В твоих руках...

      Эйлин не очень старалась его найти, оставив это на волю случая или судьбы. И значит так было нужно, что она почти споткнулась о него, когда спускалась в подземелье Слизерина. Он сидел на нижней ступеньке лестницы, перед широкой площадкой, опустив голову на руку, и о чем-то так крепко задумался, что даже не заметил, как Эйлин подошла к нему и встала перед ним и только, когда она его громко позвала, он пришел в себя.       - Малфой?       Парень поднял голову и посмотрел на девушку. Он хотя и сидел, а взгляд его все равно прошелся по ней сверху вниз – а не наоборот.       - О, Локвуд! А что же пресвятой Поттер? Он ведь запретил нам общаться.       - Гарри об этом не обязательно знать. У него есть Джинни.       - О как! А тебе чего надобно? Малфоя? – язвительно сказал парень.       - Правду.       - О чем?       - О профессоре Снейпе.       Малфой усмехнулся.       - Тебе какую правду? Настоящую или поддельную? У меня этих правд до горла, выбирай что хочешь. Мне сегодня как раз нечем заняться, чтобы тратить время на болтовню с тобой.       - Обмен? Я помогу тебе с каким-нибудь из заклинаний, ты мне расскажешь, что знаешь о Снейпе,- пожала плечами Эйлин.       Драко поднялся на ноги и очень медленно подошел к ней так близко, что она даже почувствовала едва уловимый запах его одеколона. А он подвинулся еще ближе, так что его дыхание обожгло ее щеку.       - Ну, давай, Эйлин, помоги мне. Чего тебе стоит научить Пожирателя Патронусу?       Эйлин вздрогнула и отшатнулась от него. Малфой – еще один человек, которого она всю свою жизнь ненавидела, потому что его ненавидел Поттер. Какой она была слепой, как ошибалась и на счет Снейпа… и, кажется, на счет Малфоя.       Он не был злым. Трусливый, жалкий и слабый… он был потерянным мальчиком, родившимся не у тех родителей. Будь его детство не таким теплично-ванильным, и не служи его родители Волан-де-Морту, он бы стал совсем другим человеком.       - Ты ведь не злой, Драко. Ты хочешь казаться злым, но ты не злой.       - Ага-ага,- ехидно передразнил ее Малфой.- Еще скажи, что это я святой, а не ваш Поттер.       - Да причем тут Поттер? Что ты на него-то постоянно смотришь? У него своя жизнь. А у тебя своя. Школа – мыльный пузырь, который лопнет, стоит нам всем сдать экзамены, и тогда ты сможешь начать другую жизнь, где никто не знает тебя. Я уверена, что…       - Перестань, Локвуд! Что за чушь ты несешь?       - Чушь? Закатай рукав рубашки, Малфой!       - Это зачем еще? – Малфой и пытался говорить спокойно и с пренебрежением, но голос его дрогнул, и Эйлин поняла, что не ошиблась.       - Что, девчонки испугался? Или боишься, что я по твоей метке Волан-де-Морта воскрешу?       - Я не боюсь, Локвуд,- он ненадолго замолчал, что-то обдумывая, а потом резко вскинул руку.- Да плевать! – он яростно расстегнул пуговицу манжеты и закатал белоснежную рубашку до локтя.       Метку нельзя было так просто уничтожить или снять. Метка оставалась навсегда. Однажды и навечно… Непреложный обет. Клятва.       Но Эйлин не на метку его хотела посмотреть, а на те кроваво красные шрамы, которые покрывали всю его руку до локтя. Некоторые были совсем свежие, другие уже успели затянуться. Он пытался срезать, соскоблить, уничтожить ее…       Он пытался.       - Чего тебе нужно о Снейпе? – сказал он словно бы безразлично, вернул рукав на место и опустился на свое прежнее место на ступеньке.       Эйлин села рядом с ним.       - Чтобы вызвать патронус, нужно отпустить ярость. В тебе ее слишком много. Нужно смириться с той судьбой, которая уже случилась, и начать другую жизнь.       - Да плевать мне на этот патронус, Локвуд! В списке кроме него десятки заклинаний, которыми я владею. Без него одного, я не завалю экзамен. Просто, он не имел права вписывать его в список. Уж он-то знает, что мы не можем его вызывать. Да и вряд ли кто из Слизерина освоит его за столь короткий срок. Проучить нас захотел? За то, что мы в войне встали не на ту сторону. А уж он-то всегда был на стороне добра…       - Да ты злишься на него, за то, что он оказался добрым?       - Пошла ты, Локвуд! Ничего ты не понимаешь! Он был нашим деканом. Все это время. Ненавидел Гриффиндор и… я считал, что он на нашей стороне, понимаешь?       - Малфой, сторона Волан-де-Морта, никогда не была вашей! Тем более, не твоей. Твой отец ввязался в это по глупости, а у тебя не было выбора. У Волан-де-Морта не было союзников или сторонников – подчиненные, рабы… он убил Северуса, даже не поморщившись. Он убил лучшего, кто был – или он считал, что был – за него. Не сомневаясь. Без раздумий. Без сожалений… Узнай он, что палочка Дамблдора отзывается тебе, он бы и тебя убил. Легко.       Малфой молчал. Казалось, он все это прекрасно знает и знал. Но в том, что было раньше, был какой-то смысл. Которого ему отчаянно не хватало теперь.       Он был потерян.       Просто потерян.       И он не мог найти себя.       - Это было, когда Снейп только пришел к… - спустя столько времени Малфой все равно не мог сказать его имя вслух.- Снейп должен был пройти проверку. Семья Рид – грязнокровки, он и она. Были ли дети, не знаю. Вот он и приказал убить их… что-то выпытать перед тем… Не знаю, что там было, но Снейпа приняли. И он оказался не по годам умным, отец ненавидел его, потому что Снейп легко смог втереться в доверие и… Снейп был слишком умен. То есть он и сейчас слишком умен… и я злюсь на него, да, Локвуд! Злюсь не потому, что оказалось, что он всегда был за святого Поттера, а потому что сейчас ведет себя как козел. Он мстит факультету Слизерина, за то, что мы не встали на защиту его обожаемого Поттера вместе со всеми в тот день.       - Ты преувеличиваешь.       - Преуменьшаю. Я не удивлюсь, если такими темпами его поставят деканом Гриффиндора.       - Ну это вряд ли. Представь картину. Снейп на матче по квидичу в красно-золотом шарфе.       Малфой и Эйлин переглянулись и рассмеялись оба. Эта картина была способна развеселить кого угодно. Скорее, Поттер и Малфой пожали бы друг другу руки, чем Хогвартс увидел Снейпа в деканах Гриффиндора.       - А зачем тебе Снейп? – Малфой словно очнулся и задал вопрос, с которого нужно было бы начать.       - Ну так, я ведь тоже удивляюсь, чего он так на вас наезжает.       - И тебе есть до этого какое-то дело? – с сомнением спросил парень.       Эйлин пожала плечами.       - Я не понимаю этого. А я не люблю, когда я чего-то не понимаю…       - Ты хорошо врешь, Локвуд. Не волнуйся, я твой секрет не выдам, если ты не выдашь мой,- он кивнул на свою руку.       - А в чем мой секрет?       - Что ты в него влюблена.       Эйлин громко фыркнула.       - Локвуд! Ты ведь сама себя выдала. Ты была там, когда Темный Лорд его убил. Без сожаления, без раздумий… ты видела это. Случайно? Не думаю. Ты может даже пыталась его спасти… и вполне может статься, что ты его и спасла.       - Ага, пресвятой Поттер не смог, а я смогла.       - Пресвятой Поттер может все, что угодно, но не то что надо! А ведь никто так и не знает, как именно спасся Снейп. Расскажешь?       - Он трансгрессировал, пока еще был в сознании. Куда и кто его спас – не имею ни малейшего понятия. Да, я была там и видела, как его убивали, но я искала Гарри, а не профессора. Так что, твоя логика легко оспаривается.       - Да и кентавр с тобой, Локвуд! Мне как-то ровно, хоть ты женой его окажись.       Эйлин промолчала. Драко как-то чересчур пристально посмотрел на нее, но тоже ничего не сказал.       - Проваливай ты уже, мы с тобой друзьями никогда не будем. Пузырь ли школа или не пузырь… да только…       Он оборвал фразу и бросил. Он понимал, что и без того сказал Локвуд слишком много личного и того, что не стоило говорить никому. Но он был в слишком подавленном состоянии духа, чтобы контролировать себя. А она пришла и так легко разгадала его душу. Он злился теперь на себя за это и за то, что показал ей метку тоже.       - Брось, Драко,- сказала она, словно снова читая его мысли.- Я не считаюсь. Не важно, что ты рассказал это мне. Считай, что ты поговорил с котом. Но иногда выговориться тоже нужно, чтобы продолжать жить. Я тебе никогда не была врагом. И не буду. Прощай же.       И она быстро ушла, не давая ему времени понять, что именно она имела в виду, или придумать едкий ответ, или даже еще больше разозлиться на нее (а в сущности на себя) потому что она знала его лучше, чем он сам.