Рай

      — Твоя жена ещё не знает обо мне? — спрашивает Сэм, толкая Дина ладонью и тем самым заставляя откинуться на спинку кожаного кресла.       Тот едва не пропускает вопрос мимо ушей — его взгляд прикован к чёрным ажурным стрингам, сквозь которые просматривается розовый член Сэма.       — Нет, — отвечает он, облизывая пересохшие губы и чувствуя, как его неутолимый голод растёт с каждой проходящей секундой.       Сэм хмурится, глядя на него в упор, ёрзает на коленях у Дина так, что его грудь оказывается в нескольких дюймах от губ последнего. Вессон чувствует его горячее дыхание на своей коже, чувствует, как его рот наполняется слюной, словно Дин желает поглотить каждый дюйм кожи Сэма.       Сэм знает, что глупо задавать Дину подобный вопрос — разве он может бросить такую женщину, как Лиза, ради какого-то стриптизёра? Но ведь мечтать не запрещено.       — Однажды, — шепчет Дин, обхватывает губами правый сосок Сэма, слизывает начавший проступать на коже пот.       Вессон обвивает руками его шею, притягивая его к себе в гораздо более интимном положении, так, что его губы оказываются рядом с ухом Дина, прижимается бёдрами к животу Смита.       Он чувствует, как внизу живота разливается жар от того, что горячий влажный язык Дина вылизывает его соски. Боже, это ощущение всегда нравилось ему больше всего...       — К-когда? — Сэм заикается, его дыхание щекочет ухо Дина.       Получай он никель каждый раз, когда задаёт Смиту этот вопрос — ему бы больше не пришлось работать стриптизёром.       Дин отстраняется, блуждающий взгляд его зелёных глаз встречается со взглядом Сэма. Ответ Дина никогда не меняется.       — Сэмми, ты ведь знаешь, что прямо сейчас я не могу, не со всем этим... — Сэм прерывает его на полуслове, мягко затыкая рот поцелуем.       Смит частенько использует эту тактику, когда Сэм задаёт ему слишком много вопросов или злится на что-либо, сказанное им.       Сэм наконец отстраняется от него, единственная слеза, скользнув по щеке, падает на его обнажённую грудь. Дин не успевает даже попытаться стереть её — Вессон сползает с его колен, разворачивается и снова садится.       — Сэм... — Дин вновь не может закончить фразу. Сэм крутит бёдрами так, что его дырочка оказывается прямо над стояком Дина.       Вессон тянется назад правой рукой, обхватывает Дина за шею и наклоняется влево, в итоге оказавшись лицом к лицу со Смитом.       Ни один из мужчин, для которых он исполнял приватные танцы — да даже просто танцы, не только приватные, — ни один из них не был столь привлекателен, как Дин. Думать так весьма грубо, однако большинство его клиентов были просто отвратительны во всех смыслах. От них несло похотью.       Смит всегда носил строгий чёрный костюм с красным галстуком, его волосы были тщательно уложены, вокруг него витала аура изысканности. Он никак не вязался с остальными посетителями клуба, представить, что его однажды застукают в подобном месте или — больше того — с Сэмом, было невозможно.       — Ты никогда не расскажешь ей, верно? Я останусь лишь распутным секретом? — спрашивает Сэм, глядя на Дина в упор.       Как давно это случилось? Сколько времени прошло с того момента, когда он впервые встретил Дина? Как давно тот обещал уйти от жены к нему?       Чертовски давно.       — Ты знаешь, что я хочу этого, — шепчет Смит, его руки опускаются на стройные бёдра Сэма, он запускает пальцы под ажурное бельё.       Это ощущается, словно заезженная пластинка. Вессон, сам не зная почему, чувствует беспокойство.       — Конечно, — бормочет Сэм, отворачиваясь, убирает руку с шеи Дина и продолжает свой танец. В конце концов, он всего лишь стриптизёр, его задача — развлекать и доставлять удовольствие, не больше и не меньше.       Сэм не впервые чувствует себя преданным из-за слов Дина, однако лишь теперь он осознаёт происходящее в полной мере. Реальность больно бьёт его.       Слёзы, медленно наполнившие глаза, начинают падать одна за другой, текут по лицу Сэма, капают на грудь. С каждой волной горячих слёз его тело начинает бить крупная дрожь, он больше не может продолжать танцевать. И безвольно обмякает, буквально падая на Смита.       То, что он чувствует член Дина через ткань брюк и то, что руки последнего вновь играют с кружевом его белья, не помогает ему успокоиться.       — Тише, малыш, всё в порядке, — шепчет Дин, прижимаясь губами к мягкой коже шеи Сэма в надежде отвлечь его.       Сэм изо всех сил старается сосредоточиться на ощущении губ Дина на собственной шее, думать об удовольствии Дина, но в подсознании всё равно бьётся мысль о том, насколько он, Сэм, отвратителен.       — Я для тебя — всего лишь шлюха, — выдавливает из себя Вессон, в горле встаёт ком, язык внезапно становится слишком тяжёлым.       — Нет, — выдыхает Дин ему в шею, прокладывает на ней дорожку лёгких поцелуев, целует челюсть, затем ухо, беспрестанно повторяя: «Нет».       — Да, — шепчет Сэм, крепко зажмурившись, чтобы больше не плакать.       Правая ладонь Смита, скользнув под стринги, обхватывает член Сэма.       — Ты — не шлюха, и никогда ей не был, — Дин стонет, сминает ягодицы Сэма, сжимает его член у основания, медленно поглаживает по всей длине, оттягивая кружевную ткань.       Сэм невольно морщится — ладонь у Дина грубая и мозолистая, любрикантом он не воспользовался. Разумеется, Дин знает, что одних его прикосновений достаточно для того, чтобы его мальчик стал влажным и тем самым обеспечил им всю необходимую смазку.       Впервые за долгое время Вессон имеет удовольствие быть принимающей стороной — обычно он доставляет наслаждение партнёру, а не наоборот. С Дином ему редко удаётся кончить.       — Д-дин, ты не должен... — хнычет Сэм, чувствуя, что твердеет под ладонью Дина. На головке члена выступает белёсая смазка.       Смит мягко улыбается сидящему у него на коленях мужчине, продолжает двигать рукой по члену Сэма, пачкая пальцы предсеменем и размазывая его по всей длине, стремясь покрыть каждый дюйм.       Его пальцы сжимаются при каждом движении вверх, большой с нажимом проводит по розовой головке, играя с уретрой, и скользит вниз, к основанию члена, посылая конвульсии по всему телу Сэма.       — Ты такой красивый, малыш, чертовски красивый, — стонет Дин, его ноги подрагивают, член напряжён.       Сэм откидывает голову, обнажая шею для Дина, и тот моментально прикусывает мягкую кожу над ключицей.       — Дин! — вскрикивает Сэм, инстинктивно хватаясь ладонями за подлокотники кресла и чувствуя, как кровь ударяет в голову.       Вессон чувствует, что Дин усмехается ему в шею, его движения становятся всё быстрее с каждым прерывистым вздохом Сэма.       — Я с-сейчас... — стонет Сэм, глубже впиваясь ногтями в кожаную обивку, выгибает спину, сосредотачивая вес у Смита на коленях.       Он готов кончить, яички начинают поджиматься, до сладкой кульминации остаются считанные секунды.       — Пока нет, Сэмми, — шепчет Дин, обжигая ключицу Сэма жарким дыханием.       Прежде чем Вессон успевает осознать сказанное им, Дин убирает ладонь, оставляя член Сэма напряжённым.       — Повернись, — командует Дин, откидывая голову, чтобы не столкнуться с Сэмом.       Телом Сэм всё ещё не понимает, что сделал Дин или, вернее, чего он больше не делает. У него кружится голова, член, плотно прижатый к низу живота, отчаянно требует, чтобы его коснулись.       — Ди...       — Повернись, — вновь приказывает Смит, прерывая Сэма.       Без каких-либо колебаний Сэм подчиняется, неловко разворачиваясь на коленях Дина и устраиваясь так, чтобы ему было не тяжело.       Прежде чем он опускается на Дина, тот поднимает указательный палец, как бы прося повременить пару секунд, и расстёгивает брюки, высвобождая собственный член, сочащийся густой смазкой.       — Оседлай меня, — командует Дин, откидываясь на обтянутую кожей спинку кресла, и кладёт руки на подлокотники. Выражение на его лице спокойное и сосредоточенное.       Сэм кивает, кладя руки на плечи Смита и сжимая ладонями спинку кресла, и медленно опускается на Дина. Мышцы заднего прохода растягиваются и плотно обхватывают толстый член Дина, он принимает в себя каждый дюйм, словно был создан для этого.       Пальцы Дина подрагивают, ему хочется лишь одного: вцепиться в бёдра Сэма, впиться ногтями в мягкую плоть и яростно вбиваться в него до тех пор, пока все до единого в этом проклятом здании не услышат их.       — Трахни меня, Сэмми, — выдыхает Дин, закрывая глаза и чувствуя, как яички Сэма упираются в него. Единственное, что их теперь разделяет — брюки Смита.       Вессон лениво кивает, несколько секунд просто трётся о Дина, привыкая к ощущению заполненности крупным членом, и лишь затем приподнимается, растянутые стенки сокращаются. Когда внутри остаётся только головка, он нарочно сжимается, и внутрь выстреливает струйка предсемени.       Сэм опускается обратно, осторожно, чтобы не повредить ни яички Дина, ни свои собственные, наслаждаясь ощущением наполняющей его спермы.       — Папочка, — слово невольно слетает с губ Сэма, чужое и знакомое одновременно.       Он продолжает двигаться на члене Дина, вновь и вновь приподнимаясь и опускаясь, при этом не прекращая думать о сказанном и о том, как Смит отреагирует на это.       Сперма уже начинает сочиться из его задницы ему на мошонку и на брюки Дина. Сэм надеется, что тот отправится домой в этих самых брюках и тем самым невольно продемонстрирует жене, чем он занимался ночью.       Одна мысль о том, что «милая Лиза» выяснит, что муж изменяет ей, да ещё и с мужчиной-стриптизёром, доводит его до пика. Струйка спермы выстреливает вверх, часть попадает на его голую грудь, часть — на пиджак Дина.       — Назови меня папочкой ещё раз, — бормочет Дин и, больше не сдерживая себя, перемещает ладони с подлокотников на бёдра Вессона, крепко сжимая их.       — Папочка! — вскрикивает Сэм, в который раз опускаясь на Дина и полностью вбирая в себя его член.       Ещё пять толчков, последнее «Папочка!» от Сэма, — и Дин кончает, полностью опустошая яички и чувствуя, как его тело слабеет.       Сэм позволяет себе рухнуть на Дина, его руки безвольно свисают вдоль боков последнего, он прижимается шеей к воротнику рубашки Смита, утыкается носом ему в шею, вдыхая его запах.       В разгар происходящего он почти забыл о главном.       Спустя пару минут, переведя дыхание, Сэм отстраняется от Дина, — его губы чуть подрагивают, — глядя ему прямо в глаза, вероятно, в последний раз за эту ночь.       — Я останусь лишь твоим любовником, верно? — хмурясь, спрашивает он серьёзно и холодно.       Дин закрывает глаза, делает долгий, глубокий вдох.       — Ты знаешь, что я не могу.       Глупо думать, что однажды Дин и вправду выберет его.