***
Уже неделя, как он выписал Спока восвояси - опять же, предпочтя сообщить радостные вести через третьих лиц; Кристин вечно крутится рядом, когда дело касается Спока. Это или поистине святая, или очень глупая женщина, учитывая, что только слепой не заметил бы их светящегося обожания друг друга. - Не сидите долго, - напоминает она, с невозмутимым видом собирая у него со стола несколько грязных кружек. - Угу, - ворчит он, не поднимая глаз от экрана. На самом деле, если бы не Кристин, он бы уже давно погряз не только в отчетах, но и в вездесущем бардаке. Внеся изменения в последнюю ведомость, он швырнул ПАДД на место и поднялся, одернув форму. Может она и права, и ему правда не мешает выспаться. Леонард вышел в опустевший и мрачный коридор лазарета и вяло побрел к себе. Стук его каблуков гулко отдавался по опустевшему пространству палубы — в такой час здесь мало кого можно встретить, кроме дежурной смены, да и та дремлет в ординаторской. Так что он был удивлен, когда услышал где-то неподалеку подозрительный шорох. Хотя, если хорошенько пораскинуть мозгами, не то чтобы происхождение шума было для него таким уж секретом. - Пошли вон, – рычит он, шагая глубже в полумрак коридора. - Я знаю, что это вы, двое идиотов! Лучше проваливайте, если не хотите, чтобы я запер вас тут до начала следующей смены. Ответом ему служит лишь тишина, и мужчина останавливается, напряженно прислушиваясь к ней и силясь найти хоть какое-то подтверждение своим догадкам о том, кто прячется в темноте. Пытаясь не чувствовать себя старым и потому излишне мнительным, он оглядывается, снова ускоряя шаг и взывая к собственному шестому чувству: не могло же ему на самом деле показаться? Он привык, он знает, что они здесь. Он не может ошибаться. И будто в подтверждение этому в следующую секунду Маккой чувствует, как кто-то бесшумно ловит его сзади, весьма профессионально скручивая руки за спиной. - Какого черта?! - шипит он, пытаясь обернуться через плечо, чтобы взглянуть на нападающего и заодно освободиться, но безуспешно. Он с чувством бьет невидимого соперника локтем, пытаясь вырвать из его хватки сведенные сзади руки, и только после третьей по счету неудачи цепенеет, убеждаясь окончательно, с кем именно имеет дело. - Спок! Отпустите меня сейчас же! - угрожающе понижает голос Маккой. Ну да, они поступили абсолютно предсказуемо, выставив против него наиболее сильного соперника. Вулканец, наверное, даже не почувствовал этих жалких попыток вернуть себе свободу. - Не знаю, чего вы добиваетесь, но— Он внезапно замолкает на полуслове, потому что Спок действительно отпускает его на секунду, и у Леонарда пересыхает в горле, когда вулканец шагает ближе. Широкая грудная клетка Спока прижимается к спине врача, когда последнего легко подхватывают под руки, на этот раз мягко притягивая к себе в объятии. Спок близко, ненормально и неэтично близко, и там, где их тела соприкасаются, неожиданно возникает такое непривычное для него, давно забытое тепло... Но, что гораздо хуже, в груди вместе с ним появляется странное непрошенное покалывание. Растерянный и окончательно обездвиженный, Леонард поднимает глаза и наконец замечает его: Кирк почти смеется, выйдя наконец в полосу синеватого света. Несомненно, он был здесь все это время и наблюдал за их борьбой и его вялыми попытками дать отпор. Должно быть, именно это его и позабавило — в уголках глаз Джима играют озорные огоньки, пока на губах цветет добродушная самодовольная ухмылка. Это все его идея, несомненно. И Леонард не может сказать, что он в восторге от этого факта. - Оставьте меня в покое, - он успевает немного прийти в себя, все еще мало понимая, какого дьявола тут творится; руки Спока тем временем бережно обхватывают его все теснее, медленно вдумчиво гладя. - Вы оба, - уточняет Маккой, но Спок полностью игнорирует его требования. - Боюсь, мы этого не сделаем, потому что вы не можете помочь себе сами, - спокойно изрекает вулканец где-то над его ухом, пока Кирк следит за ними с плохо скрываемым смешком. - Я доктор, и как раз таки могу! - препирается Маккой, не понимая, тем не менее, что именно эти идиоты могут иметь в виду. - Замечательный доктор, - внезапно соглашается Кирк, переходя в наступление и легко сокращая оставшееся между ними расстояние: так быстро, что Леонард не успевает припугнуть их психиатрическим освидетельствованием, - мой самый лучший и самый любимый доктор, - озорной взгляд, улыбка в уголках губ, сам этот тон — все говорит о том, что Кирк с ним играет, но последовавшие за этим быстрые объятия на поверку оказываются вполне искренними, и Маккой замирает. ...Черт. Секунда — всего одна чертова секунда — как он оказывается между ними двумя, и руки Спока смелее обнимают его где-то под грудью, плотно прижимая себе, пока Кирк с присущей только ему наглостью присоединяется, окончательно разрушая понятие о личном пространстве своего главного хирурга. - Что вы задумали? - Маккой чувствует, как голос перестает его слушаться. Он запрокидывает голову, стараясь дышать ровнее и успеть хоть насколько-то успокоиться, пока его обнимают и так откровенно гладят две пары рук сразу. Монотонные успокаивающие движения - мягкие, но вместе с тем вполне уверенные - настолько, что становится даже страшновато от того, как быстро и с какой подсознательной готовностью он становится ведомым у них в руках. Леонард закрывает глаза, когда ладонь Кирка проникает куда-то между ним и Споком, плавно поднимаясь вдоль спины и сминая синюю медицинскую форму. - Вы очень себя недооцениваете, - спокойно объясняет ему Кирк. Видимо, говорить будет Джим, потому что он делает это гораздо лучше — даже эту деталь с распределением ролей они спланировали заранее. Почему-то врач не сомневается в том, что эти двое ментально связаны. Может быть, сейчас даже особенно активно. На эту мысль его наводит поразительная синхронность их общих движений по мере того, как они старательно вылизывают и покрывают поцелуями его шею с обеих сторон, тесно зажав между собой. И эта сдвоенная атака окончательно пробивает его оборону: уже давно отлученный от близости и слишком изголодавшийся по ласке, врач из последних сил старается не проронить ни звука, стиснув зубы, в то время как Кирк наоборот увлекается и негромко, почти нежно стонет ему в плечо. Теплые мягкие губы прижимаются к коже плотнее, роняя этот слишком горячий и откровенный выдох, а свободная рука Кирка тянется к Споку, пригладив иссиня-черную челку и заставляя вулканца склониться ближе. - И вы, Спок! - почти с досадой констатирует Маккой, возобновляя свои жалкие попытки освободиться и стараясь взывать в первую очередь к своему гневу, чтобы подавить остальные эмоции и черпать в нем силы в попытках образумить хотя бы Спока. - Какого черта?! Это все идея Джима, так? Я могу поверить, что этот озабоченный идиот может влезть на кого угодно но вы, Спок, вы! - он переводит дыхание, помотав головой и, силясь найти нужные слова, наконец отваживается озвучить то, что так ему мешает. - Если для вас двоих это одноразовое развлечение, чтобы разнообразить вечер пятницы, то сделайте одолжение и найдите себе кого-нибудь другого! - желчно бросает он. - Я уверен, что на корабле и так найдется полно желающих, которые не будут сопротивляться и с радостью устроят с вами тройничок, а я не хочу участвовать в этом бросовом аттракционе невиданной щедрости, устроенном из жалости к кому-то вроде меня! Кажется странным, почему он еще не дрожит от гнева и напряжения: он и сам не ожидал, что будет когда-либо, а уж тем более сейчас, способен на такую искреннюю и продолжительную тираду. Это несвойственно, непохоже на него, и сейчас только сильнее обнажает его слабости; ту струну, которая отзывается тяжелой глухой вибрацией на каждое, сознательное или нет, прикосновение Кирка или Спока. Вулканец принимает этот яростный выпад и отвечает их врачу каким-то подчеркнуто спокойным взглядом, чуть отпрянув, но не выпустив. Хотя, на самом деле, это и не важно: их близкий тактильный контакт ничего не значит, когда во взгляде Леонарда и без телепатии легко можно различить так много гнева, не затягивающейся обиды и пламенеющей зависти. - Именно об этом я и говорил, Джим, - ничуть не смутившись замечает Спок с таким видом, будто это и ожидал услышать. - Я вижу, - соглашается Кирк с таким же спокойствием и коротко одобрительно кивает, будто подав Споку знак. Вулканец отвечает едва заметным наклоном головы. Его ресницы на мгновение скрывают темные глаза, и Леонард не успевает собраться: он понятия не имеет, к чему должен готовиться, потому что в этой короткой заминке и молчаливой уверенности Спока так много послушания и доверия, так много... всего. Его разворачивают к себе, поймав за плечи, и целуют — сразу в губы, полноценно и правильно — так, что он, ошарашенный — потому что Спок, боже, это же Спок — окончательно теряется и даже забывает посопротивляться для виду, хотя бы пару раз ударив Спока в грудь. Он думал, что если уж на то пойдет, то первым из этих двоих решится обменяться с ним слюной именно Кирк, но, видимо, он и правда чего-то не понимает. Подвижный язык Спока, пользуясь его замешательством, ныряет в застывший от изумления рот и влажно, умопомрачительно нежно движется. Неожиданно Маккой чувствует, как ноги перестают его слушаться, но рука Спока тут же бережно подхватывает его за талию, поддерживая. Секундой спустя он снова оказывается в объятиях нескольких сильных рук сразу, пока этот чертов вулканский язык витиеватыми мягкими движениями опускается глубже. Сукин сын. И действительно, это успокаивает — потому что из них двоих это Джим — жадный любопытный идиот, а Спок нет. Спок бы не поцеловал его ради одного раза, ни за что. Спок совсем не такой. Спок надежный, взвешенный, обстоятельный, рациональный, логичный в конце концов, и то, с какой уверенностью его целуют, только лишний раз доказывает это. Это не просто поцелуй от вулканца; это обещание от них обоих. - Сволочи, - рычит Маккой, потому что они предусмотрели и это. Спок удивленно приподнимает бровь, не вполне понимая причину его раздражения и уже собираясь снова наклониться за поцелуем, но человек оказывается быстрее: на этот раз Маккой сам бесцеремонно хватает вулканца за плечи, рванув к себе и прижимаясь к его губам. Он давно не помнит себя таким. Голодным, взведенным, требовательным. Он и сам чувствует, как дрожит от напряжения в объятиях Спока. К счастью, это не распространяется на его руки — должно быть, профессиональное; он твердой рукой ловит вулканца за глотку, заставляя углубить поцелуй и попутно пытаясь отогреть его язык у себя во рту, потому что этот остроухий идиот вечно замерзает под вытяжками в коридорах: вулканец удивленно выдыхает, а Джим едва слышно смеется. Видимо, они оба ожидали более продолжительного сопротивления. - Пошел ты, - выплевывает Маккой, обращаясь к Кирку, и смех становится громче. - А ты чего смотришь? - рычит он на Спока, требовательно хватая вулканца за шею и снова привлекая к себе. Спока не нужно просить дважды. К этому времени Леонард очень хорошо начинает понимать, почему Джим с такой периодичностью зажимает своего старпома по разным углам во время смен, обедов, перерывов на кофе — именно тогда, когда на подобное у нормальных людей нет времени — как минимум потому, что отдача и отзывчивость Спока... невероятны. Хотя есть и недоступная Джиму вещь, которой сейчас может насладиться только он один: тем, насколько приятно дотрагиваться до широких, напряженно сведенных плеч Спока, снова ощущать его здоровым и полным сил, а ещё живым. Воспоминание о том инциденте на планете еще живо, и Леонард вцепляется в Спока до побеления пальцев, пока их поцелуй становится все более смазанным и небрежным, почти отчаянным и торопливым, будто они оба боятся, что это последний раз, и у них больше не будет времени — вулканец издает тихий одобрительный стон, шагая ближе и вплотную прижавшись к человеку всем телом. Маккой чувствует, как зеленокровый планомерно крадет из его легких весь воздух, и от этого начинает кружиться голова и снова подкашиваются ноги, но на самом деле не то чтобы это очень плохо до тех пор, пока сильные руки Спока так крепко и аккуратно поддерживают его. Они не замечают, как рядом мелькает рукав золотой формы: рука капитана ласково ложится на затылок Спока, приглаживая черные волосы и заставляя вулканца чуть склонить голову, чтобы углубить поцелуй. Что-то подсказывает Маккою, что Кирк тоже здесь благодаря ментальной связи. Потому что он знает Джима. Джим не умеет не быть жадным и просто смотреть. И оказывается прав, потому что вскоре Кирк уверенным движением отодвигает Спока и сам привлекает Леонарда к себе: - Спок забывает, что нужно делиться, - он говорит это с беззлобной теплой иронией и снова улыбается так, что у Леонарда что-то мгновенно растапливается внутри. Кирк приобнимает его — это ожидаемо, потому что Кирк любит объятия — и дальше Маккой плохо помнит, как они доходят до капитанских покоев. Наверно, это Спок как-то умудряется провести их подальше от любопытных глаз. Хотя кого можно встретить в такой час? Что он помнит хорошо, так это как руки обнаглевшего Кирка гладят его сквозь брюки прямо в турболифте. - Вы ведь даже не рассматривали вариант, в котором я откажусь, а чего доброго еще и ударю вас, Джим? - Вам это правда интересно, Боунс? - в свою очередь интересуется Кирк, аккуратно вжимая его в какую-то полированную поверхность и тяжело дыша ему в плечо, пока Спок занят управлением лифтом. - Нет, - коротко согласился он, привлекая мужчину ближе к себе. Но его смелость все угасает по мере того, как они поднимаются на палубу с каютами старших чинов. Безопасная пустота коридоров, мигающая панель ввода капитанского кода на двери, мягкий приятный свет. Здесь, за порогом капитанской каюты, Леонард теряется и его уверенность потухает — особенно когда врача без лишних объяснений тащат в постель. - Джим, я тебе не какая-нибудь девчонка с выпускного! - оскорбленно шипит он, когда Кирк легко подхватывает его на руки, пронося через всю каюту. Тот только отшучивается в ответ на его попытки начать дрязги — "но даже вы нуждаетесь в ухаживаниях", и Маккой даже слабо пытается в ответ пошутить что-то про обширный траходром в каюте Кирка, как только оказывается в их со Споком постели, но ему мешают это сделать пальцы Джима, так предательски мягко ловящие его лицо и заставляющие взглянуть в пьянящие и согревающие янтарные глаза. Проглотив ужас новизны происходящего, Леонард отдается чужой настойчивости, и их поцелуй с Кирком.. другой. Не такой надрывный и захлебывающийся, как со Споком, но больше растянутый и властный. - Джим, - выдыхает он куда-то в губы блондина, чувствуя, как пальцы вездесущего Спока, тут же возникшего рядом и жмущегося к телу врача, аккуратно перебирают его одежду, гладя вдоль тела. В отличие от Джима, Спок умеет быть терпеливым, но вряд ли он сможет понять, так что... - Джим, послушай, я ...- он осекается, и слова застревают в горле. - Я очень давно уже... Он не может выдавить из себя "ни с кем не был". Он сам не знает, как так вышло. Работа в колониях, развод, снова работа, плюсом его скверный характер, который не стал лучше с возрастом. И вроде бы ему нечего стыдиться, что он никого не встретил, но все равно... - Я знаю, - обнадеживающе кивает Кирк, привлекая его к себе и осторожно бережно целуя в висок. - Блядь, Джим, - раздраженно ворчит он, внезапно пытаясь оттолкнуть мужчину от себя, потому что эти поцелуи отзываются в нем на порядок глубже. - Поиграли, и хватит! Это уже ни в какие ворота— Джим слушается, чуть отстраняясь, и Спок легко перенимает инициативу: вулканец гладит его вдоль ключиц, будто бы специально не давая подняться, и прижимает к их общей кровати успокаивающим и медленным поцелуем. И это приносит облегчение — Маккою проще расслабиться и сделать вид, что у него нет выбора, что он просто позволяет до себя дотрагиваться, придавленный сильным и бескомпромиссным инопланетянином, нежели открыто признать, как он устал от своего многолетнего одиночества и насколько нуждается в ласке. Ему слишком тяжело быть уязвимым. Леонард закрывает глаза, чуть слабея в руках Спока по мере того, как изящные чувствительные пальцы вулканца перестают его удерживать и до невозможности ласково перебирают его волосы. Спок мягко целует его в мочку уха, и, наверно, глупо пытаться скрыть свои желания от телепата, в то время как Джим... Джим, Джим. Джим так талантлив и притягательно молод, так вызывающе красив, что его хочется держать при себе вечно. Неожиданно у Леонарда спирает дыхание и что-то горит под ребрами, когда Кирк, обнадеженный победой вулканца, присоединяется к ласкам и так предательски нежно целует врача в ресницы. А когда мягкие полные губы касаются его виска ещё раз, то Маккою кажется, что это больше похоже на выстрел, чем на поцелуй. Это чуть отрезвляет и заставляет его сделать последнее усилие: он останавливает Кирка, упираясь в его грудь рукой. - Джим? Он опускает глаза на упрямо давящее в грудину препятствие, и это один из немногих раз, когда Леонард видит Кирка таким растерянным — еще бы, ведь вряд ли он привык к отказам. - Боунс... - он тревожно осматривает Леонарда, пытаясь понять, в чем дело, и на пробу мягко перехватывает его руку, силясь продолжить начатое, но врач неумолим. - Джим, почему? Это очень ответственный вопрос, и Кирк быстро встречается глазами со Споком. Немая поддержка, которую вулканец сообщает ему, придает уверенности. Леонард чувствует — он всегда знал, что этой колоссальной любви между ними двумя достаточно для того, чтобы согреть ею даже кого-то третьего, но обязан услышать это сам. От них. Пальцы Спока тянутся к его лицу, но Маккой ловко уворачивается: - Когда ты пытался сделать это в прошлый раз, Спок, все закончилось не очень хорошо. Черта с два, если ты думаешь, что после пары поцелуев я позволю залезть к себе в голову! - Если быть точным, то после четырех, доктор, и я собирался лишь облегчить ваше состояние, подкрепив уверенность в том— - Я поцелую тебя пятый раз, если ты не перестанешь, просто чтобы заставить замолчать, - шипит он и обращается глазами к Кирку. - Джим, ты знаешь, все эти вулканские выяснения отношений не для меня. Я должен услышать это, как есть. Ладони Кирка бережно гладят его руку, перебирая чуткие пальцы своего судового хирурга: - Это кажется мне— нам правильным. - Кажется, - скабрезно уточнил Маккой, неподвижно замерев и не смея отобрать руку у Кирка. - Я уверен, - Джим игнорирует его колкость и будто светится изнутри, это видно в адресованной одному Маккою ободряющей улыбке, и наклоняется, чтобы коснуться губами его руки. Мягкое, теплое, но очень вдумчивое прикосновение. Леонард выпрямляется, задерживая дыхание и чувствуя, как его бросает в жар, потому что это настолько наивный, старомодный и такой избитый романтический жест, что... что, наверное, нужно скорее попытаться обесценить его какой-то шуткой, пока это не вросло в него слишком глубоко, но ни одна резкость не приходит Леонарду на ум. Наоборот, его голову заполняет что-то благоухающее и звенящее, и становится только хуже, когда Джим поднимает голову: все еще не отпуская его руки, он спокойно прижимается к ней щекой, почти преданно и интимно полуприкрыв глаза. И в этом положении есть что-то неуловимое и почти роковое: эти сильные, точные, но все еще изящные и, как кажется Джиму, такие хрупкие руки тысячу раз спасали их обоих, неутомимо накладывая швы и бесчисленные повязки, вправляя бесконечные вывихи и словно по волшебству излечивая переломы; и только сейчас, в первый раз за все эти годы, он наконец может отблагодарить их признательным поцелуем. Маккой чувствует, как у него пересыхает во рту, когда на кожу ложится теплое легкое дыхание Кирка. Но он должен быть старше, должен быть мудрее: - Джим, дорогой... - не в силах отказать себе, он мягко гладит щеку мужчины, не понимая, чем заслужил это все. Его ревность, его глупая обида на счастье этих двоих - все сейчас кажется ему недостойным его и несущественным. - Вы двое, - он оглядывается на Спока, в первый раз за последние дни так открыто и спокойно взглянув вулканцу в глаза. - Я знаю, что вы, Джим, не можете быть безразличны, как и Спок, пусть он никогда в этом не сознается, - врач медленно ощупывает вулканца взглядом и слабо иронично улыбается ему, - но вы совсем не должны... - Напротив, доктор, - низкий приятный голос Спока будто забирается ему под кожу, - мы абсолютно должны. Кирк не может скрыть улыбку, когда слышит в этот момент голос Спока в своей голове, который напоминает ему, что глаза их доктора весьма похожи по цвету на голубые газовые облака над Цирцеей-3. "Если надумаешь сделать ему комплимент, то лучше не умничай лишнего, Боунс этого не любит: скажи про незабудки. Это такие земные цветы". "Моя степень по ботанике... Я в курсе, Джим, - мысленно отвечает ему Спок на эту невинную шутку, взглянув на Кирка и чуть подняв бровь, - и нахожу твою плохо сдерживаемую иронию неуместной". Однако они оба чувствуют, как разум Кирка согревает Спока восхищением и симпатией. Джим рад и все еще не может свыкнуться с мыслью, что не так давно именно сам Спок впервые заговорил об их старшем хирурге. Кирк всегда боялся, что предложение о сокращении дистанции в отношениях может оскорбить их с Боунсом многолетнюю дружбу, что вулканская гордость Спока окажется слишком велика, чтобы спустя годы взаимных насмешек принять Леонарда так же искренне и сакрально-близко, как он сделал это с самим Кирком, но он ошибался. Облегчение и радость наполняют все его естество, и то, с какой гордостью Джим смотрит на Спока, заставляет вулканца обернуться и с легкой насмешкой встретить его взгляд. "То, как ты продолжаешь ожидать от меня снобизма в отношении других людей, почти что оскорбительно, Джим. Доктор дорог не только тебе." "Я опасался твоей реакции, - светится Джим, и Спок чувствует это через золотые нити, объединяющие их. - И еще никогда не был так рад ошибиться, как сейчас". - ...терпеть не могу, когда вы так делаете, - замечает Маккой, наблюдая за этим бессловесным диалогом. - У меня нет телепатического разговорника, вы же в курсе? - Спок стесняется сделать вам комплимент, - шутит Кирк, будучи в головокружительно приподнятом настроении от своего успеха и надеясь, что Боунс так быстрее расслабится. Спок бросает на него очень острый взгляд, почти сердито поджав губы, и это не может укрыться от Маккоя: - Напомните мне, Спок, разве стеснение — это не человеческая эмоция? - пользуясь случаем с усмешкой спрашивает он, но сейчас это не попытка поддеть Спока, а лишь дань привычке. Спок физически чувствует, как их вечно сердитый врач оттаивает, просто их общение снова скатывается на старые рельсы, потому что ни один из них пока не отважился предложить что-то новое. - Я нахожу цвет ваших глаз... очаровательным, - неожиданно признается Спок до того, как Джим успевает вставить еще хоть слово. - ...что? - едва слышно выдыхает Леонард. Кажется, Спок и сам удивлен, но старательно не подает виду. - Доктор, я сказал, что— - Нет, я слышал, что вы сказали, Спок, - Маккой мягко останавливает его жестом, и Кирк замечает, как несмотря на скоропалительность и резкость признания Спока, щеки руководителя медотсека все равно покрывает слабый румянец. - Это Джим вам подсказал?... Ему кажется вполне правдоподобным, что Кирк мог попросить Спока сказать ему что-то приятное и искреннее, чтобы успокоить и ободрить. И неважно, насколько натянуто, механически или избито по человеческим меркам это прозвучит в исполнении вулканца, но он хотя бы попробует. Маловероятно, что Спок сам попытался ступить для него на хлипкий и ненадежный мостик эмоциональных высказываний, где он всегда чувствует себя так неуверенно, но вулканец отрицательно качает головой. Видимо, Джим здесь ни при чем. - Иди ко мне, - без тени насмешки Маккой заключает Спока в крепкие объятия. Он всегда безжалостно третировал Спока на тему эмоциональной близости, пока не вынудил наконец вулканца пойти себе навстречу, или как еще это рассматривать? - В самом деле, Спок, не стоило... - почти виновато говорит он в остроконечное ухо, прижимая к себе притихшего мужчину, но Спок чувствует, как Леонард тает, весь излучая признательность и какой-то особенный сорт заботы, к которому они с Джимом слишком привыкли, чтобы отказываться. Сам Джим аккуратно притирается к его руке, тоже просясь в объятия: получив желаемое, он коротко подмигивает Споку и совершенно коварным образом падает в изголовье постели, увлекая врача за собой. Леонард не уверен, совпадение ли, что он оказывается между Кирком и Споком, или же это тщательно спланированная акция. - Вы всегда такой ненавязчивый, Джим? - интересуется он с усмешкой, но на самом деле нисколько не раздражаясь. - Только за пределами мостика, - отшучивается Кирк, под тяжелым взглядом Спока сняв и отбросив в сторону верх своей золотой формы. - Вы должны были научить его манерам, Спок, - замечает Маккой, тем не менее чуть склонив голову и откровенно любуясь мужчиной напротив. Джим умел быть эффектным, когда этого хотел, и он мог поклясться, что Спок у него за спиной сейчас тоже не в силах отвести взгляд от их капитана. - Как вы знаете, доктор, капитан имеет некоторый иммунитет к коррекции личностных аспектов поведения... - Спок хмурится в ответ на обвинение, скорее по привычке пускаясь в объяснения. - Вы просто не пытались, - фыркает он, неназойливо переплетая пальцы с вулканцем и чувствуя, как тот вздрогнул. - Хотя я бы тоже не стал, - добавляет он, когда Джим снова склоняется над его шеей с тянущими горячими поцелуями. Забыв, зачем вообще это начал, он только шумно выдыхает, выгибаясь в его руках и болезненно стиснув зубы, чтобы не выдать слишком постыдный для него, взрослого мужчины, беспомощный короткий стон. Но все становится только хуже, когда Кирк как-то подозрительно профессионально и ощутимо властно прикусывает его за шею — хотя, если подумать, этого стоило ожидать. - Джим, - рвано выдыхает Леонард у него в руках, прижимаясь к Споку и позволяя Кирку прислониться щекой к воротнику его формы, скрывающему еще так много. - Джим, - зовет снова он, уже мягче, когда пальцы Кирка борются с потайным замком. - Хирургический костюм застегивается иначе, чем форма Спока. Хотя они похожи, - кивает он, с каким-то озорством взглянув на Кирка. - Какая-то пытка. Даже хуже, чем женское белье, - фыркает он, уступая это дело ловким и куда более аккуратным пальцам Спока, игнорируя слегка возмущенный упоминанием таких вольностей взгляд вулканца. - Я еще никогда не слышал таких сравнений в свой адрес, - почти мурлычет их ощутимо расслабившийся старший хирург, позволяя себя раздеть и чувствуя, как пальцы Спока нежно проходятся вдоль его позвоночника. - Только потому, что с вас еще никто не пытался снять это, - Кирк бережно берет его за предплечья, зарываясь носом в коротко остриженные волосы. Боунс пахнет дорогим одеколоном и каким-то особенным запахом чистоты и антисептиков, который всегда сопровождает медицинских работников. - Потому что я никому не разрешал, - едва слышно соглашается Боунс, кивнув и чувствуя, как губы их капитана невесомо спускаются вдоль его шеи там же, где совсем недавно его касались тонкие пальцы Спока. К счастью, вулканцы достаточно самостоятельные: Леонарду кажется почти забавным то, что Спок верен себе и в отличие от Кирка не может просто швырнуть снятую с себя форму на пол. Наверно, они этого просто не умеют? Ласка и внимание Кирка делают свое дело, и он необычайно смело для себя отбирает у Спока синее облачение коммандера, решив помочь и отбросив его куда-то в сторону. - Раздевайтесь полностью, Спок, - говорит он, и сам замечая, насколько это иронично: в первый раз произнести это не во время медосмотра. - Выражаясь вашими словами, нелогично оттягивать то, что и так должно произойти. Это правда, ему никогда раньше не приходилось наблюдать стройное зеленокожее тело Спока где-то вне стен лазарета. Может, именно поэтому то, как Спок спокойно следует его совету, расстегивая брюки, выглядит как чертово таинство и возбуждает его несоразмерно сильно. Кирку только дай малейший повод оголиться; это было и будет привлекательно, но в этом осталось мало сверхъестественного, но вот Спок... Чуть склонив голову и будто раздумывая, вулканец с беззвучным вздохом равнодушно бросает смятые вместе с бельем брюки в гору одежды. Леонард не знал, что он ожидал увидеть, когда с такой легкостью велел ему раздеться. Но да, Спок был возбужден. И хотя его лицо осталось таким же безэмоциональным, как и всегда, что было само по себе интересно, одна деталь - глаза - сменилась: Леонард встретил обращенный к нему потяжелевший и обезоруживающий взгляд вулканца, мгновенно ощутив себя птичкой в клетке с удавом. - Спок, - нежно и восхищенно выдыхает за его спиной Кирк, и Леонард не может им помешать, потому что он понимает: Джим тянется к своему вулканцу, ловя его лицо и быстро прижимаясь к губам в продолжительном, жадном поцелуе. Но Леонард не жалуется, в каком-то приятном забытьи ухмыляясь и разглядывая любовников, так жадно прижимающихся друг к другу. Он знает, что будет следующим. Кирк отрывается от горящих губ Спока только для того, чтобы перевести дыхание. Ну и последовать его примеру, в спешке швыряя небрежно скомканные остатки своей одежды на пол. Этого становится достаточно, чтобы его добыча ушла. - Черт, - впрочем, без особого сожаления, обнаженный, он ловит в свои руки теперь уже Боунса, занятого поцелуем со Споком, пока слишком взведенный их совместной лаской контактный телепат доверчиво прижимается пахом к свободной руке врача. Вжимаясь в человека перед собой, он выдыхает и мягко недвусмысленно потирается об пальцы Маккоя, и Кирку остается тихо завидовать, потому что чуткие и внимательные руки их врача являются предметом интереса не одного Спока, но Джим готов подождать. "Чувствовать это самостоятельно и через ментальную связь с тобой - не одно и то же", - с легкой усмешкой мысленно напоминает Кирк сквозь пелену возбуждения в голове вулканца, но за этим не следует внятного целенаправленного ответа. Глаза Спока сами закрываются, когда пальцы врача с идеальной силой и давлением смыкаются вокруг массивного зеленеющего члена Спока, и вулканец тихо сглатывает. Сейчас, когда Спок на него не смотрит, у Леонарда есть возможность рассмотреть его во всех подробностях. Он был знаком с вулканской анатомией — но, видимо, Джим может составить ему неплохую конкуренцию — однако он не видел здесь ничего... с чем нельзя было бы справиться. Может, он и слабее вулканца и не обладает даже половиной его выносливости, но на его стороне опыт — Спок млеет и окончательно теряется, растекаясь, будто воск, в теплых и умело ласкающих его руках мужчины, пока его пальцы размазывают по члену вулканца густой выступивший предэякулят. Кирк невольно наблюдает за ними, почти полностью поглощенный процессом, потому что слишком хорошо знает, что довести вечно напряженного и недоверчивого Спока до такого состояния так быстро - дорогого стоит. Выглядывая из-за чужого плеча, он не замечает, как стискивает Леонарда еще крепче, когда их грозный доктор так заботливо берет Спока обеими руками, мягко нажимая на зеленоватую кожу там, где под ней ощущается едва уловимая напряженная пульсация, и глаза Спока темнеют, становясь чуть расфокусированными. Дыша глубже обычного, он без лишних слов красноречиво растекается по постели перед ласкающим его человеком, словно экзотическое прирученное животное. Кирк не был бы собой, не воспользуйся он моментом, чтобы окончательно раздеть и Маккоя. Ему отвечают коротким шипением, пока он борется с молнией на брюках, но сильного сопротивления за этим не следует: слишком занятый Споком, Боунс позволяет ему безнаказанно пригладить себя вдоль спины, преступно следуя ладонью ниже поясницы. Несмотря на все эти одобрительные успокаивающие поцелуи в плечи, мужчина все равно вздрагивает и краснеет, стоит горячим ладоням Джима попытаться раскрыть его ягодицы. Он знал, что эти двое наверняка будут настроены заботиться о нем — по крайней мере, уж сегодня точно — и сделать ему приятно с минимальными вложениями с его стороны, но сам факт... Сам факт, что они решили, будто он так легко согласится быть снизу — это почти оскорбительно. - Если потом заразишь меня каким-нибудь космическим спидом, Джим, я буду гипоспреить твою несчастную задницу каждый божий день, - напутствует он, чувствуя необходимость хоть как-то защитить остатки своего престижа. - Спасибо, Боунс, но с моей задницей и Спок неплохо справляется, - добродушно отвечает Кирк, облизывая мочку его уха и нежно гладя, спускаясь по чувствительной внутренней стороне его бедер и едва ощутимо сжимая. ...Они определенно связаны. Потому что в этот же момент Спок без лишних слов отвлекает врача, тесно прижавшись всем телом и скользнув членом вдоль его собственного. Слыша в ответ взволнованный шумный вздох, вулканец легко перехватывает человека где-то под коленом, подтягивая его бедро на себя и заставляя развести ноги, оставляя совсем беззащитным. Леонард никогда не страдал лишними комплексами по поводу размеров собственного мужского достоинства. Но Спок с этой своей вулканской физиологией был сущим наказанием для любого землянина, потому что на фоне этого мокрого блестящего зеленого монстра нормальный человеческий член выглядел весьма скромно. Однако Спок не позволяет ему долго предаваться этой форме самоуничижения и быстро занимает его рот своим языком, настойчиво планомерно вылизывая, и слушая, как доктор едва слышно сдавленно стонет, стоит ему потереться об его член снова. К этому моменту он почти не возражает и только жмурится, когда сзади присоединяются пальцы Джима. Не желая даже смотреть на Спока, Маккой сам, не открывая глаз, снова и снова неосознанно жмется к этому орудию казни, которое у зеленокровых называется членом, пока несколько рук сразу гладят его ягодицы, обводя, чуть сжимая и грея в ладонях. Он мог бы сделать все лучше, чем Кирк, но это не важно, когда Джим так старается: теплые скользкие пальцы едва проникают в него по очереди, боясь причинить боль и не торопясь, пока Спок целенаправленно ласкается об него, с легкостью обхватив оба их члена своими потрясающе длинными пальцами. Леонарду больше ничего не остается, кроме как снова, на этот раз гораздо громче и требовательнее застонать в рот Спока, пропуская в себя пару пальцев Джима под его шепот и одобрительные поцелуи. И именно в этот момент, будь он проклят, слишком возбужденный и совсем потерявший от этого голову, он невольно задумывается о том, на что были бы похожи пальцы Спока там, внутри него — такие инопланетно длинные, тонкие и всегда точные... - Чертовы телепаты, - всхлипывает он, стоит вулканцу снять с него одну руку — боже, кто бы мог подумать, зачем — и глаза Леонарда закрываются, а сам он перестает дышать, когда вместо Кирка внутрь него действительно нежно ныряет Спок. Зарывшись пальцами в жесткие черные волосы вулканца, он прижимается к нему изо всех сил, почти что ложась сверху и позволяя Кирку вжиматься в себя бедрами, ощутимо притираясь членом. - Блядь, - это слово слетает с губ врача само собой, когда длинные тонкие пальцы Спока без труда достигают его простаты, - Джим, - без единой четкой мысли в голове вздыхает он, и неожиданно пальцы Спока покидают его тело, и действительно их снова сменяет человек. Да, это Джим — легко поглаживающие и растягивающие движения — проникающие не так глубоко, как в случае со Споком, но ощутимо заставляющие расслабиться. ...теперь они делают это по очереди. Блядь, они даже из этого готовы сделать ебучее соревнование — Леонард становится все смелее и, видимо, громкость, с которой он произносит ругательства, служит отличным индикатором их успеха. - Твою мать, Спок! - он откровенно насаживается на пальцы зеленокрового, пока сам вулканец прямо поощряет это, снова и снова коротко трогая его там, глубоко внутри, стимулируя и распаляя, заставляя все тело подрагивать от жгучего удовольствия. Маккой откидывает голову и наконец откровенно стонет, когда к Споку одновременно присоединяется теплая ласковая рука Джима. - Черт, ненавижу вас, - сознается он, чувствуя, как губы Джима тут же ложатся на его шею. - Мне кажется, доктор, напротив, - с этими словами Спок извлекает из него еще один полувздох-полустон, когда подушечки пальцев вулканца, едва касаясь, обводят его простату снова. Маккой все еще плохо понимает, почему этот процесс так возбуждает самого Спока. Может из-за чувствительности вулканских конечностей, а может потому, что Джим, отчаянно прося о внимании, периодически сосредоточенно облизывает пальцы свободной руки вулканца, но густая смазка, стекающая с кончика подрагивающего от готовности члена Спока, уже оставляет влажные отпечатки на сбившейся простыни. В груди Леонарда теплеет, когда он наконец замечает, что Кирк со Споком ждут только его готовности и откровенно тянут время, занимаясь только им. Даже Джим, неназойливо изредка упираясь в его ягодицы членом, не торопит его, так же нежно уже не столько растягивая его пальцами, а просто лаская внутри. ...Блядь, ему нужно больше, он мог бы дать Джиму прямо сейчас, если бы не одно "но". - Я же сказал, что я не какая-нибудь твоя подружка, Джим, - Маккой почти с достоинством снимает с себя руку Кирка, с сожалением поднимаясь из объятий своего капитана и старпома, пока те удивленно переглядываются. Он потратил много сил на то, чтобы вернуть свой голос в обычное состояние и, возможно, он и правда временами слишком резок, даже когда не на работе, но вряд ли это будет новостью для Кирка и Спока. Они знали, на что пошли, когда решили с ним связаться. - Ложись, - просто командует он, и Кирк слушается, занимая место в центре постели и с явным интересом воззрившись на Боунса. Он не хочет спать с Джимом в первый раз, позволив ему смотреть в свой затылок, нет. Это, конечно, мило, что Джим со Споком так пекутся на тему того, чтобы он не был слишком смущен в первый раз с ними или вроде того, но ради бога. Ему не пятнадцать. И даже не двадцать семь. - Я не хрустальный, - невзначай напоминает Леонард, перебрасывая колено через Кирка. Может, у него и правда давно никого не было, но он еще помнит, как это делается правильно. - Так что не бойся, не сломаюсь. Он лишний раз понимает, что это было правильным решением, когда глаза Джима, восхищенного его — смелостью? распущенностью? — светятся, задерживаясь на нем, и Кирк приподнимается с постели, стараясь быстрее дотронуться. Леонард не торопится, потому что знает, что в этом нет необходимости: он чуть резче вдыхает, когда головка наконец упирается прямо в разогретые и растянутые мышцы, и, окончательно расслабляясь на выдохе, плавно размеренно принимает в себя Кирка. - Боунс, - как-то особенно сладко выдыхает Кирк, пока смотрит на своего друга и любимого врача через полуприкрытые веки. - Заткнись, - сквозь зубы предупреждает Маккой, пока садится на бедра Джима, опираясь ладонями на его грудь. - Я не каждый день занимаюсь таким дерьмом, так что не отвлекай меня. - Бо-о-оунс, - не слушаясь его снова мягко влюбленно протягивает Кирк, точно так же, как тогда, когда Маккой застукал их в лазарете, и Джим звал Спока. От этой ассоциации отчаянно тянет в низу живота, особенно когда руки Кирка, беспокойно блуждавшие по телу врача, теперь аккуратно и крепко придерживают его бедра, облегчая дискомфорт. Это было предсказуемо - Джим не может удержаться и приподнимается, чтобы горячо отзывчиво поцеловать его, когда Леонард садится на него до упора и переносит вес. Им нужно время перед тем, как привыкнуть и разорвать поцелуй, начав бережно плавно двигаться. Спок разрешает им. Это не выходит у врача из головы, он почти кожей ощущает напряженный взгляд вулканца, но Спок — всегда здесь, всегда рядом — сидит напротив молча и позволяет им с Джимом в первый раз сполна насладиться друг другом. Одному богу известно, чего это стоит вулканцу, и сейчас Маккой чувствует, что больше всего на свете хочет вернуть его. Его присутствие, его физическая близость - они с Джимом уже соскучились по нему. Кроме того, Леонард больше не может так бесчестно пользоваться тем, что принадлежит не ему одному. - Спок? Вулканец неподвижно следит за ними, нисколько не стесняясь своей наготы. Его напряженные идеально прямые плечи даже не касаются спинки кровати, и только крепко сведенные в замок руки иногда приходят в движение — будто забываясь, Спок изредка гладит подушечки пальцев, не отводя от пары мужчин перед собой темный голодный взгляд. - Иди к нам, - ласково зовет Джим, сняв руку с Маккоя и поманив ею вулканца. Врач помнит, как Спок был возбужден, и встречает его поцелуем за терпение. Вулканец с каким-то мрачным достоинством отвечает ему тем же, и уже который раз за сегодня занимает место у него за спиной так, что Маккой снова оказывается между ними. И сейчас, когда Спок разводит ноги Джима под ним и, не тратя больше драгоценного времени, входит в Кирка одним плавным долгожданным движением, Боунс может наблюдать своими глазами, как глаза Джима застывают, плывут и слегка закатываются. Наконец-то он с ними обоими - Леонард плотно сидит верхом на его члене, пока стояк Спока так глубоко и по-хозяйски растягивает его тело, что Джим в своей манере, восторженно и сыто улыбается, выгибаясь под ними и для них. Маккою приходит в голову, что, наверно, они оба сейчас — и он и Спок — не могут отвести взгляд от Кирка. Они так давно боролись друг с другом, не видя того, что их объединяет любовь и восхищение Джимом, что сейчас эта вражда выглядит нелепой и жалкой. Спок со своей стороны беззвучно примирительно касается губами плеча Леонарда, пока расстеленный под ними обоими Джим неровно дышит, наслаждаясь новизной близости с ними обоими. Маккой же думает только о том, какое сокровище оказалось в его руках — и в большей степени это сокровище Спока, если быть точным — и снова то, что Спок позволил прикоснуться к Кирку, что поделился им... Поманив вулканца к себе, Леонард касается его губ, обернувшись через плечо, и Спок, возбужденный до предела тесным и горячим Джимом, отвечает куда более медленно и страстно, сразу овладевая языком врача. Их поцелуй становится чуть более поверхностным, когда Спок наконец начинает в легком темпе двигаться — одновременно с Маккоем, держа человека в руках и помогая ему с каждым толчком, потому что только так можно сохранить их общий темп, не разрывая жаркого и острого поцелуя двух до того непримиримых соперников. Кирк боится спугнуть их любым неосторожным вздохом: его руки нервно зарываются и стискивают покрывало под собой от такого количества ощущений, от медленных, протяжных фрикций, от того, как на нем подрагивает Леонард и с каким неутолимым голодом его любовники бесстыдно наслаждаются друг другом. - Вы не боитесь, что я начну ревновать? - невзначай провоцирует он их с легкой усмешкой, просто пользуясь поводом привлечь к себе их внимание. Боунс недовольно щурится, вынужденный отвлекаться от властного вулканского языка на эти глупые разговоры. Он будто ждал от Джима чего-то выше, чем эти дешевые провокации, и хитро переглянулся с вулканцем: - Мне кажется, мы плохо справляемся, Спок. Черная прямая бровь красноречиво взлетает вверх, и Маккой продолжает так, будто Кирка здесь нет: - Заставим его замолчать? На лице Спока мелькает что-то, похожее на согласие, и Кирк поздно понимает, куда он попал: губы Боунса еще не остыли после Спока, когда их врач набрасывается на него с грубым, требовательным поцелуем, а вулканец планомерно наращивает темп. - Еще, - хрипло умоляет Кирк, тяжело дыша врачу в губы, и, стоит Леонарду выпрямиться, как Джим и Спок ловят его: бедра, талия, грудь — их ладони везде, куда можно дотянуться, и он оказывается снова опутан ими, снова не может и не хочет вырваться из нескольких пар направляющих и сажающих его на член Кирка рук. Ему нравится слушать, какой Джим громкий в постели. Нравится замечать, как Кирк кусает губы и откидывает голову, нравится это напряжение, которое угадывается в его чертах, стоит Леонарду ускорить темп. Нравится, что Джим такой сильный, но не сильнее Спока: - Глубже, Спок, - почти приказным тоном обращается Леонард к вулканцу, так, как привык командовать у себя в лазарете, но тот с легкостью слушается. Сделав глубокий рывок, Спок прижимается к Маккою всем телом, заставляя Джима под ними подавиться воздухом и до неприличия продолжительно застонать, выгибаясь навстречу. Оказывается, Спок — прекрасный напарник. Джим стонет и захлебывается под ними и, возможно, это логичный итог всех бесчисленных похождений и экспериментов Кирка — тех, что имели место еще до Спока — с целью удовлетворить капитанские сексуальные аппетиты. Двое мужчин одновременно, один из которых вулканец, могут вымотать кого угодно. Задыхаясь от напряжения, Кирк ловит руками тело врача, размашисто беспорядочно гладя его и сжимая в ладонях его задницу, чтобы тот выгнулся верхом на нем: - Джим, - едва слышный выдох и нарастающая прокатывающаяся по телу дрожь передается и Кирку тоже. - Да-да, - кивает он. - Сейчас, - его рука легко соскальзывает ниже, ловя член Маккоя и с чувством сжимая у основания, заставив мужчину нетерпеливо застонать. ...Он знал, что так его не хватит надолго. Толкаясь в пальцы Джима и чувствуя, как сбивается дыхание, Леонард изливается на чужой живот и без сил падает мужчине на грудь, пока Спок все еще полон сил и мерно, с оттягом двигается внутри Кирка. Леонард ожидал чего-то подобного, но вулканец все равно превзошел даже самые смелые его ожидания. Джим беззвучно вскрикивает под ним, судорожно прижимая к себе врача, и тому ничего не остается кроме как пригладить Джима по голове и успокаивающе целовать во влажный лоб, пока Спок так откровенно и безжалостно в него вбивается. Должно быть, Джим потратил не один месяц, чтобы вулканец согласился его так трахать. Забывая дышать, Кирк заполошно ловит губы своего врача, обмениваясь с Маккоем смазанным дрожащим поцелуем, когда они со Споком кончают одновременно, соединенные ментальной связью. Леонард и раньше слышал, что оргазм у вулканцев чуть продолжительнее, чем у людей, но только сейчас ему подвернулся случай проверить. Спок прижимается к нему, упираясь в тело Джима до основания и стискивая его бедра до синяков, и замирает в напряжении, рвано и шумно выдохнув. Он такой горячий, безумно сильный и такой молчаливый, что это почти пугает. - Спок! Вместо ответа рука вулканца быстро накрывает мелдинговые точки на горящей щеке Кирка — и Джим тихо всхлипывает, дрожа и кончая снова, почти насухо, бешено вцепляясь в Леонарда. Кирк успевает почувствовать, как в этот момент восприятие Спока смазывается; перед ним больше не два его любовника, а одно слившееся существо: пока его сперма наполняет узкое, горячее и всегда готовое тело Джима, его руки смыкаются вокруг тела Маккоя, и слепки эмоций, которые он получает от них обоих — от тактильного контакта и по ментальной связи — становятся неразделимыми. Они на несколько секунд замирают, пытаясь отдышаться, и, коротко поцеловав обоих мужчин, Спок выходит из Джима с приятным влажным звуком, и после них остается темнеющее пятно на простыни. Леонард, морщась, слезает с члена Кирка и с безразличным видом накрывает беспорядок подушкой. Уронив голову Джиму на грудь, он слушает частое биение его сердца. Спок валится рядом с ним и, по-прежнему стараясь сохранить тактильный контакт с любовниками, приобнимает обоих, переживая новый для себя опыт. Маккою приходит в голову, что миллионы лет назад, когда вулканцы еще были дикарями и устраивали массовые оргии - почему-то в этом он не сомневался - каждый из них выглядел под конец примерно так же: мутные черные глаза медленно ощупывали обоих мужчин, рот был слегка приоткрыт и с губ срывалось короткое частое дыхание. Без задней мысли он потянулся к Споку, поправляя сбившуюся челку. Теперь он принадлежит чему-то большему, чувствует Леонард, и эта мысль успокаивает его и заглушает боль в мышцах.***
- Что скажешь? - в приглушенном свете не разобрать четко лица Кирка, но в его голосе переливаются самолюбие и крайняя степень довольства, когда он придвигается поближе к Споку, оставляя между ними идеально пристроившегося здесь врача. Маккой чуть хмурится, когда Джим поправляет на них со Споком одеяло и следом легко подтягивает Леонарда ближе к своей груди так, будто эти идиоты не могут его поделить в постели. - Как мы и думали, доктор оказался весьма темпераментным партнером— - Заткнитесь нахрен вы оба, вы мешаете мне уснуть, - угрожающе шипит вышеупомянутый доктор, вяло ворочаясь и готовясь на всякий случай ткнуть кого-нибудь из них под ребра, если понадобится. Кирк приглушенно смеется, а Спок выглядит возмущенным такой бесцеремонностью. Свет гаснет, и в глубине души Леонард рад этому, потому что теперь никто не видит его лица, когда Джим вместо извинений целует его в макушку, а губы Спока мягко касаются его лба. - Вы улыбаетесь, доктор, - тихо констатирует вулканец, и Маккою ничего не остается кроме как принять поражение. Зрение у вулканцев тоже лучше, чем у людей. - У вас талант озвучивать очевидное, Спок. Не боитесь, что в следующий раз я осуществлю свою угрозу прямо на мостике, если вы начнете говорить не вовремя? - О какой именно угрозе идет—? Спок замолкает на полуслове, когда губы старшего хирурга мягко касаются его собственных, и в этом больше нет первоначальной страсти, но есть доверие и близость. Чуткость, признательность. Рука человека находит запястье Спока, легко сжимая его и передавая через этот тактильный контакт еще больше своих эмоций; это не поцелуй, а сплошной комплимент. Спок не повторяет попытки заговорить и, довольный произведенным эффектом, Маккой откидывается на подушку, закрывая глаза и проваливаясь в сон. Этот раунд остался за ним. Спок мог бы поспорить еще, но позорно пропустил свой ход, пока пытался быстро подобрать слова и заставить свои мысли снова обрести последовательность. - Могу поспорить, что вы не ожидали этого от нашего доктора, - присвистнул Кирк в темноте и ухмыльнулся, несмотря на собственное изнеможение. - Отныне привыкайте проигрывать ему чаще, Спок, - советует он, дотянувшись до Спока и приобняв его. И вулканец соглашается на то, что теперь их трое, ведь его Джим так сияет, получив наконец их обоих. Засыпая, Леонард чувствует как где-то на его плече пальцы Кирка и Спока встречаются для короткого вулканского поцелуя. Почему-то в первый раз в жизни это его не раздражает.