Синдром ленивой жопы по BTS.

       Осознаёт себя он только перед, выкрашенной в серый, железной дверью. Со стаканом в руках. Пасущим корицей и имбирём по-дикому. Это Чонгук фанатик или любит Чимина намного сильнее. И уже очень холодным. Слишком, как для человека с температурой и больным горлом. И, почему-то, только сейчас раскрывает глаза. На ресницах небольшие следы метели, быстро оттаивающие из-за дыхания под маской. С меха на капюшоне капает, оставляя быстро впитывающиеся следы на ткани, а Юнги немного в шоке. До перил как раз пару шагов, по счёту которых, его, от этой самой серой двери, отшатывает. Стакан медленно приземляется на, такой же как и дверь, серый металл перил и едва не падает — рука словно прилипла. А проездной так и лежит в кармане. Тут же почти километр. с лишним? С затылка отчётливо валится комок снего-слякоти, шлёпаясь где-то внизу? За пять этажей после. Глазок зияет пустотой, а шум в ушах сменяется отчётливым надрывным кашлем. Он не выдержит чего-то. Нужно бежать. И покурить обязательно. Даже сигареты забыл, а нет, тут, в заднем кармане.       Дома неожиданно жарко, кондиционер на 26 и так душно. Мин распахивает дверь балкона и смахивает дорожку с бетона, проходя как есть, в обуви. И плевать на всё, потом уберёт. Машинка жалобно пищит через двадцать минут, он разве ставил стирку? Юнги себя не ощущает. Странный поток информации так сильно забил его, что всё, что он делал за последнюю неделю неожиданно пропало в туман. И то, что ел, что курил и что надевал. Что происходило? Пак футболку забыл, мятную свою. И ложку, которой любил мерить сахар. и что-то ещё. Себя тут забыл. Оставить.       Юнги тянется к телефону и роняет тон на пол в приступе паники — волосы мятные.        Это было в субботу? На той неделе? Кто это сделал? А почему мятный? Мин оборачивается в сторону дивана и находит ответ мгновенно. Футболка так и висит на подлокотнике, не упала даже когда он его двигал. Это абсолютно не есть нормально.       — Чимин? — Голос звучит неуверенно и надорвано, но на том конце вс спокойно. Никакого кашля, что прогнал тогда прочь. Даже голос не хриплый. Такой, чиминовский, но не хриплый.       — Хён? Ты опять уезжаешь? — Почему Пак не спит в три ночи, Мин узнать не удосужился. Во всяком случае, голос абсолютно не сонный и не вялый. Может принимал лекарства недавно?       — Я. Я не уезжаю. Я просто захотел. В общем. Чимин, я тут напортачил с порошком. Ты можешь ко мне зайти на днях? — Мин мнётся на кухне, разглядывая полупустую банку с кофе и инструкцию от Пака на ней.       — Я писал, но ладно. Я заеду. Машинка работает? — В трубке шуршание и шлепки тапочек.       — Работает. Она, в общем и целом, постирала. Но тут явно не хватает тебя. — Последнее Мин ляпает не задумываясь о двойном смысле. Обалдеть подсознание сыграло. Прям молотком по вискам. Через динамик хриплый смех, которого Мин не слышал уже, кажется, целую вечность и лёгкий одиночный кашель. Насколько тебе плохо, а? Приезжай, плохо здесь мне.