Немного о сигаретах

Все шло не так, как она хотела. Учительница немецкого, видимо, решила больше не тратить свое терпение(как она лично сказала) и написала на 11" В" докладную. Замечательно, не правда ли? Остался последний год, а она решила написать докладную только сейчас. Странно, как до этого терпела..? Также мама Ани начала при приезде высказывать свои догадки о курении своей дочери. Из-за этого, уже после второго дня приезда матери, количество ссор, разумеется, возросло. Аня яро доказывала, что не курит и что пачку, которую мать нашла в прихожей, оставил знакомый Кости. "Ты же девочка, тебе ведь детей рожать!" И Аня впервые, за всю историю их ссор, не услышала в этой фразе упрека. Возможно, из-за того, что раньше сама мама Ани скуривала пачку за два дня всего лишь. Миронова щелкает зажигалкой, осторожно обходя лужи, которые успели образоваться за ночь, и топает к школе, мысленно обещая, что постарается держать себя в руках и больше не тратить мамины нервы. Холодный ветер заставляет девушку непроизвольно передернуть плечами и спрятать левую руку в карман, в надежде согреть хотя бы её. До первого урока ещё около тридцати минут. Всё-таки зря она вышла так рано. Улицы были привычно пусты и плохо освещены, впрочем, машин на дорогах тоже не замечалось. – Опять ты,– Кирилл Юрьевич говорит наигранно недовольно, встретившись со своей ученицей. Опять утром. Опять у вокзала. Опять на пустой улице. Только вот она не собирается прогуливать, а он покупать ей сигареты. – Здрасте,– кивает, не менее недовольно. Но он не может понять: в шутку или на самом деле? – Не поделишься зажигалкой? Аня энергично начинает руками проверять карманы, но зажигалку почему-то нигде так и не находит, поэтому немного виновато покачивает головой. Учитель, немного помедлив, начинает подходить к Ане ближе, от чего та делает шаг назад. Немного поддается вперёд, к лицу девушки, после чего пытается подкуриться от её сигареты. Миронова, зависнув, всматривается в черты лица географа. Его лицо было сосредоточено, густые темные брови нахмурены, а глаза чуть прикрыты. Его непослушные тёмные волосы почти прикасались ко лбу Ани, из-за чего она сразу захотела инстинктивно отодвинуться, но словно приросла к асфальту и не смогла сделать ни шагу. В нос ударил запах сигарет учителя. "С лаймом,"– Аня резко вдыхает запах табака, отчего приходится сдерживать приступ кашля. –Много хмуриться вредно. Потом морщинки появятся. Всё-таки прикурив, Кирилл отошел на пару шагов назад, ожидая, что ученица пойдёт следом. – Много курить тоже вредно,– растерянно отвечает Миронова. На это географ лишь фыркает, взглядом указывая на сигарету в руках девушки. – Кто бы говорил,– хмыкает. Аня продолжает смотреть на учителя, который стоял немного повернувшись в сторону, куда им нужно идти. Ане было чертовски неловко. Неловко от всей этой ситуации. По всему телу разлилось странное чувство... Аня не знала, как его звать, но оно заставляло колени дрожать, а ещё сдавливало горло, сбивая дыхание и не давая произнести какие-то связные словосочетания. Он был близко. Слишком близко для учителя. – Аня,– зовёт. Аня вздрагивает, роняя так и недокуренную сигарету на сырой асфальт. Поднимает серые глаза на Кирилла, бесшумно сглатывает, а потом вновь опускает взгляд на сигарету. Жаль. – Пойдём, скоро начнутся уроки. А глаза у него красивые. До безумия красивые. Голубые, блеклые, с зеленым отливом. Она была готова утонуть в них. Его голубой цвет глаз напомнил ей океан. Холодный и чистый. Такой цвет бывает только в солнечную погоду, когда люди обычно любят сидеть дома, возможно, с мороженым. Аня не хочет идти в школу. Не хочет, а делает. Послушно передвигает ногами, опустив голову. Почему вдруг стало так паршиво? Почему в последнее время паршиво становится рядом с ним? В один момент из кармана Кирилла Юрьевича, когда он доставал жвачку, выпала совсем новая, видимо, купленная совсем недавно, зажигалка. – Почему Вы тогда остановились?– спрашивает Аня, помедлив с вопросом. – Ну, ты шла такая задумчивая и грустная,– Кирилл нагибается за зажигалкой,– что я не смог оставить тебя одну. Миронова перестаёт дышать. Ноги будто вновь вросли в асфальт, не давая девушке пойти дальше. "Это нечестно. Говорить такое в подобные моменты," – Аня закусывает щеку, стараясь сдерживать нахлынувшие эмоции. Хотелось больше всего идти домой и разреветься. – Ты ведь моя ученица. Пусть я и не твой классный руководитель, но меня волнует твоё самочувствие. Аня понимающе кивает. Ты ведь моя ученица. Действительно. А что она хотела? Чего она вообще ждала? Он просто учитель, который ей ни капельки не нравится. – Со мной все хорошо. Просто не выспалась,– прячет руки в карманах куртки, с грустью в глазах смотря на любимые зелёные кеды. Расклеиваются. Они шли медленно, как идут знакомые люди, которые давно не виделись и им словно надо было все обсудить. Но, как бы этим двоим не хотелось поговорить, говорить им было просто не о чем. О погоде? Холодно, что тут ещё обсуждать? Вокруг возвышались старые пятиэтажные дома, с которых слезала краска, окна были деревянными, но кое-где были поставлены и пластиковые, что, к слову, совсем не вписывалось в атмосферу. Ты ведь моя ученица. Боже, и откуда столько раздражения взялось? Аня злилась на себя за эту раздражительность, не пойми откуда взявшуюся. Кирилл Юрьевич точно был ей интересен. Ане хотелось узнать, какое у него увлечение. Где он жил раньше, может, он приезжий? Завтракает ли он, и что он любит есть на обед? Может быть он любит читать книги, или больше ему нравится читать стихи? Как много вопросов, но как мало ответов. Точнее, их совсем нет. Безысходность. Аня ненавидела это чувство. Вот он, совсем рядом, но спросить интересующие её вопросы не могла. Сильно хотела, но он просто учитель. Её не должно волновать то, чем он занимается в свободное время. Они даже не приятели для такого. Они заходят в школу вместе. При входе Аня умудряется закрыть дверь прямо перед носом Кирилла Юрьевича, а на его недовольное лицо ответом послужила широкая улыбка Мироновой, которой от чего-то вдруг стало слишком весело. А Кирилл подумал, что та начнёт извиняться, что, мол, случайно получилось простите-извините. И потом она уходит. Кирилл не спеша уходит в излюбленный четвертый кабинет, сразу же открывая окна: в кабинете было очень душно. По привычке вдыхает запах древесины и пыли, Кирилл садится на первую парту, вздыхая. Зачем остановился? Сам не понимал причины. Возможно, потому, что причины-то определённой и не было. Аня действительно показалась ему расстроенной. И что-то он сомневался, что она просто не выспалась. Её серые глаза не блестели, как у всех. Даже на солнце, хоть и выходило оно редко, её серые глаза так и оставались... Не блестящими, цвета неба перед грозой. Только вот в небе сверкали молнии, а в глазах Ани не было никакого намека на свет. Они всегда были темно-серыми и усталыми. Кирилл нервно хмурится. Не нужно это. Не надо ему о ней думать. Она всего лишь ученица, как и остальные. В ней не было ничего такого, что было бы в ком-то особенном. Так когда все это началось? Когда он так полюбил отвратительные лаймовые сигареты?