Пора раскрыться!

Придя домой со школы, Тсунаёши-кун был, откровенно говоря, не в духе. Конечно, собираясь на учёбу в школу он не предполагал на самом деле там учиться, но и торчать в приёмной, где находился официальный штаб, очевидно, расползшегося по всей школе и округе дисциплинарного комитета, он тоже был не намерен! Всё то время, которое он должен был учиться (в его случае, спать), Хибари-сан прямо-таки мучил его и истязал разнообразными допросами, которые, в основном, касались его костюма, в комплектацию которого, кстати, не входило ни одной вещи белого цвета. Всё было чернильного цвета да ещё и, вдобавок, если Тсуна ухитрится состроить такое же ехидное выражение на лице, которое часто можно было найти, просто посмотрев на его домашнего монстра, он бы выглядел чертовски привлекательно. Стильно и чопорно. Однако Хибари явно не оценил шутки, яростно и с остервенением допытываясь у несколько раз потерявшего сознание на кресле перед ним Тсунаёши-куна, как, чёрт возьми, он на нём оказался. Тсуна за себя твёрдо решил сохранять поистине героическое молчание. Не скажет же он ему, что, во-первых, он живёт с самым настоящим домашним бесом, который может явиться перед ним буквально в любое время суток, ну и во-вторых, накануне поздно вечером (да что там, почти ночью) вместо того, чтобы делать уроки, он беспощадно проигрывал вышеупомянутому бесу в карты. Когда время двинулось за полночь, Реборн решил, что придумал Тсуне наказание, которое тот в обязательном порядке должен понести на своих плечах. Как оказалось, в буквальном смысле. Правильно, киллер ведь считал, что человек, который скажет, будто наказания в азартных играх не обязательно, должен будет добавить, что и сами азартные игры тогда не имеют смысла. С утреца подсунув ему под нос вешалку с костюмом, мгновенно сложившимся и превратившимся в очередную гору тряпья в комнате Тсунаёши-куна, Реборн ласково называл это “костюмом отпетого мафиози”. Также нужно было бы постараться чётко объяснить Хибари-сану, что с такими домашними бесами, как репетитор-киллер Реборн, спорить очень трудно. Особенно если этот человек в любой непонятной ситуации ловко просовывает пистолет к твоему виску. Тсуна только устало вздохнул, снова вспоминая, как его сердце стучало, как будто бежало и задыхалось, когда Хибари брал его за грудки, подносил близко-близко к самому носу и восклицал какой-нибудь очередной вопрос, начинающийся со слов “Чёрт тебя дери...”. Это было невыносимо, Хибари-сан был абсолютно уверен в том, что Тсунаёши его там чуть ли ни тиранит. Хотя совершенно очевидно, что тирания в одном из смыслов этого слова - то, чем, обычно, занимался Хибари-сан, нежели наоборот. Тсунаёши снял обувь, бросил куда-то в угол свою школьную сумку и с печальным вздохом направился в гостиную, уныло отмечая, что его жизнь - говно. Очевидно, Хибари жутко, до дрожи в руках и скрипа зубов раздражало удивительно спокойное лицо Тсунаёши-куна. Но Тсуна-то, в общем, не мог ничего с собой поделать: какой бы страх не правил внутри него, внешне он оставался спокойным. Даже если Хибари-сан станет так близко к нему, что тот сможет увидеть красноватые венки в его диких, озверевших от пульсирующей ярости глазах, стремящихся проникнуть к нему в душу и забрать в свой ад, Тсунаёши не изменится в лице. Хотя и не исключено, что после подобного зрелища его придётся откачивать. В общем и целом, пока что, сколько бы испытаний ни пришлось преодолеть будущему Десятому Боссу Вонголы, существовал только один человек, способный заставить его страх выйти наружу. Реборн, реагируя на угнетённые вздохи, как собака на свежую плоть, повернул к нему голову, сидя на диване. Репетитор держал в одной руке баночку с ореховой пастой, а в другой ложечку, поднесённую ко рту. В мафиозных кругах не поверили бы, но это - скипетр и держава домашнего Реборна. Не смотря на весь пафос, окружающий эту личность, дома сильнейший киллер даже и не планировал расхаживать в строгих костюмах, подчёркивающих его мужественность, элегантность, аристократичность, ну, и дальше по списку, предложенному влюблённой по уши Бьянки, от греха подальше наконец-то выставленную обратно в Италию. Обычно на нём были свободные штаны из какой-нибудь приятной ткани, чаще всего, в полосочку, тапочки и любая первая попавшаяся рубашка свободного покроя. Что, собственно говоря,сейчас на нём и имелось. Просто и по-домашнему - с баночкой чего-нибудь сладкого перед телевизором за просмотром вечернего кино. Реборн лукаво сверкнул глазами и нагло усмехнулся: -Ну, как очередной день в школе? -Я начинаю ненавидеть этот костюм, -пробурчал Тсунаёши-кун, демонстративно ослабляя чёрный галстук. От него, Тсунаёши в этом злосчастном костюме, еле заметно тянуло дорогим мужским одеколоном, причём, он хорошо знал этот запах. Очевидно, костюм принадлежал Реборну: даже если внимательно приглядеться, на Тсунаёши-куне он как-то неправильно сидел, был ему большеват. Всё потому, что репетитор был выше него почти на голову. Вместо того, чтобы раздеться, снять костюм, Тсунаёши отправился на кухню, решив, что хватит сверлить точку в районе ладони репетитора, держащей баночку с пастой, и не до конца понимая, на что конкретно он так жадно загляделся: на баночку со сладостью или на бледную, но с приятным тёплым оттенком ладонь мужчины, контрастирующую с тёмно-коричневой массой в прозрачной банке. Однако, порывшись в ящичках и заглянув в холодильник, Тсунаёши, уже решивший выбрать меньшее из зол и просто подумать о том, что изголодался после жаркой полемики с Хибари-саном, не обнаружил нигде ничего хотя бы похожего на то, что было в руках у его репетитора. Решив, что мужчине будет слишком жирно хомячить в одного довольно большую банку ореховой пасты, он вернулся в гостиную, и единственным, что он украл с кухни, оказалась ложка, нужная ему для того, чтобы грабить своего домашнего беса. Киллер недовольно насупился, когда обнаружил, что Тсуна бесцеремонно лезет ложкой в ту же банку, откуда зачерпывал и он сам, причём делает это с невозмутимым видом, пытаясь показать, что ему стало мгновенно интересно, что происходит на экране в очередной мелодраме Наны-сан, а рука двигается произвольно, но, зацепившись взглядом за костюм, снова издевательски усмехнулся: -Кёе не понравился твой внешний вид? -Ага, он всё пытался выяснить, как я додумался прийти в школу, как на похороны, - он с совершенно безразличным видом уставился в экран, зная, что, если повернёт голову, рискует сгореть дотла от вида этой невозможной и так идущей репетитору улыбки. -И что же, от страха ты не смог ему ответить? -он насмешливо поднял брови. Репетитор прекрасно знал о его маленькой проблеме, впрочем, не сталкиваясь с тем же, с чем сталкивается любой бандит-извращенец, вроде Рокудо Мукуро или Хибари-сана. Тсуна весело улыбнулся: -Он бы вряд ли мне поверил. -Сыграй с ним в карты, и он точно поверит, что ты проиграл, -фыркнул репетитор, с неохотой делясь пастой. -Эй, ты считаешь, что я любому игроку проиграю в карты? -это был риторический вопрос и звучал он возмущённо, но Тсуна быстро сменил настроение, беззлобно улыбаясь. -Я даже пытался толкнуть ему твой костюм, -он внимательно посмотрел на мужчину, повернувшему к нему ранее отвёрнутую к экрану голову. -За бесплатно. Репетитор задержал на нём совершенно спокойный взгляд. -Я думаю, он бы его не взял, -Тсуна вопросительно на него посмотрел. -Не по размеру. Сказав это, репетитор горделиво приподнял свой подбородок в знак превосходства. -Не будь такой задницей только потому, что такой высокий, -он изобразил злость и, нырнув рукой в чёрные колючие волосы, растрепал их на макушке. Со стороны Реборна послышался только смешок и больше ничего - репетитор спокойно разрешал ему касаться себя даже в таких нахальных жестах. В то время как большинству людей было категорически нельзя. Их идиллию прервал тяжёлый стук в дверь. Оба чуть напряглись - Реборн ввиду профессионального жеста, Тсуна в ожидании ещё одной опасности, которую может подкинуть ему жизнь - и повернули головы на стук. Это не было похоже на то, как стучался бы к ним один из новых дружков Тсунаёши-куна или мирные жители. Что касается буйных личностей, то они точно знали, что Ламбо появится через окно (Мистер “Разрешитель”), Хибари-сан вежливо постучится, учитывая, что в доме может находиться ещё кто-нибудь, кроме досадившего ему очередной своей неудачей Тсунаёши-куна (а Хибари, хоть и извращенец, помешанный на дисциплине, вовсе не являлся таким уж грубияном), а Мукуро - прямо у них под носом. Послышались неторопливые шаги оптимистичной до абсурда Наны-сан, а затем и её радостное щебетание в ответ на показавшееся подозрительным еле сдерживаемое звериное рычание. Наконец, женщина пропустила его дальше прихожей, проводив прямо в гостиную, видимо, специально для того, чтобы показать ребятам (один из которых выглядит на двадцать с лишним) непрошеного гостя. -Тсуна-кун, этот человек захотел тебя увидеть. -весело улыбнулась женщина, впрочем, ни на кого конкретно не глядя, и тихо удалилась прочь. Тсуна внутренне съёжился, Реборн присвистнул. Человек, представший перед ними явно очень смахивал на такого человека, который находился бы на грани нервного срыва. Оба не могли и подумать, что же Тсунаёши успел такого натворить, чтобы этот человек ещё на пороге, не видя их, уже начал неистово рычать, словно дикий зверь, сорвавшийся с цепи. Особенно недоумевал по этому поводу Тсуна, который, в общем-то, видел этого мужчину впервые. Затянулось неловкое молчание. В принципе, оно было неловким для всех, кроме Реборна - тот откровенно забавлялся. Было видно - ему уже нравилось всё, что произойдёт дальше. -Эм...мистер? -решил начать разговор Тсунаёши, но, услышав предупреждающее об опасности рычание, решил, что, пожалуй, лучше не стоит. Реборн сердито нахмурился, надул губы и, приблизившись к уху ученика, нарочно прошептал так, чтобы слышали все: -Пс, приятель, похоже, ты ему не нравишься. Тсуна кинул на него укоризненный взгляд, тоже нахмурившись: -Ты ему тоже не больно нравишься, насколько я заметил. Эти двое всё больше выбешивали незнакомца своими дружескими обвинениями, направленными друг на друга, но тот, сжав кулаки, как будто решил для себя лишний раз не шевелиться. Только его широкая грудь тяжело вздымалась - тот учащённо дышал из-за еле сдерживаемого гнева. Они решили, что лучше всего будет просто подождать, когда странный мужчина вспомнит, зачем сюда пришёл. Так продолжалось целых несколько минут, которые изрядно наскучили единственному в мире репетитору-киллеру, пока Тсуна, не знающий, куда деть еле дрожащие от непонятного страха (ведь ничего не происходит которую минуту, чего ему бояться?) и напряжения руки, не придумал ничего лучше, чем зачерпнуть ложкой пасту из баночки, которая всё ещё хранилась в руках Реборна. Сделал он это, по большому счёту, зря, потому что движение всколыхнуло новую волну раздражения где-то внутри этого страстного брюнета. Видимо, его раздражало, что он возвышается перед ними, грозный и ждущий, когда же те начнут стучать зубами от пробивающей их дрожи, а они не только переговариваются, косо на него смотря и явно издеваясь, но и смеют заниматься тем, чем занимались до его прихода. -Савада Тсунаёши! -воскликнул он, в обвинительном жесте указывая пальцем на Реборна, который даже захлопал глазами от такой неожиданности. Кем его только не называли, но вот Тсуной ни разу ещё никто не называл. Реборн задержал взгляд на ученике, который в тот же миг повернул к нему голову, встречаясь своим ничего не понимающим взглядом с таким же растерянным взглядом Реборна, а потом снова повернул голову к горячему мужчине, смотря на него снизу вверх (потому что сидит на диване), и ткнул тонким пальцем куда-то себе в грудь: -Я? -Да ты, -кивнул ему тот, сложив руки в шрамах на своей груди. -А кто же ещё? Ты здесь видишь другого Саваду Тсунаёши? “Вообще-то, он сидит рядом со мной!” -хотел воскликнуть киллер, но отчего-то промолчал. -Прошу прощения, Уважаемый, -Тсуна поднял руку как раз в извинительном жесте, робко смотря из-под ресниц. -Но он точно не является Савадой Тсунаёши. Мужчина пафосно усмехнулся, отчего начал выглядеть по-настоящему нелепо: -Прекрати выгораживать своего ученика, аркобалено Солнца. “Аркобалено Солнца?” -думал Тсунаёши, -”Разве это не к Реборну?” -Я к тебе пришёл, Савада, а не к Реборну! -как ни странно, кричал он, смотря именно, прямо и точно в глаза Реборну. -Ты - главный наследник Девятого Вонголы? Отвечай! Репетитор киллер снова в удивлении моргал, махая ресницами, откровенно не втыкая, в чём тут дело: -Ну да. Савада Тсунаёши - главный претендент на пост будущего Десятого Босса Вонголы. -Ах ты сукин сын! -он зло и яростно оскалился, к тому же, по видимому, презрев всякий страх перед смертью, схватил сильнейшего киллера за грудки. -Как ты смеешь говорить мне это в лицо?! Тсуну с этой фразы вообще немного вынесло. Вообще-то, если бы киллер не был так ошеломлён, этот странный чувачок со шрамами на руках давно бы валялся на земле. Причём, в не очень хорошем состоянии. Однако его репетитор, похоже, всё понял, как только их страстный незнакомец плюнул эту фразу прямиком в его растерянную физиономию. Глаза киллера наполнились неким исходящим как будто у него изнутри священным озарением, которое, по собственному опыту его дражайшего ученика, в общем-то не приводило ни к чему хорошему, и тонкие губы скривились в ликующей усмешке придумавшего что-то поистине гадкое Реборна. -Чё ты ухмыляешься, придурок?! -он зло сверкнул своими красными глазами, на миг раздражённо дёрнул своими некрасивыми криво растущими бровями и вмазал ему по лицу. Тсунаёши дёрнулся, готовый защищать своего итак имеющего возможность в любой момент защититься репетитора, презрев всякий страх, который только копился в его грудной клетке, разрывающейся от переживаний, но опытный глаз Тсунаёши-куна, проведшего не один год с Реборном, заметил, как тот едва заметно подмигнул.

Подыграй мне.

Тсуна тяжело вздохнул. -Боже, да кто Вы такой?! -надо сказать, Реборн мог качественно играть страх вперемешку с паникой, когда это было необходимо. Тем более, у него по дому бегает чистейшее воплощение чуть ли ни постоянного страха за свою жизнь - Тсунаёши-кун. -Кто я такой? -мужчина прикрыл глаза и самодовольно усмехнулся. Было видно, как страх перед его страстной личностью, старательно разыгрываемый Реборном, готовым пожертвовать собственным телом ради этого спектакля, льстил ему и всячески согревал его душу. Тсуну передёрнуло от осознания, что страх для этого мужчины был равносилен словам любви и благодарности. Конечно же, сам юноша, содрогаясь от внутреннего холодка, не замечал, что на его лице застыло холодное и безучастное выражение, что играло на руку Реборну, старательно разыгрывающему Тсунаёши-куна. Он и вправду выглядел холодным и расчётливым мафиози. Он снова дал Реборну по лицу, думая, что перед ним Тсунаёши-кун, и мгновенно отпустил его, из-за чего тот полетел на диван и неприятно стукнулся о спинку. Как только репетитор попал на диван обратно к Тсунаёши-куну, ученик как-то машинально и совершенно иррационально схватил ладонь друга. Впрочем, тот даже и не пытался одёрнуть руку, а, наоборот, коварно усмехнувшись незаметно для их буйного незнакомца и совершенно очевидно для Тсунаёши-куна, в ответ чуть сжал его ладонь своими тёплыми пальцами. -Моё имя - Занзас, -просипел мужчина. Тсунаёши-кун еле заметно икнул, вспоминая всё то, что киллер говорил ему, когда принимался причитать на счёт того, что тот плохо старается. Говорил, что Занзас обязательно придёт и отберёт его место Десятого Босса Вонголы, а вместе с ним и жизни его друзей. Учитель чуть крепче сжал его руку. Занзас усмехнулся: -Так что, Савада, я предлагаю тебе сейчас же отказаться от титула! -В-вы не напугаете меня, Занзас. -Реборн изобразил дрожь в голосе и сделал вид, будто попятился от страха. Вообще-то, Тсунаёши-куну даже была ясна причина, по которой Занзас до сих пор думает, что Тсуна-кун - это Реборн, а Реборн - это Тсуна. Если Тсунаёши одет в элегантный, наверняка, безумно дорогой “костюм отпетого мафиози” и пахнет элитным мужским одеколоном, то Реборн ходит по дому в пижаме с банкой ореховой пастой в одной руке и ложкой в другой, с растрёпанными волосами и без своей знаменитой шляпы. -Занзас...-Тсуна сказал это убийственным, ледяным голосом, хватая взгляд дрогнувшего Занзаса в тиски. Ведь сейчас как раз-таки он выглядит серьёзным, сильным и элегантным мафиози, каким и был его репетитор, а вот Реборн был прямо-таки воплощением разгильдяйства. Занзас поднял бровь, Тсуна замолчал, но продолжал смотреть на него глазами, внутри которых застряли кусочки льда. Занзас подумал, что это был самый настоящий предостерегающий и опасный взгляд всемогущего репетитора-киллера (в прочем, не догадываясь, что именно его-то он и бил только что по лицу), но на самом деле Тсунаёши, как всегда, внутренне дрожал и проклинал своего репетитора, но в то же время думал, что бы сказал на его месте учитель. Пользуясь тем, что их сверхактивный знакомый смотрел только на Тсунаёши и не обращал внимания ни на кого другого, Реборн специально развернулся так, чтобы Тсуна, вдобавок к заторможенной работе своего мозга, ещё и видел его ехидную усмешку. Естественно, Тсуна не мог придумать, что бы в этой ситуации ответил сам репетитор. Однако Занзас пафосно и горько усмехнулся: -Я всё понял, Реборн, -он картинно развернулся на каблуках к выходу. “Да что ты понял?” -Тсуна был немного в шоке от своего нового знакомого, о котором был совсем другого мнения. Он, не зная, что на самом деле здесь происходит, выглядел настолько глупо, что Тсуна даже почти перестал его бояться. -Я ещё вернусь. -сказал он, в последний раз обернувшись на шокированных друзей, и окончательно скрылся из виду. Когда послышался звук закрывающейся дверь дома Савад, оба незамедлительно повернули головы, всматриваясь в удивлённое лицо напротив. Тсуна смотрел в чёрные глаза, после чего его взгляд загулял по всему бледному и хорошо знакомому лицу. Спустя несколько секунд придирчивого осматривания его скул, он тепло улыбнулся: -Думаю, тебе нужно обработать эти ссадины. Репетитор тут же отвернулся с презрительным хмыканьем, а Тсунаёши, закатывая глаза, поднялся с дивана за аптечкой. Достав её, он аккуратно повернул лицо недовольного киллера к себе, нежно беря его лицо в ладони. Мужчина поднял бровь: -Ты не думаешь, что мог бы сделать это сам? -Не начинай. -мягко попросил он репетитора, который, не смотря на всё своё недовольство, не оказывал попыток сопротивления. -Тем более, это, в какой-то мере, моя вина. Реборн снова фыркнул и весело усмехнулся: -Видимо, это так трудно - быть тобой. Приходят какие-то психи и начинают кидать тебе свои предъявы. Тсуна со скептицизмом посмотрел на нагло ухмыляющееся лицо: -Один из них живёт со мной и делит комнату. Реборн возмущённо всхлипнул и уже хотел что-то сказать, но Тсуна с особой улыбкой настрадавшегося от его выходок человека приложил ватку к избитой скуле. Мужчина шикнул и зажмурил глаза. У него был такое лицо, будто его мучил самый сильный зуд. Понимая это, он заставил себя успокоиться и, закрыв глаза и закусив тонкие бледные губы (моментально притягивая взгляд Тсунаёши-куна к прокусываемым губам), вцепившись побелевшими пальцами в обивку дивана и поджимая пальцы на босых ногах, принялся с покорнейшим видом терпеть щиплющую боль. Тсуна до сих пор придерживал пальцами подбородок и рассматривал складку на коже между сердито сведёнными бровями, белые складки на утопающих в серой тени глазах, чёрные ресницы, опущенные на лицо и приподнятые плечи и сделал вывод, что, пожалуй, так репетитор выглядит просто очаровательно. Так, что он уже минуту сидит с отставленной в сторону ваткой, цепляет его лицо за подбородок. Реборн раскрыл глаза, посчитав, что что-то идёт не так. -Что? Тсуна покачал головой и, наклонившись непозволительно близко, придирчиво рассматривая побитые скулы (как будто он действительно рассматривал его скулы, а не губы, до сих пор соблазнительно прокусываемые репетитором), где-то над его ухом прошептал внезапно севшим голосом, опаляя в том месте дыханием, заставившим передёрнуться репетитора-киллера: -Ничего.