— Ты что, сумасшедший?
— Ну хоть так я заставлю тебя поговорить со мной, — сказал Стайлс, начиная злиться.
— Нам не о чем с тобой разговаривать. Выпусти меня сейчас же. Мне нужно ехать, — уже плевать на платье, гораздо важнее оказаться подальше от этого человека.
— Куда ты постоянно так спешишь? — прищурился Гарри, присаживаясь на край стола.
— К тому, кто ждёт меня дома, — в этот момент кудрявый ударил кулаком по столу, из-за чего я вздрогнула.
И только сейчас до меня дошло, что я сказала. Язык мой — враг мой. Выдал то, что я держала в голове. Но хотела ли я, чтобы это знал Гарри?
— Кто тебя ждёт? — спросил он, вводя меня в небольшой ступор.
Он серьезно? После того, что было между нами и что произошло, он ещё задаёт такие вопросы.
— Гарри, всё честно. У тебя появился новый человек в жизни, теперь и у меня появился тоже, — я сделала лицо более непринуждённым, но внутри все разрывалось на мелкие кусочки.
Хотелось кричать, что есть мочи, а также обнять Гарри, так сильно, прижать его к себе так, чтобы все его ребра разом переломались. Боже, о чем же я думаю? Как я могла такое вообще допустить в голову?
— У меня никого не было, — пауза, Стайлс отвёл взгляд в строну.
— Наверное, мне просто это все тогда приснилось. Хватит, Гарри. Хватит делать из меня дурочку. Ты сделал это. У нас могло быть будущее, у нас могло быть всё. Но… — я сглотнула ком в горле, который мешал продолжать говорить, — Этому просто уже не быть.
Тихо промолвила я и закрыла глаза, погружаясь в тишину, что появилась.
— И как он в постели?
Истерический смех буквально вырвался из меня.
— Что? Стайлс, ты обалдел? Тебе этого точно не узнать.
— Знаешь… — Гарри внезапно встал, опрокинув рядом стоящий стул и взял меня за плечи. Он сильно впился в них руками, но это не было похоже на то, если бы он хотел сделать больно, он словно не хотел отпускать меня. — На самом деле мне правда жаль, Гвенни. И я первый раз за всю свою жизнь могу признать, что был не прав, что был идиотом. Мне плевать, что ты думала, или думаешь сейчас, но мне правда жаль. Я извиняюсь, и я могу сказать всё, что угодно, я могу объяснить, что произошло, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?
— Отпусти, — я поморщилась и попытался выбраться.
— Гвендолин, пожалуйста, ты можешь дать мне шанс? Я хочу измениться для тебя, ради тебя, чтобы быть с тобой. Я уже меняюсь, разве ты не видишь? — Гарри отпустил меня и кричал, взглядом впиваясь в мои глаза, — Я никому не был нужен по-настоящему, как тебе, никому, всем было плевать, одни приходили в жизнь за популярностью, другие за деньгами. Но мне к чёрту не нужны были ни их слова, ни их мысли, ни они сами, я понимал, что смогу быть один. Но потом появилась ты, и я на одну, всего лишь на одну секунду представил, что нужен тебе. Что ты хочешь быть со мной, и что кто-то может совершать глобальные поступки ради меня. Гвен, — кудрявый подошёл ко мне и стёр с моей правой щеки единственную слезу, которая готова была упасть. — Ты невероятно красивая, милая, мне нравится твой смех, и мне нравятся твои мысли. Ты умеешь слушать, а не слышать, ты всегда понимаешь. Скажи мне, пожалуйста, ты хочешь, чтобы я остался?
Сердце разрывалось на части, и это были самые крошечные детали, те, которые склеить вместе уже не получится никогда, но у меня были шансы хотя бы сохранить половину из них. Я не хотела плакать, слёзы сами выступили на глазах, в то время, как ком подкатил к горлу. Я сжимала руки в кулаках, моё дыхание было сбитым, и всё, что я хотела — это вернуться в то время, когда я не была лично знакома с Гарри, а просто где-то слышала о нём. Тогда всё в жизни было легко, а к трудностям я не привыкла и привыкать не собиралась, поэтому не хотела того, что происходило сейчас. Было слишком мало времени, чтобы думать, и две стороны данной ситуации были слишком противоположны, чтобы выбрать одну, а молчание было слишком долгим и неуютным, поэтому я отступила на шаг назад и холодно взглянула в самое сердце Гарри.
— Неужели ты это понял, Гарри. Ты знаешь, где выход, — я хотела сказать больше, но знала, что голос непременно меня подведёт, потому что даже сейчас заметно то, как я дрожала от волнения, страха и боли, от осознания того, что Гарри больше не будет в моей жизни. Я услышала, как кудрявый парень усмехнулся. Он по-прежнему стоял рядом со мной, не решаясь покинуть эту комнату. А у меня на автомате не понятно зачем слетел с губ вопрос:
— Но сейчас у тебя кто-то есть?
Я как будто верила, что ответ будет отрицательным, и может быть сейчас это изменило б многое. Мои чувства всё ещё живы, и я всё ещё вижу в нём что-то родное. И за это я ненавижу его. Что в нём такого особенного, чего нет в других? Как можно любить и ненавидеть? Возможно ненавидеть больше… Я стояла и как будто приросла к полу, не в состоянии пошевелиться. Я наслаждалась каждым вздохом, так как воздух был полностью пропитан его парфюмом.
Гарри поджал губы и горько вздохнул. Казалось, он не хочет говорить что-то или же ему сложно. Нет, этого не может быть, только не это. В голове сопоставляется пазл с новой скоростью, давая новые догадки, о которых я боялась даже думать.
— Ты совсем не изменился, Стайлс, черт тебя побери. Да как ты… Как тебе не противно говорить о своей дешевой любви ко мне, если у тебя есть другая? Подонок.
Мне стало очень обидно. Я почти поверила в его искренность.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я же сказал тебе, что для меня никто не будет значить столько, сколько ты.
— Я больше не верю тебе. Открой эту чёртову дверь.
— Гвендолин, — я прервала его, не желая ничего слушать.
— Мне что, лезть к тебе в карманы?
Гарри с печальным видом молча достал ключи и отдал их мне. Я собрала свои вещи и открыла проклятую дверь, поскорее убираясь от сюда. Стайлс пошёл за мной.
— Гарри, кроме работы нас ничего не связывает. Избавь меня, пожалуйста, от своего присутствия, — выходя на улицу, я сорвалась на крик.
Мне все равно было, что я выглядела, как истеричка, и вокруг находилось полным-полно папарацци.
— Ты будешь самой счастливой в этом мире, потому что ты самый идеальный из всех, кого я знаю, человек. Ты заслуживаешь это. И я готов исчезнуть из твоей жизни, если ты так хочешь, но только чтобы ты была счастливой.
Гарри следовал за мной, так как оказалось, что его машина была припаркована рядом с моей. Мы были слишком близко, чтобы попасть в кадр вместе. Я развернулась и хотела показать ему фак, но застыла, увидев его глаза на мокром месте.
— Стайлс, ты же мужчина! Прекрати эти слезы, — с беспристрастным видом я посмотрела на него снизу-вверх. Но на самом деле мое сердце разрывалось на миллионы маленьких кусочков с каждым словом.
— Я люблю тебя, — красные от слез глаза устремились в мои темно-зелёные. Сердце сжалось, и стон сорвался с губ.
— Нет, Гарри. Ты не любишь меня, — я задержала дыхание и села в машину.
Только этого мне не хватало. Я уже устала страдать из-за всего, что происходит со мной. Моё сердце изнывает от боли. Я готова стоять на коленях и молить, требовать пощады. Где-то среди гор, на обрыве с сильным, воющим ветром. Только не знать бы больше боли. Это отвратительное ощущение, ничего хорошего оно не приносит в жизнь. Иногда кажется, что физическая боль будет в разы приятнее, чем моральная. Ты вроде бы не осознаешь, так как твой мозг не даёт отчёт, что ты на грани срыва, иначе бы совсем не хотелось больше бороться. Но утечка всё же происходит, и ты чувствуешь это, так или иначе. Кажется, что вот, пришёл час, и самое страшное, что может произойти с кем-либо, происходит с тобой, но каким-то чудом тебе снова дают время и надежду. Но порой, когда ты каждый раз ударяешься в стену, стремясь просто быть счастливым человеком в этой жизни, желание пропадает напрочь. Это происходит после того, как тебе потребовалось огромное количество времени, чтобы собрать себя по частям, чтобы хотя бы встать, а уже потом учиться ходить. И наступает отстранение от мира, от людей, от всего. С одной стороны есть плюсы — ты становишься полностью пофигистом, бесчувственным, не принимаешь эмоции, но с другой стороны — это не делает тебя счастливым. По-настоящему в каждом живет маленький ребёнок, который хочет, чтоб его любили и дарили тепло просто за то, что он есть. Но реальность слишком жестока для этого. Все приходят в этот мир, чтобы познать или создать что-то, научиться чему-то. Но все мы одинаковы. Мы просто отматываем свой срок каждый день, и рано или поздно умрем. Когда осознаёшь это, то понимаешь, что так всё равно на мнение окружающих, ведь они никто в твоём мире. Они живут для себя. Так почему мне нельзя? Это сковывает все мои действия и поступки, которые я могла бы сделать и быть в сто раз лучше, чем я есть. Все из-за страха осуждающих взглядов и перешёптываний каких-то ничтожеств, которые ничего не добились в своей жизни, поэтому и лезут в чужие. Ведь адекватные люди этого не делают, им просто не до этого. Незачем. И пора это принять. Отгородить себя от внутренних страхов и понять, что люди, которым ты нужен, никогда не осудят тебя. Так как знают, кто ты есть на самом деле. А не то, что вешают психически нездоровые люди. Им легче от этого живётся. Ну и пусть. Невозможно нравиться и угодить всем. А чувство долга внутри — это собственные загоны, к которым приучило общество жестоких людоедов.
Всю ночь меня не покидали мысли. К сожалению, я не могу отключать их и переходить на другие дела. В частности, сон. Он никогда не прийдет, пока я не проанализирую всё от А до Я. Поэтому досидевшись до красных глаз и четырёх утра, я не выдержала больше этого апокалипсиса в голове и выпила таблетку снотворного.
***
На удивление я проснулась достаточно рано. Странно, так как действие снотворное на меня оказывает сильное. И должно было подействовать, как минимум, до вечера. Хотя по ощущениям мне больше не хочется спать. Мой левый глаз дёргался, пока я готовила завтрак, а это значит, что и проснулась я из-за нервов. На меня не может подействовать даже снотворное в таком состоянии. Стоило мне только зайти в соц. сети, я пожалела об этом сразу же. Все заголовки постов твердили об одном: «Гвендолин Кинг и Гарри Стайлс снова вместе». Была тысяча фото, где я шла на парковке, и выглядело это так, как будто вместе с Гарри, потому что он шёл рядом. И то, как мы «разговаривали». Я тяжело вздохнула и закрыла лицо руками.
— Нет, я не могу так больше. Мне нужно поговорить.
Слезая с барного стула, я направилась собираться, чтобы ехать к отцу.
Знаю, что он будет на работе, что не любит разговаривать в своём офисе. Поэтому, чтобы лишить его выбора, я позвонила уже за рулем, предупредить, что скоро буду. Он был в каком-то странном настроении, вероятно, читал утренние новости. Как я и предполагала, папа хотел договориться со мной на ужин и всё обсудить, но я нуждаюсь в нем именно сейчас.
Почти с порога я начала изливать ему душу о том, что случилось. И дала четкую картину вчерашней ситуации. Папа нахмурил брови, выслушав меня до конца, и молчал, как будто готовил речь. Это напрягало меня. Его мнение очень важно для меня, и я не хочу подводить его статус из-за сплетен, которые вертятся постоянно вокруг меня. Так как знаю, что это может испортить ему репутацию. Чего ждут многие конкуренты.
— Дочка, ты знаешь, я всегда за тебя. Но есть действия, которые приводят не к самым лучшим последствиям. Иногда стоит быть аккуратнее и лучше подождать, чем бежать впереди поезда. Понимаешь, о чем я? — то, что я и предугадала. Ему неприятен Гарри и все связанные слухи с участием меня.
— Пап, я же сказала уже, что не я выбирала эту чёртову рекламу с Гарри. Алан считает, что так мы быстро поднимем мою востребованность. Я не могла отказаться от этого, — грустно смотря в глаза отца, я положила руки на стол.
— Гвенни, уж лучше враг, чем друг гнилой. Везде нужна техника. Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом, — я внимательно слушала уверенную речь отца.
— Пап, я прекрасно понимаю тебя. Но моя жизнь уже давно изменилась, и она не такая, как у многих в этом мире. Я известный человек, публичная личность. И порой Алану виднее лучшие стороны выгоды.
— Дочь, я согласен, ты говоришь всё правильно, но я пытаюсь донести до тебя другое. Если ты не хочешь иметь последствий, как сегодня, тогда лучше проявлять хитрость. Самодисциплину. Ты побежала под прицелом этих журналюг только из-за собственных эмоций, которые победили тебя в том споре. Плевать, кто перед тобой, — хоть друг, хоть враг, хоть Стайлс, да хоть черт. Но никогда не позволяй ситуации выходить из-под контроля ради минутного удовольствия, — я опустила взгляд, как провинившийся котёнок. Мне было стыдно. Папа единственный человек, который любит меня по-настоящему, а я в который раз веду себя, как ребёнок.
— Уверен, Кристиан будет не очень рад, прочитав эти новости… — мало того, я ещё поставила под сомнения Кристиана.
Я сложила руки на столе и легла на них головой. Внутри было опустошение. Снова. Казалось, будто все дороги сбились, и я делаю всё не так. Может быть.
— Дочка, — папа подошёл ко мне и обнял, присаживаясь на край кресла.
— Не было ещё ситуаций, которые нельзя решить. Я рядом и всегда помогу.
Я развернулась и прижалась к папе.
***
После нашего разговора я еще немного побыла у папы и поехала на съемки. Отец для меня лучший психолог и мотивация в одном лице. Ещё с детства он заменил мне всех, только его я уважаю больше себя. Ну и бабушку конечно, которая воспитала настоящего мужчину.
Наконец-то наступил долгожданный вечер. Я отпросилась сегодня уехать пораньше, так как мой режиссёр не собирался заканчивать съёмочный день и отпускать нас. Я не отрицаю того, что тоже так делаю и это безусловно хорошая черта человека. Самодисциплина — первый залог успеха. Но со стороны понимаешь, что есть ещё другие люди помимо тебя, и они хотят отдохнуть или вернуться домой, в семью.
Вспышка от фар ослепила меня на какое-то мгновение, но быстро погасла. Я смогла увидеть напротив остановившийся мерседес Кристиана. Через минуту он вышел из машины и поздоровался.
— Мы можем поговорить? — неуверенно попросила я.
— Конечно. Проходи, — совершенно спокойно Кристиан пригласил войти. Будь он без связей, я бы поверила, что он ничего не знает.
— Кристиан, я не хочу, чтобы между нами появились какие-то недоговорённости. А точнее новости, которые могут появиться в любой день. Они не всегда правдивые.
— Я не понимаю, о чем ты, — как-то странно улыбаясь, сказал Кристиан, наливая в бокал вино.
— Я о том, что напечатали сегодня с утра в газетах. Якобы мы с Гарри вместе, — подчеркивая последние слова, я протянула ему телефон с новостями.
Он мимолетно посмотрел на экран и ещё шире улыбнулся.
— Гвендолин, если бы я сомневался в тебе, мы бы не разговаривали сейчас здесь и в такой обстановке, — с полной уверенностью договорив, он наконец-то посмотрел на меня.
— Спасибо, — я облегченно вздохнула и поджала губы из-за болезненного ощущения после тех слов, которые произнесла ранее. Какая-то часть меня сжималась, сожалея, что это не так.
Кристиан обнял меня крепко, помогая не думать об этом. Я провела ладонью по его спине, но вмиг он отстранился и ввёл меня этим в замешательство.
— Переезжай ко мне. Я не хочу, чтобы ты жила одна.
Я поперхнулась и из-за этого раскашлялась. Но вместо того, чтобы выпить воды, я взяла бокал с вином, который только что налил Кристиан, и выпила содержимое.
— Кристиан, я всё понимаю, но зачем так рано? — махая рукой перед лицом, я пыталась восстановить дыхание.
— Гвендолин, я серьёзен в своих намерениях и хочу, чтобы ты знала: мой дом всегда открыт для тебя, — какой-то подтекст здесь явно есть. И неужто я словила ревность в его глазах.
— Крис, мне приятно, что ты уже готов к этому и так серьёзно относишься. Но дай мне ещё время, не дави, прошу тебя. Я обязательно приму в будущем решение, — мягко промолвила я.
Я хотела сказать ему правду, что ещё совсем не готова к такому повороту событий. Да и мне удобнее находиться в собственном доме. А уж тем более в ближайшее время мой график работы станет таким хаотичным, что я забуду не только о сне, но и о доме тоже. Я практически всё время буду в перелетах. Так что смысла особого пока что нет.
Мне не пришлось долго убеждать в этом Кристина. Он сам понял, на что я намекаю, и не стал затрагивать больше эту тему. Приятны его забота и отношение ко мне. Особенно то, что он берет ответственность за свои слова и поступки.
Моё настроение в разы стало лучше, когда Крис пригласил меня поехать на этих выходных в Манчестер. Я согласилась, так как давно там не была и с удовольствием навестила бы бабушку.
***
Выходные пролетели так же незаметно, как и начинались. Но за эту поездку в Манчестер я поняла, что становлюсь счастливой рядом с Кристианом. Я чувствую, как мы сближаемся. И чем больше я его узнаю, тем больше понимаю, что он похож на моего отца. Это произошло спонтанно, но я его познакомила со своей бабулей, и, по её словам, он глаз с меня не сводил, будто боялся, что кто-то украдет. Она в какой-то степени права, потому что Крис проявляет себя очень заботливо по отношению ко мне. Но не могу сказать, что я полностью забыла о работе, а в частности — о Гарри. И вот уже новое утро понедельника. Меня по привычке будит не звонок будильника, а звонок Алана. Как будто зная наперед, что это будут неприятные новости, я встала с кровати и направилась в ванную. Я как в воду смотрела. Мой директор сообщил очень лестную новость, от которой даже желание завтракать отбило до нового года. Уже в среду состоится премьера нашей коллекции совместно с Гарри. Класс. Я готова целовать пяточки каждому прохожему. От меня ж так и прёт счастьем. Хоть отбавляй, подходи каждый.
О да, дни подготовки прошли напряжённо и по классике жанра завершились множеством неудачных кадров, спором с режиссёром, из-за одной сцены, которую я предлагала переиграть по-другому. Да ещё и Джаред не мог меня нормально поцеловать. Мы сто раз переснимали этот кадр. Вкус его губ, наверное, уже навсегда останется отпечатком на моих. Хотя и аромат имеют сладостной малины, мой любимый. Но даже за всей этой рутинной работой, когда я возвращалась под утро домой, мысли о чертовом Гарри не покидали меня. Ну подожди, петушиный индюк, король «Gucci». Я у тебя отщипаю пару пёрышек за эти глупые сводки новостей.
