В ад к драконам

Надежду пробудили прикосновения холодной воды к пальчикам задних лап. Молодая волчица-канид поджала лапки, что вызвало лёгкую боль и заставило самку поморщится. Странно, но ни жара огня, уничтожающего старинную церковь, ни мороза зимы она больше не чувствовала - наоборот, её шёрстку пригревало весёлое солнышко, а в нос ударила смесь самых необычных запахов. С лёгким стоном волчица подставила под себя локоть и приподняла голову, оглядываясь. Её умные глазки несколько округлились от удивления - вместо снега и льда вокруг неё бежали ручейки, выходящие из озёр, в которые обратились высокие сугробы. Храм, почерневший от огня, был в гораздо лучшем состоянии, чем она ожидала, а мокрая икона Святого Христофора, один из уголков которой потемнел от огня, смотрела на неё спокойно и строго. Оперевшись на закоптившийся камень, Вера осторожно приподнялась и привалилась спиной к церкви, пачкая шёрстку, но не обращая на это никакого внимания. Что случилось? Где она? Прижав лапки к груди, Вера пошла по лужам, подёргивая лапочками от прикосновения быстро теплеющей воды, и постоянно оглядываясь по сторонам. Что-то изменилось вокруг... И дело не в чистом небе или внезапно стающем снеге - нет, ощущалось что-то иное... Воздух словно поменял свой состав, он не был похож теперь ни на морозно колющий зимний, ни на чуть душный летний. Несколько запахов, новых для Надежды, никак не погли соотнестись с известными ей вещами. Но разница ощущалась и... В чём-то духовном. Надежда чувствовала нечто подобное, когда в первый раз осознала себя на острове, выйдя из кельи Наума. То чувство притупилось после долгой жизни в этом святом месте, но ныне будто обновилось. Увлекаемая любопытством, она взяла икону в лапы и пошла хорошо знакомой тропой на ближнюю часть острова, где в летнее время занималась плаванием, стиркой и рыбной ловлей. Трава, пожухшая осенью, ещё не расцвела, и деревья стояли голыми, но когда самочка остановилась на ласковом песочке, то её взгляду открылся далёкий берег, весь покрытый зеленью. Но... Но это был не тот берег, который она ожидала увидеть! Вместо реки вокруг острова разливалась бескрайняя водная гладь, и зелень берега, прерываясь, открывала вид на всё продолжающуюся воду, словно бы река изливалась в море или очень просторное озеро. Неужели Бог спас Надежду и свою обитель от поругания, переправив её в иное место, ещё более удалённое от мира, нежели обитель была прежде? Это казалось единственным объяснением. Надежда не сомневалась в Божьих чудесах, но не рассчитывала самой с ними столкнуться! Ведь Наум говорил, что те, в ком любовь к Троице сильна, чудеса не нужны. Но грехом было бы оставить Господа без благодарности за спасение! Потому Надежда, перекрестившись на надвратный образ, вошла в храмину, стараясь не бежать от душевного волнения. Вода, казалось, омыла церковь не только снаружи, но и внутри - грубые стены лишились следов старости и копоти даже в труднодоступных для оттирания местах. Порубленный иконостас приобрёл новые лики святых, размещённые в канонном порядке, но не те же самые, что были изрублены и сожжены безбожниками - за исключением нескольких, погоревших и изрубленных топорами. Их, казалось, спасли точно так же, как Наум вызволил из пожарища книги - как благочестивые, так и прельщающие демонические. И существо из последней сейчас клало Евангелие на алтарь. Надежда замерла на месте, со смесью самых разнообразных чувств разглядывая того, чей образ она видела в книге. Хотя золотой дракон и вызывал у неё больше положительных чувств, чем иные персонажи, на ум внезапно пришли те слова, что она прокричала: "...Хоть в ад к чертям и драконам...". А разве ад - это всегда пламя? Она уже убедилась, что скрывается за завесой прекрасного в оставленном ею мире, сколько зла и недругов живёт в нём, и потому златошёрстный пернатый дракон, увиденный в живую, не вызвал у неё приязни. Неистово крестясь, она попятилась от него - под лапой вдобавок к стуку когтей что-то скрипнуло и золотой навострил уши. - Ка-а-к ты смогло войти сюда? - дрогнувшим голосом произнесла Надежда. - Как ты попал в храм Божий? - Так же, как те, кто ему навредил, - хотя слова существа вызвали не меньший страх, чем его облик, улыбка его глаз успокаивала, а уши по-волчьи показывали приветливость. - Но ныне не бойся. Ангелы, являясь людям, тоже просили всегда не бояться. Их явление было столь же страшным, как явление Врага Человеческого. Но приносило благо для верных и горе для оступившихся. Не дожидаясь следующей реплики Надежды, зверь вышел через врата, не оборачиваясь спиной к алтарю: - С именем Христа вошёл сюда и ради него же. Пусть Он простит, что невоцерковленный вломился в Святую Святых. Этот храм так или иначе следует освящать повторно после поругания теми, кто не уважает ни Бога, ни себя. - Если ты демон - как смог пройти в храм? - Нахмурилась самочка. - А если ангел, как можешь ты быть вне Христовой церви? - Не то и не другое, - златошёрстый, низко опуская голову, поклонился закрываемым царским вратам, и направился к выходу из храма. - Лишь желаю восстановить утраченное. На Надежду, когда она посмотрела на обновлённый храм, чья утварь стала чище и богаче былой, снизошло вдохновение, и она процитировала Иоанна Златоуста: - "У одного все на земле; у другого – на небесах. У этого царь – Христос; у того – грех и дьявол. У этого пища – Христос; у того – гниль и тление. Да и одежда у этого – Владыка ангелов; у того – дело червей. У этого город – небо; у того – земля". Не бывает чего-то вне. Уже выйдя из храма, дракон присел на оттащенную размокшую скамейку в позу, больше свойственную прямоходящим разумным: - В таком случае рая удостаиваются лишь святые, кто и телом при жизни был в высшем мире. Эти слова вызвали улыбку на мордашке Надежды. Старец-отшельник Наум был телом на земле, а душою на небесах. Пожалуй, фраза дракона была по-своему верна - но самочка вспомнила о своём долге. - В этих словах есть доля правды. Стремиться к чистоте помыслов и каждодневно служить Богу - вот цель каждого верующего. Раскайся в своих прегрешениях и не совершай зла - тогда и удостоишься Царствия Небесного. Ещё одна быстрая ухмылка скользнула по мордашке волчицы. Интересно было бы увидеть такое существо на небесах... Тут же устыдившись своей мысли, самочка заставила себя избавиться от усмешки и посмотреть на дракона сочувствующим твёрдым взглядом. - Готов к этому и последую по этим словам, - дракон поднял морду на каменный крест, - но по твоей вере этого не достаточно для обретения блаженства. "Исповедаю едино крещение во оставление грехов". Как бы ни был кто добродетелен и праведен, как бы не стремился к благу ближних и спасению своей души от пороков, по христианским писанием душа такого попадёт в ад. - В таком случае не лицемерь и, если у тебя твёрдое намерение отдать себя Богу, покинь это место и ищи священника, чтобы он тебя наставил на праведный путь и, убедившись, что ты навсегда останешься верен Христу, окрестил. А если онсубится твоего внешнего вида, ответь, что "и псам достаются крохи с господского стола", - вспомнила Надежда фразу, которой и её саму однажды утешил Наум. - В этих местах священника сложно сыскать. Самочка дёрнулась, вспоминая вид с берега. - Что же это за место-то такое? На рай не похоже, но и на дом родной - тоже. И кто ты такой? Я не знаю ни твоего имени, ни рода. Раз ты знаком с верой - подозреваю, что родился ты неподалёку от родных мне мест, но вид твой... Удивляет меня. - А думал, тебя удивит, откуда тогда появились иконы, - собеседник прирасправил крылья. - Зови Мирдалом. Здесь, в Нашаре, обитает крылатый народ, хотя этот остров возник далеко от его поселений и тебя не должны тревожить. Да и ты, полагаю, предпочтёшь подвизаться дальше, нежели нести веру язычникам. "Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи". Надежда опустила глаза. Да уж, внешний мир - за пределами острова - всегда сулил ей только злобу и слёзы. Но язычники показались ей куда менее опасными, чем нововерцы или краснознамённые демоны. - Христос предпочёл умереть за грехи наши - неужели ты думаешь, что я не готова? - спросила она и поспешно добавила, вспоминая слова своего наставника. - Может, это Господом Богом для меня предопределено, во исправление грехов моих - просвещать овец, отбившихся от стада Божьего. - Этим ты их лишь введёшь в грусть, - несмотря на горечь в словах, Мирдал улыбнулся, - рассказывая о вере, в которую они не смогут войти, так как в их земле нет ни одного священника. Миссионерство оставь другим. Если Бог захочет, Он перенесёт в Нашар того, кто имеет право привлекать Ему последователей. - Нашар? - самочка навострила ушки. - Какое же странное слово... Но странно это - народ, не слышащий о вере... Не может быть такого, чтобы Бог это допустил! Может быть, всё это - сон? Я угорела или всё ещё лежу в кровати, перечитав этой дурацкой книге про рыжих пушистых драконов с копытами и рогами? Не могут же существовать в миру столь богомерзкие существа! - она поспешно прикусила язык. - Простите, Мирдал. Эти слова не для вас... Вы - другой, раз тянетесь к Богу. - Сколь ты категорична об остальных, или видела кого-то ещё? - Мирдал сначала оглядывал остров, словно силился найти ответ, но потом увидел в кустах за скамейкой уцелевшую после всего языческую книгу. Хотя она была влажной даже валяясь на относительно бугорке, страницы были размокшими, лишь яркое солнце, которому Мирдал расправил разворот, очень быстро восстанавливало пергамент. - О, вот это художник, - пробормотал золотой дракон нечто, отчего Вера сразу выпала из диалога. - Не то, что автопортреты. Подойдя к Мирдалу, Надежда взяла книгу в лапы и осторожно перелистнула страницы, вымоченные и оттого вмиг обветшавшие. - Наум не стал бы хранить её без причины, - произнесла она, остановившись на рисунке рыжей драконессы и показав его Мирдалу. - Кто же это такая? По виду она слишком напоминает порождение тьмы, чем Божье дитя. - Эта особа настолько горделива, что даже Тьму считает у себя на побегушках... - Мирдал снисходительно наклонил голову на занимающую последний разворот драконессу. - Если тебе, Вера, интересно, что здесь написано, могу тебя обучить чтению этих символов. Азбуку ты уже знаешь, а здесь все буквы слова соединяются в одну фигуру. Сам же язык не должен вызвать у тебя затруднений так же, как не вызвал твой, близкий нашарскому. Надежда запоминала слова Мирдала, хотя и не полагала, что дьявольские письмена ей просто дадутся. Да и беспокоилась она сейчас совсем о другом: - Дьявол часто искушает колдунов тем, что притворяется, будто находится в их услужении, но своей компанией лишь вводить в больший грех и получает в конце концов бедную душу. - О том ли заботиться язычникам? - Мирдал отмахнулся крылом показательно. - Они ведь и так у него. Надежда обернулась к далёкому берегу и прикрыла глаза. - Дьявол искушает всех нас. Большая вина на том, кто попался в его сети по свой воле, но и не меньшая на тех, кто позабыл о Боге и перешёл к нему по вине отцов своих, - тихо сказала она. - Но я уверена, что Слово Божье сильнее любых идолов. Есть же в этом мире такие, как ты, кто обратился к истинному Богу? - с этими словами она обернулась к Мирдалу. - И есть ли... Такие, как я? - Когда-то были, но не в этих землях, и тех перебили богоборцы, только уже иного рода, чем знакомые тебе - из тех, кто считает Добро выше Бога. Но от них иконы тебе и передал. Про твою расу - не видел. Хотя существуют похожие, - Мирдал листнул книгу на разворот с бескрылыми созданиями, похожими скорее на драконов, чем на волков. Потом - на чёрно-белого чешуйчатого. - А кто вот этот персонаж - не знаю. Так что не считай, что всё творящееся известно, один Бог всеведущ. Надежда присела на пень срубленной давным-давно ели и закрыла лапками глаза. Она хотела другого мира - она его получила, но что же ей делать теперь? Творить молитву и жить по-прежнему... Самый лёгкий путь, а потому может оказаться неверным. Затем она подняла глаза на золотого дракона и скрестила лапки на коленях. - Зачем же ты пришёл сюда? Поиздеваться надо мной, помочь мне или просто забрёл случайно? - Стоило бы задать этот вопрос тебе, - отложив книгу, Мирдал встал со скамейки. - Как думаешь, что желает Бог от тебя, переместив в новую обитель? Поглумиться над крылатыми, показав недоступный им путь в рай, помочь им найти его так или иначе, или просто заменить опасности старого мира опасностями нового? Присутствую тут лишь потому, что почувствовал, что это место - от Света, потому его стоит уберечь. - Как и завещал мне Наум... - задумалась канид. Она обернулась к церкви, без слов рассматривая здание. - Пожалуй, мне и вправду лучше пока остаться здесь. Но мне нужна помощь - как на пути к Богу требовался наставник, так и в этом мире мне нужен тот, кто поможет мне познать его, - она повернулась к Мирдалу и слегка поклонилась ему. - Могу ли я попросить тебя.... Помочь мне в этом? - "Просите, и дано будет вам". Проси, - Мирдал приподнял и опустил кисточку, - пока не знаю, о чём, вдруг не в силах? Но буду стараться. На этом моменте Надежда задумалась, а кто для кого теперь будет наставником? - Мне стоит знать хотя бы, чего опасаться в этом мире. Можно ли прожить в нём без ведома язычников. Если ты долетел до этого острова, то и они вполне смогут. - На острове тебе пока что нечего опасаться - эти места редко посещают, а водный торговый путь проложен гораздо южнее, - Мирдал указал лапой в сторону, где, по-видимому, в этом мире находился юг. Совпадает со старым... - Но в конце концов тебе придётся встретиться с ними, если только ты не предпочтёшь бросить храм и скрываться в лесах. - Нет, на это я не пойду, - твёрдо сказала самочка. - А... Раз ты стремишься к Богу - наверное, то и живёшь отдельно от язычников? Мы могли бы уберечь духовные богатства от посягательств, спрятав их у тебя! - Тогда зачем было их приносить? Надежда окончательно растерялась. - Господи... Кажется, я попала из огня да в полымя... - Когда ты считала, что путь к праведности прост? - Мирдал медленно вздохнул. - Тем более в границах Церкви. - Иного и не дано, - подтвердила Надежда, обнимая коленки. - Но в любом случае спасибо, что ты передал реликвии в Храм из простого хранения. Тут они будут находиться в должном почитании... Эх, пока храм снова не разорят. - Если Бог не даёт креста не по силам, то уверен, что здесь ты справишься.