В твоих руках...

      Ее звали Рита Блэк. Возможно, родители дали ей какое-то другое имя при рождении, но она знала только то, что дали ей в мерзком маггловском приюте. Она была нормальной волшебницей, которую в мире без магии считали странной.       Премиленькую девочку удочерить было много желающих, но даже в свои то ли три, то ли четыре года – никто бы не сказал этого наверняка – в том возрасте, когда ее нашли, она уже была странной. Где бы она ни была, вокруг нее всегда была куча живностей. Она привлекала котов, голубей, собак… и животных пострашнее. Стоило ей только заскучать, как она звала их, чтобы поиграть с ними. И они приходили.       Это пугало. Этому не было объяснения в безмагическом мире, и оттого от нее отказывались. А после несчастного случая, когда она упала с лестницы и стала сильно хромать, желающих и вовсе не осталось. В приютах были дети покрасивее и поздоровее нее, не отягощенные тяжелым «странным» анамнезом.       В детском приюте она росла нелюдимым и странным ребенком, предпочитая обществу людей общество кошек. Кошки сами приходили к ней и садились у ее ног.       Это не нравилось ее воспитательнице. Маленькая Рита вся как есть, не нравилась своей воспитательнице. И та ее часто била, унижала и обзывала.       Были ли правда в словах Рид, утверждающей, что она наслала крыс на эту женщину?       Ребенку было восемь лет. Ребенок был напуган и в отчаянии. Во всем белом свете, у него не было никого, кто мог бы защитить его. И она закричала о помощи, в бессилии и отчаянии.       Вместо кошек пришли крысы. Вместо милых пушистых игр, они набросились на женщину, скаля зубы.       Никто доподлинно не знает, что случилось за закрытыми дверями в подвальное помещенье, куда любила запирать Риту воспитательница. Только двери эти было невозможно открыть, ни выбить, ни выставить замок, ни прострелить пистолетом. Это была словно магия.       И пока полиция пыталась проникнуть внутрь – из подвала доносились ужасные крики, и не менее ужасающие звуки.       Дверь открылась сама, после того как все стихло. Полиция нашла ошметки тела, обглоданного до костей и маленькую девочку, забившуюся в угол. Ее черные волосы были обелены широкими мазками седины, бесконечно распахнутые глаза были полны ужаса. А голос был сорван до такой степени, что он едва восстановился через несколько месяцев.       На девочке не было ни царапины.       Это послужило основанием для тщательного расследования. Которое, так или иначе, зашло в тупик. Крысы могли просочиться в подвал через щели в полу, но никаких свидетельств тому, что в подвале был еще кто-то, кто управлял бы этими крысами, или кто защищал бы девочку все это время, не было.       Другой вопрос пришел… как это обычно бывает. А были ли крысы вообще?..       Девочку отправили в психиатрическую лечебницу. Ее боялись, как боятся всего непонятного. Ее изолировали от общества, или общество изолировали от нее. Заперли в комнате и… забыли о ней. Как о страшном сне. Как о мистическом явлении, которому не было объяснения.       Она была совершенно одна долгие три с половиной года. К ней в комнату не могли попасть никакие животные, да она, кажется, утратила способность их призывать к себе.       Из напуганного дитя, она стала озлобленным человеком. Она хотела любить, но мир оттолкнул ее. А вот ненавидеть было легко. И она стала ненавидеть.       В день ее одиннадцатилетия ей пришло письмо из школы чародейства и волшебства Шармбатон. Даже в этом было что-то пугающее. Ее родная лондонская школа не прислала ей письмо.       Неизвестно каким образом, но ей удалось сбежать. Добраться до Франции. Возможно, ей кто-то в этом помог, а может быть, ее просто забрали преподаватели из ее новой школы.       Что было с ней дальше неизвестно. Как ее приняли в ее школе. Как из озлобленного подростка она стала совершеннейшим монстром. И как ее учителя смогли допустить это, проглядеть ее сквозь пальцы и не помочь.       Озлобленность переросла в жестокость, граничившую в ней с настоящим безумством. Когда она бывало смотрела кому-нибудь в глаза (хотя большей частью, она вообще ни на кого не смотрела) этот взгляд никто был не в состоянии выдержать. У нее был мертвый взгляд. Объяснить его тоже немногие могли.       Свет на ее прошлую жизнь ей пролил друг ее родителей. Он встретил и узнал ее совершенно случайно.       Тогда девушка – ей было уже лет шестнадцать – узнала всю правду. Она не думала о мести, как о том, что способно облегчить ее жизнь. Узнав, что случилось, она просто поняла, что убийца ее родителей должен быть наказан.       К своим восемнадцати годам, это была молодая и красивая девушка, прекрасная снаружи, но страшная внутри. У нее был высокий, обволакивающий туманом голос, за которым многие готовы были последовать без оглядки. Ее жестокость, отягченная тяжелой психологической наследственностью (а с обеих родительских сторон было предостаточно душевно больных и шизофреников) и обстоятельствами, стала настоящей и полной. Она была беспощадна к своим врагам. Друзей у нее не было.       Она переехала в Англию, чтобы найти убийцу своих родителей. Стала изучать различные заклинания, собирая все на свете. Трансгрессия и трансформация стали одними из ее любимейших. Трансгрессия позволяла быстро исчезать. А с трансформацией ее связывало что-то такое, чего бы она не могла и себе объяснить.       Она поняла это позже, когда нашла того Пожирателя, который вместе со Снейпом ходил убивать Ридов и ждал его снаружи дома. Она пытала его, чтобы узнать все. Пытала изощренно, с наслаждением вкушая его боль и страдания. Хотя правду он сказал сразу.       Снейп вынес ребенка. И они сожгли дом.       Но ребенка не было в доме. Значит, это была трансформация. Значит, это был профессор Снейп. Как уже было сказано она знала очень много о трансформации. Тело ребенка можно было трансформировать только из куска плоти. Он отрезал его у ее матери. Почему она решила, что это была нога, она сама не могла бы объяснить. Еще живой ее матери, он отрубил ногу.       В Рите было что-то непреодолимое. Ее, доведенная до абсолюта, жестокость удивительным образом граничила с ужасающей и все поглощающей любовью к ее родителям. Она не знала, ни какими они были, ни как именно им удалось ее спасти. Но любовь к ним, или то, что она принимала за эту любовь, затмевала внутри нее все другие чувства.       Если бы Риту беспокоило хоть что либо кроме собственной жестокости и - не возможности и не желания – а долга отомстить, она бы могла стать самым верным Пожирателем смерти, которого Темный лорд мог заполучить себе. Но ей было совершенно плевать на него. Война не касалась ее.       Она вела собственную войну. Выслеживая, планируя… подводя итог.       Итог был неутешительным. Северус Снейп всегда был в школе. Проникнуть туда – невозможно. Выманить его из школы она не знала как.       Все решил случай. После войны в Министерстве появилась нехватка кадров, и она легко заняла место преподавателя трансгрессирования. Теперь ей оставалось только дождаться.       И она дождалась…       И получила даже больше, чем хотела. Снейпа и его молоденькую женушку. Физическую боль кто угодно был в состоянии терпеть – падать от нее в обморок, лишаться чувств, умирать от нее, в конце концов. Одно неверное, неосторожное движение и мучить будет некого.       Так что эта часть плана в ее предстоящей мести, ей не особенно нравилась. Но придумать пытку поизощреннее для человека, у которого нет никаких привязанностей – одинокого, злобного и нелюдимого, она не могла. Она хотела сделать ему больно. И кроме физической боли, она не знала как…       Ей повезло. На свете все же нашелся тот человек, которого Снейп любил. И еще больше повезло, что душевная привязанность Снейпа сама пришла к ней в руки. Без лишних усилий, она была в состоянии сломать и сокрушить его душу. Она могла отплатить Снейпу его же монетой. Он забрал у нее родителей, она заберет девчонку.       Жалко, конечно, что они связали друг друга непреложным проклятьем. И оставить его в живых, чтобы он мучился от смерти своей жены, она не могла. Но, пока жена его жива, он будет мучиться катастрофически полно…       Рита смотрела, как девушка извивается и корчится от боли под заклятьем. Оно было способно ломать кости внутри человека, и боль была настолько сильная, что вытерпеть ее и не сойти с ума, было невозможно.       Но девчонка держалась. Это было удивительно, странно и страшно, но девчонка держалась. Она не кричала. Рита видела, как по губам ее течет кровь – она прикусила их до такой степени, что едва не откусила. Но она не кричала.       Рита видела как Снейп не мигая смотрел на свою жену. Он не отводил взгляд. Его лицо было искажено гримасой боли, плотно сжатые губы застыли в непроизвольном подобии страшной ухмылки. Темные глаза были полны страдания.       Но в этих глазах было еще что-то. Он мучительно пытался придумать, что сделать. Но время неотвратимо бежало вперед. И каждая секунда его раздумий приносила Эйлин новую боль.       У него не было палочки. А магическая веревка держала крепко.       - Рид,- хрипло сказал Снейп.       Девушка вздрогнула, опустила палочку и ударила Снейпа по щеке рукой. Он с таким наслаждением принял на себя эту пусть и ничтожную, но физическую боль, что Рита даже растерялась.       - А жена твоя не кричит…- сказала она, приходя в себя и добивая его словом.- Что за сила такая в ней?       - Тебе не понять.       - Любовь. Как вы достали меня со своей любовью! Мои родители любили меня. А ты забрал их!       - Рид! Если бы это не сделал я, сделал бы другой.       - Что ж, повезло тебе, что это был ты!.. а ей нет.       И снова обратив свой взор на девушку, Рита Блэк произнесла очередное заклинание.