Sing of the times

Я не дождалась конца вечера, а уехала сразу после того, что случилось в туалете. Налив бокал вина, я подошла к панорамному окну в зале и смотрела сквозь него на ночные огни города. Настроение такое, как будто я убила кого-то. Нет, не кого-то, а сто человек сразу. Чувствую себя полной дурой и ребёнком. Точнее, я и есть дура и ребёнок. Никакие оправдания не снимают этот груз с моих плеч, потому что я вроде бы в ответе за свои поступки, а вроде бы и нет. То есть получается, я противоречу сама себе. Раньше я винила Гарри за то, что он изменил мне. Но сделала то же самое. И не просто с кем-то, а с ним. Хотя к его измене я так относилась, потому что думала, что любила. А сейчас… Люблю ли я его сейчас? Наверное, я просто обманываю саму себя. С Кристианом у меня совсем всё по-другому. Такое чувство, будто я специально впустила незнакомца в свою постель. Я сделала вид, что им был Гарри. Потому что мне нужно было чувствовать себя желанной. Я училась жить. Я пыталась стать лучше. А теперь каждый день — ещё одна попытка. Попытка оставить прошлое позади навсегда и ступить без оглядки в будущее. Но я только лишь всё порчу, возвращаясь обратно и обратно. Кричу, потому что я вдоволь нарыдалась. Я выпиваю своё любимое вино, как и сейчас допиваю этот бокал, совершаю ошибки, лгу. А потом снова прошу прощения за всё, что сказала. Но сейчас, черт, когда моя и так дерьмовая жизнь превратилась в жалкое подобие чего-то похожего на хаос… Еще четыре месяца назад я была другим человеком, без цели, со средствами, потухшим взглядом и полным отсутствием энтузиазма. Жалкое подобие себя. Я нашла спасение в Кристиане, но сегодня потеряла себя окончательно. Город за оном принёс так много разочарования. Я мечтала быть счастливой, живя здесь, в самом красивом месте на свете, где я родилась в конце концов. Вдохновляться каждым рассветом и закатом, жить ради любви к кому-то, завести семью, детей, которых, возможно, уже не смогу иметь никогда. Новый глоток, запиваю слёзы, врываясь в воспоминания. Тот день, когда я потеряла нашего с Гарри ангелочка. Сколько же боли я испытала тогда. Для меня нет ничего страшнее, чем осознание того, что этот ребёнок мог бы появиться на свет, но умер ещё в утробе. Это был не просто ребёнок, он был от любимого мужчины, на которого я и хотела чтобы были похожи мои дети. Ещё неродившегося я полюбила его сразу. Я мечтала стать свободным человеком, любить и быть любимой. Мечтала ли я о многом? Думаю, да. Мы уже никогда не сможем построить тот мост, который сожгли. Потому что между нами пропасть, вырытая самой судьбой, и, как только я сделаю шаг, я провалюсь. Не будет ни спасения, ни даже надежды на него. Я не уверена, что научусь жить, заглядывая в чьи-то глаза без попытки увидеть его в них, не уверена, что смогу забыть его голос и насмешливый тон, не уверена, что смогу существовать так близко к нему и на таком расстоянии. Просто это пытка, и она начала меня губить, толком не начавшись. Неоновым светом отливают настенные часы, показывая цифры, говорящие о том, что через десять минут время перевалит за три ночи. Скоро рассвет, и я бы отдала все, лишь бы встретить его с ним. Ставлю выпитый бокал на стеклянный столик и неприятно морщусь от прохладного ветра. Тот самый, что так любит Гарри. Я не помню, когда открывала окно. Неужели я уже потеряла рассудок? Я усмехаюсь этой мысли и подставляю сжатый кулак к губам. Но неожиданно замираю с упавшим в пятки сердцем. Свет от Луны был достаточным, чтобы осветить тату на фигуре, которая появилась передо мной. — Гарри, что ты здесь делаешь? — банальная, до жути устаревшая фраза слетает с губ. Зелёные глаза смотрят в мои, а я всё ещё не верю, что нахожусь в реальности. Он не считает нужным отвечать мне, а только глупо улыбается. — Тебя не должно быть здесь, — мой голос звучит слишком безжизненно. На момент я ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы он уходил сейчас. Не хочу прогонять и выяснять ничего. Только не сейчас. Ведь всё, что мне действительно нужно, — это его присутствие рядом. А он как будто это знает. Гарри как-то странно стоит и выглядит неустойчиво. Я понимаю, что он выпил. И можно было бы спихнуть то, что он оказался тут, на его нетрезвое состояние, но откуда у него ключи от моей квартиры? Неужели он все ещё хранит их? — Я не помнил другого адреса, — он протянул руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я отстранилась, переводя взгляд на окно. Не в силах держать свои эмоции внутри, он нахмурился и зажмурил глаза, накрывая их своими ладонями. А я нелепо смеюсь, задумываясь над его словами. После чего смотрю на него пару секунд, понимая, что моё мутное сознание просто нуждается в том, о чем я боюсь признаться даже себе. Эта ночь меняет все, но я не бегу от истины, пока я рядом с ним. Проснуться завтра будет сложно, и эта ночь губительна для нас двоих, но я слишком увлечена им, чтобы отказаться от соблазна. Моя нерешительность и его напористость буквально сталкиваются, и я вижу борьбу в его глазах. Он хочет поцеловать меня. Его глаза. Этот зелёный омут, лес, который один-единственный на всем свете. Подобного просто не существует. Этот цвет такой глубокий и мистический одновременно. Сколько же осколков в них? Я не могу больше мучить нас обоих этими пытками и поэтому тянусь к его губам. Нирвана. Никак иначе описать этот фейерверк чувств невозможно. Наши губы так жадно испытывают друг друга, будто наполняясь этими ощущениями последний раз в жизни. Я нежно, как только могу, обнимаю его тело. Через какое-то время за окном стало светать. Вот она, та мечта. Неужели это всё так реально? Но сколько же стоит мой такой идеальный мир? Сколько я заплачу за грехи? Мои веки постепенно закрываются, и я чувствую, как моё тело легло на мягкую кровать, а рядом ещё одно такое же. С этими мыслями я заснула счастливой. Первым, что я почувствовала, когда проснулась, — это мягкие губы на своих. Я улыбнулась в поцелуе, потому что большие ладони начали щекотать меня. Но неожиданно я почувствовала острую боль в низу живота и тошноту. Я слетела с кровати и побежала в ванную. Гарри тут же зашёл за мной. Едва я присела на колени рядом с туалетом, меня вывернуло, Гарри собрал мои волосы и держал их, чтобы они не упали в то, что было подо мной. Наверное, мои мучения продолжались минут десять. Я смогла подняться, только когда почувствовала полное опустошение в желудке, как будто даже органы выблевала. Я попросила Гарри выйти и не смотреть на этот ужас, мне было стыдно перед ним за то, что он видел меня в таком состоянии. Но он уперто отказывался, поэтому я умылась всё ещё трясущимися руками, чувствуя легкое головокружение, и вышла из ванны. Мне было некомфортно стоять на ногах из-за слабости, поэтому я опустилась на мягкий ковёр. — Гвенни, девочка моя, сколько ты выпила вина? — садясь передо мной на корточки, взволнованным голосом, но с долей осуждения, спросил Гарри. — Я не помню. По-моему, один бокал, — испытывая новый укол боли внизу живота, я кривлюсь и скручиваюсь пополам. — Где? Где болит? Покажи, — уже не на шутку Гарри начинает нервничать, и я как никогда могу узнать это в его голосе. Показываю на живот и хватаюсь за его руку. Гарри с ужасом смотрит на то, как я мучаюсь, но вскоре эта боль отпускает меня так же неожиданно, как и пришла. Меня пугает это, и я не понимаю, чем может быть вызвано подобное. Алкоголь никогда не влиял на меня так, потому что я никогда не напивалась настолько, чтобы спровоцировать свой организм. Та доза вина не сделала бы со мной такого точно. Ибо по ощущениям я наглоталась таблеток и получила передоз, а теперь мой организм пытается вывернуть это всё наружу. — Гвендолин, малышка, собирайся, я отвезу тебя к врачу, — сказал кудрявый, сжимая мои ладони в своих. — Нет, нет. Гарри, только врачей ещё не хватало сейчас. Это просто обычное отравление, я не помню, что вчера ела там, скорее всего что-то и дало такой сбой организму. Я обещаю, если мне не станет лучше, поеду к доктору, — пытаясь убедить парня, я обняла его и поблагодарила за заботу. — Гвенни, ты так вкусно пахнешь, — промурлыкал Гарри мне в шею. Я засмеялась и мимолетно посмотрела на наше отражение в зеркало. — Мы такие красивые… когда вместе. — Гвенни, — прошептал хриплый голос и хотел что-то сказать мне, но запнулся, когда мне зазвонил телефон. — Эмма? — отвечая на звонок, удивилась я. — Мисс Кинг, ты чего в такую рань звонила? Или тебе не спится по ночам? — я начала складывать пазл в голове и вспомнила, что всю дорогу домой наяривала Эмме. Выйдя на кухню, я стала задавать ей тысячу вопросов и кратко рассказывала о всех изменениях в своей жизни. Оказывается, Эмма сейчас заключила контракт с крупнейшим домом моды в Милане и выпустила серию своих духов. А также создала коллекцию сумочек. Бывший Эммы хочет отсудить половину дома, который они купили вместе, себе, но процесс идёт на пользу моей подруги. — Так, стоп. Ты что, в Лондоне сейчас? — Ага, и жажду встретиться с тобой, бастард, брошенный мной на произвол судьбы, — не верю собственным ушам, она приехала, и теперь мы сможем наконец-то за столько времени увидеться. Мне так не хватало её все это время. Я безумно по ней скучаю и всё сложнее, когда скелетов появляется в шкафу больше, а девать их некуда. — И ты молчала? Через час в парке на нашем месте, — получив положительный ответ, я сбросила вызов. Я включила кофемашину и вернулась в зал. На столе лежала записка, и я сразу взяла её в руки. «Моя милая Гвенни, ты так увлечённо слушала рассказы Эммы. Наверное, это была очередная история из жизни о черных петухах, как ты любила говорить мне. К сожалению, мне нужно ехать. Когда ты прочтёшь это письмо, вероятно, я буду на студии. Хх» Его слова и почерк, который часто не понимают многие, заставили меня улыбнуться. Из всех миллиардов слов есть одна маленькая их категория, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не может причинить вреда. Они могут принести только Радость и Счастье. В них нет никакого смысла, они не несут никакого подтекста, они не имеют никакой силы. Эти слова — слова Нежности. Их можно без опаски произносить сколько хочешь, не боясь быть неправильно понятым. Они точно и всегда будут с радостью услышаны. Но их произносят крайне редко. Люди стесняются их произносить. И только после длительных усилий, в борьбе с собой, они, наконец, выдавливают: «милая» или «солнышко»… А ещё среди слов Нежности есть совсем сокровенные слова. Это так называемые «наши слова». У всех людей «наши слова» — разные. Когда люди любят друг друга, они придумываю эти «наши слова». И когда любовь умирает, то умирают и «наши слова». В другой любви будут другие «наши слова», а этих уже никогда не будет. И если человек берет какое-нибудь «наше слово» и переносит его в другую любовь, то он сам понимает, что совершает гнусность. «Наши слова» — очень хрупкая вещь. Если их произнести не вдвоём — они окажутся жуткой, слащавой пошлостью. А когда только друг другу — то это лучшие слова нежности, которые только есть на свете. Помните, у Хемингуэя в «Прощай оружие» Кэтрин перед смертью просила Фредерика не говорить «наши слова» другим женщинам? Это важно. Это очень важно — не говорить другим «наших слов». Надеюсь, вы это понимаете… И вот тут наконец я подхожу к выводу. Что же такое нежность? Настоящая нежность? Нежность — это когда он говорит самые лучшие «наши слова» и одновременно нежно касается меня. А я отвечаю ему и понимаю, что счастлива. Вот это и есть Нежность. Иногда ещё это называют Счастьем… — Я думала уже идти в озеро броситься, было бы намного интереснее, чем ждать, — обнимая меня, засмеялась Эмма. — Ну, прости. Я сейчас все объясню. — Я не твой отец, мне можно и показать, — я шлепнула её по заднице. — Ну тогда здесь нужна цензура, дурочка. — Даже так? Интересно. Мы нашли более укромное место, которое находилось рядом с озером. Эмма дала мне остывший капучино, который взяла мне в Старбаксе. Я не люблю пить кофе горячим, поэтому всегда жду пока он остынет. Из-за этого я забыла о своём, что приготовила дома, так и не выпив его. — Может расскажешь уже, что у тебя в жизни происходит? — садясь на бревно, Эмма внимательно посмотрела на меня. — Даже если бы я была Мартином Скорсезе, все равно не смогла бы снять и вложить в одну пленку то, что сейчас творится у меня в жизни. Всё началось и закончилось тем, что появился Кристиан, — она коварно посмотрела на меня, а затем спросила: — Закончилось потому что он тебе не нравится или потому что кто-то появился? Я поджала губы и закачала головой, будто отрицая тот факт, что я натворила. — Эмма, я ненавижу себя за всё это. Я изменила Кристиану с Гарри. И самое интересное: я испытываю к нему чувства, — делаю глоток холодного кофе, который бодрит. — Подожди, ответь на один вопрос, тебе нравится Кристиан? — я помедлила с ответом, чтобы обдумать лучше. — Да, но… — Уотсон, как всегда не блещет терпением и обрывает меня на полуслове. — Нет, никаких «Но». Какого черта тогда ты делаешь со Стайлсом? Святые угодники, ещё не хватало, чтобы моя лучшая подруга читала мне морали и осуждала за поступки. — Эмм, ты сейчас ведёшь себя как отец, если не хуже. Один твой взгляд уничтожает меня. Гарри появился так неожиданно, точнее, Алан помог ему появиться. Мы должны были сделать нашумевшую рекламу. А лучший ход был с «Gucci», но я не думала, что это приведет к этому. Хотя поначалу я категорически отказывалась. — Гвендолин, ты знаешь меня лучше, чем себя. Я не могу тебя осуждать. Никогда. Я пытаюсь разобраться и помочь тебе, — она погладила меня по руке и подарила тёплую улыбку, — если ты изменила Кристиану, без разницы под каким предлогом, значит, ты ищешь кого-то другого. — Гарри, он… понимаешь, я почувствовала то же, что и тогда. Он как будто изменился, но стал только притягательнее. — Вот именно, вы как магниты. Когда рядом, притягиваетесь, а порознь нуждаетесь в этом притяжении. И происходит то, что вне вашего контроля, кто-то может притянуться без вашего участия к вам лишь по вине похожих полюсов. Вы только изменяете нужные вам Гауссы, но не находите достаточные. Они есть только у тебя и у него. Гвенни, где твои кудряшки? Где та милая улыбка? Куда делись счастливые, светящиеся глаза? Я не узнаю тебя, ты слишком повзрослела. — С каких это пор ты стала такой умной? — Эмма закатила глаза, но продолжала грустно смотреть на меня. — Гвенни, ты же знаешь, что я права. Тебе стоит попытаться простить Гарри. Иначе так ты не набегаешься далеко… То, что посоветовала Эмма, было единственным выходом из ситуации, чтобы разобраться в себе. Может, она и права. На озере было замечательно, да и погода на редкость порадовала нас солнцем. Мы бы пробыли здесь ещё, но поехали ко мне, так как я снова почувствовала головокружение. — Гвен, может, это прозвучит странно, но всё-таки, когда у тебя последний раз были эти дни? — я удивилась такому вопросу и впала в ступор, пытаясь вспомнить даты. — Стоп, сегодня какое число? — прошептав это себе под нос, я быстро достала телефон и увидела дату. — Судя по твоим глазам, у тебя задержка? — Уотсон, ты же знаешь, что это бред. Хватит навязывать мне страхи и придавать этому значение, — я полностью отрицаю то, к чему она клонит. — Как знаешь, но провериться стоит, — я кинула в подругу полотенце и посмотрела на неё неодобряюще. Я поставила завариться нам чай и достала мафины, которые быстро испеклись за то время, что мы были у меня. — Мафины? Ты же никогда не ела сладкого. Гвендолин, ты точно сошла с ума. Либо на тебя влияет Гарри, либо я боюсь узнать что. — Не бойся, это не для меня, а для тебя, — сощурившись, она приподняла бровь, внимательно осматривая тарелку. — Отравить меня решила? — Если бы я хотела тебя отравить, я бы сделала это по-другому, — язвила я. Мы обе засмеялись, но Уотсон всё-таки откусила кусочек. Эмма рассказала, каким боком ей удалось выиграть процесс на суде и всё, что сейчас происходит на личном фронте. Я слушала её внимательно, но меня отвлёк от нашей беседы звонок телефона. Я закрыла лицо руками, не желая отвечать, и тяжело вздохнула. — Я не хочу встречаться с ним снова в каком-нибудь красивом ресторане и ужинать, обсуждая прекрасные мелочи и сложный рабочий день, — призналась я, показывая, кто звонит. — Гвенни, я рада, как бы ни хотел твой папа, чтобы ты выбрала другого, — намек был на Гарри. Спустя какое-то время я послала Кристиану сообщение под предлогом занятости, что не могла ответить раньше. Я написала, что сейчас нахожусь на съёмках и не знаю, когда вернусь домой. Поэтому ближайшее время буду не на связи. Эмма убеждала меня позвонить Гарри и встретиться с ним, но почему он сам этого не делает? Почему я должна действовать всегда за нас двоих? Проявлять интерес, брать инициативу? — Кинг, если ты, черт возьми, не позвонишь, а будешь дальше выступать со своей гордостью, я возьму твой телефон и сама пойду на свидание со Стайлсом, — видимо, моя нерешительность не одну меня раздражала. — Хорошо. Убедила. Я сделаю это через пятнадцать минут, — глядя на часы, которые показывали без пятнадцати шесть, отпила глоток зелёного чая. Но, как оказалось, ждать долго не пришлось. Через десять минут Гарри позвонил первый. И тут мне сразу пришли в голову его слова: «Малышка, не забывай, я всегда на два шага впереди». Он как будто выжидает паузу специально, а потом появляется, как буря среди ясного неба. Да, такова его фишка. Он любить быть эффектным и замеченным. И у него это получается. — Малышка, через полчаса будь готова. Я отвезу тебя в одно прекрасное место. Отказы не принимаются, — родной голос раздался в трубке, который я так ждала услышать. — Это можно считать похищением? — Как угодно. — Тогда я точно согласна, — радостно пропела я, вставая со стула с улыбкой до ушей. — Что, тебя замуж позвали? Я наконец-то дожила до этого события? — я до безумия люблю эту чёртову шатенку. — Не обольщайся. Гарри забирает меня куда-то, и что-то мне подсказывает, что это далеко и надолго. — Ну так чего ты стоишь ещё? Иди собираться. Бегом. Раз, два. Раз, два, — эта девушка неисправима. Когда она была рыжей, я могла по праву называть её рыжей бестией. Но сейчас она вернула свой цвет волос, и теперь я не могу этого делать. А так хочется. Собрав небольшую сумку Луи Виттон с вещами, я привела себя в порядок и провела Эмму. Если я успею вернуться до того, как она улетит, а я надеюсь на это, то обязательно скажу, чтобы вернула рыжий обратно. Люблю этот цвет и всё. Хоть стреляй, а он мне напоминает пламя. Нескончаемый огонь или же феникса. Кому как угодно, но главное, что тот, кто создал людей с таким цветом волос, — настоящий творец искусства. Такие люди по-настоящему особенны и отличаются от природы. Я спустилась сразу, когда увидела знакомую машину, подъезжающую к моему подъезду. Гарри вышел из машины и с тёплой улыбкой направился ко мне. Я бросила сумку на землю и сорвалась с места, подбежав, запрыгнула ему на руки. — Малышка, ты стала ещё легче, чем была, — я засмеялась и стала на землю. — Та ну тебя. Я ненавижу твой юмор, — ответила тем же, хотя это была ложь и он прекрасно это знал. — Из-за него же меня любишь, — довольный голос ввёл меня в ступор. Я посмотрела на Гарри округлившимися глазами и сделала максимально незаинтересованный вид. — С чего ты взял? — Хочешь проверим? — эта ухмылка и кошачьи глаза слишком очаровательны, чтобы продолжать вести бой. Я покачала отрицательно головой и взяла одну свободную руку Гарри, а затем переплела наши пальцы.

***

Когда Гарри спорит, он похож на индюка. Такой же деловой и напыщенный. Я взяла IPad и села на диван, где он уже битый час пытается что-то уладить с продюсером. Второй день мы находимся так далеко от Лондона, а меня это не волнует. Вся суета, работа, стресс, вопросы остались там. Здесь же царит совершенно другая атмосфера. Этот домик находится вдали от города. Вокруг искусственно выращенный лес и огромный сад, который чём-то напоминает мне Эдемский. Здесь даже пруд есть и это что-то нереальное. Вчера мы с Гарри сидели на мягкой траве и разговаривали, бросая туда камушки. Самое прекрасное, что здесь есть — это безлюдность. Их здесь просто быть не может. Сейчас я понимаю владельцев островов или таких мест, потому что это ничто иное, как место, где ты можешь полностью отдохнуть. Не только физически, но и морально. Особенно те, кто любит побыть наедине с природой. Сегодня меня сново тошнило утром. И откровенно говоря, это начинает раздражать. Но я понимаю, что если ничего не улучшится, нельзя продолжать закрывать глаза. А что касается нас, мы ничего так и не выяснили. Точнее Гарри абсолютен в своих интересах и словах, а я путаюсь в ответах. Можно ли считать это нерешительностью или страхом, а может быть неуверенностью? Сейчас Гарри просто молчал и смотрел куда-то в пустоту. Я знаю, что ему тоже не просто. И то, что он сейчас может в любой момент сорваться и порвать контракт со своим продюсером. Его нервы на пределе, как были когда-то мои, пока я просто не приняла этот неконтролируемый кошмар и перестала обращать на него внимание. Я приняла всё так, как есть. Но Гарри не такой. У него боевой характер и ему обязательно нужно отстоять свои принципы. С ним бесполезно спорить, ты как будто льешь воду на электричество. Я беру парня за руку и заставляю переключить его внимание на меня. — Гарри, знаешь, я давно хочу сказать. Я сдалась. Я сдалась в твой плен. Это чувство, что пробирает до костей, пробуждает плотское желание, попытку завладеть твоим телом и доставить тебе удовольствие, а также оно заставляет меня в минуты молчания проявлять к тебе безграничную нежность, заботу и тёплое, прекрасное ощущение близости не только тел, но и душ. Сколько раз уже звучало моё признание? Вслух? Нисколько. Мысленно? Постоянно. Почему я молчу о своих чувствах? Я считаю, что ты и так давно всё о них знаешь. Я не буду доказывать тебе присутствие моей любви с помощью каких-то жалких или прекрасных слов. Самое лучшее доказательство моей любви в том, что я всё еще с тобой, я так же дорожу тобой, так же готова доверить тебе все свои тайны и так же трепетно к тебе отношусь, как пять месяцев назад. Ты для меня не просто человек, в тебе я вижу себя. Я никогда не променяю тебя ни на кого, ты — лучшее, что у меня есть. Тебя можно любить вечно. И я, пожалуй, решусь на это. Гарри подозрительно щурится и как-то странно и мягко улыбается, будто сейчас начнет вязать шерстяные розовые носки, а потом что-то бормочет об улетающем молоке и кипящем самолете во Францию. Он выглядел так, будто все его мысли и слова сошлись в один ком и он не может контролировать свою речь, так как разум занят чём-то более важным. — Малышка, я уже не ждал. Нет, поверь, надежда горела во мне, но я не ждал, что ты это скажешь, — Гарри приложил мою ладонь к своему сердцу, которое билось, как море в грозу. С каждым ударом оно будто передавало мне этот электрический разряд. Слезы накатились на глаза, потому, что я наконец-то сделала это. Я тоже, как и он, не могла поверить в это. В те минуты, когда мы застыли рядом друг с другом, казалось, ничего не может испортить этот день, но очередные порывы тошноты, которые стали приходить с периодичностью в полчаса, заставили меня сделать этот дурацкий тест. Я знаю, что глупо, но всё же взяла их с собой. Гарри волновался больше меня, и заставил сделать это. Я вижу, как он боится и понимает, что если это случится, то ребёнок в любом случае от Кристиана. От другого человека, но не от него. Может, Гарри боится этого ребёнка или того, что будет потом? Но я не верю в это, потому что чудеса, к сожалению, случаются редко. Сейчас я жду, пока пройдут эти доготянущиеся минуты, чтобы увидеть результат. И пока я ещё не знаю, что будет дальше, я хочу составлять наши планы, не придавая значения тому, будут ли они исполнены. И вот он, тот долгожданный момент, показал всё. И ты вдруг понимаешь, что всё кончено. Раз и навсегда. И в этот момент ты осознаешь, что некоторые вещи случаются всего раз в жизни. И не важно, как сильно ты будешь пытаться почувствовать это снова. Ты больше никогда не поднимешься на три метра над небом… Я ничего не сказала Гарри. Точнее мой ответ был отрицательным, а правда оказалась жестокой и очень радостной для меня одновременно. Эти две полоски, как будто раскроили меня пополам. И теперь одна часть меня точно навсегда останется с Гарри. Потому что к моему самому большому сожалению, я уже никогда не смогу полюбить кого-то так сильно, как его. А уж тем более мне невозможно забыть его. То, как он касается меня и любит не только там внутри, где глубина его вселенной, но и глазами. Его улыбка такая добродушная, и искренние глаза будто смотрят насквозь. Шутки, которые так поднимали мне настроение только потому, что они звучали из его уст. Его волосы и всегда идеально уложенная прическа. Тонкие пальцы созданы подчинять себе не только музыку, но и тело и власть над чужой душой. Выразительные вены на этих самых руках невероятно красиво дополняют его сильные руки. И рост, который я не думала, что смогу полюбить. Не думала, потому что ранее всегда отрицала, но только не в нем. Он тот самый человек, который встречается лишь однажды в жизни. Тот самый, который послан небесами и предначертан судьбой. Тот самый, ради которого ты готов в огонь и в воду. Ты не знаешь почему, но ты просто чувствуешь внутри, что это та самая родственная душа. Родственная душа — это кто-то, кто делает тебя лучшим человеком. Но если посмотреть, то на самом деле ты сам становишься лучше, потому что он тебя вдохновляет. Его душа, манера, повадки настолько вдохновляют тебя, что тебе просто хочется быть лучше рядом. И он все равно с тобой, несмотря на то, кем ты являешься. Мы будто созданы друг для друга, но ведь так и есть. Однако всегда что-то будет идти против вас. Что-то или кто-то вас разведут на разные пути… Я подошла к Гарри и обняла его сзади. Он стоял и наблюдал за звёздами на ночном небе. Весь день мы были как будто отдалены или может я просто не подпускала Гарри к себе. Я никогда не смирюсь с этим. С тем, что больше не смогу его обнять. Слезы станут лучшим обезболивающим для меня, как и сейчас. Они безвольно стекали по моим щекам, а я улыбалась, вдыхая аромат его тела. Последний раз. Может я и поступаю ужасно по отношению к другим, близким и дорогим мне людям. Наверное поэтому этот ребёнок даст мне шанс исправиться. Но я не позволю расти ему без отца. Без его родного отца. Медленными движениями я ласкала тело Гарри, переходя на поцелуи. Я спускалась и целовала его везде. Это было высшим наслаждением, которое я могла когда-либо испытать. Я пыталась запомнить каждую частичку его тела. Я чувствовала, что Гарри был чем-то напряжен, но пытался не подавать виду. Так же, как и я. — Но почему? Ты же испытываешь ко мне то же, что и я к тебе, — пытаясь уловить мой взгляд, беспомощно взмолился Гарри после того, как я встала с мягкого ковра, где ранее мы были одним целым. — Нет, Гарри, прости. Это была последняя капля, я поняла, что больше не люблю тебя, — эти слова дались мне с огромным трудом, после чего я стала судорожно одеваться. — Гвен, скажи мне, что случилось? Ты можешь доверять мне, — на миг я остановилась и посмотрела в его грустные глаза и не выдержала. — Нет, Гарри. Я лгала тебе. Я просто хотела проверить, остались ли чувства, поэтому и согласилась на эту дурацкую поездку, — что же я делаю сейчас? Я лгу не только ему, но и себе в первую очередь. — Я не верю, что ты ничего не испытываешь ко мне. Я же знаю тебя, Гвен, — я достала телефон и, вбив локацию в поисковик, вызвала такси. — Тебе кажется, Гарри, — я собрала все свои вещи и вышла из дома, молясь, чтобы машина как можно скорее приехала. Садясь на заднее сиденье, я еле сдерживала себя, чтобы не закричать.