Талв

      Снег. Белые пушистые хлопья кружились в странном танце и опускались на горизонтальные поверхности. В тишине ночи это действо завораживало и несло душе успокоение.       Хотелось курить. Но даже сменить позу, оттолкнувшись от подоконника, было лень.       Я вспоминал. Вспоминал такой же тихий зимний вечер три года назад.

***

      Последние дни перед новогодними праздниками были насыщенными. Очередные дебаты не приводили всех к консенсусу. А долгие споры о тривиальных вещах заставляли меня выходить из себя. Я привык принимать созидательные решения и быть в согласии со своим мнением. Но разные суждения, подкреплённые доводами, доведёнными до абсурда, просто убивали мои понятия и восприятия морали.       По своей сути я — гомофоб, и мне претят любые высказывания и предложения, поддерживающие сексуальные меньшинства. И уж на бестактный вопрос: «Как вы к ним относитесь?», ответ был всегда один: «Я к ним вообще не отношусь!»       Для меня личная жизнь граждан — это закрытая тема. Та тема, которая остаётся в узком кругу. Он и она, остальные все за борт. И меня всегда меньше всего интересовала жизнь у соседей за стеной. Почему же другие так рьяно пытаются влезть со своими советами и помощью.       Вновь долгие споры на тему однополых браков. Социал-демократы вносили свои поправки в этот закон и сегодня они вознамерились предложить после Нового года законопроект об однополых семейных союзах, ожидая возможность первых браков уже весной. Нас отпустили поздно вечером, отложив принятие закона до следующего года. А я ведь до хрипоты в голосе доказывал моральную сторону этого вопроса, в случае, если мы и дальше будем идти на поводу данных меньшинств. И неважно, что церковь уже давно приняла их сторону, давая согласие на браки.       Теперь же, кутаясь в своё чёрное кашемировое пальто и сбросив весь негатив прошедшего дня, я решил прогуляться пешком, чтобы насладиться тихим снегопадом и забыть весь негатив сегодняшнего дня. Пушистый искрящийся снег покрыл дорожку, и тихий хруст сопровождал мои шаги.       Город жил своей жизнью, которая меня не затрагивала. Я ведь совсем забыл о том, что сегодня канун Рождества, да и неинтересно мне все это. Отношения с женщинами не складывались, видимо, мой властный характер, требующий полного подчинения, отпугивал их. В свои тридцать шесть я уже вполне привык к холостяцкой жизни. Поэтому поиск подарков и рождественская суета плавно проходили мимо меня, а может — это я мимо них.       Единственное существо, которое было всегда рядом — чёрный кот. Я иногда думаю, что мы идеально подходим друг другу, он также напорист и гонорист. Улыбнулся. Вспоминаю его хитрый взгляд болотных глаз и наглую кошачью морду, когда этому сатанинскому отродью нужно отстоять свою позицию. О, да! Это непревзойдённое зрелище. Неужели и я выгляжу также в парламенте. Боже упаси!       Мой путь к дому заканчивался за следующим поворотом, и оставалось лишь пересечь Ратушную площадь.       Ускорив шаг и радуясь, что через две минуты тепло и уют дома окутают моё озябшее тело, я практически врезался в стоящего на пути парня. Буркнув под нос извинения, а про себя выругавшись, я пошёл дальше. Но, сделав не более десяти шагов, остановился и резко обернулся.       Он так и остался стоять на том же самом месте.       Мороз на улице крепчал. Я чувствовал, что уши начинают гореть. Подняв воротник, попытался хоть как-то их укрыть. И сейчас глядя на этого парня, я съёжился от холода. Снова выругался про себя.       Светлый свитер с жаккардовым узором, длинный шарф в полоску. Совершенно белые волосы, а может — это снег их запорошил? Ни тёплого пальто, ни шапки не было.       Я вернулся к нему. Он так и не сдвинулся с места.       — Парень, холодно! Шёл бы ты домой, — он даже не пошевелился.       Его руки, охватившие тело, в темноте казались красными от холода, и теперь подойдя ближе я заметил, что губа рассечена и в уголке, видимо, запечённая кровь.       — Всё же не стоит мёрзнуть в такую погоду, иначе подхватишь простуду.       И он обернулся на мой голос.       В темноте зимней ночи я заметил его светлые большие глаза, а в них… боль. Даже моё сердце сжалось от такого взгляда.       — Так, давай, пойдём ко мне. Я тут недалеко живу.       Ну не мог я бросить его в тот момент на улице. Что-то внутри подталкивало меня к нему, заставляя помочь. Знал бы, чем это все закончится, десять раз бы подумал.