добирают в столовой. — И по остаточному принципу — не в ущерб нашим, — поддержал Акиль. — Можно даже дальше пойти. — Советница сверкнула глазами от пришедшей в голову идеи. — Пусть для них повара готовят что-нибудь, не сильно обращая внимания на вкус. Не гадость, но и без лакомств и особых усилий — самые простые блюда из самых простых продуктов. — Стоп, а недовольства это не вызовет? — засомневался Сергей. Женя досадливо поморщилась. — Вызовет, — неохотно признала она. — Наверняка вызовет — начнут утверждать, что мы их помоями кормим. — С другой стороны, за наш же счёт эти «помои»! — возмутился Акиль. — Не хотят — пусть не едят. И так бесплатно даём. — Тоже верно, — задумчиво согласилась Женя. — И реально-то вовсе не отбросами собираемся подкармливать. — Но возмущений не избежать. В любом случае. Поэтому лучше не провоцировать, пусть будут почти на равных — в общей столовой, — подвёл итог Сергей. Приняв решение, он всё-таки не удержался от мелкой пакости и назначил ответственной за социальную помощь Рехему: инициатива наказуема. Впрочем, его жену такая работа не испугала, даже обрадовала. Более того, она справлялась на удивление хорошо, спокойно реагируя даже на самые неадекватные обвинения. А через некоторое время тихо призналась, что составляет чёрный список, куда вносит людей без стыда и совести: тех, кто не ценит хорошее к себе отношение. К сожалению, конфликты между независимыми и царскими людьми это не уменьшило. Мало общего настроя, среди одиночек встречались отдельные очень яркие личности. Настоящие провокаторы. Одним из представителей этого племени оказался Всеволод — талантливейший конструктор, но порой совершенно невыносимый по характеру человек. В свободное от управления время (которого с каждым днём становилось всё меньше) Сергей успел поработать с ним лично — и высоко оценил способности. Пусть специальность на Земле у Всеволода не та, что нужна для конструирования плотов, но ведь и сам Сергей вовсе не с ними работал. Но всё равно благодаря совместным усилиям нескольких специалистов удалось рассчитать простую, но надёжную и безопасную конструкцию для сплава. Сергея позабавило, что увлёкшийся любимым делом ярый оппозиционер его не узнал. Зато сам Сергей услышал много интересного... и неприятного. Например, какой царь гад, тиран, самодур, а также что надо пойти на принцип и ни в коем случае не подчиняться. Вот только Сергей всё равно остановил своего главного инженера, который хотел сообщить Всеволоду, с кем тот говорит. Не хочет — пусть не видит. А его мозги, когда не выдают всякую дурь, очень даже полезны. Впрочем, выдержки царя надолго не хватило, и вечером он почти рвал и метал. — Что за дурак! — возмущался он. — Вот как может в одной голове одновременно умещаться светлый ум и такой дебил! Сергей почти разрывался. Ведь если подумать, Всеволод действительно отличный, незашоренный специалист, который прекрасно справляется с нестандартными задачами. Работать с ним, если забыть о несправедливых призывах, очень интересно, более того, именно по делу сотрудничать приятно: Всеволод легко принимает критику, рассматривает чужие предложения и с готовностью поясняет собственные. Вот только своими призывами он дополнительно обостряет ситуацию и подогревает конфликт между царскими и независимыми. Подливает масла в огонь, похоже, даже этого не замечая. И не собирается смягчать своё поведение: когда со Всеволодом пытались приватно поговорить, попросили не провоцировать и вести себя сдержанней, он только завёлся и с новыми силами обрушил поток критики на царя и его людей. Кроме реального вреда, это поведение сильно бесило Сергея. На Земле у него был в чём-то похожий сотрудник хотя и не такой блестящий специалист, но царь знал: с таким человеком пусть и сложно, но можно работать. Особенно если загрузить его интересующим делом — тогда хоть он продолжит говорить чушь, но сам бунтовать не пойдёт. Вот только Всеволод вовсе не царский человек и пока не присоединится, проблему не решить. А личность он яркая, уже успевшая прославиться — и поэтому даже ограничить бунтаря не получится. Начнёшь давить — вызовешь всеобщее недовольство и настроишь против внимательно следящих за каждым действием Сергея независимых. Но как же бесят призывы Всеволода! — Царь, у меня есть предложение, — мягко влез в беседу Свинтус. Сергей с любопытством посмотрел на него и жестом пригласил высказаться. Кстати, тот же Свинтус вполне реальный пример того, что можно найти компромисс. Объединившись с несколькими единомышленниками из независимых, он около недели назад пришёл на переговоры: чтобы присоединиться, но на своих условиях. Свинтус мечтал стать торговцем, но при этом был вовсе не против войти в большую группу. Чтобы, пока в торговцах нет необходимости, заниматься общими делами и готовиться. А вот когда сплав закончится, и люди разделятся на несколько селений (так однозначно выгодней: одни могут устроиться рядом с плодородными землями, другие там, где хороша рыбалка или охота, третьи займутся добычей хороших стройматериалов — вовсе не факт, что все эти полезные ресурсы будут в одном месте) — то он вместе с друзьями начнёт развозить по деревням и сёлам нужные людям товары. Естественно, при этом не возражая даже против налога — и в ответ рассчитывая на защиту. Царь и его советники с радостью приняли такие условия: они действительно выгодны обеим сторонам. В результате приобрели нескольких хороших союзников: как оказалось, Свинтус нашёл себе в компанию интересных и увлечённых людей. Даже сейчас они слегка приторговывали, по крайней мере лучше многих были в курсе у кого что можно достать или одолжить. — Эти учёные весьма опасны, — мягко проложил Свинтус, и Акиль кивнул: его тоже очень раздражала их стихийно разрастающаяся группа. — Причём опасны не сами по себе, а объединённые под глупыми лозунгами. — Ну и? — поторопил Сергей. — Но сами они... по крайней мере, некоторые, вряд ли вот так просто захотят признавать, что их идеи, мягко говоря, недоработаны. Если так продолжится, то готовые вкладывать силы в будущее — как тот же Всеволод и ещё некоторые — останутся в меньшинстве, а вокруг соберутся лентяи и бунтари, лишь прикрывающиеся идеей независимой науки. Которые только и будут, что требовать себе новых благ и прав, а также вызывать волнения. — Уже начинается, — со вздохом признала Женя. — Вот! — указал Свинтус. — Но насколько я понял, прямое противостояние тоже ни к чему хорошему не приведёт — только к открытому конфликту. А делать что-то надо. Поэтому я предлагаю попробовать развалить этого колосса на глиняных ногах изнутри. — Заметив недоуменные взгляды, он пояснил: — Насколько я понял, у них до сих пор нет нормального лидера. Часть слишком осторожна и разумна — поэтому не такая яркая и за ними не пойдёт большинство. А часть, например, тот же Всеволод, просто не захочет и не потянет лидерство — ему интересней его профессиональные дела. — Погоди-ка, — насторожился Сергей. — То есть ты предлагаешь взять ситуацию под свой контроль, внедрив к ним нашего человека, который станет лидером? — Именно! Более того, просто внедриться, стать лидером и присоединить — не выход. Из-за воплей некоторых вокруг них уже собралось слишком много мечтающих о лёгкой жизни. Поэтому я бы предложил, да, захватить лидерство, но не пытаться выправить взгляды, а наоборот, довести их до абсолютного бреда — так, чтобы их ошибочность стала очевидна всем. Показать, к чему это может привести, и таким образом рассорить тех, кто пусть и идеалист, но добросовестный, с теми, кто хочет просто воспользоваться ситуацией. Когда между ними разгорится конфликт, то группа как минимум разделится, а если разделится, то лентяи уже не смогут ехать на горбу тех, кто действительно вкалывает. Да и в целом силы группы уменьшатся, и она, даже если останется в оппозиции, всё равно уже не будет представлять такую угрозу. — В этом что-то есть, — согласился Акиль. — Вот только не думаю, что там собрались только дураки. Рано или поздно они поймут, что происходит. А значит, внедрённый человек будет в опасности, и на него вполне могут ополчиться, как на врага. Это большой риск. — Даже если так, я готов на него пойти, — твёрдо сказал Свинтус. — Какой-никакой, а опыт в организации есть, да и пафоса, если постараюсь, нагнать смогу. Единственное — не гарантирую стопроцентный успех. — Ну это вообще нереально. — Женя рассмеялась. — Хорошо. — Царь кивнул. — Если даже не получится, мы постараемся тебя защитить. А если хотя бы уменьшишь угрозу от этих альтернативно одарённых личностей, то будем считать, что уже достиг успеха. Даже если не удастся присоединить к нам... хотя как минимум некоторых я действительно хотел бы видеть среди своих людей. — Значит, по рукам. — Свинтус хлопнул себя по коленям и встал. — Если я стану их лидером, то, естественно, буду как бы на их стороне — то есть не исключено, что начну цапаться с вами. Естественно, временно. Сергей снова кивнул, а потом проводил неожиданного помощника взглядом, улыбнулся и покачал головой. Сколько интриг! Сначала их демонстративная ссора с Ильёй, который вроде как враг, хотя на деле — настоящий друг. Теперь ещё вот это... возможно, не лучшее решение, но другого найти не удалось. А обезвредить противника действительно надо. Потому что ладно бы они просто собирали собственную группу — это не беда. Но куча «учёных» начала качать права и требовать, чтобы их снабжали вот так, ни за что. Учитывая, что такого народа много — это уже реальная угроза: они могут не просто вызвать беспорядки, но и привести к серьёзным жертвам. К слову, план Свинтуса удался — он действительно был весьма талантливым лидером. И отличным интриганом. Женя не раз делилась с Сергеем, как ей нравится подход добровольца. Он не тупо разваливал группу, а действительно провоцировал, доводя некоторые идеи до абсурда, но одновременно активно поддерживая тех, кто действительно не пытался выехать на чужом горбу. В результате медленно обнажал проблему и разжигал конфликт между готовыми работать за идею и желающими просто воспользоваться ситуацией. Женя искренне восхищалась Свинтусом и признавала, что сама бы не справилась — не хватило бы выдержки. А у него если и дальше пойдёт так, как сейчас, то, даже оставшись в оппозиции, добросовестные люди не останутся в проигрыше, пусть даже пострадают морально. И это хорошо. А Сергей всё же мечтал, что Свинтусу удастся сманить Всеволода. Особенно когда выяснилось, что он не только хороший специалист, но и благородный человек. Кроме того, вполне совестливый: о жене не забыл и добровольно отработал продукты. А ведь без принуждения на такое пошла хорошо если половина одиночек, причём почти две трети из отрабатывающих — именно сами беременные женщины. Всеволод же... нет, очень интересная личность. С ним и ещё с некоторыми царь вполне бы согласился оговорить особые условия — как с группой Свинтуса. И они вполне могли сохранить хотя бы частичную независимость. Один день сменялся другим, и постепенно в царский лагерь потянулась отдельные люди из ордена Видящих. Причём первыми уходили вовсе не лентяи, а трудолюбивые, но которых достал творящийся хаос. Как раз большая часть бездельников всё ещё цеплялась за группу — возможно, слишком хорошо понимая, что в царской им так жить не получится. Вот только, к сожалению, Свинтус признал, что недооценил упрямство своих подчинённых и вовсе не уверен в настолько полной победе. Ну да время покажет. В отличие от царя, Свинтус искренне сочувствовал многим уходящим. А вот любители поездить на чужих шеях его бесили — но подсадной лидер старался не показывать вида. И втайне передавал царю характеристики на перебежчиков. Ведь если человек добросовестный, то ему можно доверить важное дело и не особо контролировать. В отличие от безответственных. Царь и советники по-прежнему, как и договорились, ходили сманивать народ к официальным противникам — а те, в свою очередь, к ним. Откровенно говоря, ссориться Сергею уже до смерти надоело, стало почти рутиной: выходило почти одно и то же, просто разными словами. И каждый раз гость (по договорённости) должен был злиться и уступать. Вот только если когда-то была реальная обида, то постепенно она ушла. Кроме сманивания, при каждой встрече лидеры через советников втайне передавали друг другу важную информацию. Одно из таких сообщений очень встревожило царя. Ганс снова оказался прав в своих прогнозах. Если Илья с Ра строго соблюдали договорённость и избегали конфликтов с троллями, то о многих других такого сказать было нельзя. Стычка за стычкой... и пусть больные чаще выходили победителями, но им явно тоже не нравилось, что их никак не оставят в покое. Разведчики Ра сообщили: тролли начали объединяться. Судя по косвенным признакам, они разослали послов и собирают армию. Пусть дело продвигается медленно, но схлестнуться в битве с подобной силой царю очень не хотелось. Советники тоже реально оценили новую угрозу. — Надо перенести сроки, — предложил Акиль. — Разведчиков предупредим — благо, они часто заходят в лагерь. И отплывём так, чтобы ещё не попасть под раздачу. — Предусмотрим несколько дней про запас: вдруг кто-то задержится, — добавила Женя. — Перенесём на десять дней. А разведчики пусть возвращаются на восьмидесятый. Так ещё десять останется до исхода: и чтобы добрались заплутавшие наши, и последняя возможность для тех, кто передумает и всё-таки решит присоединиться. Можно было бы начать сплав и раньше, но все решили тянуть до последнего, чтобы спасти максимум народа. Девяностые сутки — это если повезёт, но в случае опасности старт вполне можно будет перенести ещё на несколько дней. Чем дальше, тем сильнее Женя сочувствовала официальным врагам. Пусть у царя не избыток продовольствия, но ему и нет такой необходимости делать большие запасы. Уже через сутки после начала сплава они доплывут до не таких обобранных мест, а спустя неделю места и вовсе станут дикими — и проблема разрешится. А вот остающимся тяжелее. Им необходимы запасы, особенно учитывая, что они могут оказаться в осаде. — Срочно прячем всё! — без приветствия заявил только что вернувшийся с поисков людей Фенг. — Оборотни! Акиль быстро отдал нужные распоряжения, а потом приготовился слушать. Тогда, в самом начале, когда оборотни разрушали и грабили, они уничтожили почти, но не абсолютно всю технику. Отдельным людям удалось уберечь своё богатство. Вот только таких было мало, буквально единицы — и, естественно, народ опасался лишиться последнего. Поэтому сокровища берегли, хранили в самом центре селения и никуда не носили. Вот и сейчас без колебаний спрятали в специально подготовленный подземный тайник. Лучше не попользоваться, чем рисковать. — Уже на обратном пути я заметил, что за нами следит оборотница, — доложил Фенг. — Не сразу, но почти два дня точно шла следом. Вроде бы не агрессивная, но на контакт не выходила, чуть что — пряталась. А ещё предупредила о троллях: один из присоединившихся их обозлил, вот и преследовали. Как с ним разобрались — ушли. Акиль вопросительно взглянул на разведчика и тот кивнул, подтверждая, что на самом деле дежурный заметил троллей раньше. Но в последнюю неделю собирающие людей начали руководствоваться циничным принципом. Если замечали, что больные преследуют, давали им догнать так, чтобы они явно указали на своего обидчика, а то и вовсе ему отомстили. В этом случае потом тролли теряли интерес к группе, и риск привести врагов в главный лагерь становился минимальным. К сожалению, всех спасти нереально. Но хоть кого-то. Хоть так. — На краю селения оборотница отстала, Геннадий там задержался, постарается присмотреть, — закончил отчёт Фенг. — Только этого нам не хватало! — раздражённо заявил Акиль, а потом уточнил: — Как выглядит? — Непохожа, — верно понял намёк разведчик. — Шпионка — зеленоволосая, воровка — рыжая, а у этой волосы коричневые. — Наверное, каштановые, — укоризненно поправила его Женя. — Не разбираюсь в таких тонкостях. — Фенг отмахнулся. — Как по мне, так коричневые. — Значит, не замечена, — сделал вывод Акиль. — Хоть это хорошо. Но всё равно надо решать. — Военный советник повернулся к Сергею и предложил: — У нас есть несколько хороших лучников. Если организуем народ, чтобы отвлекли оборотницу, они смогут подстрелить. — За что? — прямо спросил царь. — Она ведь не замечена, значит — не преступница. А вот Женя вполне понимала Акиля. Они уже минимум дважды совершили серьёзные ошибки. Поддержали одиночек — теперь приходится разгребать проблемы. А ещё пытались спасти всех, даже тех, кто уже сильно обидел троллей — если в начале это получалось, то сейчас больные стали злее, и из-за этого погибло несколько хороших людей. Не окажется ли контакт с оборотницей ещё одной? — Оборотни забирали или уничтожали технику, — напомнила она. — Они агрессивны. — Допустим, — согласился Сергей. — Но я бы даже на оборотнях-мужчинах не стал ставить крест. Кроме, разумеется, самых зловредных. Женщины же, насколько понял, примерно как мы: среди людей тоже есть преступники. — То есть ты против, — мрачно констатировал Акиль. — Давайте так: пока ничего предпринимать не станем, но будем настороже. Технику из тайника не доставать — чтобы не рисковать. Вряд ли оборотница планирует следить вечно: потом или уйдёт, или попытается заговорить. — Погоди! — Военный советник аж вскочил от неожиданной догадки. — Так вот что ты подозреваешь! Что эта оборотница подслушала разговор и тоже хочет присоединиться? — А почему бы и нет? — поинтересовался царь. — Мы ведь все люди... она тоже когда-то была человеком. — Но если так, то примет ли её народ? — засомневалась Женя, тоже встала и прошлась вдоль стола. — Хотя нет, вряд ли будут сильно возражать — она не мужчина, а с женщинами конфликтовали всё-таки немногие. — Советница резко остановилась и обернулась к Сергею. — Да! Ты прав. Если пытаться адаптировать, то начинать надо как раз с женщин-оборотней. Когда... если получится, то даже мужчину потом смогут принять проще — посмотрев на её поведение. А если окажется, что оборотни в принципе неспособны нормально общаться, то это лучше проверить на слабой женщине, а не на гиганте. С ней, в случае чего, куда легче справиться. — Надо всех предупредить, — заметил Акиль. — Насколько знаю, некоторые одиночки тоже сумели сохранить то, за чем охотились оборотни — поэтому пусть поберегутся. — И ещё попроси народ не особо высматривать её в кронах — лучше краем глаза. Почти все говорили, что оборотницы трусливые — не надо пугать раньше времени. Заодно и люди успеют привыкнуть. Если она всё-таки решит присоединиться, проведём тайный опрос, — сказал царь. — Думаешь, большинство проголосует за? — скептически протянула Женя. — Сомневаюсь. Пусть с оборотницами не особо враждовали, но опасения наверняка останутся, и рисковать народ не захочет. — А у нас тут не демократия, — неожиданно жёстко заявил Сергей. — Раз нас уже записали в тиранов, то так и будет! Поэтому если хотя бы десять человек проголосует за то чтобы не выгонять оборотницу — она сможет остаться. — Я воздержусь, — честно предупредила царя Женя. — А я вообще проголосую против, — добавил Акиль. — Ну а я — за, — хмыкнул царь. — Поэтому один из десяти уже есть. Советники переглянулись, а потом Акиль сел и рассмеялся. — Ладно, понял, великий ты наш борец за мир, дружбу и справедливость. — Он похлопал Сергея по плечу. — Всё-таки метко тогда тебя Ганс поддел. А тот только тяжело вздохнул. — Я, правда, не понимаю, какой нам смысл враждовать, — сказал он. — Ладно, тролли — они больны. Но с оборотнями-то что, они вроде на больных не похожи? Если же только часть задурила, это ещё не повод приговаривать всех. Так и решили.