В твоих руках...

      Солнечный день, залитая светом лужайка, блестящая капельками только что закончившегося летнего дождя трава.       Девочка лет десяти бежит по ней. На ней светлое платьице и красненькая шляпка, которая ей очень нравится. На шляпках завязки и она теребит их своими ручками, в то же время крепко держа, чтобы ветер не сорвал ее с головы и не швырнул на землю.       Она зовет маму.       И мама приходит. Она лучезарно улыбается и вся светится в солнечном свете.       Девочка радостно бежит навстречу, но чем быстрее она бежит, тем дальше оказывается мама. Женщина стоит и улыбается. И улыбка ее чернее ночи, грустнее самых страшных сказок.       Девочка кричит. Бежит быстрее. Но не приближается, а отдаляется от матери.       - Мама!       Девочка чувствует, что по ногам ее кто-то бежит. Серая жесткая шерстка неприятно коробит босые ножки. Это крысы… они пробегают мимо нее стаей. Огромной стаей, и в отличие от девочки, они легко настигают женщину.       Девочка слышит крик. Девочка видит, как женщина падает на землю. И чувствует запах крови. Крысы рвут ее тело, глодают кости.       Девочка ничего не может сделать. Только смотреть. Смотреть заворожено, не смея отвести взгляд от ужаса и страха.       - Мама,- шепчет она обескровленными губами.       И больше не слышит ничего.       Белоснежные стены больничной палаты, где кричи – не кричи – никто не слышит. Кровать, застеленная синим бельем, стол, на котором горкой сложены учебники и книги, которые она еще изредка читает, но с каждым днем все реже. Тетради, исписанные лишь одним словом. В каждой клеточке, в каждой треклятой клетке, одно и то же слово.       Она бы исписала и стены, но ручка по стенам не пишет, а когда она пытается писать своей кровью, ковыряя запястье тупой шариковой ручкой, на нее надевают смирительную рубашку.       Она не смиряется. Она лишь делает вид, что покорно приходит в себя, и больше не пытается писать на стенах, пишет в тетрадках. В каждой клеточке заново, по второму разу обводя, уже исписанные слова.       Ей десять. Ей сегодня десять лет. Она знает это, потому что просто знает. А может быть, ей уже сотня? Скорее две сотни лет.       Сегодня она отходит от своего правила и на единственном чистом листке в тетради рисует кусок торта и свечку. Огонь.       Она загадывает одно единственное желание и дует на листок бумаги. Перечеркивает пламя свечи и покрывает листок одним лишь словом.       В каждой клеточке. В каждой треклятой клеточке.       - Дочка? Ты слышишь меня, дочка?       Рита оборачивается и видит своего отца. Они стоят на том самом зеленом лугу, что так часто ей снился в детстве.       - Папа?       - Здравствуй.       - Ты ведь умер,- качает головой девушка.       - Я буду жив в твоем сердце, пока ты помнишь меня,- и он протягивает ей руку.       Она протягивает свою в ответ. И вопреки всем тысячам снов, она чувствует его ладонь в своей ладони.       - Папа?..       - Мерзкая, маленькая ведьма!       Рита злобно смотрит на мальчишек исподлобья, сжимая палочку до такой степени, что рука начинает неметь.       - Что?!- кричит она, задыхаясь от страха. - Что вам нужно?       - Ты вчера Эмили назвала грязнокровкой.       - Так она и есть грязнокровка!       - А ты кто? Принцесса Англии?       Она не замечает, как один из мальчишек подходит к ней сзади и выбивает у нее из руки палочку. В следующую же секунду, она лежит на земле. И мальчики пинают ее своими ботинками. Она пытается вскочить на ноги. Машет руками, ногами. Но кто-то наступил ей на спину, придавливая к земле. Она не может его сбросить. И беспомощно барахтаясь на грязной земле, она может лишь не сжиматься в трусливый комок, а сопротивляться. Понимая, что лучше ей от этого не будет, и лучше бы сжаться – не так было бы больно.       - Папа, почему ты оставил меня? Почему вы с мамой оставили меня?       - Потому что пришло наше время. Было время нам умереть, чтобы ты осталась жить, Рита. Мне больно видеть то, какой ты стала. Мы с мамой пожертвовали жизнью, ради того, чтобы ты жила.       - Мисс Блэк, у вас нет никаких талантов к заклинаниям. Тем непонятнее то, что вы все так же упорно посещаете эти занятия.       - Профессор, у меня, несомненно, есть талант,- ее голос обволакивает словно туман или мед. Вязкий, густой, настойчивый.       - Это какой же? – кашлянув, спрашивает мужчина.       - Я люблю вас.       - Вы полагаете, что это талант?       - Может быть, вот это талант?       И она целует его. Жадно и неумело припадает губами к его губам. И в эту секунду ей кажется, что впереди целая жизнь. И где-то в этой жизни есть свет.       Но он отталкивает ее резко. Глаза его светятся гневом. Неправедным гневом, злым и беспощадным.       - Да что вы позволяете себе, мисс Блэк!       - Вы ведь сами.       - Что? Однажды отдернул мальчишек, чтобы они не цеплялись к вам?       - Да! Вам было до меня дело! Вам ведь было до меня дело?! – добавляет она неуверенно, но так же громко. Она не может сдаться. Она не должна сдаваться. Быть сильной до конца, даже когда все против нее.       - Мне нет до вас никакого дела. Это было на моем уроке. Они нарушали дисциплину. Будь это где-нибудь вне стен школы…       - В самом деле? – сердце изнутри жжется.       - В самом деле! Вы что себе возомнили, мисс Блэк?! Вам всего шестнадцать лет! А ведете себя как…       Он не успевает договорить. Она наводит на него палочку.       - Таланта к заклинаниям у меня нет?       Непростительное заклинание искрой слетает с ее палочки. Но он успевает его отразить. И насылая контр заклинание, связывает девушке руки.       - Мы идем к директору.       По всем коридорам школы, на глазах у всех учеников… как тварь и преступницу.       Как обычно.       Принцессу Англии. Принцессу крыс.       - Рита, ты не должна так поступать! Ты молодая и у тебя все впереди, не губи свою жизнь! Не бери на душу его смерти.       - Папа, слишком поздно уже думать о душе! О ней нужно было подумать вам с мамой и забрать меня с собой! Почему вы не забрали меня с собой?       - Рита,- отец нежно гладит ее по щеке рукой.- Мы хотели тебе лучшей жизни.       - Это я понимаю. Но когда вы видели, как я мучаюсь и страдаю. Почему не забрали к себе потом? Почему не дали мне умереть, когда в девять лет я разбила себе голову и была при смерти? Почему не забрали к себе, когда мальчишки избили меня, и я два месяца пролежала в госпитале? Где вы были все это время?!       - Рита! – голос его теплый и нежный. Голос его – средоточие света, тепла и любви.       Рита чувствует эту любовь, и ей не по себе от нее.       Хочется смыть с себя всю боль и всю грязь прошлого.       - Еще не поздно,- говорит отец. Его руки сжимают ее тонкие плечи.- Еще не поздно все исправить, Рита! Еще не поздно все начать сначала…       - А потом он вынес ребенка, уже мертвого. Мать задушила его, чтобы мы не причинили ему большей боли… это все, клянусь!       - Я верю. Имя?       - Северус Снейп. Он работает в Хогвартсе. Преподает там зельеварение.       - Что еще?       - Сильный волшебник. Тебе с ним не справиться! Темный лорд ему безгранично доверяет.       - За что убили моих родителей?       Сплевывая кровь, мужчина со шрамом на все лицо, отъявленный Пожиратель, смеется.       - Тебе не понравится, девочка.       Рита ударяет его по щеке. И приставляет палочку к его шее.       - Если мне не понравится, ты умрешь.       - Да пошла ты!       - Правду! Говори мне правду!       - Ясно дело за что! Они перешли дорожку Темному лорду.       - Это ли не новость. Если их убивают Пожиратели, значит это по его указке!       - Да, но тут другое, девочка!       - Говори!       - А если то, что я скажу, тебе понравится, отпустишь меня? – мерзкие глаза смеются. В них нет страха. Может быть желание жить – и того самую малость. На самом деле ему все равно, убьет ли его Рита или помилует.       Эти глаза сосредоточие злости и желчи, но в них есть и что-то другое. В них есть бесстрашие и презрение. Он смотрит на нее свысока, даже сидя в луже собственной крови. Даже зная, что вся его жизнь у нее в руках.       И Рита кивает, в каком-то оцепененном восхищении.       - Папа, как долго я ждала этой встречи. Как долго я хотела поговорить с тобой. Вы ведь знали с мамой, что будет за неповиновение Темному Лорду… почему вы сделали это? Опять скажешь, что ради меня?       - Рита… Темный лорд был сумасшедшим, который мечтал извести всех маглорожденных. У нас не было шанса…       Он смотрит на Риту с такой любовью и нежностью, что больше ничего не имеет значения. Она даже не слышит его последние слова. Вовсе не слушает. Ей все равно почему они сделали то, что сделали… они спасли ей жизнь.       Ведь не для того, чтобы она страдала… а чтобы жила и была счастлива.       - Так и живи, девочка. Живи, дочка… просто живи. Отпусти его. Он сполна страдает от своих грехов. И совесть его каждый день гложет от того, что он сделал. Не мучай себя его смертью, и смертью этой невинной девочки, что была глупа его полюбить.       - Папа…- шепчет Рита.       Глаза ее полны слез. И они выплескиваются наружу, скользят по щекам. Заливают лицо, и шею.       Отец улыбается. Мягко, нежно, трепетно. Он гладит ее рукой по плечу.       - Папа… почему ты пришел, а не мама?       - Что?       Исписанные одним лишь словом треклятые клетки тетрадей. Одно лишь слово. Одна лишь клятва. Один только зов. - Мама…       - Маглорожденные? Только за это?.. только за то, что вы…       - За что мы были грязнокровками. Да.       Рита отступает назад, сбрасывая его руку.       Мужчина со шрамом медленно идет прочь. Его одежда испачкана кровью, его ноги перебиты. И он хромая едва плетется. Но он жив. И он идет прочь.       Рита держит в руках палочку, задумчиво вертя ее в руках.       На самом деле, ей не понравилась правда, что рассказал ей этот Пожиратель. Но он заслужил свою жизнь. Тем, что рассказал ей всю правду? Или что так преданно служил и еще будет служить своему Темному Лорду?       Ее родители были не такими…       Рита начинает смеяться. Громко, надрывно – ее смех похож на лай собаки. Она не может остановиться. И все смеется. Уже почти истерически.       - Рита? – спрашивает ее отец.       Она поднимает на него глаза, прекращая смеяться.       - Прекрасная попытка, Снейп!       Зеленая трава краснеет, словно на нее выплеснули кровь. И растворяется в этой крови. После залитого солнечным светом луга, сложно привыкнуть к мрачному алому свету комнаты. Керосиновые лампы дымят, и от дыма свербит в носу. Но сильнее дыма, в комнате пахнет кровью.       Кровью Эйлин.       Снейп мучительно кашляет и смотрит на Рид.       Отпечатки смеха еще блестят на ее лице и светятся победой в глазах. Это была блестящая партия, но Снейп ее проиграл.       Мужчина качает головой. Где?! Где он ошибся?!       Рите не нужно владеть легилеменцией, чтобы прочитать эти его мысли.       - Грязнокровки? Моя кровь почище твоей будет. Мои родители никогда не были грязнокровками, они были Пожирателями смерти, что имели неосторожность ослушаться _его_ приказа, и Волан-де-Морт приказал тебе их убить!