Воспоминания из будущего

Наспех вымыв посуду, они выбежали из дома, где их давно поджидало такси. Водитель справился о месте назначения и нажал педаль газа. И тогда они попрощались с тихим районом Нью-Йорка, вновь выехав в бесконечный поток шума, света и жизни. Всё как в прошлый раз, когда Юэн впервые повёз Хейдена в лагерь. Тогда Кристенсеном овладевал лишь страх неизведанного, а сейчас — боль от утраты ласковых прикосновений Юэна. Призрак несвершённого поцелуя так и витал возле уст Хейдена, а горячее дыхание нависало над его шеей. Кристенсен даже не мог повернуться вправо, чтобы кинуть взгляд, полный нескольких чувств одновременно, но в зеркале водителя он видел, как профессор, положив подбородок на кулак, смотрел в окно, не видя перед собой ничего. И жизнь города не могла завладеть его вниманием. Видимо, они оба думали об одном и том же. Личный самолёт уже дожидался их на взлётной полосе. Они повторили все процедуры, только в этот раз Хейдена не страшила мысль забраться на борт — его сейчас мало что волновало. Казалось, даже причина их внезапного призыва на базу не могла его отвлечь. Юэн не раскидывался нелепыми шутками и замечаниями в адрес команды самолёта. Он молча взошёл по трапу, здороваясь с капитаном самолета с уставшим и спокойным выражением лица, Хейден же прошёл за ним, здороваясь лишь из уважения. Они вновь уселись по своим креслам, пристегнули ремни, и самолёт взлетел, оставляя ночной город под своими крыльями, оставляя горящие разноцветные огни утопать в темноте неба. Юэну не пришлось ничего говорить. Бортпроводник — всё тот же, что сопровождал их последние два раза, — вынес поднос с коньяком и поставил напиток на столике рядом с профессором. Хейден попросил лишь чашку успокаивающего чая, хотя алкоголь сегодня не помешал бы ему. — Как всегда — ваш любимый, — улыбнулся стюард, крутясь возле профессора и ожидая вновь его двусмысленных шуток и похотливого взгляда. — Спасибо, — обронил Юэн, как только стакан оказался у него под носом. Он не поднял взгляд — он уставился в неопределённую точку в пространстве, явно о чём-то задумавшись. Бортпроводник было открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем лишь сохранил улыбку на своём лице. — Если я понадоблюсь, вы можете… — Нажать кнопку, да, я знаю. Спасибо. Можешь идти. И молодой человек развернулся и с прямой спиной ушёл из кабины. Никто не видел, как он, прячась за шторкой, прыгнул от радости с зажатыми кулаками и постарался удержать довольный смех. Наконец-то! Он терпел подобные выходки уже несколько лет, и теперь его избавили от них. Он не знал, что произошло, но явно догадывался, видя, как профессор и студент не обмениваются даже взглядами, а их слова были условностями, чистыми формальностями. Неужели Юэн по-настоящему влюбился? Блаженно уставившись на них из своего секретного места, он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Ему льстило, что такой красивый, сохранивший свою привлекательность и даже приумноживший её профессор обращает на него внимание, но иногда он действительно не понимал, серьёзно ли это всё или стюард лишь объект для репетиции флирта. Поэтому сейчас, когда наконец-таки объявился Хейден, он был ему тысячу раз благодарен за то, что привлёк к себе внимание Юэна — и неплохую такую его часть. А пока что Юэн и Хейден сидели в кабине самолёта, думая, что следует сказать, чтобы нарушить тишину, и Хейден, забыв о разочаровании вечера, решился-таки спросить, какую новость преподнёс Лиам, что она так резко заставила их покинуть Нью-Йорк и мигом лететь на базу. Юэн сделал глоток коньяка, прочистил горло и выдал: — У нас в лагере — возможно, ты с ним знаком или видел его хотя бы краем глаза, — есть один мужчина, немного помладше меня. Его зовут Диего, он видит сны о своём прошлом. Сегодня он ворвался на базу вместе со своей девушкой, Фелисити, говоря, что в своих снах они увидели будущее. Такое же будущее, как и у нас, со всей этой обстановкой, только несколькими годами позже. Судьба подкидывает им тем же видения, но они опередили нас лет на десять вперёд. Судя по логике, Энакину уже тридцать, а Оби-Вану… сорок? Может быть, сорок с лишним. В общем, в этом вся загвоздка. Лиам говорит, у них для нас кое-какая зацепка, которая, возможно, приведёт нас к нужному следу. — И поможет раскрыть, для чего судьба показывает нам все эти видения? Мы наконец-то узнаем, каково наше предназначение? — Возможно, — Юэн кинул на Хейдена исподлобья взгляд, полный смуты и опасений. — Я лишь боюсь, насколько сильно это перевернёт наше представление о будущем. Что если кто-то пострадает? — Но ведь… — Кристенсен сглотнул слюну, не зная, что и сказать. — Мы не знаем, что именно нам уготовано. Не факт, что кто-то пострадает. — Ты думаешь, в такой опасной вселенной, в которую нас занесло, всё будет хорошо и Энакин с Падме будут продолжать бегать по лужайке и обниматься при каждом удобном случае? Это жизнь, Хейден, жизнь, в которой мы лишь гости, призванные её изменить. Мы должны принимать суровые действия, серьёзные, такие, что, возможно, поспособствуют спасению мира. Хейден вздрогнул. — Но если кто-то пострадает в будущем, то что случится с ним в настоящем? — Ничего. Все эти видения — только предсказания, и всё. Если кто-то погибнет, то только там, в будущем, и на нынешнем это не отразится. Тем не менее всё слишком непонятно. И именно мы призваны разрешить эту проблему.

***

Когда они покидали борт самолёта и прощались с персоналом, Хейден, случайно повернув голову, увидел, как бортпроводник подмигивает ему и скрывается за белым железным покрытием корабля. Кристенсен пару раз моргнул, осознавая, к чему должен был привести этот жест, и сошёл по трапу, стараясь больше вообще никогда не возвращаться к этой мысли. Их снова встретило такси, и уже совсем скоро они оказались у ворот лагеря, где их, обеспокоенная, ждала Натали, явно не находившая себе места. Хейден издалека видел, как та рыщет с одного места на другое, крутится возле входа и осматривает деревья, лишь бы не сидеть спокойно, позволяя своим опасениям погубить себя. Как только такси остановилось у ворот и Юэн и Хейден выбрались из автомобиля, Натали тут же подбежала к ним, не в силах ожидать, пока они сами подойдут. — Она… Она рассказала… Господи… — трепетала девушка, ведя профессора и студента по направлению к главному зданию, пока некоторые косились на них, узнавая того самого новичка, что прибыл сюда ещё неделю назад. Они шли, не говоря ни слова, а пока Натали старательно приводила свои мысли в порядок и пыталась вкратце сообщить суть ожидающего их дела, но Юэн останавливал её. — Не трать ни голоса, ни сил. Мы уже знаем, что примерно произошло. Натали пропустила их в главное здание и, предварительно убедившись, что никто за ними не следит, закрыла дверь. Затем провела их по лестнице к лаборатории, которая вновь пустовала, за исключением нескольких человек. Хейден успел заметить медленно крутящегося в кресле Лиама, потирающего переносицу и лоб, словно мигрень разрывала его голову. Рядом сидела Роза, скрестив руки на груди. Джоанна стояла, облокотившись о столешницу, и хлестала из бутылки какой-то, видимо, алкогольный напиток. В Диего Хейден узнал того самого мужчину мексиканской наружности, которого встретил несколько дней назад, подглядывая за танцующими вальс. Он увидел ещё одного персонажа драмы — стройную высокую девушку с чёрными волосами, заплетёнными в косу. Её пухлые дрожащие губы выдавали страх, а взгляд искал надежды хоть в чём-нибудь. Она выглядела всего лишь на несколько лет старше Хейдена, но её уставшее выражение лица говорило о том, что она повидала уже слишком много. — Мы долго ждали вас, — сообщила Роза вместо приветствия. Она указала на девушку, тщетно пытавшуюся не выдавать свой страх. — Познакомьтесь с Фелисити. Фелисити, это Хейден и Юэн. Студент кивнул в знак приветствия и увидел исходящий со стороны девушки точно такой же знак. — Рада, что вы приехали, — она поджала губы. — Расскажите, что случилось, — попросил Юэн, принявшись чесать свой подбородок, как обычно он делал это, задумываясь над проблемой. Фелисити присела на стул напротив голубого куба по центру лаборатории. Все повторили её движение: кто-то придвинулся, кому-то предоставили сиденья. Девушка скрестила руки на груди и опустила взгляд, погружаясь в собственные воспоминания, чтобы передать их окружающим. Так и началась её история.

***

— Я уже давно знаю, что я — переселенец. С восьми лет мне снятся сны о прошлых мирах, я думаю, как и значительной части обитателей базы. Всё было в порядке, я видела старую Англию, Америку восемнадцатого века с её президентами, тайнами, промышленностью. Со мной был Диего, точнее — его прошлые инкарнации. Мы связаны душами, поэтому путешествуем по времени вместе. Он мой наставник, если хотите так считать. Всё кончилось сегодня ночью, как только вместо привычного Мехико позапрошлого века я стала видеть будущее. Какие-то фантастические миры. Моя инкарнация не умирала, я вас умоляю, она даже ранена не была. Если следовать логике, я бы продолжила наблюдать за своей прошлой жизнью, вот только что-то как будто перебило меня. Из обычной рабочей я превратилась в маленькую девочку, дочь какого-то работника правительства или что-то вроде того. Я отчётливо помню, как проснулась в небольшой спальне, обставленной в каком-то футуристическом стиле, с металлическими стенами и минималистским интерьером. Я проснулась запыхавшаяся, словно от кошмара, только осознавая, что у меня сменилось всё: имя, возраст, обстановка, цель. Я быстро вспомнила о себе. Меня звали Джин Эрсо, мне было восемь лет, мой отец работал под прикрытием на правительство, втеревшись в круг доверия к высокопоставленным чиновникам, из-за этого у нашей семьи были значительные льготы и доступ ко многим файлам. Я проснулась, видимо, посреди ночи и услышала какие-то голоса, доносившиеся из-за двери. Я отчётливо разбирала голос отца и смех матери, смешанный с ещё по крайней мере тремя голосами. Осторожно поднявшись с кровати и подобравшись к стене, я спряталась возле выхода, надеясь услышать, что обсуждают взрослые. Сразу поняв, кто из них мои родители, я вовлеклась в разговор, надеясь услышать хоть что-нибудь. Видимо, оканчивался светский вечер или приём. Я уловила вечерние костюмы и платье в пол, перекрывавшие свет, доходивший до моей комнаты. «Как давно ты уже реализуешь свой проект, Галлен?» — спросил один мужчина, обращаясь к моему отцу. Я навострила уши. «Уже несколько лет. Ты же понимаешь, он слишком мощный и громоздкий, чтобы построить базу за считанные дни», — ответил отец. Из их разговоров я поняла, что идёт постройка огромного помещения прямо в космосе, размерами походившая на планету. Если говорить вкратце, это была даже не космическая станция, а оружие, с помощью которого можно было вмиг взорвать какое-нибудь небесное тело. Название говорило само за себя — Звезда смерти. Я прислушалась, забыв про сон. Важнее всего мне было запомнить их слова, и я не уверена, что когда-нибудь в жизни забуду их. «Следует поспешить, — напомнил один. — Император и владыка Вейдер ждать не будут. Ты же знаешь, с этими людьми нельзя играть как с огнём, а именно это ты и делаешь, Галлен». «Они мне ничего не сделают, — убедил их отец. — Дарт Вейдер не такой уж и опасный, если подумать. Всего-то несчастный человек.» Дарт Вейдер. Я вспомнила высокого человека в чёрном костюме, правую руку Императора Галактики. Говорят, голову его покрывала маску, поддерживающую его жизнь и позволявшую ему дышать, хоть и с огромным трудом. Ситх, один из самых опасных, обладающий нереальной силой и мощью. «История Дарта невероятна, коллеги, — подключился к разговору ещё один голос, третий. — Я слышал про него такое, отчего мурашки по коже бегут.» Все остальные тут же прислушались к нему, пока он рассказывал услышанное. Дарт Вейдер был ситхом, но раньше принадлежал светлой стороне. Он стал обучаться у мастера джедаев, когда тот нашёл его на одной из планет и понял, что в мальчике сосредоточена великая сила. Количество мидихлорианов в нём зашкаливало. Мальчик вытерпел много несчастий: он родился рабом на пустынной планете и жил вместе со своей матерью, затем ушёл вместе с джедаями и примкнул к ним, став падаваном, даже несмотря на поздний возраст. В детстве он встретил девушку, с которой не виделся последующие десять лет, а когда это время миновало, они снова были сведены судьбой. Закрывая глаза на устав джедаев, он полюбил её и женился. Спустя некоторое время он увидел во сне, как его жена погибает во время родов, и, в целях защитить её, примыкает к тёмной стороне. Император, выдав себя за канцлера, поведал джедаю тайну, что ситхи имеют способность воскрешать людей. Это привлекло его, так как огромная любовь и привязанность к своей жене не позволили бы ей погубинуть. К сожалению, пока он примыкал к ситхам и предавал джедаев, а его верный учитель пытался его остановить, жена Дарта скончалась при родах, а он сам, пытаясь погубить ещё и учителя, сгорел в лаве, крича свои последние слова: «Я ненавижу тебя». Учитель оставил его одного, будучи уверенным, что тот погиб. Император подоспел вовремя, чтобы спасти Дарта Вейдера, и тот окончательно примкнул к жестокому монархическому режиму, став яростным, разгневанным повелителем Галактики. Жители разделились на два лагеря: те, кто сочувствовал Империи, и те, кто тщетно пытался им сопротивлять: так называемые повстанцы. Последние создавали свои базы, организовывали отряды и делали всё возможное, чтобы прекратить власть монарха. Мой отец присоединился к повстанцам. Он сам строил Звезду Смерти, оставив в ней уязвимое место, таким образом позволив ей когда-нибудь уничтожить её. Мой отец поинтересовался, как звали Дарта Вейдера, когда он ещё был джедаем. «Энакин Скайуокер», — ответил ему коллега, и они продолжили свой ужин. Я выбежала в гостиную, так как первоначально проснулась от кошмара. Девочка, в образе которой я предстала, стремилась уйти к отцу на руки, чтобы тот успокоил её и уложил обратно. Тот вышел и, взяв её на руки, прошептал: «Всё хорошо, Звёздочка», — а затем положил её обратно в постель.

***

— На этом моя история кончается, — промолвила Фелисити и выдохнула, словно освобождаясь от груза, тянувшего её вниз целый день. В лаборатории все молчали. Лиам нервно постукивал по столу костяшками пальцев, Юэн цокал языком, уставившись в неопределённую точку с пространстве, а Роза, закрыв лицо руками, качала головой, пытаясь понять, что к чему. Джоанна глотала свой алкогольный напиток вприкуску с каким-то деликатесом и явно чувствовала себя лучше всех. Кто знает, может, на её долю тоже выпало слишком много. Хейден ощущал себя в прострации. Он просидел так, может, одну минуту, а может, добрых полчаса, но под конец он услышал тихий вздох Натали, будто так только сейчас осознала, что произошло. Точнее, что произойдёт. С ними — со всеми. А именно — смерть Падме и переход Энакина на тёмную сторону. — Простите, могу ли я выйти? — спросил Хейден и, так и не дождавшись ответа, пулей выскочил из лаборатории. направляясь в место, слишком хорошо подходившее для размышлений.