Эхо

Кит не помнил, когда перестал бояться. Может, в далёком детстве, когда на его кроватку садилась полупрозрачная девушка и ласково, с материнской нежностью смотрела на него? Или уже во времена средней школы, когда, во время пути в учебное заведение, он проходил мимо заброшенного дома и через треснутые стёкла окна на него смотрел одинокий старик? Это сложно было понять, когда тебя с самого рождения окружает потусторонний мир, который позволяет себя видеть далеко не каждому. Пар клубами выходил изо рта, хотя на дворе было лишь начало осени. Редкие листья шуршали под ногами, а все ещё зелёная трава сминалась, будто запоминая следы идущего по ней человека. Сумерки уже уступили права владения Ночи, и та, объявляя о своём правлении, осветила луной высокие ели и заброшенный корпус больницы. Психиатрическая больница — любимейшее место авторов для создания легенд, страшных историй и сюжетов для хорроров. Кит, несмотря на достаточно богатый жизненный опыт, ни разу не посещал это заведение и, если быть честным, не хотел бы вообще туда соваться. Но пообщавшись с местными сталкерами и граффитистами, он понял, что в этой больнице действительно происходит что-то странное. — Эту больницу называют «местом, откуда не возвращаются!», чувак! — говорил смуглый парень, представившийся Лэнсом. За его спиной гремел балончиками с краской рюкзак. — Ты ведь не чокнутый, чтобы соваться туда ночью? — увидев серьёзное выражение лица Кита, он покачал головой. — Ага, значит, чокнутый. Понятие «чокнутости» для Кита было растяжимым и не имело рамок. Человек, сиганувший с крыши, — да, чокнутый. А он, парень, видящий призраков, — тут можно и поспорить. Кит познакомился с Лэнсом через интернет, лазая по различным форумам. МакКлейн во всех подробностях расписал все местные легенды, сложенные про заброшенную психиатрическую больницу, и у Кита начала прорисовываться картина происходящего. Больница для душевно больных под называнием «Курон» была основана в середине двадцатого века и просуществовала ровно пятьдесят лет, пока её не прикрыли власти, прознав про жуткие эксперименты над больными. Именно тогда и поползли рассказы о том, что по ночам тут бродят призраки убитых «лечением» пациентов. Кит встречался и с вырезанной маньяком семьёй, и суицидниками, и жертвой киллера. Слушал их истории, а потом отпускал их души, державшиеся за мир живых. Проигнорировав вывеску с надписью «Это частная собственность!», Кит преодолел препятствие в виде проржавевшего забора, обвитого засохшими стеблями кустарника. Парень достал из рюкзака фонарик с заранее заряженными батарейками. Во дворе больницы находились низкие каменные скамейки. Когане с грустью подумал, что на них когда-то, в минуты покоя, сидели больные и наслаждались короткими передышками от пыток. Накрапывающий мелкий дождь только усиливал чувство тоски. Главный вход, как и все окна, был заколочен, а так как Кит не имел привычки таскать с собой лом, то вспомнил о подсказке, данной граффитистом. Обойдя обветшалое здание, Когане вошёл в помещение через задний дворик, где деревянная двустворчатая дверь хоть и была скреплена цепью с замком, но если приложить усилие, то можно было открыть ставни и, пригнувшись, пробраться внутрь. Небольшой холл встретил Кита неприветливым эхом. Потрескавшаяся плитка, голый потолок и бетонный пол — вот, что сначала увидел Когане, но потом, проходя дальше, начал замечать всё больше следов современности. Граффити были повсюду: от уродливых надписей до сложных, даже слегка пугающих картин. Длинные коридоры, пустые комнаты с заколоченными окнами нагнетали. Кит все время чувствовал, что за ним следят, как чей-то взгляд просверливал ему затылок. — Кто-нибудь здесь есть? — время от времени громко говорил Кит, а потом прислушивался. Но кроме капель, стучавших по железной крыше, и звука собственного сердцебиения он ничего не слышал. Обычно призраки сами бежали к Киту, моля отпустить их, говоря, как сильно они устали и хотят прекратить свои мучения. Тут было в точности наоборот. Если тут кто-то и был, то он старательно прятался. У Кита не было никакого «суперпредчувствия», которое бы помогало определить местонахождение призрака. Он их просто видел, как видит обычных людей. Вдруг в одном из дверных проёмов, ведущих в многочисленные палаты, промелькнула тень. Кит, стараясь не мешкать, быстрым шагом метнулся туда. Но, заглянув в комнату, которая ничем не отличалась от других, недовольно поджал губы. Там было пусто. — Я не причиню тебе зла, — уверенно сказал Кит, осматриваясь по сторонам, в надежде, что заблудшая душа появится сама. — Я пришёл помочь, а не навредить. В конце коридора послышался звук открывающейся двери. Когане, не теряя драгоценных секунд, развернулся и выбежал из палаты. В лицо ударил яркий свет фонаря. — Эй, Охотник за приведениями, ты с кем это разговариваешь? — послышался насмешливый голос Лэнса. Прекратив жмурится, Кит проморгался. Перед ним стоял тот самый граффитист, которого Кит надеялся больше не встречать. — Какого чёрта ты тут делаешь? — раздражённо прошипел Когане. — И никакой я не «охотник». Что за чушь ты несёшь? — Пошёл за тобой, — не стал скрывать граффитист, пожимая плечами. — Одно из крыльев здания находится в аварийном состоянии. Я был бы настоящим героем новостей, если бы спас тебя из-под обломков обрушенного этажа. Кит устало протёр глаза, будто надеясь, что этот надоедливый парень возьмёт и испарится. Но тот все стоял на своём месте с глуповатой улыбкой и непонятным блеском в карих глазах. — Проваливай отсюда, — буркнул Когане, решительно обходя парня и направляясь в другую сторону коридора. Кит был раздражён. Теперь призрак точно не появится. Этот придурок, незнамо что себе надумавший, спугнул его. — Что? Не-а, никуда не провалю! — Лэнс поравнялся с Китом. Когане устало подумал, какой же этот парень громкий. — Я только сюда забрался! А один по этим жутким коридорам и дворам я больше не пойду. — Ты же сюда как-то прошёл, так иди тем же путём. В чем проблема?! Лэнс на несколько секунд замолчал, а потом уже тихим, слегка дрожащим голосом добавил: — Я слышал шаги на втором этаже. Хлюпающие, будто кто-то по луже прошёлся. Да, тут шастает охрана, но сегодня в их расписании выходной. А ты всё время был на первом. «Второй этаж, значит…» — подумал Кит, слегка хмурясь. Он тут же направился в сторону одного из лестничных пролётов. — Эй, чувак, ты же не пойдёшь на второй этаж? — удивлённо спросил Лэнс, видя, как Кит начал подниматься вверх по лестнице. — Ага, ты пойдёшь, конечно, пойдёшь. И оставишь меня тут одного. Прекрасно. Эй, чёрт, стой! Кит закатил глаза. Он никогда не работал в команде. Люди всегда настороженно смотрели на паренька с заросшей чёлкой и маленьким хвостиком, с преобладающим чёрным цветом в одежде и хмурой физиономией. Даже все многочисленные приёмные родители, которые брали его в семью, не могли долго находиться рядом с мальчишкой. Когане не знал как, но стоило ему войти в новый дом, то в нём кто-то просыпался, выбирался из тёмных теней, желая познакомиться с тем, кто наконец-то его заметит. Кит будто был каким-то мистическим проходом для всего сверхъестественного. — Не ходи за мой, чёрт тебя дери! — ругался Когане, как только чёртов Лэнс, словно ошпаренный, влетел на второй этаж, при этом чёртово грохоча своими чёртовыми балончиками. Нет, ему не нужна была такая «команда». Вообще команда не нужна. Кит всегда справлялся один, без чьей-либо помощи. Да и кто ему поможет? За всю свою жизнь он ещё не встречал никого, кто мог бы видеть умерших. — Хорошо, только если ты потом проводишь меня до выхода. Когане раздражённо вздохнул. Ну и нужно было этому придурку идти за ним? «Конечно, нет!» — скажет нормальный человек, но, видимо, у Лэнса был другой склад ума. Чтобы граффитист не путался под ногами, Киту ничего не оставалось, как согласиться. Пусть сидит на лестнице и ждёт. Когане надеялся, что за это время он ничего не натворит. Только убедившись, что за ним никто не идёт, Кит начал свой путь вглубь коридоров, точно таких же, как и на первом этаже. Но здесь было намного меньше граффити. Видимо, художники не решались подниматься сюда. Послышались шаги. Опять. Кит раздражённо обернулся. — Что тебе нужно? Мы же договорились. — Прости, чувак, но там сидеть ещё стремнее, чем… Он не договорил. Карие глаза, ранее слегка виновато смотревшие на Кита, теперь перевели взгляд чуть выше. В свете фонаря было сложно понять, но Кит готов был поклясться, что смуглая кожа парня заметно побелела. Рот застыл в полуоткрытом состоянии, словно Лэнс не знал, кричать ему или нет. Когане обернулся и заметил в метре от себя призрака. Это был высокий, широкоплечий мужчина с одной рукой и в когда-то белой, потрёпанной одежде. Длинные чёрные волосы неаккуратно свисали, а белая прядь закрывала половину лица. Юноша машинально загородил Лэнса своим телом. Ему редко попадались агрессивные призраки, но, находясь в заброшенной больнице, Кит не был уверен в дружелюбии этого пугающего парня. — Здравствуй, — как можно спокойнее сказал Кит. — Я пришёл тебе помочь. Призрак слегка наклонил голову в бок. Теперь, когда прядь не мешала, Кит смог разглядеть его лицо. Мужчина имел азиатские черты лица, длинные ресницы обрамляли его грустные глаза, под которыми залегли глубокие тени, на щеках была недельная щетина, если таковую можно назвать недельной. Переносицу рассекал горизонтальный широкий шрам. Призраки были эхом своей прошлой жизни, слабым её отголоском. — Чёрт, только не говори, что ты тоже это видишь. Скажи, что не видишь, чувак. Тогда я подумаю, что у меня просто поехала крыша. Лучше поехавший котелок, чем реальный призрак, — нервно шептал Лэнс, не отводя взгляд от силуэта мужчины. Кит никак не отреагировал. — Как тебя зовут? Я — Кит Когане. Парень всегда начинал с представления, тем самым стараясь произвести доверительное впечатление о себе. — Широ… Широгане… Такаши… Голос мужчины был полон боли, такой сильной, что Кит даже невольно потерял способность дышать. — Мне очень приятно познакомиться с тобой, Широ. Ты же ведь не против, если я буду так тебя называть? Призрак молчал. Парень расценил это как положительный ответ. — Расскажи мне свою историю, и поверь, я смогу тебе помочь. История, воспоминания, невысказанные мысли — вот, что держит умерших людей в мире живых. Каждый призрак, который, казалось, бесцельно существует в одном помещении, нуждался в том, чтобы его историю услышали. И Кит стал их внимательным слушателем. Но также в этом мире призраков удерживает и их боль, которая тяжёлым камнем тянет их на дно и не даёт сбросить оковы бренного существования. Мужчина не произносил ни звука. Кит знал, что в таких ситуациях спешка ни к чему. Широгане должен был сам пойти на контакт, иначе ничего не получится. — Ты… не боишься меня? — спросил он после долгих секунд тишины, во время которых Кит и Лэнс старались даже не дышать. — Твою мать… — осипшим голосом пробормотал Лэнс, а потом получил локтем под ребра. — Нет, мне нечего тебя бояться, — Кит сделал шаг вперёд. — Я просто хочу тебе помочь. Мужчина качнул головой и отпрянул. Кит мысленно выругался. Он думал, что поспешил, хотя должен был полностью убедиться, что призрак был настроен на общение. Идиот. Но Широ не убегал, он лишь развернулся и направился в одну из комнат. Кит расценил это как приглашение и двинулся следом. В палате было пусто, только в углу стоял одинокий стул с поломанной спинкой. — Тебе нужна моя история, да? — тихо начал Широ. Кит обратился в слух, так как понял, что мужчина начал свой рассказ. — Все хотели помочь, но что из этого вышло? Была война. Страшная, кровопролитная, безумная. Тогда я и потерял руку. Несколько недель валялся на койке в агонии, а потом меня отправили в город со справкой об инвалидности. Дома я недолго был героем. Постоянный страх не покидал меня: ночью я просыпался от ночных кошмаров. Во снах ко мне приходили люди: мои боевые товарищи, друзья, которых я потерял, но были так же и те, кого я убил, безымянные, с размытыми лицами… В ушах постоянный свист пуль, взрыв гранат и грохот танков. Мне сказали, что мне просто нужно отдохнуть. Отдохнуть… Призрак в ярости сжал кулак на единственной руке. Когане присел на стул, внимательно следя за всеми действиями призрака. В его голове вырисовывались картинки из прошлого: Широ, гладковыбритый, подстриженный, с улыбкой на привлекательном лице и в новой форме с иголочки, которая только подчёркивала его спортивное телосложение. Несомненный любимец женщин и причина уважения для мужчин. Чёрт, что же с ним сделали? — Меня привезли сюда. И оставили, бросили, словно собаку. Врачи… Они делали ужасные вещи, понимаешь? — Кит с сожалением во взгляде кивнул. — Они думали вернуть мне руку, ставили какие-то опыты, толком ничего не рассказывали. Я был для них идеальным подопытным кроликом. Они знали, что за мной уже вряд ли приедут. Я был в порядке… Был, чёрт побери, в порядке! После войны я был, конечно, не тот, что прежде… чувствовал себя беспомощным ничтожеством, жалкой калекой, мне было больно. Каким же ублюдком нужно быть, чтобы оставить человека в таком месте? Этот мужчина, прошедший войну и хлебнувший на ней немало дерьма, не заслужил быть замученным до смерти. Была бы воля Когане, он бы всё исправил. Такие мысли часто прокрадывались в голову юноше, стоило ему услышать хоть одну историю. Он помог бы тогда подростку, который по глупости наглотался таблеток. Кит до сих пор не мог забыть плачь того парня, который мечтал лишь сказать своей матери, как сильно он её любит и как сильно ему жаль. Но Кит не умел отматывать время, ему оставалось только слушать. — Всё в голове перемешалось… Я хотел сдохнуть после войны, но только прознав на себе опыты этих мудаков, понял, как сильно хочу жить. Я всеми силами старался держаться, предпринимал попытки сбежать, но меня всегда ловили. Каждый день молил Бога дать мне мужество перенести все это, но мои силы начали всё быстрее покидать меня. Я послал Бога нахер. Кит понимал это чувство, когда посылаешь своего «создателя» в задницу. Это была его первая семья, которая взяла его из детского дома. Глубоко верующая мать пыталась привить Киту любовь к Богу и помогала учить молитвы. Нет, она не была жестокой женщиной, но когда Кит прибегал к ней, в надежде, что та защитит его от полупрозрачного мужчины, стоявшего в комнате, то она лишь говорила мальчику молиться. Бог ведь помогает всем нуждающимся. — Боль прекратилась только после смерти. Сердце не выдержало всех этих пыток. Я стоял рядом со своим измученным телом и с отвращением смотрел на него. Но в то же время испытывал такое сильное облегчение, что хотелось плакать. Врачи хмуро качали головами, а мне хотелось передушить всех этих мудаков. Сначала я думал, что остался в этом мире, чтобы отомстить, но не только за себя, но и за всех бедолаг, что погибли здесь. Врачи понимали, что происходило что-то паранормальное, но они могли в любой момент уйти из здания, уволиться, сбежать, а тут оставались ни в чём не виноватые люди. Спустя долгие десятилетия больницу закрыли. Я остался один. — Я могу избавить тебя от всех мучений, — сказал Кит, когда понял, что Широ завершил свой рассказ. — Только дай мне руку. Широ недоверчиво взглянул на Кита, будто не веря в услышанное. Он столько времени пробыл в одиночестве, случайно пугая своим силуэтом людей, которые пришли в заброшенную больницу пощекотать себе нервы, что не мог поверить, что скоро избавится от саднящей внутри боли. Когане слабо, но искренне улыбнулся, протягивая призраку руку. Только одно касание — и все муки этого сломанного солдата закончатся. Когда полупрозрачные пальцы коснулись кожи Кита, то он почувствовал холодное покалывание. Для призраков он был осязаем, и ему было всегда приятно видеть то приятное удивление, когда души осознавали это. Широ переводил взгляд то на лицо юноши, то на сжатую в его руках собственную ладонь и не мог поверить, что вновь чувствует тепло. Тело призрака сначала содрогнулось, а потом начало излучать приятный тёплый свет. Широ посмотрел на свои руки, с которых начали пропадать шрамы, а сломанные ногти приобретали нормальную форму. Кит же увидел то, что себе и представлял. Теперь волосы были коротко подстрижены, щетина пропала, как и яркие синяки под глазами. Широгане больше не выглядел измученным, хоть и остался с одной рукой, белой прядью на чёлке и шрамом на переносице. — Спасибо, что доверился мне, — Кит всегда благодарил призраков за то, что те открывались ему, доверяли свои переживания и боль. — Спасибо, что спас меня, Кит, — улыбнулся Широ. На глазах юноши появились слезы, когда призрак начал медленно растворяться, превращаться в миллионы маленьких ярких искр, которые, кружа, устремились ввысь. Всегда так. Как бы Кит ни старался оградить себя от чужой боли, она просачивалась в него, впитывалась, усиливала собственную. Все призраки, заблудшие души никем ему не приходились, он видел их в первый и последний раз, но тогда почему же он так сильно за них переживает? Встряхнув головой, чтобы отогнать от себя лишние эмоции, Когане сморгнул слезы и хотел было выйти из палаты, как заметил в проёме, мягко говоря, удивлённого Лэнса. Кит и забыл об этом граффитисте, пока был занят историей Широ. МакКлейн, наверное, тогда проследовал за ними и так и замер в дверях, когда начался рассказ. — Твою мать, ты — чёртов экстрасенс! — выпалил он сразу. — Никакой я не экстрасенс, придурок, — буркнул Кит. Нужно было возвращаться в мотель. Когане никогда не останавливался на одном месте надолго. Как только с призраком было покончено, он вновь уезжал на своём старом пикапе в неизвестном направлении. Скоро его ждала очередная душа и очередная история. Но потом до Когане дошло. — Подожди-ка одну сраную минуточку. Ты же тоже видел Широ, да? — Да, вообще-то, видел. И это было самое стрёмное зрелище, которое я видел в своей жизни. Стой… значит, мы оба экстрасенсы? Кит, не моргая, смотрел на парня. Он ещё никогда не встречал того, кто мог бы понять его, сказать, что он не сумасшедший, что это не игра его фантазии. — Знаешь, мне кажется, нам нужно валить отсюда, — сказал Лэнс. Его голос стал звучать бодрее, а губы слегка нервно, но изогнулись в улыбке. — А когда мы выберемся, то обсудим название нашего будущего агентства по паранормальным явлениям. Ладно, не смотри на меня так, возьму я тебя в долю, расслабься. Но на рекламных плакатах будет моё лицо, ладно? — Ты… — прошептал Кит, все ещё не веря ни собственным глазам, ни ушам. Но Лэнс не дал ему договорить и, взяв его за кисть, потащил за собой. — Стой, какое ещё агентство? Совсем рехнулся от увиденного? Лэнс на мгновение остановился. — Ты только представь, сколько на свете всяких призраков, которые ждут, пока ты их освободишь? Напуганные люди будут в очереди выстраиваться, чтобы избавиться от мистики в их доме! А если придёт симпатичная леди, жалующаяся на странные звуки в квартире? Я, как благородный рыцарь, спасу её! Кит всегда работал один, и это должно было оставаться так. Никто не должен был вмешиваться в его жизнь, которая была более-менее привычной. Никто, особенно такой громкий, надоедливый парень, как МакКлейн. Нет, пусть он идёт нахер. Никаких агентств, никаких симпатичных леди, никакого тупого Лэнса. Тем временем небо начало светлеть.