5 коробок
— Я вообще не понимаю с чего это всё началось. Мне приходят странные коробки, с не менее странным содержимым, просто поверь. — Юнги медленно мерит шагами комнату в сотый раз. — Я не верю, что это может сделать кто-то кого я знаю, а все остальные попросту не знают моего адреса. — Голос к концу предложения становится совсем уж грустным и нервозным. — Хён, я не знаю кому ты так насолил, но боюсь, что тебе в следующий раз могут просто прислать бомбу. Что в тех посылках? — Чимин делает пару глотков чая, прочищая после этого горло, скованное переживаниями парня и его переживаниями по поводу его переживаний. — Тебе лучше не знать. — Мин фыркает, сбрасывая одну за уголок с кровати и наблюдая как легкое шифоновое платье стелется по полу красивыми чёрными складками. — Я открыл одну и мне не понравилось. — Он задевает подол юбки и тянет на себя, разглаживая оставшуюся часть корсета и смотрит. — Если бы на коробке было не моё имя, я бы подумал, что это просто ошибка в доставке заказа. Но. — Тяжелый вздох прерывает мысль, которую он хотел высказать, обрывая догадки и заставляя сомневаться ещё больше. — Сколько из них ты открыл? — Чимин шуршит одеждой, прикладывая телефон к уху плечом и пыхтит, явно стараясь влезть в одну из своих «для ореха не по размеру» пар джинс. — Просто я правда боюсь, что там может быть что-то очень страшное, что тебе навредит. — Оно уже вредит моей психике. Очень. Я открыл три, из тех, что пришли на прошлой неделе. И там не было бомб. То есть они были, но не в физическом варианте. — Пускай жертва гнусного розыгрыша и пытается держаться, нерваки сдают статистически верно с каждым разом всё сильнее. — Обратного адреса нет, курьеры ничего не знают, на почте ничего не известно, никто, ничего, не знает. — Последнее он вообще выдавливает из себя частями. — Юнги. — Пак уже обращается неформально, чувствуя, что до истерики пара милых и ласковых и старается ту предотвратить. — Почему ты их не выкинул? — Но, вместо того, чтобы сделать лучше, Чимин умудряется сделать «как обычно» и Мин попросту сбрасывает звонок.10 коробок
Мин хватается за голову сразу после ухода курьера и садится на край раскладного дивана. Кажется, что именно его скрип напоминает ему, что это всё не сон и не галлюцинация. Десятая коробка. Маленькая, совсем крохотная, будто для ювелирных украшений. Юнги откровенно трясёт. Если он не откроет их сейчас, они будут приходить и дальше, скапливаясь мёртвым грузом его больной фантазии и потрёпанного разума?13 коробок
В пятницу приходит последняя, самая тяжелая и объёмная посылка. Курьер стоит запыхавшись и, кажется, уже ненавидит Мина с его огромной загрузкой доставки и коммуналкой на десятом этаже без лифта. В документах вес указан как одиннадцать кило, но на деле — это будто огромная неподъёмная брыла мрамора или ещё какого тяжелого камня. Если ему на сей раз прислали валун, он уже не удивится. Мин аккуратно заносит её в комнату и оставляет в углу с остальными. Сейчас у него явно нет настроения узнавать что внутри. Пак приходит через неделю, понятное дело, что после звонка. — Они перестали, кажется. — Юнги слегка заикается, скармливая все переживания своей милой и огромной паранойе. — Ты уверен? — Пак опять надевает те самые «не по ореху» джинсы и заправляет в них футболку. — Мне помочь тебе их выкинуть? — В прошлый раз разговор пришёлся хёну не по душе, но на сей раз трубку не кладут, что уже хороший знак. — Я хочу посмотреть, что там внутри. Возможно, другой Мин Юнги где-то на просторах нашей страны нуждается в некоторых вещах. — Те самые три открытых посылки лежат запакованными обратно, только уже без защитной плёнки. — Может позвать Намджуна? Он сможет вычислить из какого они магазина и, теоретически, можно будет вернуть это обратно. — Хён, я приеду из этой командировки через три дня. И уже полноценно буду с тобой. Ты подождёшь? А Намджуну мы позвоним если найдём бомбу. В противном случае — он просто будет очень долго троллить одного из паникёров в лице нашей пары. — Хмыканье сменяется серьёзным тоном и Мин слышит звуки лифта. — Три дня, Юнги. Три, не больше.14-я коробка
Пак прилетает поздно, поэтому и не просит себя встречать. Коробки давят на сознание всё сильнее. Если то, что было в тех открытых трёх окажется и в остальных, он просто умрёт. Во-первых, из-за реакции Чимина. Во-вторых, из-за собственного незнания чего же ожидать. И, в-третьих, от того, что Паку прийдется показать всё то, что он уже видел. А видел он некоторое дерьмо, по собственным ощущениям. Нет, может быть как бы, он и спокойно относится к таким вещам, всё-таки у всех было порно и какой-никакой сексуальный опыт. Но «это» уже переходит здравые рамки его не очень здравого мира. Особенно то самое «платье», пришедшее вслед за чулками и поясом для них. — Юнги? — Пак медленно вкатывает себя, а потом и чемодан в квартиру и закрывает двери. — Хён, я дома. — Такси довезло его только к восьми часам утра и Мин всё ещё не отзывался, что было очень плохим знаком. Либо только лёг спать — равноценное смерти при пробуждении, либо — ещё не проснулся — равноценное тем же, при неправильном способе разбудить. Кроссовки слетают на удивление быстро и Чимин тихо крадётся в их общую комнату, замирая на пороге и медленно теряя всю усталость, что ещё секунду назад наливала веки свинцом. На кровати спит его Юнги. А из-под одеяла видны совсем не его ноги. Но рот непроизвольно всё же заполняется, непонятно откуда взявшейся, учитывая моментально пересохшее горло, слюной. Ручка вползает в чемодан сама по себе, как и одежда, валяющаяся на ламинате следами пути до кровати. Чимин медленно приближает руку к краю пододеяльника, приподнимая его и осознавая детали будто в замедленной съёмке. На Юнги его кофта, что Пак специально оставил, если ему будет одиноко спать. В руках у него парная игрушка, которую они купили на год отношений, а под кофтой, точнее из-под её края, выходят стройные, тонкие и бледные ноги. В чулках. В чулках с кружевной каёмкой. В чулках с кружевной каёмкой в сеточку. Гулко сглатывая, Чимин долго осознаёт действительность, замечая так же и пояс, к которому они крепятся и окончательно теряет связь с реальностью. Тем временем, теплолюбивый и мерзлявый Юнги чувствует неприятный холодок на коже, которую, к тому же, будто жжёт вперемешку с прохладой. Начиная поворачиваться, он поднимает кофту немного выше, отчего Паку становится уж совсем тяжело дышать и тут же получает своё теплое одеяло обратно. Чимин не курит, но на балкон всё же выходит, как есть в боксёрах и носках — основательно проветриться. Нет, он понимает, что хотел попросить, чтобы что-то такое как-нибудь произошло. Он даже загадывал это на новый год, в шутку правда, написав это на бумажке, когда они гуляли дома у Сокджина. Но, чтобы оно исполнилось, да ещё и вот так… Солнце уже начинает понемногу прогревать весенний мир, даря свет и тепло, пока у него в голове происходит крупномасштабный апокалипсис. Это не похоже ни на кого из их компании, хотя. Если не исключать вероятности того, что Тэхён узнал, что они встречаются, а не просто «прекрасные добрые старые друзья», можно было бы подумать, что… Он даже не слышит как дверь позади открывается, впуская или даже выпуская к нему прогретого ото сна Юнги, всё ещё жмущегося к теплому одеялу и конкретно так переживающего по поводу паковского внешнего вида. — Когда ты пришёл? Я вчера знатно так отпраздновал конец твоей командировки и внезапно уснул. — Мин не оправдывается, нет. Просто оправдывается, да. — Я заметил немного изменений. — Чимин прочищает саднящее горло и медленно оборачивается, наблюдая взъерошенный сонный кокон. — Ты много выпил вообще? — Хмыкает парень, медленно подползая к одеяльной гусенице и мягко приобнимая ту за плечи. — Меньше бутылки, ты же знаешь. — Если бы его так не везло от алкашки, он бы и больше вылакал, но это был бы уже не Юнги. — Знаю. К тебе Тэхён на неделе не заходил? — Как бы между прочим спрашивает Чимин, медленно разворачивая начинающий подрагивать свёрток обратно в комнату. — Нет, он вообще после нового года ни разу не звонил. Они с Хосоком вроде как уехали в Таиланд. Он только Джину тогда открытки прислал и просил передать. А так нет, точно нет, а что? — Юнги знает подвохи и знает тон, обозначающий какую-то догадку, ведь за такое количество общих лет, чтобы различить их у него не уходит и секунды. — Ты экстравагантно выглядишь просто. — Неловкое покашливание вкупе с почёсыванием затылка может означать только то, что Чимин возбужден. Но от чего? — А причём здесь Тэ? — Мин слегка ничего не втыкает, едва вообще разлепляя сонные глаза с лёгкого похмелья. — И что во мне такого экстраванганантного? — Медленно хлопая ресницами, всё же спрашивает Юнги. — А ты себя не видел? — Пак настраивает створку балкона на проветривание и подходит к шкафу, перемещая дверцу немного в сторону, чтобы открыть ничего не понимающему парню вид на экстравагант. — Одеялко приподними. — Хитро улыбаясь, он обходит Мина и становится позади него, помогая выпутаться и узреть, что он имел ввиду. Уши Юнги очень быстро приобретают пунцовый оттенок, как впрочем и пятна на лице и шее. Неужто он на самом деле выпил больше чем стоило? На нём та самая первая коробка, которая заставила на тот момент нехило так попотеть, чтобы понять что оно вообще такое и куда оно применяется. В то же время, Чимин медленно приподнимает собственную длинную кофту, открывая вид на пояс с серебристыми зажимами, поддерживающий толстую линию бархатистого кружева и не позволяя тому скатываться или сползать. Мин медленно прикрывает рот обеими ладонями, широко раскрытыми глазами разглядывая, абсолютно непохожие на свои собственные, ноги. — Почему? — Шёпотом вопрошает он у вселенной, но та на это ответа ему так и не предоставляет, оставляя невольно пошатываться от увиденного и задавать вопросы самому себе.FlashBack
— Знаешь, Джин. Я соскучился по вам всем. Но вот по Чимину особенно. Мне даже как-то непривычно не слышать бурчания по утрам. — Мин, прилично так нализавшись парой рюмок, позвонил явно именно тому, кому можно звонить в такой ситуации. — Ну это и не мудрено. Он же постоянно за тобой приглядывает. К хорошему успеваешь привыкнуть, поверь. Я вот с Намом сколько живу? Поди лет уже с шесть. И всё никак не привыкну, что он ломает практически всё к чему касается, чего только кованое изголовье кровати стоило. — Тихо посмеивается самый старший из их компании. — Зато, ты научил меня всё чинить и я теперь не боюсь, что он сломает что-то необычное. А вообще. Хорошее мы ценим только тогда, когда теряем. Может вы с Чимином подумаете над тем, что было за эти полгода его командировки? Мне кажется, что тебе пора уже с ним серьёзно поговорить. — О чё-ём, ты что-о? — Медленно тянет Юнги, делая вид, что ничего не понял и вообще никогда эту тему достаточно не поймёт. — Слушай, ты же прекрасно понимаешь о чём я говорю, не заставляй меня произносить это вслух, младшенький подцепит и разнесёт где не надо. — Да, Чонгук может, в этом не сомневался никто и никогда. — Вы живёте вместе уже больше четырёх лет, меньше чем я и Намджун, но больше чем Тэ и Хоуп. И вот я ни в раз не поверю, что вы оба, мальчики мои, не задумывались о чём то, что связано с парочками и всеми вытекающими. У тебя до этого одна только девушка была, это та, о которой ты говорил, на это я опираюсь, но Чимин-то. Да мне было до него не достреляться. Это же вообще. Я знаю о тринадцати, а о скольки не знаю, так это вообще. — Ты знаешь о трёх. — Он может утверждать, он знает это лучше всех. — И он не спал ни с одной. — Алкоголь штука приятная, когда ты начинаешь нервничать, но не тогда, когда открываешь тайны парня лучшему другу всей вашей шайки лейки. — Я что-то пойду, хорошо? — И он, по обыкновению своему, кладёт трубку не слушая ответ.Real time
Тихий вопрос попросту тонет в туманной пелене похмелья и внезапного роста температуры. Широкая горловина кофты медленно ползёт по нагому плечу, показывая всё больше бледной кожи, в тот же момент покрывающейся мурашками. Юнги широко раскрытыми глазами-блюдцами смотрит на всё происходящее и пытается откреститься от своего немного блядского пьяного «аз есмь», которое вчера сотворило это с его телом и разумом. И даже не смотря на всё то, о чём он действительно подготавливал речь, тело говорит слишком прямо и откровенно. — Тэхён. — С придыханием выплёвывает Чимин и запахивает одеяло, поднимая голову и пряча всю бурю эмоций в их красивый голубой потолок. Иронично, весьма прагматично, парадигматично, прозаично и какие там ещё умные слова чтобы не думать о мёртвых котятах? Нет, здесь нужен противный такой зоонекропедофил и яркая картинка как минимум, а как максимум — просто билет в другую вселенную. Температура продолжает расти в арифметической прогрессии, как и накал нервных импульсов в мозгу у обоих: Как, за что, почему, когда, где, на сколько, стоит ли открывать рот? — Думает Юнги, разглядывая собственное красное отражение в полноростном зеркале и тончайшие щиколотки в сетку. Где, как далеко, как дорого, как надолго, как сильно, держать себя в руках! — Думает Чимин, яро представляя сцены расчленения Тэх*я на самые мельчайшие частички под истеричный Хосоков смех и плети на его заднице за такое действие. Плети, на заднице, со следами — глаза от потолка ползут обратно на зеркало, безбожно залипая на пунцовые щеки и порозовевшие фаланги пальцев. — Мы поговорим, — после недолгой паузы оповещает Чимин. — Но только после того, как ты снимешь это, а я умоюсь. — Пак осторожно отлипает от возлюбленного и топит по линолеуму в носках в ванну, собирая на себе с непривычки пару домашних косяков.